***
— Я ведь говорил, что ситуацию не нужно держать в секрете, — раздалось за моей спиной спустя несколько минут моего пребывания в городском сквере и я разочарованно выдохнула. Пожалуйста, пусть мне лишь мерещится этот голос. Но нет. Он стоял прислонившись к дереву, слегка склонив голову в бок, а руки уложил в карманы темно-синих джинсов. Под пиджаком красовалась светлая футболка, отчего я вздернула брови, но, встретившись с темными глазами, резко отвернулась, чувствуя подскочившее сердце. — Что-то новенькое, — хмыкнула я, неопределенно качнув головой в сторону первородного, опасаясь встретиться с ним глазами. Мужчина присел на лавочку. На небольшом расстоянии я и без сверхсилы могла почувствовать его тепло, отчего резко вдохнула. Ну вот, почему именно сейчас, когда я и без того утомленная дальше не куда пришел еще и он, действуя мне на нервы? — Решил сменить стиль, — ответил первородный. — Ненадолго. Я кивнула, скрывая лицо за волосами и сложила руки на коленях, неспокойно ерзая. В присутствии Майклсона было не по себе и хотелось снова сбежать, что мне вряд ли бы позволили. Задумавшись, я не заметила насколько недовольно выглядело выражение моего покрасневшего лица и цокнула, когда мимо пробежал ребенок, задевая мои ноги. И, конечно, я не видела, как мужчина внимательно взглянул на меня, оглушенный стуком моего сердца, слегка улыбнулся и протянул руку к моим волосам, заправляя их за ухо, заставляя меня удивленно взглянуть на него. Элайджа с интересом рассматривал мое лицо, при этом его спина была явно напряженна и напоминала струну, готовую в любую секунду надорваться. — У тебя щеки красные, — как-то по-мальчишески улыбнулся он и тяжело вздохнул, отводя глаза. Я сглотнула, борясь с желанием иронично ответить, что было бы вполне в моем духе. — Поговорим? — он вновь взглянул на меня. — А что сейчас мы делаем? — Прячем друг от друга лица, — хмыкнул вампир. — Ты и прячешь? — фыркнула я, откидываясь на спинку скамейки, чувствуя в подобном положении некую защищенность. — Это уж вряд ли. — А что? — вздернул брови Элайджа. — По-твоему мне не может быть неловко? — Мне просто кажется, что тысячелетнему ну просто физически не может быть неловко, — пожала плечами я. — В таком случае тебе неправильно кажется. Я усмехнулась, сжала край скамейки ладонями, оставив пару вмятин и, набравшись храбрости, заговорила вновь, ожидая длительной лекции о морали: — Тот поцелуй… — Тот поцелуй… — одновременно со мной начал вампир, замолчал и, заметив, что я молчу продолжил: — Я не считаю его ошибкой. Я едва в обморок не упала, приоткрыв губы в удивлении, почти проговорив тихое: «О». — Хотя должен, определенно должен, ведь это неправильно. Ты моя племянница… Боже, — он сжал пальцами переносицу. — Даже говорить об этом неправильно. Стоит ли говорить, что мысли мои крутились вовсе не вокруг неправильности ситуации, а вокруг того, что мужчина не считает тот поцелуй ошибкой? На губах непроизвольно растянулась широкая улыбка, которую я усиленно пыталась подавить, делая вид, что слушаю до сих пор что-то говорящего Майклсона. На самом деле глубоко внутри мне было тошно от самой себя, но слушать внутренний голос мне не хотелось. — Элайджа, — остановила я его, сжав в одной руке его теплую ладонь. — Не поздно ли говорить о неправильности после всего, что было за тысячу лет? После всего что совсем недавно было. Внимательно присмотревшись ко мне, он сжал мою руку в ответ. — Трудно смотреть на тебя как на родственницу — внезапно появившись, ты совсем не создавала впечатление члена нашей семьи, из-за чего считать племянницей тебя было просто невозможно. Тем более тогда я был еще и без чувств. — Я заметила, — улыбнулась я. — Клаус убьет меня, — рассмеялся вампир. — Только если узнает, — шепнула я, чувствуя легкое прикосновение к своим губам. А в мыслях тихое: «Вряд ли».***
Мы с Элайджей расстались лишь под вечер, вдоволь нагулявшись и наговорившись, и в особняк решили возвращаться по отдельности — ни к чему давать лишних поводов для подозрения, учитывая характер небезызвестного гибрида. Я вошла в дом сохраняя на лице прежнюю мрачность и направлялась в кабинет отца, обходя несколько проходных комнат. Далее, завернув в коридор, прошла несколько метров перед тем, как услышала голос из комнаты Хейли, откуда показался Рон, внешний вид которого заставил резко остановится и напрячься. Слегка напуганный, бледный и смотрящий на меня так, будто желал что-то скрыть. — Привет, — нервно улыбнулся он, наверняка не ожидая увидеть меня за дверью. Я уже собиралась поинтересоваться, что произошло, как услышала протяжный женский крик, доносившийся из подвала особняка и внимательно присмотрелась к сглотнувшему брату. Все прояснилось мгновенно, сердце в страхе совершило кульбит и я рванула вниз, не видя перед собой ничего, кроме смазанных очертаний и на одном из поворотов меня внезапно остановила сильная мужская рука, перехватив за талию и оттащив от такой близкой подвальной лестницы. Тем временем раздался очередной уже более сдержанный крик. Прижатая к крепкому телу, я быстро поняла кому принадлежат дорогой одеколон и рукав черного пиджака. — Отпусти меня, — шикнула я, попытавшись вырваться, что мне удалось и я взглянула на первородного после неудачной попытки пройти мимо. — Пропусти меня. — Тебе не стоит идти туда, — покачал он головой, с сочувствием глядя на меня. — Ты не понимаешь, — простонала я, представляя, что может твориться в голове Клауса в эту же секунду. — Она моя мать. Пожалуйста, Элайджа. Помявшись с секунду Майклсон отвел от меня глаза и освободил проход. Я спустилась вниз, едва не подскользнувшись на влажном камне, отворила решетчатую дверь темниц и вошла внутрь своеобразной пещеры. Застыла под двумя парами глаз, удивленно и с состраданием глядя на сидящую на деревянном стуле, закованную в цепи мать, волосы которой растрепались, а все платье было усыпано большими пятнами крови. Босые ноги были поджаты, а на лице застыла гримаса отчаяния, страха и боли. — Кая, — жалобно, будто с мольбой произнесла она, заставив меня растерянно сделать шаг вперед. Почувствовав покалывание в глазах, я перевела взгляд на отца, в руках которого был крепко сжат окровавленный кинжал. Его глаза были поддернуты злобой, челюсти упрямо сжаты и смотрел он на меня из-под бровей. — Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила я, смотря то на одного родителя, то на другого. — Избавляюсь от проблемы, — легко произнес Клаус, обращая внимание на бывшую, что от его взгляда содрогнулась и опустила глаза в пол, не скрывая слез, а после вновь взглянула на меня, одними губами прошептав: «Прости меня». Я задохнулась от эмоций: легкого недоверия и трепещущей любви любого ребенка к своему родителю. Сделав еще пару шагов вперед я проследила за действиями отца и, когда он поднял руку с клинком, умоляюще вскрикнула: — Не надо, — во все глаза уставилась на замершего Никлауса. — Па… Папа, не надо. Никлаус качнул головой, приоткрыл губы, а после их поджал, отвернувшись. — Если змею не придавить сейчас, она будет жалить больнее, — тихо произнес он. Анна резко подняла заплаканные глаза на него и всего на крохотную долю секунды, такую короткую, что я даже сомневалась не померещилось ли мне, в них загорелось нечто до того пугающее, что я вздрогнула. — Змею? — прошипела она. — Ты сам слепил это из меня. Годами я сходила с ума только из-за тебя, так что не смей называть меня змеей, дорогой, ибо первый удар нанес именно ты. — Я так понимаю это было последнее слово, верно, дорогуша? — усмехнулся древний и резко занес руку, целясь прямо в сердце, заставляя меня отчаянно вскрикнуть: — Нет! — я кинулась на отца, что есть мочи, схватила за шею и отбросила к ближайшей стене, выбивая кинжал из рук и, схватив за грудки, прижала к стене вновь. — Не смей! Никлаус смотрел на меня отчасти злобно, однако куда больше его заполняло удивление, настолько явное, что он даже не пытался мне сопротивляться, покорно прижатый мной к шероховатой влажной стене до треска последней. А когда вырваться все-таки попытался, все еще желая вырвать женское сердце, я утробно зарычала, показывая ряд мощных клыков и вгоняя в его плоть выпущенные когти, отчего глаза гибрида загорелись желтым, заставляя ярость внутри меня полыхать с новой силой. Он не терпел приказов, будучи наполовину оборотнем, ведь в семье главный он, а вожаки не подчиняются посторонней власти. Но я была его кровью и во властности не могла уступать. Набравшись сил, он резко оттолкнул и прижал меня к стене, рыча, сжимая мое горло до хруста, заставляя меня задыхаться и понемногу терять сознание, когда, оказавшись рядом внезапно, Элайджа откинул брата на несколько метров и подхватил меня за плечи, бережно прижимая к себе. — Никлаус! — грозно воскликнул он, пытаясь обуздать рассвирепевшего блондина, который под взглядом брата остановился и пыхтел от злости в прямом смысле этого слова. — Хватит, прекрати! С кем ты борешься?! Пока Элайджа пытался образумить брата, я прорвалась к матери, лицо которой приобретало серый оттенок и, прокусив свое запястье, аккуратно поднесла его Анне, с облегчением наблюдая, как шелк кожи стал зарастать. — Хочешь выпустить её? — проревел Клаус, обращаясь к Элайдже. — Ты в своем уме? — Почему ты всегда думаешь только о себе? — внезапно даже для самой себя взревела я, подходя к отцу почти вплотную. — Ты только утром твердил о доверии и семье, а что ты делаешь сейчас? Наплевав на меня, единолично решаешь, что надо и не надо делать. Так в семье не поступают, а хотя… Да, что я могу знать о семье, не так ли, отец? Гибрид долго смотрел на меня недовольно и так, будто видел впервые, да еще и полностью отражая мою стойку. Я видела как в его глазах со скоростью света меняются эмоции, а решимость сходит на нет. — Делайте, что хотите, — наконец произнес гибрид, активно жестикулируя. — Но когда она откроет свое истинное лицо, я церемониться не стану. И покинул подвал, громко хлопнув дверью. Я взглянула на мать, откинувшую голову на спинку стула, что кивнула мне. — Спасибо, — тихо произнесла она, прикрывая глаза. Я вздохнула, прислоняясь к стене и съезжая по ней на пол. Сердце все еще быстро билось, на лбу выступила испарина, а руки дрожали. Облизнув губы, я скомкано улыбнулась Элайдже, что оглядывал Анну с явным недоверием. Впрочем, в ее случае явно есть чему не доверять.***
— Папа устраивает вечеринку, — торжественно, однако с некой холодностью произнесла Хоуп, врываясь в мою комнату золотым вихрем. В руках девушки были зажаты едва ли не сотня платьев самых разных фасонов, юбки которых торчали в разные стороны, пестря не хуже уличных афиш. — Эти платья нам прислала Ребекка из Милана, и себе я уже выбрала, — продолжала говорить маленькая ведьма, раскладывая цветастые ткани по моей постели при этом почти не смотря на меня. — Это твои. Все, если хочешь. Я могла бы помочь с прической, так что если что — зови. Последние слова она сказала уже открыто разглядывая меня. Со времени ее прихода я не изменила своего положения в кресле у туалетного столика, продолжая задумчиво покусывать костяшки пальцев. — В честь чего праздник, сестрица? — спросила я, не скрывая иронии, сочащейся в последнем слове. — Очередное подтверждение нашей власти, — отмахнулась Хоуп. — Нашей? — хмыкнула я, с сарказмом окидывая сестру взглядом и поднялась на ноги, приближаясь к кровати. Хоуп движением головы откинула волосы с плеча и взглянула мне за спину туда, где стояли часы. — Начало в восемь, и он просил тебя не опаздывать. Хоуп испарилась из моей комнаты так же быстро, как и появилась, а я начала рассматривать платья. Перебрав уже почти десяток, я со злостью скинула ставшие ненавистными тряпки на пол и только тогда заметила то единственное, что мне нужно было. О да, это действительно было именно мое платье, и в думах о предстоящем вечере я постаралась выкинуть мать из головы. Когда я уже была полностью готова, покончив с прической и макияжем, и рассматривала свое отражение в зеркале, Хоуп вновь вернулась в мою комнату и замерла, с любопытством разглядывая меня. Сама она сделала лишь макияж и прическу, до сих пор оставаясь в джинсах и растянутой майке. — Ва-ау, — протянула она с восхищением, именно тем, которым младшие обычно окидывают старших, и я не сдержала теплой улыбки. — Кая, просто улет, — обойдя меня со всех сторон произнесла она, а потом стукнула себя по лбу, поднимая выше коробочку, что прежде лежала в ее руках. — Совсем забыла. Это типа будет маскарад. И это в общем тебе… От меня. Хоуп сдвинула крышку, и я закусила губу от восторга, когда девушка помогла мне надеть вещь. Маска была черной, усыпанной блестками и по краям ее будто оплетали серебряные завитки. Вырезы в области глаз были сделаны очень красиво, выгодно подчеркивая мои глаза, делая их по-лисьи хитрыми и интригующими. — Круть, — присвистнула она, и я удивилась подобному жесту. Хоуп ухмыльнулась. — Влияние Кола, — передразнила она тон Клауса, и мы вместе засмеялись. — Спасибо, Хоуп, — искренне поблагодарила я, в порыве заключив сестру в объятья. Майклсон замерла на секунду, а потом ответила мне, сжимая меня даже больше, чем я её саму.***
Торжество было в самом разгаре. Я вошла в красиво украшенный зал незаметно для семьи, большая часть которой столпилась у дальней лестницы. Говорить с ними не очень-то и хотелось, а потому, подобрав полы длинного платья, я прошествовала к бару, заказывая вино. Тут же возле мелькнула тень и меня окатило чьей-то неприятной магической аурой, скрытой завесой каких-то заклинаний. Нахмурившись, я пригубила бокал красного напитка, когда совсем рядом остановилась мужская фигура, от которой и шло неприятное чувство. — Виски пожалуйста, — сказал молодой человек. Взглянув на него я могла рассмотреть лишь идеальный черный костюм, черную расстегнутую на верхних пуговицах рубашку, а также простую черную маску, завязанную на коротких, опять-таки, черных волосах. Когда незнакомец повернулся ко мне лицом я отметила про себя и странный блеск в его глазах-льдинках. — Скучаешь, красавица? — игривым тоном спросил он, и я незамедлительно отвернулась, фыркнув. — Нет. — Чего тогда одна? — он залпом осушил стакан виски. — Пить в одиночку нехорошо, знаешь ли зачастую это приводит к алкоголизму. Цирроз печени, все дела, не думаю, что тебе этого хочется. Зрелище, кстати, не очень. И ты вряд ли… — Иди куда шел, — грубо ответила я, немного сбитая с толку пустой болтовней и повернулась спиной к мужчине, внезапно чувствуя кончики его пальцем на открытой спине. — Я шел к тебе, — томно прошептал он, склонившись над моей шеей и медленно вдыхая запах, а после оцарапал клыками тонкую кожу. От неожиданности я дернула рукой и содержимое моего бокала медленно растеклось по барной стойке. — Страх потерял? — прошипела я, оборачиваясь пока мои глаза приобретали золотой окрас. — Очаровательно, — зачарованно проговорил мужчина, разглядывая мои глаза, словно сумасшедший, а потом заявил: — Я бы тоже такие хотел. — Тебе не светит, — надменно произнесла я и быстрым шагом покинула пугающего парня, стирая капельки крови, проступившие у основания шеи. Ноги сами понесли меня к скоплению Майклсонов и только подойдя к брату, отцу и Колу с Элайджей, я наконец почувствовала себя в безопасности, хотя сумасшедший взгляд все еще был прикован к оголенной спине. Над ухом послышался свист, и я испуганно вздрогнула, взглянув на Кола, что оценивающе смотрел на меня. А смотреть на что было. Платье было закрытым по большей части, черным, блестящим и слегка отдавало серебром. Рукава были длинными и на треть покрывали кисти. Вырез платья имел форму лодочки, а спина открывалась лишь на часть — горизонтально идущие серебряные цепочки слегка ее прикрывали, однако вырез шел до поясницы. Дальше платье красиво струилось по ногам, легко качаясь при ходьбе. Волосы я собрала немного небрежно, и пару прядей обрамляли овал лица. — Ребекка превзошла саму себя, — хмыкнул Кол, не потрудившийся надеть маску, приподнимая бокал шампанского. — Даже Хоуп не выглядит угловатым подростком. Прослеживая за взглядом Кола, я посмотрела в сторону младшей сестры, которая, слегка хмурясь, разговаривала с родителями и Элайджей. Ее платье тоже было длинным, но в отличие от моего имело голубовато-лиловый оттенок и сидело на Хоуп невероятно, выгодно подчеркивая хрупкую фигуру девушки. Ее светлые как у отца волосы были заплетены и перекинуты через одно плечо, а лицо прикрывала белая маска с россыпью разноцветных камней. — Она похожа на ангела, — продолжал распинаться Кол, и на секунду его вид показался мне через чур угрюмым. — А ты на демона. Услышав последние слова первородного, я взглянула на него и насупилась, закатывая глаза. — Что с тобой? И где твоя подружка. Кол нахмурился еще больше. Конечно, наверняка очередная ссора с Давиной заставила его пакостить окружающим. — Она уехала из города, — глухо ответил вампир, сделав приличный глоток шампанского. — Какие-то там семейные дела. — Семья — это святое, — ухмыльнулась я. — Я сегодня тоже одинока. Составим друг другу компанию? Пожав плечами, Кол предложил мне руку, и я вложила свою ладонь в его. Вампир повел меня в центр зала, где кружилось несколько десятков пар, по пути всучивая бокал проходящему мимо гостю. Кол есть Кол. — Надеюсь ты не отдавишь мне ноги, — поморщился парень, становясь напротив и делая первые движения. — Я постараюсь. Танец не был быстрым, хотя и на одном месте не стояли. Пока кружились по залу я успела рассмотреть мрачноватые, но помпезные украшения, а также танцовщиц, что привлекали внимание своими движениями, стоя на возвышающемся подиуме. — Смена караула, — усмехнулся Кол, неожиданно выпуская меня из объятий. В тот же момент совсем другие руки прижали меня к себе, заставляя брезгливо поморщиться. Отвратительная аура заполнила все пространство вокруг, и я попыталась вырваться. — Да не съем я тебя, — задорно произнес мужчина, чьи холодные голубые глаза вновь хищно осматривали меня. — По крайней мере, постараюсь, но, когда я говорил эти слова последний раз, моя жертва продержалась от силы пять минут. Я бываю несдержан. Рука незнакомца с талии плавно спустилась к нижнему краю выреза платья, и если прежде мое лицо просто было недовольным, то теперь оно пылало. Правда, от смущения перед семьей, что уставилась в нашу сторону или от злости я понять не могла. — Держи руки при себе, — прорычала я, оголяя клыки, однако мужчина лишь ухмыльнулся, продемонстрировав мне свои собственные. — Я не боюсь тебя, волчица, — сказал он. — Умереть от рук очаровательной Майклсон не худшая перспектива в моей жизни, бывало намного хуже. Так что не скалься. — Все-таки такая жажда умереть, — угрюмо ответила я. — И я как раз давно не убивала. — Поверь, возможность еще представиться. После этих слов вампир практически испарился, не дав мне и опомниться. Мне оставалось лишь смотреть на Элайджу, который как раз приближался ко мне и сжимать в руках оставленную незнакомцем записку, содержимое которой раскрывать Майклсонам почему-то не хотелось.