Заключённая в сказке

      Прежде чем выйти на балкон, я поднимаю глаза и устремляю взгляд на тёплое небо, светящееся алым закатом. Мысленно считаю до трёх, чтобы успокоить сбитое дыхание. Поворачиваю голову к рядом стоящему Шляпнику, ища поддержки. Тот понимает меня без слов и осторожно сжимает мою руку сквозь перчатки.       Бормотание тысячи зрителей внизу, под ногами, усиливается, словно гудение пчёл. Мы делаем шаг в сторону арки, ведущей прямо к алтарю — к моей погибели или спасению. Ватными ногами я движусь прямо, не падая лишь благодаря рукам Шляпника. Толпа ждёт. Юнги нигде не видно, но я уверена, что он где-то поблизости.       Я сосредоточенно вздыхаю, ощущая, как в ушах звенит шум. Голоса, яркие наряды, смех, звуки музыки — это совсем не похоже на юного убийцу. Я хочу поднять голову, найти взглядом МонАми, спросить, что делать. Но отлично понимаю, что его здесь нет. Я одна должна найти способ спастись.       Проходит целая вечность, прежде чем мы выходим на балкон. Справа от алтаря стоит Юнги в своём парадном иссиня-чёрном мундире, украшенным несколькими орденами. Всё как положено у королевских кровей. На голове красуется серебристая корона, украшенная рубинами. Он находит глазами меня, и всего на секунду в них мелькает сожаление.       Когда Шляпник нехотя отпускает мою руку, я сдерживаюсь, дабы не заплакать на глазах у всех. Мне не хватает воздуха, горло пересыхает, грудь сдавливает. Я твержу себе собраться, не поддаваться чувствам. Сосредоточиться на конкретной задаче. И я сосредотачиваюсь на подоле алого платья.       Море глаз устремляется на меня — девушку в тёмно-красном платье — и я чувствую на себе каждый взгляд. Мои пальцы начинают дрожать, и я отчаянно сжимаю их в кулаки. Каждый взгляд чудных зевак сканирует новую игрушку, попавшую в королевскую ловушку, которая вот-вот захлопнется. — Мы собрались здесь, чтобы связать этого мужчину и эту женщину узами брака, — басистым голосом величает пожилой мужчина в белоснежном мундире, обращаясь одновременно ко всем.       После его слов я чувствую небольшое дежавю. Я ощущаю мурашки по спине, пока смотрю на него. Это тот же мужчина, что приснился мне. На нём тот же мундир, у него те же глаза, тот же голос. Гул в ушах заглушает голос мужчины, и я перестаю слушать его. Вместо этого в мыслях мелькает образ Чимина, которого мне так и не удалось найти. Что же с ним?       Я возвращаюсь в реальность только после небольшого, еле ощутимого касания чьей-то руки по ладоням. Моргнув, понимаю, что это Юнги, и резко прячу руки за спину. Не хочу ощущать на себе его мерзкие прикосновения.       Однако взгляд парня ждёт чего-то, как и взгляд мужчины в белоснежном мундире, и я невольно морщу лоб. Юнги, молча, равняется со мной, встав напротив моего лица, и протягивает обе руки ко мне. — Дай руку, — спокойно велит красноголовый, и я неуверенно выполняю сказанное.       Юнги тут же хватает её в воздухе, сжимая в своей. Я сжимаюсь под его взглядом, припоминая те махинации, которые проделал Чондэ во сне, и ожидаю касания лезвия по коже. Но король достаёт из внутреннего кармана цепочку и кладёт мне на открытую ладонь.       Я непонимающе хмурюсь, но и радуюсь тому, что не придётся терпеть боль от пореза. Хотя я бы предпочла такую боль, чем то, что делает со мной этот монстр. Не знаю почему, но такое чувство, будто с этой свадьбой захлопнулась тысяча дверей. Страх того, что я не смогу улизнуть незамеченной, начинает одолевать моим разумом.       Рука Юнги сжимает мою, а вторая касается моей оголённой шеи. Я замираю, когда вижу, как лицо короля приближается к моему. Заставляю себя не морщиться от неприязни, пока он изображает из себя влюблённого и касается моих губ. Я усмехаюсь, чувствуя, насколько этот поцелуй отличается от предыдущего. Хотела бы я исчезнуть.       От взрыва аплодисментов я вздрагиваю. Я их не виню. У них нет выбора. Снаружи шум усиливается ещё больше. Я неосознанно цепляюсь за рукав короля, но тут же отдёргиваю руку, когда замечаю на его лице удивление.       Юнги поднимает бровь, заметив, что я в замешательстве. Его губы дёргаются, чтобы что-то сказать, но я ничего не слышу. Он тянет меня за собой, но я не двигаюсь с места, прикованная к жалким тридцати сантиметрам, на которых стою. Звон усиливается, и мне приходится зажимать уши. Толку никакого, я лишь оттягиваю неизбежное, трачу драгоценное время, боясь ошибиться.       Не знаю, каким образом я позволяю рукам короля касаться меня, но в следующую секунду я осознаю, что ноги больше не касаются пола. Юнги держит меня крепко, прижимая к себе, словно любимую игрушку, которую только что отобрал у кого-то. Я толкаю его в грудь, пытаясь освободиться, но ощущаю только, как хватка короля усиливается, прижимая меня ещё крепче.       Тогда я бью сильнее, и замечаю, как желваки на скулах короля заходят, выдавая его раздражение. Отлично, пусть тебе будет ещё больнее. Хочу, чтобы ты мучился в самых ужасных муках. Хочу смотреть, как ты будешь кричать от боли.       Мы минуем коридоры, пока я прожигаю в ненавистном парне огненную дыру. У дверей в мою темницу, он резко вздыхает, словно освобождаясь от чего-то, и смотрит на меня усталым взглядом. Собрав остаток сил, я отталкиваю в грудь парня от себя и звонко ударяю по лицу, прекрасно зная, о чём он думает. — Не смей, — сквозь стиснутые зубы рычу я, отодвигаясь от него на полшага назад, и упираюсь лопатками в двери.       Но Юнги продолжает молчать. Его злой и непонимающий взгляд скользит по мне, задерживаясь на губах, и возвращается к глазам. Он резко выдыхает горячий воздух, который успевает коснуться моей кожи, и в один шаг становится слишком близко ко мне, вжимая меня всем телом в дверь. — Не смей? — досадно усмехается он, склонив голову чуть вбок и обдавая кожу дыханием. — Ты теперь принадлежишь мне.       От сказанного я морщусь в неприязни и отворачиваю голову в противоположную от парня сторону. Но рука мерзавца резко хватает меня за обе щеки и возвращает к себе лицом. Он неожиданно ласково проводит большим пальцем по нижней губе, заставляя меня вжаться в преграду позади, будто это поможет.       Я дрожу под его взглядом, когда вся уверенность куда-то испаряется. Юнги, сморщив лоб, внимательно следит за тем, как поджимаются мои губы, и рвано выдыхает. Пальцы опускаются мне на шею, и я невольно издаю еле слышимый писк. — Мелони Тайрон, не говори мне, что я чего-то не смогу, — шипит мне в лицо Юнги, вдавливая меня одной рукой в дверь позади.       Я морщусь от тупой боли в горле, ощущая, как лёгким не хватает воздуха. Почувствовав, как моих губ касаются с привычной грубостью, я сжимаю их, не желая уступать ублюдку. Но он вдруг кусает нижнюю губу, заставляя охнуть, и это даёт ему возможность углубить поцелуй. Поцелуй, который мне противен.       Я барахтаюсь в его руках, желая отцепить чудовище от себя, но он ловко перехватывает мои руки в воздухе и грубо прижимает к двери над головой. В одно мгновение, я замечаю, как кто-то мелькает слева от нас. Пытаюсь отвернуться, но не могу. Я прикована к этой чёртовой двери.       Юнги резко прерывает то, что он называет поцелуем, и затуманенным взглядом смотрит на меня. Его рука всё ещё держит меня за шею, сдавливая, и я даю ему понять, что не могу дышать. Он морщится, но отпускает горло, и я, словно кукла, валюсь на пол, пытаясь отдышаться сквозь кашель. — Не заставляй принуждать. Я ведь сделаю это, — сбитым от злобы голосом произносит он, отодвигаясь на полшага от моего бренного тела.       Я, отдышавшись, поднимаю на него взгляд, скалюсь, и делаю плевок в его сторону. Пощёчина приземляется прямо около его ног, и Юнги недовольно фыркает, опустившись на корточки передо мной. Он в очередной раз хватает меня за подбородок и заставляет поднять голову.       Я никогда не видела его таким отчаянным, даже когда впервые упомянула его внутренний шрам, имя которого Крис. Взгляд у короля плавает, нижняя губа дрожит. — Если посмеешь нарушить договор, я убью тебя, — шепчет он, чуть сильнее сжав мою челюсть в руках.       На глаза наворачиваются слёзы, когда он вяло машет кому-то слева. Тень подходит к нам, и я узнаю в нём Чондэ. Как и всегда, его взгляд непоколебим, лишь сморщенные брови выдают в нём что-то наподобие раздражения. — Освободи второго, — смотря на меня, произносит Юнги, и я впервые ощущаю прилив благодарности к этому парню. — Хорошо, — коротко отвечает Адмирон, медленно приподняв брови и посмотрев на меня.       Он удаляется, так же незаметно, как появился, и мы снова остаёмся наедине. Взгляд Юнги сканирует меня, видимо, пытаясь получить определённую реакцию. Но вместо слов благодарности, я начинаю рыдать в голос.       Слабость почти изнурительная, хуже моей последней попытки побега. Смутившись такой реакции, Юнги на секунду отодвигается от меня. На его руки, удерживающие моё лицо, падают капли соленой жидкости, и он в смятении хмурит на них брови. Трёт собственные пальцы, протирая в кожу жидкость, и с недоумением смотрит теперь на меня.       Я хочу ударить себя за такую слабость. За то, что позволяю ему видеть свои слёзы, свою слабость. Но не могу сдерживаться. Я слишком устала, слишком истощена, слишком… — Спасибо, — вдруг срывается с моих губ.       Никогда не думала, что скажу подобное Юнги. Но красноголовый резко встаёт на ноги, возвышаясь надо мной. Я опускаю голову, не в силах взглянуть на него, и вижу, как слева, куда ранее ушёл Чондэ, появляются чьи-то ноги. — Ваше Высочество, — зовёт голос Адмирона, и я невольно вздрагиваю.       Глаза Юнги отворачиваются к нему, я делаю то же самое, и замираю на месте. До боли знакомое лицо стоит рядом с Чондэ. Глаза Чимина смотрят на нас с королём в изумлении. На секунду по его лицу пробегает облегчение, но оно тут же исчезает, стоит ему заметить моё заплаканное лицо.       Чимин в замешательстве переводит взгляд с моих мокрых глаз и спускается к шее. Я поспешно хватаюсь за собственную шею, желая скрыть следы пальцев мерзавца напротив. Но зоркий взгляд Чимина успевает уловить все изъяны. Он со злостью стискивает зубы и дёргается в нашу сторону, но руки стражников пресекают попытку на корню, и парня уводят прочь.       Я не успеваю сказать ему ничего, но знаю, что теперь он будет свободен. Я чувствую, как с плеч спадает груз ответственности. Я спасла его от казни. Я выполнила обещание. Но почему тогда мне всё ещё трудно дышать? — Довольна? — шёпотом спрашивает голос надо мной, и я нехотя поднимаю голову. — Я выполнил свою часть сделки. Твоя очередь.       Я будто вновь падаю головой, поскольку ощущаю острую боль в висках, но не дёргаюсь как в прошлые разы. Ко всему можно привыкнуть, к ноющей боли тоже. Юнги неторопливо отступает на шаг, чтобы изящно развернуться назад и уйти прочь.       Перед глазами всё кружится. Если бы не мои ноги — быстрые, уверенные ноги, — я бы споткнулась. Каждый шаг даётся с трудом, труднее предыдущего, спину сводит паника. Я тону в цвете крови собственного платья. И принимаюсь считать удары сердца. Что угодно, лишь бы не упасть.       Камень под ногами меняется. Гладкие квадратные плиты переходят в ступеньки. Я спотыкаюсь, но тут же выпрямляюсь, держа длинный шлейф. Бешеный ритм сердца не даёт забыть об усталости, но я упрямо продолжаю бежать.       Минуя каменный свод, пробегаю мимо маковой рощи. Тут же стараюсь набрать в лёгкие побольше воздуха, успеть добежать до входа в рощу, не вдыхая одурманивающий запах огромных цветов. Умело скрываясь во тьме сумраков, я руками освобождаю себе путь домой.       Мои глаза расширяются, а дыхание учащается, когда передо мной начинает возвышаться небольшая пещера, из которой я вылезла, едва встретила Чимина. На радостях я ускоряюсь, желая поскорее оказаться снаружи, но неудачно спотыкаюсь о собственное платье и приземляюсь на ладони. — Куда ты собралась? — произносит знакомый кошачий голос над головой, заставив меня вскрикнуть и отскочить от полупрозрачного тела Чешира. — Уйди с дороги, — грубо рычу я, намереваясь любыми способами пробраться к входу в пещеру. — Я сваливаю из этого места. — Тогда зачем ты прибежала сюда? — непонимающе спрашивает Чешир, натягивая на лицо удивление, однако я не поддаюсь.       Я раздражённо фыркаю, с вызовом глядя на кота, и резко проскакиваю сквозь него. Вбегаю в пещеру, в надежде найти тот самый проход, что-то, что хотя бы отдалённо напомнило бы выход из мира сего, но натыкаюсь на голые стены.       В отчаянии ударяю кулаками по стенам, после обессилено падаю на колени. Я никогда не спасусь. Только не теперь. — Открой мне проход, немедленно! — требую я, чувствуя, как к горлу подступает ком обиды и досады. — Я хочу домой.       Чешир щурится, пытаясь разглядеть меня во тьме пещеры, затем начинает медленно приближаться. Из его лёгких доносится непривычное для кота урчание. Я опасливо поднимаю голову и впадаю в ужас. — Прости, Алиса. Я должен вернуть тебя в замок, — непривычно грубо рычит голосом Чешира существо.       Внешность Чешира, привычная для меня, сменившись, превращается в огромное животное с чертами моего знакомого. Он принимает вид огромного сине-зеленого кота, взглянув на меня с огорчением в глазах, и начинает скалиться. — Чешир…? — осторожно шепчу я, чувствуя, как мышцы сводит от ужаса.       Огромный кот не отвечает, лишь хмуря брови. Его глаза становятся стеклянными, а лапы приземляются прямо у моих коленей. От страха я вскакиваю на ноги и бегу, что есть силы, куда глаза глядят. Спиной я чувствую его дыхание, и стараюсь выжать из себя остатки сил, чтобы ускориться. Но он ловким прыжком догоняет меня и приземляется прямо передо мной. — Чешир, что ты делаешь? Зачем?!       Взгляд кота не меняется. Он меня не слышит. Его лапы продолжают наступать на меня, в то время, как я поспешно пячусь назад. Я встаю на подгибающихся ногах — и снова чуть не падаю. Я смотрю на кота, ища в нём признаки, свойственные лишь Чеширу. Глаза у него широкие и безумные. Даже сейчас, сквозь пелену, хорошо видно какие они иссиня-чёрные. — Чешир, прошу тебя, опомнись! — кричу я в попытке достучаться до него, пока он продолжает надвигаться на меня, как на добычу. — Они ещё у него. Ты должна вернуться, — будто во сне мурлычет он, встряхивая голову. — Я должен вернуть тебя.       Я ошарашено замираю на месте, не веря в услышанное. Чимин и Шляпник ещё в замке. Какая нелепая причина задержать меня.       Я хочу усмехнуться, назвать Чешира плохим лжецом, но натыкаюсь на замешательство в его глазах, которые стали приобретать прежние краски. Медленно, словно в мучении, огромный кот превращается в прежнего парня в полосатом свитере. Я недоверчиво щурюсь в его сторону, когда непонимающий взгляд парня скользит по мне, а затем оглядывает собственные руки. — Я не сделал тебе больно? — искренне испугавшись попытки прикончить меня, спрашивает Чешир, и я невольно фыркаю. — Что это было?       Чешир виновато поджимает губы и слегка отодвигается от меня, пряча стыдливо руки за спиной. Взгляд его блуждает по траве, потом устремляется на меня. — Это происходит, когда я теряю контроль над своим телом. — Чешир неуверенно улыбнулся и тут же добавил, — Не бойся, эффект спал.       Но я продолжаю стоять на том же месте, в нескольких метрах от полосатого парня. Он и не возражает. — Что значит, они ещё у него? Я видела, как он освободил их, — хмуро интересуюсь я, из-под ресниц глядя на парня, и тот морщится, будто от боли. — Они не выходили из замка, сомневаюсь, что их не отправили обратно в темницы, — мурлычет брюнет, нервно оттягивая свой свитер вниз. — Ты поможешь?       

***

      Темнота идёт со мной. Я думала, что не сделаю ошибки, не буду вестись на угрозы Юнги. Не стану доверять подозрительным словам Чешира. Но как же я ошибалась. Я позволяю коту перенести меня обратно. Смешно и досадно одновременно. Я по собственному желанию бегу в свою ловушку. Вновь.       Когда перед лицом отворяются белоснежно-молочные двери с серебристой отделкой, я прикусываю внутренние стороны щёк. Я стою на пороге, не решаясь шагнуть внутрь. Ненавязчиво в голову лезут мысли. И каждая хуже предыдущей.       В полумраке комнаты я не вижу ничего. Но знаю, что это не его личная комната. Тут всё обставлено на высшем уровне, как у настоящего короля. Огромная кровать посреди комнаты, свечи повсюду, на полках, на тумбах, везде. От этой слишком наигранной роскоши я хочу блевать. Но не могу.       Слёзы застилают глаза, перекрывая видимость, и я безразлично стираю их одной рукой, размазывая по лицу. В обыденности я бы послала всё это сумасшествие к чёрту и бежала бы, пока не исчезну. Теперь я осознаю, что не готова умирать. Предпочитаю оказаться в покоях последнего подонка, лишь бы не умирать.       У окна я замечаю тень и невольно вздрагиваю. Прямая осанка, уверенные движения, сплошь показушничество. Хочу высказать всю брань, которую скопила к нему, но не могу и слова выдавить из себя.       Юнги замечает меня и вальяжно поворачивает свой грациозный корпус ко мне. На нём больше не блестят ордена, нет чёрного мундира, только белоснежная сорочка. Нет больше серебряной короны с рубинами.       И хотя меня отмыли и привели в презентабельный вид, на фоне Юнги я ощущаю себя грязной крысой. Ёжусь, оглядывая помещение, и замечаю, как парень изучает взглядом меня. Глаза холодны, губы поджаты, руки сцеплены за спиной, вздёрнут подбородок. Он себе не изменяет. Только волосы слегка взлохмачены, что больно признавать, но придают ему особый шарм.       Пока я движусь, медленно, бесшумно, он не сводит с меня алых глаз. Они мерцают в полумраке комнаты. Глаза зверя. Юнги истинный хищник. Опасный, просчитанный, равнодушный.       Когда я оказываюсь в центре комнаты, ощущаю, как голова начинает кружиться, ноги подкашиваются, но стою неподвижно.       Юнги, молча, сокращает ту жалкую дистанцию между нами и оказывается очень близко ко мне. Его руки обхватывают моё лицо, слегка надавливая, и заставляют меня приподнять голову. Я не сопротивляюсь. Какой от этого толк? Я уже в его руках.       Смотрю прямо в глаза и вижу, как алые зрачки вспыхивают в огне, котором я не желаю понимать. Я готова терпеть от него издевательства, применение силы, но не ласку в глазах.       Когда руки парня опускаются на мои плечи, я сжимаюсь в комок, желая испариться. Он медлит, наблюдая за моей реакцией, будто наслаждается. Руки скользят дальше, вниз, и останавливаются на моей талии. Я чувствую, как шнурки корсета расстегиваются, но не двигаюсь.       В уголках глаз собирается соленая жидкость, но я стою. Молча, словно на казни. На секунду ощущаю желание почувствовать на руках тяжесть кандалов. В них было тяжело, но я предпочла бы, чтобы мне их надели обратно, нежели терпеть руки кровавого убийцы на себе.       Платье падает с плеч, открывая моё тело перед королём, и я вздрагиваю, едва его руки касаются моих ключиц. Медленно, словно пробуя мягкость кожи на себе, он проводит пальцами по ключицам. Надавливает на яремную ямку меж ключицами, продолжая следить за моими глазами. Пусть ищет, он не найдёт то, что так хочет увидеть.       Спускается дальше, горячими пальцами опаляя кожу, и сжимает участок кожи в области талии, притягивая к себе моё почти бездыханное тело. Я словно безвольная кукла падаю ему на грудь, утыкаясь носом ему в сорочку. Но не поднимаю на него взгляд. Он начинает шипеть, и я невольно усмехаюсь. — Твоё упрямство выйдет тебе боком, — у самого уха шипит Юнги и, запустив пальцы в мои длинные волосы, начинает оттягивать голову назад, обнажая шею.       Немедля, он кусает тонкую кожу на шее, оттягивая, затем, словно поощряя, нежно целует. Я уже не пытаюсь сдержать слёзы, но, кажется, они давно исчерпались, поскольку щёки остаются сухими. Мои руки опущены, словно в них нет сил, а глаза устремлены в одну точку в стене. Я отвлекаюсь от происходящего, от того, что делает со мной юный головорез.       Юнги рычит от моего бездействия и резко дёргает за волосы, выдавив из меня еле слышимый вскрик. — Перестань упрямиться, тебе не к лицу подобное поведение, — ворчит он, уткнувшись носом в мою искусанную шею.       Я вздрагиваю, ощущая мурашки по спине, когда его дыхание жжёт мою кожу. Но не более. Он владеет моим телом, но не разумом. И я на секунду ощущаю прилив бодрости, поскольку всё ещё влияю на него.       Не получив ответа, Юнги на мгновение хмурится, затем опускается к моим ногам. Я в смятении опускаю взгляд, и понимаю, что снова потеряла равновесие и нахожусь в руках парня. Он резко кидает меня на кровать, и я от неожиданности расширяю глаза.       На секунду он замирает, словно любуясь моим телом, затем наваливается сверху, прижимая руками меня к постели. Я хочу кричать, молить о помощи. Но никто не услышит. Я одна, наедине с человеком, который желает овладеть не только моим телом, но и разумом. Собрав остатки воли, я дрогнувшим голосом взмаливаюсь.       — Не делай, пожалуйста…       Но юнги не слышит, или не хочет слышать. Он впивается одним рывком в мои губы, пресекая попытку разжалобить его. Я мычу, стараясь отвернуться, но что-то не даёт голове увернуться. Одной хваткой он удерживает мою голову в этой позиции, другой — вдавливает скованные руки в подушку над головой.       Я дёргаю ногой, чтобы ударить его в живот, но вместо этого попадаю ему в пах. Он злобно шипит, но не разрывает поцелуй. Я чувствую, как из лёгких утекает воздух, брыкаюсь под тяжёлым весом мужского тела, но его хватка слишком крепкая.       Юнги сдавливает мои колени, грубо раздвигая их в стороны, и я издаю глухой вопль. Он без сожаления касается меня, грубо кусая кожу на шее, которая, наверняка уже кровоточит. Последние капли силы уходят на то, чтобы столкнуть его с себя, но Юнги резко возвращает меня на место. Он торопливо снимает с себя сорочку и вновь целует мою шею, спускаясь с каждым разом всё ниже. И я начинаю рыдать, кричать, понимая, что придётся пережить.