Когда твоя девушка - бандитка

Леви в чёрной маске сидела на крыше, скрываясь за кучей мусора, которую подростки гордо прозвали «наше место». Этими подростками были Она с Роугом. Сколько лет крыша высотки скрывает этот уголок уюта? Пять? Шесть? Вечность. Для неё прошла вечность. Вечность без Роуга, за которую изменилось всё. В том числе и она сама. Девушка слушала. Совсем скоро внизу должен будет пройти нужный ей человек. Затем прыжок вниз и ещё один глухарь для полицейских готов. Всё её тело обратилось в слух. Казалось, даже кончики её волос улавливают малейшие движения воздуха. Ночь. И свет города. Слишком светлый, что бы увидеть звёзды и слишком тёмный, чтобы рассмотреть переулок. Поэтому можно было ориентироваться лишь на слух. Вот только в голове крутился рой неприятных мыслей. Саднило плечо, она думала о Роуге и Гажиле. О Сейре. И Будущем. Будет ли оно вообще? Сейра последнее время почти не поддавалась контролю. Приходилось думать о ней каждую секунду, мешать, запутывать своими мыслями. Все эти факты катастрофически отвлекали от главной цели – убить. Тихо и без лишних жертв, которых так просила Сейра. Дьявольский клинок был идеален для боёв с организациями и совершенно не пригоден сейчас. Леви прокрутила в голове звук его походки, который скинул её помощник. В таком деле это была практически важнейшая информация. Девушка могла бы узнать его из тысячи. Должна была. Вновь промелькнула мысль о Роуге. Он очень изменился. Не внешне, а внутреннее. Словно какой-то очень важный кирпичик его личности пропал. Тот самый кирпичик, на котором держался ЕЁ Роуг. Гажил тоже это заметил. Она была в этом уверена. Гажил. Он слишком изменился. Девушка помнила его шумным подростком без линз, и уж точно без единого пирсинга. И волосы так сильно отрасли. Раньше она часто трепала его по волосам, чтобы отомстить за свои волосы. Он безумно любил растягивать особенно закрученную прядь и отпускать, чтобы увидеть, как волосы подпрыгнут и соберутся обратно в небесного цвета пружинки. А ещё она тыкала его карандашом в спину, чтобы он пригнулся, и она могла списать пример с доски. Такие обычные вещи, из-за которых их называли друзьями, а он злился и говорил, что-то типа «никогда не подпущу кого-то настолько мелкого к себе. Не перевариваю насекомых». Девушка представила, что было бы, если бы она позволила себе такое сейчас. Ухмыльнулась и мотнула головой, задев стену за которой пряталась. Раздался звук. Слишком лишний сейчас звук, который мог бы выдать её с потрохами. Леви выдохнула. Не время сейчас копаться в мыслях. Ворона приземлилась на «их место», по-хозяйски осмотрелась и уставилась на девушку. И тут раздался он. Это определённо был звук шагов. Тот самый. Леви напряглась. Она знала длину его шага, скорость и теперь высчитывала секунды, чтобы спуститься в нужный момент. Три. Две. Одна. Пошла! В тот самый момент в её голове творилось что-то неладное. У себя в голове Леви кричала подбадривающие слова. У себя в голове она молилась. У себя в голове она пыталась Остановить Сейру. У себя в голове она молила о прощении у близких всех её жертв. Это был её ритуал. Но это в голове. В реальности же она падала вниз с пятого этажа, пытаясь освободить Сейру лишь на столько, чтобы та дала им обеим выжить. В реальности она приземляется в полуметре от жертвы. В реальности она перерезает жертве горло до того, как она как-либо среагирует. И останавливается. Она слышит. Всё. Сколько здесь охраны? Сотня? Плечо болит сильнее прежнего. Она оборачивается на звук шагов. И замирает. - Что ты здесь?.. - Привет, малыш. Она видит пылающее пламя в его глазах. Видит, как он ухмыляется, когда даёт своим людям сигнал убить её. Леви не хочет этого видеть. Она не хочет ничего сейчас. Плотно закрывает глаза. Ей кажется, что это сон. Ей хочется, чтобы это был сон. Но она уже чувствует, как освобождается Сейра. Ну и к лучшему. Она уже не хочет жить. *** Он проснулся сегодня слишком рано. Скорее всего, на работе он тоже окажется первым. Гажил по привычке трясёт головой, сбрасывая волосы с глаз, и жмурится от солнца. Четыре часа утра, а солнце жарит так, что в форме становится жарко. Он проходит через ненавидимый им же район. Здесь всегда что-то происходит. И именно здесь полиция находит легко раскрываемые дела. Он заглядывает в переулок и совершенно не удивляется наличию там крови и тел. Нужно лишь найти выживших. Он профессионал. Он привык к такому зрелищу даже больше, чем к тыквенному латте, который постоянно пила Леви в школе. А этот напиток вжился в его разум надолго. Ещё когда Леви начала приходит в школу с запахом тыквы, и он бесился, не понимая почему на их ряду воняет Хэллоуином. Живых нет. Редфокс недовольно потянулся, это становится проблемой. Позади послышался шорох. Он оборачивается, надеясь увидеть выжившего. И видит. Девушка с испачканными кровью лазурными волосами падает ему в руки и крепко обхватывает за плечи, прижимаясь всем слабо дышащим телом. Она всхлипывает, а он впервые видит, чтобы она плакала. - Гажил… уведи меня отсюда…прошу, - она говорит прерывисто, собираясь с силами перед каждым словом, - меня уже…тошнит от этого… запаха…,я бы сама, но… Только сейчас он видит её окровавленную ногу и открывшуюся рану в плече. Редфокс сам не понимает – откуда в нём столько аккуратности и нежности. Правильной слабости. Он подхватывает её на руки, словно фарфоровую куклу. Самую дорогую куклу в мире, самую важную, нужную. И торопливо уходит оттуда. Ему нельзя быть замеченным. Ей нельзя быть замеченной. У него дома распахнуты окна, и сквозняк гуляет по квартите, впуская шумы города. Полицейский, не задумываясь, кладёт девушку на диван, совсем не заботясь о сохранности мебели. Она нехотя расцепляет руки, отпускает от себя живое и так необходимое тепло. А он исчезает в ванной в поисках чего-то, чем можно избавить её тонкую фарфорово-бледную кожу от капель крови. *** Врач бьёт панику, заметив исчезновение пациентки. Лаксус, только проснувшись, несётся в участок открывать новое дело. Роуг идеально играет удивление. Гажил отпрашивается с работы по личным причинам. Всё идёт не по плану. Всё катится под откос, подгоняемое человеческим эгоизмом. Ну а пока город поднимается на уши, он стирает кровь с её спящего лица, а рядом мурлычет кот.