Противоположности сходятся

***

Шел примерно третий день, как Фрэнк не появлялся в студии, мы с Билли начали переживать — что если он действительно решил навсегда бросить группу? Как бы там ни было, но у нас с Армстронгом было уже три готовых песни, работали мы просто реактивно, но, чтобы в эти песни влить жизнь нужен Фрэнк, а его все нет. За эти три дня Билли с вещами перебрался ко мне, оставив свой дом ничего не понявшей Эдриенн, которая была в шоке от звонка — «Привет, Эд, заезжай в уже твой дом, удачи, если что, я у Майка.» Если коротко передавать суть трех прошедших дней, то мы дурачились, распаковывали вещи и снова дурачились, но уже распакованными вещами: так, выяснилось, что у Билли есть футболка с Микки-Маусом, который курит травку, и что ей не плохо можно бить меня за то, что я над этим безбожно ржу, еще мы нашли грамоту «Еблан года» и много других, очень интересных и загадочных, вещей. Всего за три дня мы успели распределить обязанности — я готовлю обед, он — ужин, завтрак каждый сам себе, ибо я люблю бутерброды, которые Билли делать не любит, а сам Билли любит омлет, который люблю, но никогда не признаю я. Мусор выносим по очереди, а вот хозяйственная поебень полностью на мне, в замен на что, Билли, прекрасно меня зная, отдает мне половину омлета на завтрак, и я, знаете ли, совсем не против. Сегодня, семнадцатого декабря, замело все, передвигаться по городу можно свободно, все расчистили… Но температура, которая после сильной метели резко упала с нуля до минус десяти, а потом и вовсе, до минус двадцати, лишала всех любого желания высовывать нос за пределы дома. Но мы с Билли — не все… Мы прем к Фрэнку, заставлять и уговаривать этого… Человека, упущу слова мудак, еблан и уебок, они не нравятся моему Билли Джо, каждый день, даже в ту трехклятую метель, мы посещали студию, и не дай Бог и Сатана, на хоть одной из гитар появилась пылинка. Армстронг мыл их все, каждый день он протирал их тряпочкой, проверял струны, затем мы час сидели и писали, только потом можно было идти домой, и то — только если Билли посчитает, что ежедневный объем текста и нот к нему был написан и перепроверен. Итак, от прошлого к настоящему. Сейчас минус двадцать два градуса по Цельсию, а я в ветровке и одном свитере иду с Билли по парку. Эту персону я лично одевал в четыре свитера, чтоб даже при желании не смог заболеть, хотя бы безопасность его здоровья я могу обеспечить, если уж отговорить от этой безумной затеи не удалось…       Наш путь идет через один парк, потом пройти через студию, парк прилегающий к ней, перейти его по диагонали, затем два квартала вниз и мы уже у Фрэнка. Вот только этот путь был бы много легче, не будь на улице такая температура. Однако, не смотря ни на что, в парке сейчас красиво. Снег был аккуратно убран с дорожек, так что нашему передвижению ничего не мешало. Не мешало до момента, когда Билли решил, что так не интересно… — Майк, а мы там ходили? — За эти три дня, пока не было Фрэнка, а мы жили вместе, мы уже исследовали шесть богом забытых тропинок, передвижение по которым было… Веселым. — Нет.   — Тогда пошли? — Я глубоко и отчаянно вздохнул, последнее время Билли стал прямо как маленький ребенок. Нет-нет, он не паясничал и не капризничал, маленький ребенок в том смысле, что его любопытство, жизнерадостность разбили маску пофигизма и того ублюдка Билли Джо Армстронга, которого я знал раньше. Но изучать его заново, это как открыть скрытые страницы любимой своей книги — интересно и приятно. Я совсем не против, чтоб он был таким, но конкретно сейчас я против, чтоб он тащил меня в сугробы.   — Идем. — А что я еще могу? Я пробовал отказать, получал снежком в рожу и был утащен в снега силой, все-таки, мне открылся лишь настоящий Би Джей, но не сменивший жизненную позицию и привычки… Просто молча идти по сугробам — слишком скучно и бессмысленно для Билли, вот я уже чувствую первый удар полу-ледяного снежка мне в грудь.   — Больно, блять! — У Билли есть один не признанный талант — попадать снежком точно в солнечное сплетение.   — Неженка.   — А вот нихера. — Я на скоро слепил кривой-косой снежок и пульнул его в этого садиста, который, кстати, про свой талант знает и его активно использует специально. Однако, смещенный центр тяжести, кривого снежка, дал о себе знать Билли он даже не задел.   — Неженка и мазила.   — Прекрасная констатация факта, а теперь — беги. — Я попытался разозлиться, показать что я сейчас его в этот снег закопаю, но Армстронг начал истерично смеяться и все пошло коту под хвост. Но обидно мне не стало, вместо обиды, на меня напал смех, поскольку у Билли он заразительный.   — Ладно-ладно, я боюсь тебя, пошли. А то мой зад скоро станет синим.   — А мой значит, менее одетый зад, тебя не волнует? — Волнует, но я свой зад для тебя же и берегу!   — Волнительный зад, пошли быстрее.   — Я не волнительный зад, я — Билли.   — Моему заду по хуй.   — И долго мы будем про зады разговаривать?   — А тебе интересно? — Так, меня это заебало.   — Меня тоже. — С этими словами я поднял его на руки и понес. Ну действительно заебало ведь… Первые пять минут Билли просто сопротивлялся. Потом он начал сильно брыкаться. А вот теперь я не выдержал. — Не нравится, когда на руках носят? — Да. Не нравится, отпусти меня.   — А летать любишь? — К черту его ответ, который наверняка будет с сарказмом, я просто бросил его туда, где снега казалось побольше. — Ты тяжелый, и когда ты брыкаешься, мне тяжело.   — А когда ты брыкался, я нес.   — Блять.   — Не матерись так много.   — Блять-блять-блять.   — Ну все! Первый снежок в солнечное сплетение, не забывает про талант. Второй снежок в голову, а точнее, прямо в нос. Третий снежок в ногу, как, собственно, и четвертый. Пятым добить. Разумеется, я падаю в снег, затем на меня залазит Билли и делает попытку закопать… Но я ведь живой, и закапывать меня не надо. Пусть даже и в снег. Но спустя пару мгновений, у меня настает момент прозрения — мне заворот попадает не пара снежинок и не целый снежок, как обычно, от моей спины отодвигают куртку и свитер и просто пытаются засыпать туда снег, встречая с моей стороны сопротивление с трехкратно увеличенной силой. Не давая Билли опомниться, я изворачиваюсь и подминаю его под себя, но, хоть я и уже оказался сверху, моя попытка ответно засыпать в ворот снег терпит крах. Куда более юркий Би Джей вертится и крутится как змея, вскоре выползая из-род меня, но его попытка бегства была остановлена не в том месте растущим деревом. Он просто в него врезался. Плашмя. И вот после этого, я снова взял его на руки, но только Билли уже совсем не брыкался. Идти еще по меньшей мере минут сорок, но и я и Билли уже продрогли, поэтому я не обращая внимания ни на что вокруг, я как можно быстрее шагал в сторону дома Фрэнка. Тропинку под ногами я не видел из-за Билли, который прижался ко мне всем телом, чтоб хоть немного сохранить тепло, и которого я по прежнему нес. Спустя полчаса, когда до места, где есть тепло, оставалось всего десять минут, Билли уже дрожал крупной дрожью и плевал на удивленные взгляды редких прохожих. Вот уже осталось пройти буквально два дома, и мы на месте назначения. Вот и дом Фрэнка, с его аккуратным двориком и милым, небольшим домом. Надеюсь, он хотя бы дома… — Кстати, Билли, он хоть дома?   — В та-кой хо-лод толь-ко мы по ули-цам хо-дим. — На каждом слове у него клацали зубы, в следующий раз свитеров на нем будет по меньшей мере шесть.   — Ладно, звони в звонок, у меня руки заняты. — Чем?   — Билли, не пугай меня. Тобой. — А, ну д-да… З-воню. Минуты три мы простояли перед входом в абсолютной тишине, нарушаемой лишь клацаньем зубов Билли. Черт, Фрэнк, где же ты? Наконец-то дверь открылась и я буквально влетел в натопленную гостинную. — Ам… Здрасте? Билли, а ты чего на руках у Майка? — Его лицо приняло выражение «что за нахуй?», но это меня не сильно интересовало. — Чай. Срочно. — Зачем? — Просто сделай чай. — Ладно, раздевайтесь, жду на кухне. — Судя по всему, от его презрения и следа не осталось, за эти три дня он полностью взял себя в руки. — Спасибо. Я медленно уложил все еще дрожащего Билли на пол, спустился над ним, снял верхнюю одежду, которая, видимо, совсем его не согревала, температура под подкладкой была такая же как и внешняя. — Спасибо, Майк, дальше я с-сам. — Пошли в ванную, самостоятельный. — З-зачем? — Надо так, ебать буду. — Я н-не против. — Это шутка была, озабоченный. — Л-ладно… — Все давай, обнимай меня за плечики и потихонечку… — Б-будешь со мной к-как с м-маленьким, з-затрахаю. — От дрожащего от холода и обиженного Билли, это звучало смешно, и я, по закону жанра, не выдержал. На мой истерический смех, меня чуть-чуть понесло, прибежал Фрэнк, который явно не врубался в суть ситуации, но оно и к лучшему. Не объяснять же ему, что Билли — пассив, сказал что меня — актива, затрахает, и что я заржал с этого. Поэтому, так и оставив Фрэнка в непонимании, а поднял Билли на руки и понес в ванну.