***
В поисках «уединенного места», адрес которого был дан мне Элайджей, я оказалась практически в центре города, посреди шумной толпы, гвалта машин и высоченных многоэтажных остекленных домов, в одной из квартир которых, очевидно, и жил мой драгоценный дядя. Пройдя несколько пешеходных переходов, я вошла в освещенный, тихий и уютный холл, исполненный исключительно в бежевых тонах. Меня встретила девушка, осведомленная о посетителе, цитирую, «господина Майклсона». О да, это так в их стиле. Она завела меня в лифт, проводила по коридору, больше похожему на чертов лабиринт, и оставила одну перед дверью в гнездышко вампира. Я потопталась с минуту, а когда решилась постучать, дверь открылась, и прямо перед моим носом оказался бодрый и частично оголенный первородный. Очевидно, позабыв надеть одну из своих безупречно белых рубашек, он стоял передо мной с оголенным и чертовски привлекательным торсом. — Ты производишь ровно столько же шума, сколько слон в посудной лавке, — напыщенно произнес он, заставляя меня немедленно вздернуть брови, сглотнуть и в не уступающей ему интонации ответить: — Слон в посудной лавке уже бы все разгромил, а твоя прихожая, как ты можешь заметить, выглядит вполне сносно. На что он, ничего не ответив, направился в, судя по всему, гостиную, а я, прикрыв дверь, прошла следом, разглядывая перекатывающиеся под кожей упругие мышцы и мысленно подмечая маленькие шрамы, которыми была испещрена его спина. На мое глубочайшее удивление, здесь не было и капли классики. Квартира была больше похожа на лофт со своими кирпичными стенами, высокими окнами до потолка (а потолок возвышался на четыре метра) и разной мебелью, напоминающей коллекцию IKEA. Это было несколько неожиданно, но я не стала комментировать, скромно усевшись на мягкую черную софу. — Что ты хочешь узнать? Ты не хочешь смерти для матери, но что тогда? — Хочу либо дать ей магию мирным способом, либо стереть память, что вряд ли выйдет, ведь ей однажды удалось вспомнить все. Первородный сложил руки на груди и задумался, разглядывая потолок, а после прищурился. — Ты ведь знаешь, что не являешься странником? — дождавшись моего кивка, он продолжил: — Но Анна вряд ли поверит тебе на слово. Нам нужен план А и план В. Мирный и тот, который приведет твою мать к смерти. — Нет-нет-нет, — покачала головой я и подняла руки вверх. — Никаких смертей, она часть моей семьи… — Я долгие годы считал Эстер своей семьей, матерью, не способной причинить вред своим детям, но она не единожды доказывала мне обратное, — Элайджа внимательно вглядывался мне в глаза, а после решительно продолжил: — Пойми, Кая, я не хочу чтобы ты страдала, узнав истинное лицо своей мамы. Лучше позволь мне, и я все сделаю быстро. — Нет! — немного повысив голос, ответила я и, желая закончить этот разговор, незамедлительно проговорила, выхватывая с книжной полки ветхий переплет: — Так ты поможешь мне найти выход или нет? Элайджа лишь покачал головой в ответ и присоединился ко мне, рассказывая все то, что ему известно о странниках и их магии.***
Очередной мой громкий смех раздался в квартире первородного после, наверное, сотого выпитого за вечер бокала спиртного, украденного из серванта древнего, когда я уже едва могла держать себя в руках. В то время как Элайджа, являясь, в отличии от меня, истинным вампиром, был лишь слегка пьян, что выражалось в его более разговорчивом состоянии нежели чем обычно, и мне впервые за долгое время было весело. — Ты куришь? — едва не икнув, медленно выговорила я и взяла в руку чей-то окурок, детально рассматривая. — Тут алая помада! — воскликнула я, словно это что-то необычное и диковинное. — Это не мое, — ответил появившийся из-за спины первородный, вырывая табак у меня из кисти и брезгливо выкидывая его в ближайшую урну. — Я не курю и тебе не советую. — Тогда чье это? — упрямо продолжала спрашивать я, теперь уже рассматривая оставшуюся пачку целых сигарет. Не удержавшись, я поднесла одну ко рту и подожгла, наблюдая легкий дым, когда на полпути Майклсон, все также брезгливо и закатывая глаза, вырвал дрянь буквально у меня из зубов. Я успела лишь слегка закашляться, чувствуя дым в своих легких. — Эй! — Моей девушки, — не совсем уверенно произнес вампир, наверняка не желая продолжать что-то вроде: «…на одну ночь, которая давно валяется в проруби». — Вчера оставила, — зачем-то добавил он, направляясь к мусорке спиной ко мне, что позволило весьма нетактично наблюдать за его подтянутым телом как сверху, так и снизу. Я пьяна, и мне можно все. Итак, мы прошли стадию «всем весело» и переходим к стадии «разговоры по душам и не очень». — И что вы вчера делали? — вздернув бровь, спросила я, пьяно ухмыляясь и пытаясь вернуть равновесие, секунду назад потерянное из-за небольшого наклона влево и, если быть максимально откровенной, высокого каблука ботинок, не так давно жутко мне полюбившихся. — Мы спали, — также пьяно пожал плечами вампир, проходя мимо, но, в отличии от меня, прекрасно держась на ногах без каких-либо наклонов в разные стороны. Его ответ достаточно сильно позабавил мое туманное сознание, заставляя хихикнуть и саркастично продолжить разговор. — А что, ты спать умеешь? — с ухмылкой было покончено, стоило вампиру развернуться и прищурить свои потемневшие то ли от так себе освещения, то ли от алкоголя глаза и широко, иронично улыбнуться. Я прокляла и свой язык, и неудачно подвернувшуюся бутылку коньяка, и даже собственную мать, но, разумеется, это было только тогда, когда на утро события вечера стали проясняться в жутко ноющей голове, и свое слегка заторможенное состояние я совсем не оценила. — Ты даже не представляешь насколько хорошо умею. — Избавь меня от подробностей, — тут же ретировалась я, складывая руки на груди и недовольно заправляя черный локон за ухо, желая немедленно перевести тему и не чувствовать пылающих щек. Зачем я вообще полезла в это? — Так что ты там говорил про семейную поддержку? — задала вопрос я, вспоминая тему, успешно закрытую мной вскриком о находке любимой бутылки коньяка часами ранее. — Семья должна поддерживать друга друга, — ответил Элайджа, присаживаясь на черный мягкий диванчик, и я двинулась туда же, намереваясь занять свое место в глубоком синем кресле. — И как же выглядит семейная поддержка? — пробормотала я, обходя разбросанные мной самой книги, таким образом выбрав более короткий путь к мебели, часть из которых вампир убрал, а часть оставил на месте, наблюдая за тем, как я все также беспардонно продолжаю загрязнять его квартирку и не утруждая себя уговорами меня делать все иначе. — Ну-у, — протянул вампир, тут же замолкая и смотря на меня. Я же совсем его не слушала, окончательно погрузившись в старательные и довольно медленные вышагивания, а заметив заминку, подняла голову, тут же жалея о содеянном, чувствуя свою скорую встречу с темным, испещренным мелкими царапинками, паркетом, которой, впрочем, состояться так и не удалось. — Как-то так семейная поддержка и выглядит, — хохотнул вампир, оказываясь на минимальном расстоянии. Вместо темного пола на глаза попалась пряжка дорого фирменного ремня Майклсона, а локти, не паря в воздухе, резко опустились на торс древнего, чувствуя упругие мышцы под белоснежной рубашкой. В то время Элайджа притягивал меня к себе повыше и поближе за крепко удерживаемые плечи, пока я не встала на ноги, более менее удерживая себя в вертикальном положении. Встретившись глазами со своим спасителем, я хотела выговорить веселое «спасибо», однако смех не начинался, а удивительного (особенно в моем-то положении) цвета слегка прищуренные глаза завладели всем моим вниманием, заставляя рассматривать каждую вкрапинку и ямку в темнокоричневой радужке. Взгляд невольно пробежался по мелким морщинкам бледного лица, а после упал на узкие губы. Да-да, те самые теплые губы, недавно прикасавшиеся к моей шее в жесте сомнительной нежности, учитывая, что произошло после. Однако это совсем не отвращало и не отталкивало, а даже наоборот, что, признаться, пугало. Я не знаю в какой момент воспаленное сознание дало действие моему лицу, которое медленно начало приближаться к этим самым губам первородного, который застыл в шоке, — непонимании? удивлении? в чем?! — продолжая горячими ладонями удерживать мои плечи. Но едва волосы, упавшие на лицо зашевелились от чужого дыхания, мне пришлось немедленно ретироваться прочь, в ванную от рвотного спазма, охватившего желудок и пищевод, при этом спотыкаясь и с трудом удерживая равновесие. — Кажется, тот бокал был лишним, — будто опомнившись, произнес Майклсон, стоя на том же месте, что донеслось до меня через вакуум, охвативший сознание, и я обреченно простонала, чувствуя очередной спазм. — И не он один.***
Клаус всегда был любителем выпить, но явно не при дочери, подавать плохой пример которой совсем не хотелось (и плевать, что этим давным-давно занялся Кол). Ему хотелось хорошенько напиться, найти развязную девушку и провести неплохую ночь, но настроение, почему-то, было ни к черту. Он вышагивал по знакомой, как всегда шумной улице Нового Орлеана задумавшись и устремив свой взгляд в пол. Направляясь к излюбленному пабу, он обогнул несколько улиц и остановился у двери с табличкой. Конечно, это не был бар «У Руссо», каждый уголок которого был заполнен теплыми и угнетающими воспоминаниями о былой привязанности. Там мужчина не был уже давно, да и не хотелось ему — рана в сердце, если ее частенько теребить, не давала спокойной жизни. Никлаус отворил дверь, перешагивая порог, все так же витая в собственных мыслях, и прошел дальше, внезапно останавливаясь. В полу-темном помещении было непривычно тихо, слышалось лишь спокойное биение множества сердец, как тишину разрезало чье-то довольное хмыканье. Мужчина поднял взгляд голубых глаз и тут же нахмурился. Недавняя гостья его особняка восседала на барной стойке, покачивая тонкими ножками, обтянутыми джинсовой тканью, и зазывно улыбалась, закусив губу. — Что за представление? — недовольно буркнул Майклсон, грандиозные планы которого рухнули, словно карточный домик. — Тебе не нравится? — янтарные очи коварно сверкнули, прищурившись. — Брось, Ник, выпей со мной. В конце концов не каждый день встречаешь старых друзей. — Каждый, — усмехнулся Клаус. — Судя по всему. Тем временем женщина одним ловким движением достала из-под стойки бутылку спиртного и пару бокалов, спрыгнула на деревянный пол и призывно махнула рукой. — За что выпьем? За здоровье, счастье… или Каису? — улыбнулась она, протягивая хрусталь вампиру и вальяжно облокачиваясь на стойку. — За так, — фыркнул Никлаус, собираясь вылить в себя все разом, но застыл, почувствовав на груди теплую ладонь. Он проскользил взглядом от женского запястья до светлых кудрей и вздернул брови. — Я скучала, — проворковала женщина, уместив вторую руку на плече первородного и притянув того ближе. — И очень. Мужчина же внимательно прислушивался к пульсу, отлично заметному через тонкую кожу шеи. Сердце запнулось ровно два раза, отвечая вампиру на все возможные вопросы. Бывшая нещадно лгала, и это наталкивало на параноидальные мысли. Церемониться Клаус не стал. — Анна, — прорычал он, отталкивая ее к стене и, приблизившись, схватил за длинные локоны оттягивая их назад, всем телом вдавливая Батлер в стену. — Врешь. — Вру, — расхохоталась она, все так же придерживая ладони на крепком теле, но теперь уже спуская их все ниже по торсу. — М-м-м... Такой же крепкий. Вампир брезгливо отстранился. Это была не его Анна, не та, в которую он когда-то влюбился. Другая, чужая и холодная. А еще коварная, до страшного коварная. — Что? Лживая я не нравлюсь? Привыкай, ведь вокруг тебя одни лгуны, — лицо Анна подозрительно скривилось. — О чем ты? — Спроси у своего первенца… А вообще, ты не боишься ее? Оба мы ее кинули, кто знает, что скрывается за очаровательным личиком, а? — Не неси чушь. Майклсон больше не собирался слушать ее, он лишь решил допить свою долю — закончить наконец то, зачем покинул свой дом. Не замечая помрачневшее лицо бывшей возлюбленной, он залпом осушил свой бокал, тут же согнувшись пополам и сдавливая теперь уже осколки в своей руке. Вербена нещадно жгла горло, которое, казалось, уже привыкло к подобным выходкам врагов. Из груди доносились рычащие хрипы, и гибрид поднял золотистый взгляд на веселую Анну. — Доброй ночи, Ник.