Fallen

Когда земля сожгла небо И конец всё ближе, Самое время покаяться, потому что всё кончено. Просто дай мне умереть. Hollywood Undead - SCAVA

      В тот день, решающий для всей Ассии, небо было затянуто черными тучами, где изредка виднелись голубоватые молнии.       В тот день один человек мог сказать, что это напоминало случай шестнадцатилетней давности.       В тот день в небе над Академией парило коричневое кресло.       В тот день все могло бы быть по-другому, если бы Небесам было дело до Ассии.       Но до Ассии было дело лишь Геенне.       Именно поэтому в тот день по главной аллее Академии Истинного Креста шагала особа, охваченная такой темной подавляющей аурой, что окружающие в ужасе расходились по сторонам, давая проход темноволосой девушке, облаченной в пепельно-черное платье.       В ее глазах не читалось ничего, кроме непоколебимой решимости. Ни сострадание к Миру, чье время пришло кануть в Преисподнюю, ни жалость к зеленоволосому демону, который морщится от обжигающей боли ангельской силы в маленькой квартирке.       Тогда она поцеловала его в последний раз, сказав: «Спасибо», которое никому было не нужно. Тогда он попытался ее остановить, но слепая жажда мести в голубых глазах помешала.       В тот день по Геенне разнесся победный хохот, повергающий всех жителей в дрожь.       В тот день Падший Ангел исполнил свое предназначение.       Юкио бежал по коридорам Академии, натыкаясь на самых нерасторопных учеников. Тьма, охватившая здание, заставила покинуть класс прямо во время урока. Она манила к себе, как магнит, заставляя мысли путаться между собой. Каждый новый шаг к цели давал понять, что решение сбежать с урока было, как никогда, правильным. А выскочившая из-за угла Сюра лишний раз это доказывала.       - Шевелись, Юкио! - крикнула девушка, прокусывая палец.       «Все серьезнее, чем предполагалось», - думал Окумура-младший, на ходу заряжая пистолеты.       Взору предстала девушка лет двадцати, от которой так и разило темной энергией. Казалось, присутствие двух экзорцистов не самого низшего разряда ее ничуть не смутило. Парень неожиданно вспомнил, что именно на нее наткнулся недавно в коридоре, но назвать ее демоном просто не поворачивался язык.       - Не может быть, - выдохнула Сюра, сжимая рукоятку меча.       Брюнетка выставила руку, на что Юкио незамедлительно поднял оба пистолета, однако палить неизвестно по кому было не в его стиле. А следовало бы…       - Заветный сон, - еле слышно произнесла девушка.       Тут же экзорцистов окутала почти прозрачная дымка. Последнее, что видел Юкио – беспомощно падающая на колени Сюра, однако не выпустившая меч, она с неким осуждением или даже страхом смотрела на незваную гостью, парень точно не понял. Погрузился в заветный сон.       По пути на крышу Эра расправилась еще с парочкой настырных экзорцистов, так старательно лезущих не в свои дела. Не убивать же их, ибо сила пригодится для дел поважнее.       Темные тучи угрожающе давили, казалось, заставляя землю сгибаться под гнетом стихии. А с самой крыши Академии это чувствовалось, как нельзя лучше.       Брюнетка сосредоточенно расхаживала, делая надрезы на запястьях. Каждая новая порция крови превращалась в тоненький ручеек, который тек к середине, очерчивая багровый круг. С каждым новым надрезом сил становилось все меньше, а кровавый круг больше. Колени подкашивались. Эра знала, что этот поступок может стоить ей жизни, но сейчас это было не важно.       Они заплатят.       Мертвенно бледное лицо озарила хищная улыбка. Новый порез. Новый ручеек.       Бубнеж. Бубнеж, который совсем не вписывался в планы и изрядно раздражал.       - Опять вы, - прошипела брюнетка, - жить надоело?       Два парня не обращая никакого внимания, продолжали бубнеть молитву, теребя в руках четки. Конэкомару через слово заикался, так что Бон старался говорить громче и пронзительней.       Эра даже усмехнулась: «Я что, так похожа сейчас на демона? Скорее на трупа. Пусть чеснок лучше притащат».       - Проваливайте.       Падшая махнула рукой, так что юнцы должны были разбить себе, как минимум, носы, отлетев в стену. Однако в нее саму полетел сноб синего пламени.       Еле уклонившись, Эра наблюдала теперь за феерично появившемся парнем, объятым синем пламенем, грозно сжимающим в руках меч.       - Я не дам тебе сделать это.       Рин приготовился защищаться, но девушка, лишь усмехнувшись, снова сделала надрез на руке, по которой заструилась кровь.       А круг все багровел.       - Нет! – крикнул Окумура, замахнувшись.       Шаг в строну. Нога Рина охвачена белым светом, напоминающим плеть, а через секунду он уже отброшен к противоположной стене, разошедшейся трещинами.       Пошатнувшись, Эра схватилась за голову. Перед глазами все плыло, колени подкашивались. Нельзя падать. Только не сейчас. Чертов сынок Сатаны доставил хлопот. Падшая шепчет прочитанное из книг заклинание и выдавливает последнюю порцию крови.       - Хватит!       Снова синий свет прямо перед глазами, но сил уходить, а тем более уклоняться, совсем не было.       Мелькнувший зеленый силуэт, и парень снова отброшен к стене, но тут же встает и, крича, несется на своего обидчика. Земля под ногами, содрогаясь, расходится, и Окумура подлетает в воздух. Яркие вспышки озаряют темные тучи, и им вторят удары грома.       Эра смотрит в небо, узнавая Амаймона. Сейчас ей меньше всего хочется его здесь видеть, а может… Это именно то, что и нужно? Чтобы он снова просто обнял ее, был рядом и… спас от самой себя. Нет.       Пути назад нет.       От этих мыслей на глаза наворачиваются непрошеные слезы, и идея, столько лет крутившаяся в голове, уже не кажется такой правильной. Девушка падает на колени, а слезы смешиваются с ручьями крови. Она снова шепчет заклинание.       Слишком поздно.       Круг багровой крови начинает бурлить. Слышится такой противный для ангельского чутья запах. Запах Преисподней.       - Прекрати! Ты разрушишь всю Ассию! – кричит подбежавшая Сюра, на что Эра лишь усмехается сквозь слезы.       - Точно. Разрушу. Я ввергну Ассию в Тартар! Я разрушу тот Мир, за который они бы умерли! – кричит в истерике ангел, тыча кровавым пальцем в небо. – Они все заплатят за свое предательство! Я устрою войну, которая сотрет эту ничтожную Вселенную! Она канет во Тьму!       Пузыри становились больше, начиная угрожающе лопаться. Смрад становился просто нестерпимым.       - Разве ты не понимаешь, что ты только поможешь Сатане! – Сюра уклоняется от летящих в нее обломков стены, - Он хочет перенести Геенну в Ассию! Никакой войны не будет! Думаешь, Небесам есть до нас дело? Очнись! Его идеи все еще живут в тебе! Думаешь, я не слышала гуляющих по Ватикану баек про падшего ангела? Ангела, которого легко обдурил Сатана, а ты спустя столько лет продолжаешь выполнять его волю!       Эра до крови закусывает губу, отказываясь верить в происходящее.       Все это время Сатана ни на минуту не выходил из ее головы, продолжая засорять мозг своими идеями. Он сделал ее той, кто она есть. Сделал дурочку, которая откроет ему врата с поклоном. Покорную овечку, не имеющую своих собственных целей и убеждений. Куклу, все это время плясавшую под его сладкий голосок. Она снова исполнила его замысел. Выполнила то, от чего предупреждал Михаил. Брат. Он самого начала знал, что так будет. А она растаяла в иллюзии дружелюбия.       Вся жизнь была иллюзией.       Слух разрезают первые вопли порождений Геенны, их безумный смех, возвещающий о новой эпохе. Первые чудища выбираются из бурлящего болота крови.       Эра с трудом поднимает глаза, наблюдая за еще больше почерневшим небом, за Сюрой, которая что-то кричит, объятому пламенем Рину. За Амаймоном.       Сейчас он был тем, кем является на самом деле. Демон, покрытый грубой зеленой кожей, с острыми черными когтями, закругленными рогами. Король Земли выглядел поистине жутко. Только не для Эры. Сейчас он защищал ее, подставляя плоть под нескончаемые удары меча с синем пламенем. Разве она заслужила такого отношения? Он пришел, просто оказался рядом. Хотелось его обнять и забрать, чтобы он вернул те минуты спокойствия, когда она первый раз за столько веков не была одна.       Хотя, может быть, он лишь пытается исполнить волю Отца, чтобы послушная овечка исполнила предназначение – открыла врата в Геенну. Сейчас это не важно.       Эра бьет кулаками в окровавленную землю, стискивая зубы. «Сейчас не важно. Сейчас не важно. Тебе ничего никогда не важно! Почему ты такая тупая! Именно об этом и говорил Самаэль. Всего немного подумать своими мозгами. Исправить!».       Эра переводит взгляд на отбивающуюся от монстров Сюру.       - Как мне закрыть их?       Экзорцистка недолго удивленно смотрит на сидящую в крови брюнетку, потом немного прикрывает глаза.       - Врата Геенны открываются, чтобы забрать то, что теперь по праву принадлежит им. Они должны забрать Ангела, упавшего с небес, и тогда предназначение исполнится.       Эру повергли в шок эти слова. Она должна отдать себя на растерзание Геенне. На растерзание Сатане. Только так можно все исправить.       - Тогда пусть я сделаю хоть раз в своей жизни то, что достойно звания Ангела.       Она, шатаясь, подступает к краю бурлящей пучины, откуда вырывается всевозможная живность. Трупный запах бьет в нос, заставляя заплаканные глаза слезиться еще сильнее.       Скоро все кончится. Скоро она искупит свои грехи.       Падшая последний раз смотрит на упавшего в обломки Амаймона. Тот обессилено, как будто почувствовав, поворачивает голову. Девушка еле заметно улыбается, ведь сейчас она не способна на большее.       - Прости, Амаймон.       Земля идет трещинами, а еще уцелевшие стены разлетаются на куски.       - Эра!       Принц Геенны тянется к ней, забыв о так завлекшей его драке. Она уходит. Снова оставляет его одного.       Такая странная.       Внутри что-то болезненно обрывается, как будто у него забирают любимый леденец. Вот только конфет-то у него куча, а эта ненормальная… «В единственном экземпляре», - непрошено проносятся слова брата.       Когтистая рука тянется к падающей в бездну девушке. Ее нельзя отдавать. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя.       - Нет!       Ангельская улыбка – последнее, что увидел Амаймон, когда Геенна захлопнула свои врата.       В тот день Геенна забрала то, что по праву принадлежит ей.