The Originals: The Sunset of the Empire

       Разумеется, Элайджа знал.        Значит, он лгал мне, как и все, за исключением, разве что, Хоуп. Каждый из них, раз за разом повторяя слова о важности семьи и семейных узах, лгал мне в лицо, зная или, лучше сказать, надеясь, что я сумею помочь их отпрыску, когда это потребуется. Улыбки, крепкие объятия и мнимая поддержка — все это оказалось просто притворством, чтобы внушить мне мысль о воссоединении чертовой семьи.        Майклсоны всегда остаются Майклсонами.        Они внушали мне мысль о том, что я — Майклсон, и во мне течет их кровь. Так оно и было, конечно, хотя мне самой временами это не нравилось. Однако теперь я решила показать им, насколько они правы, и поступить так, как это обычно делают они. Сделать то, чего они не ожидают, предать, обмануть и пойти дальше с чистой совестью, будто так и должно быть.        Конечно, я понимала, что освобождение Анны это далеко не то, что способно по-настоящему кольнуть Клауса и его семью, но тогда мне это казалось жизненно необходимым.        Мои тихие шаги, шуршание джинсовой ткани и прерывистое от злости и обиды дыхание, казалось, были слышны всему особняку, но, когда я отворила железную дверь подвала, рядом никого не оказалось, никто не источал почти осязаемого гнева, и я спокойно прошла внутрь, уже скоро заприметив свою любимую мать. Услышав лязг железа, она резко вскинула голову вверх, приподнимая красивые брови и прищуривая свои янтарные глаза.        — Ты пришла, — выдохнула она так, будто я в себе представляла и комфортный номер в дорогом отеле, и полный различных блюд стол, которых ей наверняка не хватало в течение нескольких дней в тюрьме.        — Пришла, — кивнула я, подходя ближе и рассматривая металлические замки, удерживающие блондинку на стуле, а также прикидывая спектр возможных контрзаклятий для освобождения блондинки.        — Ты меня освободишь? — недоверчиво прошептала она, когда мои руки коснулись одного из замков.        — А ты что, против? — хмыкнула я, пробуя одно заклинание за другим, дабы разрушить магические барьеры, поставленные Фреей. — Мне казалось ты жаждешь получить свободу.        На мою реплику Анна закатила глаза и откинулась на спинку стула, наблюдая за моими действиями с явным интересом и нетерпением. Она без конца ерзала на стуле, пытливо рассматривала меня и то и дело вздыхала, заставляя меня прикрывать глаза от раздражения и изредка рычать. В конце концов, когда, судя по всему, ожидание окончательно ее добило, Батлер недовольно и с разочарованием в голосе высказала мне все, что думает о моих магических способностях, да и об умственных тоже. И в тот же момент цепи на ее теле звонко брякнули и упали на пол, освобождая тонкие кисти и щиколотки женщины, отчего она радостно выдохнула.        — Беру свои слова назад, — усмехнулась она, потирая саднящую кожу.        Я отвернулась от нее, прислушиваясь к происходящему в доме. Похоже, никто и не заметил шума в подвале и все продолжали заниматься своими, без сомнения, важными делами. Анна позади меня медленно встала на ноги, попутно разминая затекшие конечности, отчего все ее суставы хрустели, напоминая о старых фильмах о злых ведьмах. Ухмыльнувшись, я подала ей руку. Необходимо было выйти из особняка незамеченными, а без моей помощи мать вряд ли бы сделала хоть два дельных шага.        Цепляясь за меня, блондинка аккуратно перебирала ногами, иногда держась за стены. На ступенях она несколько раз едва не покатилась кубарем вниз, однако мне удавалось ее удержать. Хотя, было бы довольно комично, сверни она шею, и тогда Кая Батлер была бы худшим спасителем из всех.        На самой верхней, последней ступени, когда наши лица уже освещали солнечные лучи, льющиеся из окон комнат, и из моего горла послышался вздох облегчения, из-за поворота, держа руки в карманах потертых джинсов, вышел улыбающийся Джексон.        Мы с матерью одновременно замерли, вцепившись друг другу в руки. Непонятный испуг сковал меня, и я во все глаза смотрела на остановившегося перед нами мужчину, и едва не взвыла от досады, когда за его спиной показалась светлая макушка Хоуп. Девушка что-то весело рассказывала отчиму, однако я не слышала ее слов и не разбирала смысла сказанного, глядя в мгновенно нахмурившиеся зелено-карие глаза.        Сестра замолкла настолько внезапно, завидев меня, что тишина, в которую погрузилось помещение могла бы показаться оглушающей. Она хлопала ртом, словно рыба, выброшенная на берег, рассматривая мою мать, с которой повстречалась впервые. Так, оглядывая друг друга мы простояли не меньше минуты.        — Не объяснишь? — наконец произнесла сестра, складывая руки на груди и сверля меня то ли разочарованным, то ли злым взглядом.        — По-моему тут все ясно, — пожала плечами я, придя в себя, и приняла независимый вид, сбрасывая с себя руки Анны, от чего та слегка пошатнулась.        — Отец запретил выпускать её, — зачем-то сказала девушка, будто бы и не понимая, что мне, в общем-то, плевать.        — Мне это известно, Хоуп, — хмыкнула я в ответ, сделав пару шагов вперед и поманив за собой мать. — Уйди с дороги, будь добра.        Но Хоуп не сдвинулась с места, смотря мне прямо в глаза с непонятным вызовом и недовольством. Разозлившись и внутренне посмеявшись над напускной смелостью сестрицы, я выпустила небольшое количество магии на волю, дабы припугнуть ее, но девушка, почувствовав атаку и, возможно, испугавшись, внезапно ответила мне с куда большим порывом, заставив отлететь на несколько метров назад.        — Ай! — невольно вырвалось у меня, стоило моей спине познакомиться с фарфоровой вазой и персидским ковром.        Через несколько секунд рядом присела напуганная Хоуп, схватив меня за плечи.        — Господи! — восклицала она, с сожалением рассматривая мое искаженное гримасой боли лицо. — Прости-прости-прости, я не хотела, это вышло случайно. С тобой же все в порядке?        Мне захотелось съехидничать и рассказать об осколке, впившимся в мясо прямо параллельно позвоночнику или о том, как сильно хрустнула моя шея во время падения, но я лишь резко перевернулась на живот и постаралась вытащить острый фарфор из своей спины, но не обошлась без помощи сестры. После кровь хлынула из раны, горячим потоком заструившись по спине. Видимо, была задета небольшая артерия, а потому заживление чуть затягивалось, в результате чего моя новая футболка и модные джинсы были испачканы кровью.        — Давай помогу, — тихо промямлила Хоуп, когда я поднималась на ноги, но, отмахнувшись, я покачала головой.        — Все со мной в поряд…        Бульк.        Хоуп не сразу поняла, что именно произошло. Как и я.        Медленно повернув голову вправо, туда, где прежде стояли мы с Анной, я увидела лишь пустоту. Сглотнув, не ожидая ничего хорошего, я опустила глаза на пол, тут же инстинктивно делая шаг назад и в неверии качая головой. Враз померкшие, вечно казалось бы печальные, на меня смотрели глаза Джексона.        Мертвого Джексона.        Джексона-без-сердца.        Грудь оборотня была пробита насквозь, а от рубашки, в которою он был одет остались лишь ошметки, едва прикрывающие бледное тело. Неподалеку от него стояла моя мать, довольная собой и, кажется, уже набравшаяся сил после убийства сверхъестественного существа. На ее лице не было ни грамма сожаления или удивления, будто она продумала этот шаг уже давно, и в какой-то момент я поняла, что так оно и было. По своей, видимо, врожденной глупости я в очередной раз повелась на ее милую мордашку и подставила окружающих меня людей.        Мне стало невыносимо противно от самой себя, и горько на душе.        Джексон не был виноват ни в чем, он не был Майклсоном, а я убила его едва ли не собственными руками.        Брала ли я на себя слишком много в тот момент? Не знаю, но я была настолько поражена, всматриваясь лишь в похожие на мои собственные черты лица матери, в ее сверкающие победно глаза, смотрящие на меня снисходительно, что не заметила ни отчаянного крика Хоуп, уже сжимающей холодные руки отчима, ни вбежавшей в коридор испуганно смотрящей вокруг себя Хейли.        «Боже», — отчаянно подумалось мне, а Лабонэир упала на колени рядом с Джексоном, резкими лихорадочными движениями ощупывая его тело и вслушиваясь в сбивчивый рассказ дочери о том, что именно произошло.        У меня звенело в ушах, и я лишь мельком слышала слова сестры, но четко осознавала, что главная роль в ее рассказе принадлежала мне. Руки, которые я крепко сжала в кулаки резко похолодели ровно в тот момент, когда альфа стаи Полумесяца вскинула свои зеленые глаза, буравя меня ими.        — Это ты сделала? — зашипела она, заполняя своей яростной аурой все пространство вокруг.        Где-то на периферии мне удалось разобрать срывающийся на фальцет голос Хоуп, объясняющей матери, что на самом деле большая часть вины лежит на Анне, но и я-то к этому руку приложила.        — Я не хотела, — практически захныкала я, качая головой.        Уже через пару секунд Хейли оказалась возле меня. Будто бы собрав разом все свои силы, она вцепилась в мои плечи волчьими когтями и резко оттолкнула к стене так, что мне пришлось пролететь несколько метров и вновь удариться затылком о каменные плиты. Перед глазами тут же появились яркие разноцветные огни и даже звездочки, как бы комично это не звучало, а после я почувствовала крепкую хватку на своей шее.        Я не пыталась сопротивляться Хейли ни когда ее когти впились прямо в сонные артерии, ни когда уже начала терять сознание. Почти с маниакальным удовольствием я вглядывалась в ее желтые глаза, желая хоть как-то унять чувство вины, но ее это, похоже, на самом деле только сильнее злило и она с тихим рыком усилила хватку и подняла вторую руку на уровень моей груди. Прикрыв глаза, я на секунду порадовалась приближающейся смерти (хотя и не была уверена, что меня так легко убить) и покою, сопровождающему ее, когда услышала хруст и, закашлявшись, сама резко упала, потеряв опору в виде руки волчицы.        Все еще сидя на полу и содрогаясь от спазма в горле, я увидела Элайджу, бережно прижимающего к себе находящуюся без сознания Хейли, что-то кольнуло в этот момент внутри, но я решила оставить эту тему до лучших дней и заметила Клауса, который разочарованным и злым взглядом впился в меня. С трудом я разобрала тихую просьбу старшего Майклсона унести волчицу и опустила голову, ногтями впиваясь в собственные ладони.        Господи, я действительно не хотела смерти Джексона.        На моих предплечьях стальной хваткой сомкнулись руки первородного и резко дернули вверх, приводя в себя. Распахнув увлажнившиеся глаза, я увидела перед собой карие очи Элайджи, скользящие по моему лицу с заметным беспокойством и, я готова поклясться, осуждением.        — Мне так жаль, — прошептала я, сморгнув слезы, будучи уверенной в том, что именно этот Майклсон должен был меня понять.        — Что ты наделала? — в ответ проговорил он, качая головой.        Его руки покинули меня так же быстро, как и появились, как бы оставляя меня одну в той каше, которую я заварила. До этого мне казалось, что хуже на душе быть не может, однако почувствовав внутри холод и пустоту я ужаснулась, резко обхватив себя руками, боковым зрением замечая Фрею, сжимающую плечи Хоуп.        — Где Анна? — внезапно спросила тетя, поднявшись на ноги и смотря прямо на меня.        Что ж, Батлер исчезла, и когда это поняли Майклсоны, мне оставалось лишь истерично хохотнуть в память о своей глупости.

***

       Когда мое сознание начало проясняться в следующий раз, я уже сидела в одной из многих гостиных особняка на широком кожаном диване со стаканом ледяной воды в руках. Я не помнила, как сюда попала и сколько времени прошло после стычки с Хейли в злополучном коридоре, меня полностью захватили зелено-голубые глаза Хоуп напротив. Сестра сидела в глубоком кресле в другом конце комнаты и, походя на меня, апатично буравила взглядом пространство перед собой.        Очень медленно я осознала, что помимо нас в гостиной находились Фрея и Элайджа, переговаривающиеся между собой и измеряющие комнату шагами. Без интереса я начала разглядывать их лица, растерянные, уставшие и временами злобные, иногда переводя взгляд на воду в руках, а после вновь возвращая внимание Майклсонам.        — Нужно обезопасить её, — будто словно толщу воды я услышала голос первородного и недоуменно нахмурилась, совершенно не понимая о чем идет речь. — Хейли не успокоится, пока не убьет ее.        — Она все равно найдет способ, — ответила ему Фрея, заламывая пальцы и качая головой, а после укоризненно посмотрела на меня. — И, кроме того, ей не помешал бы урок.        — Это слишком жестокий урок, Фрея, — возразил Элайджа, в своей аристократической манере взмахивая рукой. — Мы обязаны попытаться, иначе это плохо закончиться. Очень плохо.        И все-таки я совсем не понимала о чем идет речь, пока в комнату не ввалился Рон, совершенно жизнерадостный и ни о чем не подозревающий.        Против воли внутри меня что-то потеплело. Надежда на то, что все произошедшее лишь сон с удвоенной силой забилась в груди, однако следующий вопрос брата, уже успевшего оценить обстановку, вернул мое состояние на прежний уровень.        — Что плохо закончиться? — спросил он, выгнув бровь дугой, а после смерил меня с ног до головы озадаченным взглядом голубых глаз и нахмурился. — Что ты натворила?        Теперь нахмурилась я, не к месту обидевшись на то, что все шишки, как всегда, летят в меня, но быстро взяла себя в руки и наконец начала соображать по-человечески, когда в дверном проеме позади Рона показалась светлая макушка Никлауса и его язвительно-злобная ухмылка.        — Что ж, твоя сестрица удивительно быстро нашла подход к семье, Айрон, — хмыкнул гибрид, поравнявшись с Роном и смотря на меня. — Действовать исподтишка это ведь так… По-майклсоновски, не так ли Кая?        Дождавшись, пока едкие слова дойдут до моего затуманенного разума и найдут отклик на моем лице, Никлаус состроил задумчивое выражение и продолжил как ни в чем не бывало:        — Вот только интересно, это нечто врожденное или ты набралась от дорогой тетушки Ребекки? — он с интересом осмотрел мои медленно загорающиеся от стыда щеки, и цокнул. — Если припомнить, она тоже не раз подставляла меня.        — Довольно, — остановил его серьезный и не представляющий возможности для препирательств голос Элайджи. — У нас есть проблемы поважнее, чем словесные перепалки и обливание друг друга грязью.        — Папочка, — внезапно зашептала Хоуп, привлекая к себе всеобщее внимание. Ее губы как-то не к месту задрожали и, вскочив, она кинулась в объятия к отцу и горестно всхлипнула, повиснув на его гибридской шее.        Реакция Клауса не заставила себя долго ждать. Он тут же бросил на меня очередной ядовитый взгляд из-под бровей, не скрывая гнева и… презрения? Что ж, медленно во мне начала закипать неконтролируемая ярость, а «папочка» тем временем велел Фрее вывести Хоуп из гостиной.        — Возвращаясь к нашему разговору, — уже более строго проговорил блондинистый Майклсон, частично копируя тон своего брата. — Словесные перепалки и обливание друг друга грязью могли бы стать приемлемым началом воспитательной программы, как тебе кажется, Кая?        Тут уж я окончательно пришла в себя, отметая все угрызения совести подальше и резко подорвалась с дивана, смачно опрокинув стакан воды куда-то в угол комнаты.        — Очень мило, что ты интересуешься моим мнением, папочка, — писклявым голосом я скопировала тон младшей сестры и постаралась скрыть истинную обиду за злой усмешкой. — Однако немного не своевременно, ты опоздал с воспитанием на девятнадцать лет.        — Забавно, что ты не устаешь напоминать мне об этом, продолжая вытаскивать свою сумасшедшую мамашу-кукушку из любой за…        — Никлаус! — что ж, Элайджа, неплохая попытка, но мы все-таки продолжим.        — Она бы не была сумасшедшей, не появись ты в ее жизни!        — Но тогда не было бы и тебя, удивительно как хорошо в этом случае все бы обернулось, да?        — Боже, заткнись, — пораженно прошептал Рон и кинул на меня сочувствующий взгляд.        Вряд ли Клаус понимал, как больно мне было от его слов.        Мое сердце едва не разрывалось на части, а в груди разгорался такой необъятный пожар, обжигающий внутренности, что я на минуту перестала дышать и крепко зажмурила глаза до красных бликов, на секунду попытавшись внушить себе, что данные слов лишь плод воображения. Увы, это было не так.        Горькая улыбка коснулась губ, кривя те в чудовищном оскале.        — Действительно… — медленно протянула я, распахивая глаза и щурясь, скрывая душевные терзания за сволочной маской и чувствуя острую необходимость исчезнуть из проклятого дома. — Впрочем, ты успешно можешь внушить себе, что никакой Анны в твоей жизни не было, как и меня.        На этих словах я сделала несколько шагов вперед, а Рон, крепко сжав мою ладонь, потянул меня к выходу. Я повиновалась ему, тихо выдыхая сквозь губы, но не смогла сдержаться, проходя мимо Клауса и остановилась, бросая, как мне тогда казалось, последний взгляд на отцовские глаза.        — Я поздравляю тебя, Никлаус, — тихо проговорила я, уверенная, что каждый вампир в доме меня услышит. — Ты действительно сын Майкла, хоть и не родной. Думаю, все-таки он смог бы тобой гордиться*.