***
Кажется, мы с Роном неплохо вписывались в древнюю семью (ну, знаете, вся эта семейная ругань и тому подобное). Кстати, о нем. Я все-таки добралась до него. Стоило Рону выйти в уборную, я поднялась вслед за ним под недоуменные взгляды Майклсонов. Сумев зайти внутрь маленькой комнатки еще до того, как блондин закрыл дверь на замок, я заперла нас. Рон смотрел на меня сначала недоуменно, потом понимающе и, когда до него дошла суть моего злобного взгляда, он попятился, но сзади него стоял унитаз, который этому помешал, и, не удержавшись на ногах, парень упал, или, скажем, уселся на него. Я наклонилась к брату, сверкая золотистыми глазами облокотилась левой рукой на спинку импровизированного стула Рона и ткнула пальцем правой руки ему в грудь. — Ах, ты, маленький мерзавец, — сузив глаза прошептала я, хотя была уверена в том, что все без исключения древние подслушивают нас. — Ромео недоделанный, почему ты не можешь сыскать себе Джульетту вне этого самолета? — Убери пальчик, сестрица, — сказал он, своей рукой сдвигая мою в сторону от своего сердца. — Проткнешь ведь. Вспыхнув, я наклонилась к брату еще ближе, клацнув зубами у его носа. — Эй вы, долго ждать-то? — прокричал за дверью Кол, а после я услышала его отнюдь не тихий стук. — У нас тут очередь уже образовалась. Закатив глаза, я оторвалась от созерцания довольного лица Рона и открыла дверь, носом упираясь прямо в грудь брюнета. Он что, двухметровый? — Ну наконец-то, — якобы облегченно вздохнул он. — Я уж думал не дождусь. — Здесь нет запасного туалета? — скрестила руки на груди я. — Есть, — закивал Кол, пальцем указав в противоположный конец салона. — Но этот уютнее. — Ну, конечно, — фыркнула я. Так мы и летели последние несколько часов — подстебывая друг друга и кидая саркастичные реплики. Это было даже забавно, подшучивать над практически незнакомыми людьми (хотя, все мы знали друг о друге несколько больше, чем следовало незнакомцам), которые по совместительству были самыми древними существами на земле. На самом деле, с биологической точки зрения, их существование — вещь очень интересная. И будь у меня медицинское образование, я бы обязательно ставила на них эксперименты. Да, именно медицинские, а не магические, ведь, с точки зрения магии, они более чем объяснимые создания. На самом деле, вампиру не пристало бояться летать. Но, видимо, я была неким исключением. Держась стойко и максимально спокойно в самолете, я чуть не расцеловала землю, стоило мне выйти из железной коробки. Под удивленные взгляды присутствующих, я буквально выбежала на свежий воздух, чем, несомненно, дала Колу новую тему для шуточек. Этими самыми шуточками он завалил меня, пока мы ехали в машине (и тут мне не дали горсти свободы) до Нового Орлеана. Я не вдавалась в подробности типа «где мы, что мы, сколько еще ехать», спокойно выдерживая острый язык Майклсона-младшего. Однако, и мое терпение дало трещину. Я достала из кармана джинсовой куртки наушники, врубила на полную громкость и отвлеклась, наконец, от этого придиры. Он, конечно, попытался вытащить их, но быстро отдернул руку, видимо, прочувствовав на себе мое недовольство. И сказал что-то вроде: «Ведьма», чем заставил меня усмехнуться и показать ему средний палец, отчего усмехнулся уже он. Клаус, который вел машину, по-доброму улыбался нашей небольшой перепалке.***
Мне понравился Новый Орлеан. И теперь я не была удивлена тому, что этот город построили древние. Красивый, веселый, большой. Вот так бы я его описала, если быть краткой. Сами первородные жили во Французском Квартале, я не знала почему он так называется, но могла с точностью сказать, что этот район города ни разу не перестраивался, лишь реставрировался, ведь дома здесь были невысокие, по-старому отделанные, а улочки были слишком малы для проезда двух машин (не все, конечно, ведь как-то мы сюда заехали). Клаус, как и Фрея, сидящая в другой машине, припарковался у высотного дома, стоящего перед Кварталом. Как только мы вышли, Элайджа тут же исчез, видимо, приметив очередную жертву. — Что с ним не так? — задала я давно мучавший меня вопрос Клаусу, захлопнув дверь внедорожника. — Он отключил чувства, — ответил мужчина, заставив меня вздернуть брови. — С чего бы это? — Была причина, — ответил древний, явно не желая вдаваться в подробности. — Как же мне стать частью семьи, не зная ее подноготную? — спросила я, усмехнувшись. — Это его личное дело, тебя не касается, — грубо отозвалась Хейли на мой вопрос, заставив меня прилично (в смысле очень сильно) матернуться. — Как будто я тебя спросила, — фыркнула я, глядя на женщину. — Как будто это твое дело, — не осталась в долгу она, уставившись мне в глаза. — Хватит, Хейлс, как будто нам войн не хватает, — устало закатил глаза Кол, невзначай становясь между мной и волчицей. Я показательно отвернулась от девушки, идя за Клаусом, что двинулся в сторону Квартала. Тело затекло от многочасовых переездов, отчего я по дороге хрустнула всеми костями, которые были в моем организме. Кол шел по левую руку от меня, положив руки в карманы джинсов, вальяжной походкой. Хейли и Джексон были где-то позади, а еще за ними, судя по цокату каблуков, Фрея, Ребекка и Хоуп с Айроном. По ходу большинство первородных, включая оборотней, под видом каких-то важных дел, свалили. И остались лишь мы с братом, да Кол с Хоуп. Они завели нас в большой дом, стоящий на углу улицы. Его стены, местами облупившиеся, обвивали различные цветы — розы, обычный плющ, и другие странные растения. Выглядело это очень красиво. А на боковых стенах, что стояли по обе стороны от арочного длинного прохода, через который мы шли, были большие, скорее всего сделанные из бронзы или меди, гербы с большой прописной буквой М, что, наверное, означало Майклсон и обвивающей эту букву змеей. Но явно не Марсель (я кратко усмехнулась). — Итак, добро пожаловать, — сказал Кол, разводя руки в стороны, когда мы прошли вышеупомянутую арку и оказались в большом, не знаю, холле, в центре которого стоял средних размеров фонтан, а выше по периметру куча балконов. — Отныне это твой дом. — Грандиозное строение, — присвистнул Рон, обходя меня и вертя головой, в стараниях увидеть все. Только я начала рассматривать стены, как меня отвлек оглушительный визг, доносящийся из-за спины. — Кол! — брюнетка, буквально сталкивая меня с дороги, кинулась на шею к умиленному Колу. Чуть ли не запрыгивая на него, она раздавила его в своих объятиях, улыбаясь во все свои тридцать два (а может и немного меньше), пухлыми губами расцеловывая его щеки. — Наконец-то, — дополнила она. Он отсутствовал здесь всего неделю, а она ведет себя так, будто его отправили в гроб на очередную сотню лет. Боже мой, меня стошнит от этих телячьих нежностей. Бла. По-моему, скривилась даже моя милая сестрица. — Мы здесь, народ, — приподняв брови и помахав руками перед их носом, нервно усмехнулась я, поняв, что они никак не успокоятся. — Мы здесь. Девушка тут же слезла с него, будто заметила нас только что, и смущенно улыбнулась. Её зеленые глаза смотрели на меня в упор, разглядывая так, что мне стало неуютно. — Давина, это, — брюнет указал девушке на меня, приобнимая ту за талию и притягивая немного к себе, — Каиса, старшая дочь Ника, вредная мегера, крутая ведьма и просто член семьи. Прошу терпеть и не жаловаться, — я фыркнула, а он усмехнулся. Ну, конечно, Кол был бы не Колом, не опиши меня в своей чудной манере. — Кая, это — Давина. Вообще-то я догадывалась, кто она. Еретик. Странные создания. И ведьма, и вампир в одном лице. От неё веяло не очень приятной аурой, холодной и какой-то мертвенно сырой, что ли. Я слегка попятилась, она явно не войдет в список любимых мною членов семьи. — Приятно познакомиться, — сказала она, протягивая мне руку. Её улыбка была какой-то наигранной и уж слишком притворной, поэтому я не собиралась казаться ей вежливой или что-то вроде, просто кивнув и не ответив на её дружелюбность ничем более. Рон хмыкнул, примерно поняв, что мне неохота находиться рядом с девушкой, ведь ранее мы обсуждали её сущность и я, то и дело, кривилась, представляя, что она в себе сочетает. — Вообще-то, Кая не фанатка вежливости, — протянул брат, наблюдая за меняющимся выражением лица Давины. Оно было то ли разочарованным, то ли желающим отделать меня по полной. — Да, — в свою очередь усмехнулся Кол, сузив глаза, чем напомнил меня саму. — Мы это поняли. Наступило неловкое молчание, прерываемое лишь нашими сердцебиениями. Я не знала куда себя деть от чертовой ауры чертовой Давины, все время поглядывала на безмятежную Хоуп, гадая, а не чувствует ли она то же самое? Скорее всего, нет. Насколько вообще её гибридность проявилась? — Знаменитая дочь, не менее знаменитого Никлауса Майклсона, — донеслась до меня чья-то усмешка за спиной. Чернокожий вампир спускался по лестнице, осматривая меня с интересом и широкой белозубой улыбкой. — О тебе уже ходят легенды. Мужчина остановился около меня. Мне пришлось приподнять голову, чтобы увидеть его лицо. Что за хрень такая? Я вроде бы и не совсем коротышка, а на всю мужскую часть этой гребаной семьи мне приходится смотреть снизу вверх. В таком положении я чувствую себя неуютно и незащищенно, а это, знаете ли, несколько удручает. — Я Марсель, будем знакомы, — кивнул он мне, а после переключился на Кола, с неким недовольством и злостью (а, может, и презрением) глядя на руку первородного, покоящуюся на талии Давины. — Кол. — Марсель, — в той же манере кивнул ему брюнет, снова прищурив глаза. — Ну, мы, конечно, здесь просто так стоим, — недовольно проговорил Айрон, складывая руки на груди. Давина и Марсель взглянули на него с недоумением. — А, — тут же спохватилась Хоуп. — Это — Рон, и он брат Каи. Подождите-подождите, когда это он для неё стал просто Роном? Не, ну офигеть теперь! К слову, наиполнейшее имя моего брата — внимание — Айронсери. Да-да, порой мне кажется, что его мать была садисткой. Как можно назвать так ребенка, что за издевательство над беднягой? Даже Каиса по сравнению с Айронсери просто цветочки! Мой брат, разумеется, в документах исправил всё на более презентабельное и нормальное Айрон. Но это никогда не мешало мне использовать шантаж, чтобы получить желаемое. Рон очень стыдился своего первозданного имени. Рон, в знак знакомства, пожал всем руки, позволяя им забыть о моей невоспитанности (ну, вы помните, что я их руки проигнорировала). — Для вас уже приготовлены комнаты, — сказал Марсель, надевая куртку, что была у него в руках. — Ну, а мне пора. Хоуп тут же утащила Рона, по её словам, в «ранее приготовленную комнату», оставив меня наедине с этой аурой и её хозяйкой. — Я иду к Винсенту, — объявила девушка и ушла, напоследок чмокнув Кола в щеку и скрывшись с моих глазах. Кто такой этот Винсент меня мало волновало. — Ну а я тогда отведу тебя в комнату, — пожал плечами Кол и, схватив меня за руку, снова оцарапал руки о мои многочисленные кольца и зашипел. — Господи, зачем тебе весь этот металлолом? — Это — источники магии, к слову, и они не металлолом. Это серебро, — пояснила я, теребя цепь на шее и двигаясь вслед за древним по лестнице. — Разве твоя магия не должна быть внутри тебя? — спросил он, снова прищурив глаза. — Они что-то вроде усилителей. Я ведь не всесильна, порой и моих сил не хватает, — пожала плечами я. Кол остановился у комнаты с красивыми резными двустворчатыми дверями, по обе стороны от которых висели маленькие светильники, освещающие коридор, окон в нем не было. — Её, кстати, подготовил Ник, — заверил меня дядя, открывая дверь, а после облокачиваясь на косяк. — Неужели был уверен, что я приеду? — спросила я, заходя в большую комнату и округляя глаза от её красоты. На миг выпав из реальности, я осматривала светлое помещение, сделанное по всем правилам восемнадцатого века. Выкрашенные в бежевый цвет и украшенные «османским» орнаментом вкупе с европейским стилем стены, огромные окна в пол с выходом на балконы дома были занавешены тяжелыми бордовыми шторами, под которыми висели неплотные белые, бордовый ковер в середине комнаты, на котором стоял небольшой журнальный столик, у которого, в свою очередь, нашло место небольшое, но явно уютное кресло. Вдоль стен стояли то шкафы для одежды, то комоды, протиснуться между которыми удалось туалетному столику с большим зеркалом. Ну а справа от меня стояла высокая, широкая кровать, застеленная бежевым покрывалом и сделанная, как и вся мебель в этой комнате, из темно-красного дерева. При всем дедушкином богатстве такой красоты я еще не видела, а оттого была действительно польщена стараниями Клауса. — Да, — ответил мне Кол. — Ведь вы похожи. — И в чем же? — спросила я, отрываясь от разглядывания комнаты. — Ваш характер, — пожал плечами Кол. — Два упертых осла, росших без настоящего отца и ненавистные собственным матерям. — Я не говорила, что мать меня ненавидит, — насупилась я, опуская голову. Кол тихо подошел ко мне: — Эй, посмотри на меня, — так же тихо, но достаточно требовательно, попросил он. Я стояла не двигаясь, испытывая терпение вампира, но его пристальный взгляд заставил меня поднять голову, ибо я почувствовала, что ещё немного и он прожжет во мне дыру. Когда я всё же подняла голову, он продолжил. — Если бы любила, не бросила бы, Кая, — он говорил так же тихо, качая головой. — Конечно, в этом есть и вина Ника. Но он, в отличие от тебя, сумел в конце концов принять свою семью. Сделай и ты это, тогда всё станет проще. И даже, возможно, мы сумеем стать тебе той семьей, которой у тебя никогда не было. Мама. Мне было несколько больно вспоминать о ней. Ведь помимо мечтаний об отце, я часто думала и о ней, желала, чтобы она вернулась и обняла меня, обещая больше никогда не бросать. Но этого не произошло. И, если честно, думы о родителях всегда с треском крушили мою «несгибаемость», рвали сердце и заставляли заливать всех горькими слезами. В такие моменты я пыталась воспроизвести ее образ в голове, ведь мало помнила ее, а её фотографий в доме не было. Помнила я лишь одно — моя мать очень красивая женщина — шатенка, чьи волосы на свету отливают рыжим. Вот и сейчас, думая обо всем этом, я не заметила градом катящиеся по щекам слезы. Кол поднял руку и потянулся к моему лицу, но, похоже, вовремя одернул себя и убрал руку. Я так и стояла минуты три пока не почувствовала, как первородный крепко обнял меня, отчего я опешила. — Эй, не смей лить слезы, — прошептал он мне на ухо, когда я уже ответила на его объятья собственными. — Мегере это не пристало. Я слегка улыбнулась. Наверное, именно в тот день я раз и навсегда записала Кола Майклсона в список самых любимых мною людей, ладно, в моём случае — вампиров. Я почувствовала, что он и есть часть моей семьи. Никто и никогда не поддерживал меня так. От Кола исходило некое понимание. Он будто сам на своей шкуре чувствовал тоже самое. Ненужность, одиночество и обиду на весь мир. Конечно, Рон никогда не оставлял меня в беде, всегда поддерживал, но те ощущения, что я испытывала, когда Майклсон обнял меня, вовсе не могли сравниться с теми, что я испытывала рядом с Роном. Я принимала Кола как брата, не как дядю. Будто незримая нить связала нас с ним. Да и к тому же очень тяжело считать дядей девятнадцатилетнего на вид парня (хотя его мускулатура и порой грозный вид вполне могли прибавить ему пару-тройку лет). Кол был первым из Майклсонов, кого я признала, как члена своей семьи.