В ожидании рассвета

В небо плыло небольшое кольцо дыма. Охотник проводил его взглядом, пока оно не распалось на отдельные ленты, которые изогнулись и растворились в воздухе. Словно их и не было только что здесь. Он выдохнул еще одно кольцо. Повинуясь земным законам, призрачный нимб стал отплывать вверх, как и его собратья ранее. Вот он стал на уровень выше и запылал густым розово-золотым цветом. Анлаудд поднялся на локтях и обернулся. Так и есть — закатное пламя развернулось над западным небом, накрыло своим крылом горизонт и окрасило облака в горячее золото. Завтра обещалась солнечная погода. Вокруг стояла тишина. Лишь редкие птицы шумели в кронах, и ветер шуршал листвой. Он выбрал себе хорошее место для наблюдения. Вдали от дороги, на пригорке, посреди деревьев и низких кустов, откуда открывался обзор на проезжающих, и была видна даже часть поместья. Коня спрятал неподалеку, за широкими стволами, у подножия холма. Если его догадки верны, то путники должны проехать мимо сразу после заката. Что будет дальше — об этом он не думал, полагаясь на импровизацию. Прошло немного времени, и он увидел то, чего ждал. Быстро спустился вниз, вскочил на коня и поехал вглубь посадки, прислушиваясь к звукам на дороге. Люди миновали то место, рядом с которым он подстерегал их ранее, и двинулись дальше. Охотник выждал какое-то время и тихо последовал за ними вдоль тракта, скрытый лесом, стараясь оставаться незамеченным. Еще днем он объехал окружающие земли, и заметил лишь два поместья, куда можно было ехать путникам. Это место не должно было быть далеко, но и обычным селом или медоварней также вряд ли являлось. Так что, когда экипаж повернул на дорогу южнее, Анлаудд понял, в какой из домов они держат путь. Поэтому поехал туда первым, окружным путем. Держась поближе к поместью, он заметил, что из экипажа вышла девушка. Ее встретили две женщины и проводили в дом. Остальные остались ожидать снаружи. Прошло немногим более десяти минут, как с черного хода вышел человек. Он был одет в длинный плащ с капюшоном, ничем не примечательный, сел на коня и поехал в сторону леса. Анлаудд чувствовал, что стоит за ним проследить, и двинулся следом. Человек проехал в лесу реку вброд, обогнул старые развалины Обагренного камня, и направился в сторону большого скального массива, который виднелся прямо посреди леса, между деревьев. Опускались сумерки, и путника было все сложнее не потерять из виду. Пришлось приблизиться и быть крайне осторожным. Между тем, всадник остановился и спешился, откинул капюшон. Привязав коня, она — а это была девушка — зашла вглубь тесной на вид пещеры и исчезла в ее недрах. "Так-так, — подумал Анлаудд. — Вот и наше гнездышко, милая пичужка". Он уже было собрался оставить коня в тени, выйти на тропу и проследить за ней в пещере, как услышал негромкие голоса. С другой стороны к нему пешком приближались две женщины. Лица их были скрыты капюшонами. Охотник затаился, крепко вцепившись в поводья Ревнивого. — ...только что. Я была бы крайне расстроена, если бы не наша дорогая ученица, — один голос принадлежал женщине средних лет. — Конечно, госпожа. Мы ее ловко заставим делать все, что от нее потребуется. Для начала и магии не нужно — она сама нам приносит все, что не скажешь, — вторая, помоложе, имела мерзкий голос, и гнусный смешок ее прозвучал еще гаже. — Сивила, к чему тратить драгоценную силу на таких, как она, — прохладный голос был спокоен. — Ее деньги нам достанутся без особых усилий и пойдут на более важные цели. Девчушка надеется стать такой же, как и мы, научиться нашему ремеслу. Но мне она не здесь нужна, — они подошли ко входу. — Ты должна запомнить: всегда действуй сперва хитростью и умей находить слабые места. А уж магия всегда с тобой. Женщины замолчали и так же скрылись в пещере. "Хмм... — пронеслось в голове у охотника. — А не о нашей ли общей знакомой речь..." Анлаудд осторожно спустился на тропу, осмотрелся. Пещера имела очень маленький вход, который, стоя над ним сверху, можно было и не заметить: поросший травой, он едва выделялся на фоне темных скал и бурой земли. Заглянув внутрь, он прислушался, но не услышал ничего, кроме капель воды, бьющих по каменной ложбине где-то внизу. Тянуло сыростью и холодом. Прошел внутрь и увидел, что пещера расширялась до размеров небольшого зала. По одной стороне путь был освещен длинными факелами, торчащими из земли. Впереди виднелся деревянный мост через каменную узкую пропасть. Где-то глубоко внизу по ее дну, судя по звуку, тёк ручей. Заходить дальше было неосмотрительно — кто знает, что ожидает его на чужой территории. Не стоило надеяться, что там он останется невидимым. Раскрывать свое присутствие он не собирался, поэтому решил дождаться девушку снаружи. Тайно сопроводив ее обратно, он наблюдал, как она уехала со своим экипажем домой, и двинулся прямиком на ближайший постоялый двор. Луна уже давно серебрила рыжую гриву его коня, когда он добрался туда. Разбудив конюха и заплатив пару монет, охотник оставил ему коня и устало побрел в таверну, над которой красовалась замысловатая надпись "Огненная дичь". Прошлую ночь он провел в пути, стараясь успеть до новолуния, а сейчас был утомлен мелькающей темной дорогой. Его мозг отказывался соблюдать четкую координацию движений, предвкушая долгожданный отдых. Мелкие цикады, словно прочитав его мысли, еще громче зазвенели по кустам, никого не опасаясь. Внутри, как ни странно, никакой огненной дичи не обнаружилось. Зато обнаружился рыжий хозяин таверны и полупьяная разносчица, спавшая в углу. И больше ни души. Анлаудд привык особо не удивляться ничему. Заказал у хозяина какой-то похлебки, умял ее с хлебом в пять минут и отправился спать. Этой ночью ему не снилось абсолютно ничего. Добравшись до таверны Неймара, Анлаудд на утро получил от него аж два письма. Одно было ожидаемым, второе совсем неожиданным. В первом девушка отвечала, что пыталась разузнать о рецепте, но поняла, что не сможет этого сделать одна. Так что, увы, но она больше ничего не может предпринять для него. Охотник мысленно хмыкнул и подумал, что не так быстро, она, конечно, хочет от него избавиться, но, особенно в свете новых событий, они еще увидятся. Он не собирался отступать. Второе же письмо, точнее короткая записка, написанная острым мужским почерком, гласила: "Я буду проездом через 2 недели. Смотри в оба, охотник." Губы Анлаудда расплылись в довольной ухмылке. Это, определенно, хорошая новость. Настроение сразу поднялось. — Дружище, отчего такой довольный, как наследство получил? — трактирщик подошел к его столу, поставил кувшин с пивом, тарелку с ароматным хлебом и домашней колбасой, как вареной, так и жареной на вертеле, и уселся напротив. — Хорошие новости, Неймар. Пожалуй, оставлю пока в тайне, узнаешь через две недели сам, — он снова ухмыльнулся, отломив краюшку и учуяв аромат жареного мяса. — Эка таинственность... Ну, будь по-твоему, чай не пропущу, коли жив буду, — он покосился на охотника. — А ты же как, надолго? — Нет. Надолго не выйдет — завтра отъезжаю обратно. Дело принимает все большие обороты, боюсь, так просто не решится, — он покачал головой и запустил зубы в бутерброд. — Опять всё твои вириены? — Неймар вдруг сурово и пристально посмотрел ему в глаза. Тот на секунду перестал жевать и пожал плечами. — Влез ты в какие-то странные делишки, я не знаю в какие, но вот тебе совет: вылезь-ка ты лучше обратно. Негоже с треклятыми тварями носиться да задницу на прочность испытывать. Сам же потом не отделаешься. — Не могу, Неймар. Да и не хочу, — охотник поставил кружку, приблизился и понизил голос. — Это дело для меня совершенно особенное. И, не буду лукавить, очень необычное. Я чувствую, что могу его распутать, что бы ты ни думал, — тон его был убедителен, и хозяин таверны, смерив того долгим взглядом, замолчал, задумавшись. — Ох и упрям ты, дружище, — проворчал бородач через время. — Сдается, не станешь ты слушать даже своей мамки, сиди она сей момент на моем месте. Но, как видавший не первую зиму, скажу одно... — он подался вперед и внимательно посмотрел охотнику в глаза, — не смей мне нарваться на крупные проблемы, чтоб я твои кости по всему свету собирал! Ежели смогу чем помочь — обращайся. Анлаудд тепло улыбнулся. — Спасибо тебе, — он хлопнул хозяина по широкому плечу. — За всё, Неймар. — И, особенно, за такую шикарную жареную колбасу! — добавил уже шутливо. — Я возьму с собой! — Да будет тебе, — снова проворчал трактирщик, но более довольно. — Таких людей, как ты, еще поискать! А колбасу девчонка для тебя лично стряпала. Любит тебя уж больно! — он неловко выбрался из-за стола. — Ладно, пошел. Делов-то тьма. Приехали тут какие-то постояльцы... Так уж особливо нос воротят. Это им, то... Анлаудд с улыбкой проследил за уходящим трактирщиком, который все ворчал и поминал какую-то треклятую бабу, от всей души желая ей разнообразных отношений со всеми местными видами домашней скотины. Таверна постепенно наполнялась утренним движением и будничной суматохой. Сколько лет охотник уже мотался по разным землям, видал не один постоялый двор и ощущал на своей шкуре все прелести их обстановки. Порой приходилось просыпаться с первыми зимними лучами и разбивать кинжалом корку льда на миске для умывания, чтобы побриться. Порой безопаснее оказывалось проспать на полу, подложив под голову свой плащ, но ни в коем случае не на местной кровати, кишащей мелкой живностью. Бывали и дни, когда он предпочитал уехать побыстрее и голодным, надеясь подстрелить зайца или куропатку в дороге, чем рисковать отравиться и умереть, только лишь завидев того, кто эти изыски готовил. Всякое бывало. Он не был особенно избирателен и не имел привычки крутить носом. Но таверна Неймара всегда вызывала почти домашнюю ностальгию. Всему виной ли его частое здесь проживание или просто хорошие отношения с хозяином, или домашняя стряпня Арны, которую она для него всегда особенно вкусно готовила, но он любил это место. И еще одно, которое с некоторых пор начало вызывать в нем похожие чувства. Ухватив последний кусок хлеба, охотник легко вышел за дверь в направлении торговцев.

***

При свете огня на боковой поверхности кровати выделялся узор из переплетенных лоз, с красивыми цветками, напоминающими звёзды. Анлаудд осторожно провел рукой по гладким древесным граням — растение выглядело настолько живым. На тонких резных листиках больше не было пыли и паутины, и они играли отблесками пламени. Линед уже привела этот предмет обихода в нормальное состояние, пока он пополнил запасы воды, застелила одеялом, которое он выторговал для нее этим утром у одной заезжей торговки. Девушка поставила кипятить воду на подставку над огнем и подошла к нему сзади. — Это ночной виноград. Моя мама очень любила эти цветы. Охотник убрал руку и встал. — Я знаю это растение. И легенду о нем, — он посмотрел на нее. — Легенду… Я знаю один ее вариант, но слышала, что есть и другие, — она села и накинула покрывало, обхватив себя руками. — Расскажи свою. Анлаудд решил, что отчего же не рассказать. Взял в ладони кружку с холодной водой и начал: — Она скорее детская. Когда я был проездом в долине Джер, — охотник пристроился на кровати напротив девушки, — мне пришлось остановиться на ночлег в одном доме. Мать рассказывала за ужином своим маленьким дочерям о том, что жили раньше на небе особые звёзды. Они были не такие как остальные звезды – темно-сиреневый цвет и небольшой размер выдавал их среди прекрасных серебристых и золотых... Девушка притихла и затаенно слушала. Это напомнило ей о далеких днях, когда она сидела на коленях у отца, так же у огня, а он рассказывал интересные и загадочные истории и предания. Душу тронуло забытое детское ощущение, и стало чуточку теплее.  — Они очень печалились по этому поводу — другие звезды не хотели с ними иметь ничего общего, — продолжал Анлаудд, с улыбкой поглядывая на нее. — Лишь луна их жалела и защищала, когда была на небе. И вот, в ночь, когда луну закрыла тень, большие звезды стали угрожать им... Они обсыпали их серебряной пылью и говорили, что даже золото, серебро и сама луна не поможет им, не скроет их безобразного обличья! Звезды очень опечалились, и, когда луна показалась снова, сообщили ей о том, что им не хочется больше жить на небе, где они не чувствуют своего дома, — охотник смотрел на острые языки пламени и крутил кружку в ладонях. — Тогда луна ответила, что знает одно место, где маленькие звёзды найдут себе приют. Это те земли, которые она обходит почти каждую ночь, — он перевел взгляд на девушку. Она улыбалась. — Звездочки боялись неизведанных мест, но все же согласились. Луна выпустила длинный луч света, по которому они спустились с небес, угодив прямиком в густые леса, которые надежно скрыли их от недоброжелателей. Они не могли больше им докучать, а лес превратил их в прекрасные маленькие сиреневые цветы. Но, когда на небе полная луна, они сияют ярче всех серебряных и золотых далеких звёзд. Девушка снова улыбнулась ему. — Очень милая легенда, — ответила она, укрывшись теплее покрывалом. — Но наша совсем другая. — Что ж, я готов расширить свои познания в местном фольклоре, к тому же, тебе полезно рассказывать истории, — посмотрев на нее с ухмылкой, он поставил кружку, выбрал из кучи небольшую ветку и отдал ее огню. Тот схватил ее и принялся грызть с сухим треском. За окном постепенно начинало темнеть, лес тихо шумел, и становилось особенно уютно сидеть у огня. Думать о том, что уже самое время уезжать, совсем не хотелось. — Отец мне рассказывал о том, что услышал от матери, — Линед вдохнула тонкий древесный запах, прикрыв глаза на секунду. — Раньше в этом лесу жила девушка. Она была влюблена в воина, который ушел на войну и не вернулся. Каждое утро на рассвете она приходила к главной дороге и ждала его. Проходили дни, года… — ее голос стал тише. Охотник решил для себя, что тембр у нее приятный и теплый. Он расслаблял. От этого нежелание куда-то ехать стало еще острее. — Осенью она приходила, зимой ждала, весной возвращалась снова и снова туда, летом высматривала одиноких солдат, редко проходивших мимо. Но его все не было, — взяв горсть ягод шиповника, она кинула их в кипящую воду и тихо откашлялась, собираясь с мыслями. — В отчаянии девушка слегла и не смогла больше приходить. Тогда лесная владычица отпустила четырех птиц в разные концы света и наказала найти воина. А сама пришла к спящей девушке, сотворила цветок и оставила рядом с ней, — она протянула ладони к огню, и на лице ее заплясали тонкие тени. — "Сиреневую звезду"? — спросил Анлаудд и подался вперед, уперев предплечья в колени и скрестив пальцы в замок. — Да, — отозвалась девушка. — Проснувшись утром и обнаружив цветок, неизвестно как оказавшийся у нее, она просияла. Ведь это был знак, что не все потеряно. И что ей нужно верить дальше. — Верить надо в любом случае, — добавил охотник. — Иначе жизнь имеет мало смысла. Девушка посмотрела на него, промолчала немного, обдумывая его слова, затем продолжила: — Владычица встретила первую птицу, которая принесла только пустую ореховую скорлупу. Вторая прилетела за ней следом — с сухим осенним листом. Третья птица показалась через два дня, неся в клюве пучок таких же мертвых морских водорослей. Тем временем девушка пошла на поправку, окрепла и собралась снова пойти встречать своего воина. Но встретила лишь маленькую птичку, которая стала кружить над ней и заливисто щебетать. Не понимая такого поведения, она решила последовать за птицей по дороге. Внезапно вдали показался мужской силуэт. Она остановилась, положив ладонь на грудь, пытаясь унять беснующееся сердце… — улыбка снова осветила черты девушки. — Ведь это был тот, кого она так ждала. Охотник смотрел, очередной раз замечая по себя, что ей можно любоваться бесконечно. Как огнем, водой и небом. Она продолжала. — Воин подошел к ней и обнял свою невесту, которая от счастья не могла вымолвить и слова. Лишь слезы текли из её глаз. Он вытащил маленький цветок и подарил ей. Сказал, что нашел его в лесу, недалеко от родных мест, и сразу подумал о ней. А она протянула свой — как две капли воды похожий. С тех пор владычица леса решила украсить этими цветами самые далекие и самые красивые места, в честь любящей девушки. И тот, кто подарит этот цветок своей любимой, будет с ней навсегда связан особой силой природы. — Красивая легенда. Но типично женская, — заявил охотник с важным видом. — Женская? — девушка сузила глаза. — Что ты понимаешь в этом! — Хорошо! Беру свои слова обратно, — он поднял ладонь и прищурился. — Но только, если ты сейчас же возьмешь и съешь хоть что-то. — Договорились, — девушка взяла кусок хлеба, небольшой ломтик мяса и демонстративно откусила. — А мне пора... — Анлаудд встал. — Уже? — Линед встрепенулась и бросила взгляд на окно. — Ох, уже и правда поздно... — она выглядела немного расстроенной и тоже поднялась со своего места, оказавшись рядом с ним. Охотник задержал на ней взгляд. — Я не хочу уезжать, — признался он. — Я бы тоже не хотела этого, — ответила она тихо. — Но ты не должен быть здесь долго. Тебе нужен отдых и покой. Я понимаю, поверь, понимаю, чем это может для тебя кончиться... — Линед опустила глаза. — И мне от этого больно. Он легко коснулся ее щеки, приблизившись. Девушка подняла голову и посмотрела на него. Какое-то время они молчали. Потом он мягко привлек ее к себе и обнял, ощутив ее ладони на своей спине. — Обещай мне, что не будешь за меня переживать, — сказал охотник, рассеянно гладя ее волосы. Девушка притихла. — А ты обещай, что будешь осторожнее, — проговорила она, уткнувшись ему в грудь. — Сидеть здесь, в этих стенах... Порой невыносимо... Зная, что не можешь ничего сделать. — Я знаю, это сложно. Но ты уже провела тут большую часть времени, — Анлаудд немного отстранил ее за плечи и посмотрел в глаза. — Дело за малым, — он постарался произнести это ободряюще. Девушка согласно кивнула. — И еще одно, — охотник мельком посмотрел в сторону окна, которое выходило на фасад. — Когда я первый раз попал сюда, я искал укрытие от грозы и набрел на этот дом. Теперь у тебя ночами горит огонь, это может привлечь нежелательное внимание, которое нам совсем не нужно, ведь правда? Линед снова кивнула. — Тебе надо будет чем-то закрывать окно каждый вечер. Сюда никто не ходит — я узнавал. Но осторожность не помешает, — он выпустил ее плечи и отошел к своим вещам. — Новый замок на двери я сейчас повешу. — Я буду осторожна. Анлаудд улыбнулся ей на прощание, покинул дом и уехал обратно в таверну. Утром предстояла дальняя дорога.

***

Она пригнулась. Ночная птица взлетела с нижней ветки раскидистой сосны. В холодной тени оживали совсем иные звери, хищные, способности которых выносила и родила сама ночь. Посреди дикого леса, повинуясь древнему как мир чутью, эти создания таились и крались, настигали и нападали, заставали врасплох недостаточно расторопную добычу и терзали, рвали когтями. И это были даже не волки. В таких местах водились гораздо более страшные особи. Наступая в следы своей жертвы в мягкой земле, они довольно скалили острые зубы. Они не торопились. Главная цель — не попасть на ужин такой твари. Поэтому ей надо быть осторожной. Чтобы выжить. Чтобы пережить ночь до рассвета. Она прислушивалась долго и тщательно, выверяя внутреннее чувство опасности. Только выждав и убедившись, что вокруг никого, она решилась продолжить путь. Оставаться на одном месте было не лучшим решением. Света было достаточно, чтобы разбирать путь. Поэтому около часа она прошла почти без остановок. Внезапно рядом зашевелились кусты, и девушка замерла на месте, боясь ступить и шагу. Послышалось тяжелое дыхание. С той стороны кто-то приближался. Ее учуяли — не приходилось и сомневаться. Сквозь листья засветились глаза хищника. Они смотрели на нее и не сулили ничего, кроме мучительной смерти. Не было шансов спастись. Зверь окажется быстрее, настигнув ее в пару длинных прыжков, сделай она хоть малейшее движение в сторону ближайшего дерева. Существо утробно и угрожающе зарычало, готовясь напасть в любой миг. Сердце рвалось из горла, мышцы сковало страхом, отвратительной лапой держащем внутренности в напряжении. Но почему-то она ощущала вызов. Как будто она считала себя достойным противником этому зверю. Что-то ей подсказывало — она не жертва. На краткий миг в голове пронеслось, что ее позабавило бы предстоящее соревнование. Что-то творилось неладное. Что за странное, не к месту поведение? Все это накрыло девушку за пару мгновений до того, как зверь подскочил ближе и оскалился на нее более свирепо и агрессивно. Но после этого сделал один шаг назад. И еще один. Рычание стало более глухим. Девушка неожиданно подумала, что он перепутал ее с кем-то или же ее просто преследует несказанная удача. Она смогла расслабиться только оставшись снова одна под этими деревьями — зверь скрылся в чащобе, сверкнув глазами напоследок. Линед открыла глаза. Сквозь щели вокруг завешенного окна уже забрезжил рассвет. Огонь давно догорел, и было прохладно. Лесные птицы пели свои ранние песни, встречая новый день. Просто сон. Странный. И он оставил странное послевкусие. Завернувшись в одеяло, она подумала про охотника. Эти мысли грели душу, вселяли ощутимую надежду, и девушка отогнала сонное видение своих темных страшных глаз, которое увидела в речной воде.