Противоположности сходятся

***

Я слегка дернулся, отходя ото сна, и зевнул. Значит, все-таки заснул. Черт. Это не хорошо, ой-ей-ей, как не хорошо. Вжимаюсь в тело рядом, самый тупой способ проверить наличие пульса, ну да ладно. Замечаю, что во сне мою позу изменили, теперь за талию меня к себе двумя руками прижимал Майк. Он дышит. Никогда еще не был так счастлив, чувствовать дыхание человека. Зеваю снова и чувствую чей-то поцелуй мне в макушку. Глаза я так и не открывал, так что если это ленивая-задница-извращенец-Фрэнк, то я его убью. Ну, когда найду в своей заднице сил встать, тогда и убью. С огромным трудом медленно открываю глаза, все еще мутное, но Фрэнка нигде нет. Тогда что за на хуй? — Доброе утро, Билли. Такой живой голос. Живой и родной. Майк. — Майк Притчард? — Мой голос очень дрожит, но я не знаю, что с этим делать, так что плевать. Я хотя бы смог что-то выговорить… — М-м, ну если ты знаешь другого Майка, который может обнимать тебя за талию и целовать в макушку, то мне пора за дробовиком. — Нет, не пора. Тебе вообще еще пару месяцев никуда не пора. В воспоминаниях покадрово пробегают воспоминания вчерашнего дня, на сердце становится тяжело, а улыбка моментально сходит с лица. Выпутываюсь из его объятий и встаю. — Как давно? — Би, ты… — Я тебе не Би, как давно? Он глубоко вздыхает, сейчас точно не будет врать — не в том положении. — Три месяца. — Три месяца?! Майк, три месяца? Как ты мог? Блять. Три, чертовых, месяца. — Да. Но два дня назад, когда попер за сигаретами, нашел нового дилера. У него было ЛСД и много другого, крайне интересного. Он дал мне авансом тогда, с условием, что я приду снова, правда, он знает, что после «аванса» не прийти нельзя, так что это не условие, а скорее принуждение. Я молча слушал и смотрел на него, мне нужна вся история, во всех подробностях, с каждой деталью. — Что вчера было и что ты принимал «обычно». — На обычно вполне скатывал экстази, если плохой день — марихуана или метадон. Но я не кололся, просто… Не повезло с дилером. — Экстази… Марихуана… Метадон… ЛСД… — тихо шепчу название каждого из веществ, которое посещало организм самого важного мне сейчас человека, - что, черт побери, было в шприце?! — Мой голос срывается и я начинаю орать на него, знаю, что нельзя, но я не могу больше. — Героин. — Ты с ума сошел? — Говорю же, не повезло с дилером. — Ты мог умереть вчера. Нет, ты умирал, на моих руках, Майки. А все что я мог — это молиться, — на глаза навернулись слезы, у Майка уже давно мокрое лицо. Он знал, он помнил уговор и сорвался. — Я не мог, я хотел, — он говорит тихо, я еле разбираю его слова. — Что? — Сглатываю ком в горле, он хотел? — Я отлично помню, что было вчера. Я говорил тебе, что ты не спасешь меня. Но ты заставил выплюнуть таблетки. Пять таблеток ЛСД и доза героина не смогли меня убить сразу, поэтому я взял «про запас», а ты… — Майк, к черту договор о распаде группы, плевать, что я обещал бросить тебя, если это случится снова, просто скажи мне, почему ты хотел умереть? — Ты и группа — все для меня, а ты мне изменил с Фрэнком, участником группы. Я понимал, что вряд ли группа выдержит это. К тому же, так было бы проще. — Не было бы, — я опускаюсь к нему, поднимаю голову за подбородок, уже мокрый от слез, и знаю, что на этот раз его довели не наркотики. Его довел я, — шприц был чей-то или новый? — Новый, он мне его запакованным дал, прямо из аптеки. — Хоть что-то… — Билли, я больше не буду. — Ты уже говорил это. — Но… — Но теперь мне сидеть над тобой, хрен знает сколько, пока у тебя не пройдет ломка. А ты знаешь, что это ад для нас обоих, и ты все равно пошел за дозой. Ты все равно скрывал это три месяца. Тебе плевать на меня, если ты сдался. — Когда я «сдался», мы еще не встречались, более того, мы поссорились. Вот мне и захотелось… Облегчения. — Идиот, — в комнату зашел Фрэнк, подслушивал? — о Билли, значит, хорошее снотворное, да? — Он легко улыбается, только я замечаю синяки под глазами и красные глаза, сегодня он не спал, и он знает, что сон у нас теперь будет поочередным еще долго. — Что за на хуй? — Одна моя фраза, все мои эмоции, прелесть. — Ну, ты воду пил? — Да, разумеется. — Вот и славно, неужто ты думал, что я оставлю тебя всю ночь со своими мыслями и Майком в таком состоянии? — Вот ты пидорас. — Не отрицаю, всякое было. — А если бы ему плохо стало?! — Я был бы рядом. — Когда я проснулся, тебя рядом не было. — Потому что Майк не спал. — То есть, я единственный, кто спал этой ночью, — черт, мне стало неловко, агрессивный настрой сошел на нет, - да? — Ой, да заткнись уже. Так как я стоял рядом с кроватью, то Майк без труда схватил меня за ногу, из-за чего я потерял равновесия и упал к нему, а точнее на него. Мне на рот легла шероховатая ладонь, а на шею мягкие губы, видимо, для подавления любого сопротивления, очень успешного подавления. — Отлично, Майк. Ну вот, права голоса я лишен, доистерился… Вторая его рука легла поперек живота и устроилась по-удобнее. Фрэнк же присел рядом, все что я мог, сжигать Фрэнка взглядом и чувствовать себя по идиотски. — Ты справишься? — Да. За это Майк, видимо, и любит Фрэнка, потому что это был единственный вопрос, им заданный. После этого он вышел и чем-то загремел на кухне. С моего рта, наконец-то, убрали руку. Но я решил помолчать, потому что мне кажется это унизительным. — Помоги мне. — А? — Помоги мне, Билли Джо. — В чем? — Ты и сам знаешь. — А ты и сам знаешь, что я помогу. Фрэнк вернулся с кухни, у него в руках поднос с тремя чашками кофе, тостами и омлетами. — М-м, какая прелесть, — я облизываюсь на ароматный завтрак, — можно? — Ага, берите, обжирайтесь. — Спасибо. Тяну ручонки и беру наши с Майком порции, мы садимся на диван поудобнее и начинаем поглощать все Фрэнком приготовленное. Кормлю мурчащего Майка с ложечки, а потом он меня. Это чертовски мило, но мы доедаем и между нами тремя устанавливается неловкое молчание. — Сколько можно молчать? — Ну, и о чем ты предлагаешь говорить, человек-бла-бла-бла? — Да о чем угодно, только бы ты перестал так смотреть на Майка, будто, он сейчас побежит к ближайшему дилеру за смертельной дозой героина! — И ничего подобного. — Да, самое точное описание этого взгляда, Билли Джо, — подтвердил Майк, блин, обидно. — Ладно, я больше не буду. Просто трудно доверять тому, кто уже сломался однажды. Майк потупился. — Зря я это… — Нет, ты прав, все в норме. — Майки. — Чего еще, а? — А как так вышло, что ты решил «отвлечься» экстази? — Фрэнк, ты идиот такое спрашивать. — Плохие знакомые. — Я теперь обязан найти его и набить морду. — Нет уж, Фрэнк-то еще ладно, но ты его убьешь, Билли Джо. — Почему ты зовешь меня «Билли Джо»? — Ты запретил называть себя Би. — Распрещаю, блять. Еще пять минут душе выедающего молчания. — Ребят, не обязательно сидеть надо мной, как над умирающим. Я жив и пока справляюсь. — У тебя уже ломка? — Бровь Фрэнка поднялась в удивлении. — Что-то типа того. Между простым желанием и ломкой. То есть, еще не ломка, но уже хочется. — Почему у тебя до сих пор расширенный зрачок? — Эм… — Ты до сих пор под кайфом? — Это первое проявление ломки, идиот. — И ты хочешь, чтоб мы оставили тебя, так? — Ну уж точно не стояли над душей. — Я сижу. — А Фрэнк стоит. Достало. Я хватаю эту истеричку за шею и валю на диван, садясь сверху и закрывая ему рот руками. Теперь я, хм, это справедливость возродилась в этом мире? — Слушай сюда. Ты три месяца скрывал употребление тяжелых наркотиков, вчера ты устроил себе передозировку, выпив 10 таблеток ЛСД и вколов героин, я до сих пор не понимаю то, как ты остался жив, и буду сидеть над тобой столько, сколько пожелаю нужным. Ты меня понял? Тело подо мной кивнуло головой, вот и прекрасно. Однако, руки убирать я даже не собирался, продолжая сидеть у него на бедрах. Фрэнк тихо хихикал с этой картины, но мне как-то плевать, меня снова «взорвало», надо с этим что-то делать, иначе, скоро в бабу-истеричку превращусь. — Гхм, я не буду вам мешать. — Вот и иди, извращенец. Майк что-то замычал, но не обратил внимания, пусть полежит молча. Действительно ведь достало уже. Проходит так минут пять, и тут Майк просто перестает двигаться и расслабляется, неужели успокоился? Вот, блять, он облизал мою ладонь! — Фу. — Я рефлекторно отдергиваю руки и моментально оказываюсь под ним, он ловит мои руки и заводит их над головой, ой-вей, что-то сейчас будет… — Не «фу», а достижение целей любым способом, я курить хочу, блять. Одной рукой он продолжает держать меня, а другой наматывая очень неудачно скомкавшуюся рядом простынь на мои руки, я попытался брыкаться, но только хрен мне. Где Фрэнк, когда он так нужен? Закончив с руками, он встает с меня и берет плед, сматывая еще и ноги. — Майк, — я пытаюсь дергаться, — может не надо? — Я тебя значит задолбать могу, а ты меня нет? И вообще, мне надоело лежать, эта футболка воняет моей блевотиной, это, знаешь ли, противно. — Я орать буду. — Только попробуй. Он бросил на меня злой взгляд, но хренушки тебе. — А я попробую. Я уже открыл рот пошире, чтоб заорать Фрэнку, как получаю кляп из салфеток, которые нам вместе с завтраком приносил Фрэнк. Блять. Эта падла все уже продумала. Он продолжает свое занятие, связывая очень туго, знает, что я и не из такого выпутывался, поэтому старается, как только может. Ноги сразу начинают ныть, сила-то у него есть. Из-за салфеток во рту, не могу даже промычать что-либо. Надо было орать, пока мог. Он заканчивает, оглядывает меня, как бы удостоверяясь, что этого достаточно. И этого действительно достаточно — я не смогу выпутать даже пальчика. Черт. Встает и выходит из комнаты, где же Фрэнк? Почему, когда не надо, он всегда рядом, а когда нужен, шляется хрен знает где. У меня кружится голова от нервов. Майк забирает куртку и хлопает входной дверью. Я не могу даже пискнуть Фрэнку, чтоб его остановить. Мотаюсь так, что диван скрепит, а нитки хрустят, но не могу выпутаться, не могу даже свалиться с дивана, чтоб, как бы это тупо не звучало, доползти куда-то. Пиздец.