В ожидании рассвета

Легкие пальцы пробежали по его руке и плечу. Он открыл глаза и увидел её, как и в первый раз. Длинные прямые локоны цвета смолы рассыпались по плечу и открывали с одной стороны полную грудь, черные глаза с огненными вспышками манили, мягкие ладони обещали расслабление и тепло. Она улыбалась. Если это сон, то ему не хотелось просыпаться. Девушка обошла его и коснулась серебряной цепочки медальона у ключиц. Провела по груди вниз и опустила руку в воду, очертив неровный круг на животе и вызвав стайку мурашек по спине. Он снова не мог отвести взгляд — она что-то делала с его разумом, туманила, увлекала на дно, откуда не хотелось выплывать на поверхность сознания. Опустив стройную ногу в воду рядом с ним, она поднялась в деревянную лохань и замерла на миг, обжигая горящим взглядом. Его пальцы пробежали по тонкой щиколотке вверх, поднялись к колену. Привстав с тихим плеском воды, он обхватил ее бедра. Девушка прикрыла глаза и рвано вдохнула. Он потянул ее к себе, одновременно сжимая пальцами ее кожу. Почувствовал, как мягкие ладони уперлись ему в грудь, и их дыхания смешались, оказавшись слишком близко. Запустив пальцы в его мокрые темные волосы и проведя по небритой щеке, она легко коснулась его губами и тут же отпрянула, дразня. Охотник схватил ее запястья, завел за спину, резко прижав грудью к себе, и крепко обнял, давая понять, что играть с ним чревато. Она улыбнулась и слабо дернулась в его руках, в ответ получив наглый поцелуй, стерший напрочь все грани между ними и высвободив страсть, с которой они делили его, прижимаясь все сильнее друг к другу и расплескивая воду на пол. Длинные волосы намокли и змеились по ее спине и в воде. Ногами она обхватила его, и он приподняв ее, перевернул назад, больно уперев спиной в бортик. Страстный вскрик, и она пронзила его красноречивым взглядом, часто дыша. Обняла за шею и потянулась за новым поцелуем. — Ты всех своих спасителей так благодаришь? — ухмыльнулся охотник, остановившись в миллиметре от её губ, не торопясь давать ей то, чего она так желала. В её широко распахнутых, уже серых, глазах отразилось непонимание, мелькнуло раздражение, они сузились и наполнились злостью. — Да как ты смеешь… — прошипела она, пытаясь вырваться из цепкого захвата. — Ничтожество! Пусти! Анлаудд снова перехватил ее запястья и засмеялся, чем вызвал поистине безграничный гнев, который плескался в ее расширенных зрачках и грозил прорваться и затопить всю округу. — Что? Ты больше не хочешь? — в его глазах плясали веселые искорки. — Уничтожу тебя! Прокляну так, что тебе и не снилось!! — она извивалась и дергалась, устроив небольшой шторм на поверхности воды. — И давно ты водишь за нос отца и всех местных, изображая достойную дочь, а? — он встряхнул ее и грозно рыкнул, чтобы она поняла — не в ее интересах сейчас его злить. Девушка уставилась на него и притихла, понимая, что он обо всем догадался. Это было для нее плохо. Нашла на ком экспериментировать со своими чарами! Она вовсе не собиралась заходить далеко. Испытать свою силу – это всё, чего ей хотелось. И дёрнуло же пригласить его в дом. Пусть бы себе тащился в свою таверну! Проклятье!! — Чего ты хочешь? — спросила она, обмякнув в его захвате и пристально изучая серые насмешливые глаза. — Вышло так, что ты можешь мне быть полезной кое в чем. Тогда я не поведаю отцу о твоих делишках, и больше ты меня не увидишь. — Пусти меня, и поговорим. Он разжал пальцы, и девушка быстро раздраженно выбралась, подняла сорочку с пола и спешно оделась. Он, не отказав себе в удовольствии рассмотреть ее мокрую фигуру, тоже подхватил простынь и вылез, обернувшись ею. — Мне нужен рецепт одного зелья, которое помогает при поражении проклятием. А еще лучше — само зелье. — А звезду с неба тебе не нужно? — раздался издевательский тон. — Это невозможно! Мне такое знание не будет доступно и через восемь кругов, — она стояла спиной к огню, скрестив руки на груди. — Звезду не нужно, — охотник прошел мимо нее, проигнорировав выпад. — На самом деле, мне неважно как, но ты должна это узнать, — заявил он и нагло расселся в кресле у камина, отпил из своей кружки, не спуская с нее глаз. А про себя подумал, что это зелье таки существует — старик не обманул. — Ты не понимаешь, о чем говоришь, — холодно ответила девушка. — Такие знания лишь бы где не хранятся — если вообще есть вероятность, что они записаны, а не передаются из уст в уста только тем, кто готов их применять, — она в сто первый раз мысленно себя отчитала, что влипла в такую невероятно дурацкую историю. Не хватало еще других привлекать! — Мне нечем тебе помочь. Он окинул ее оценивающим взглядом. — Зачем ты занимаешься этим? С твоими возможностями и богатством — стать ведьмой, как минимум, странно. Да и отец? Что же он подумает… — прицокнув языком, Анлаудд неспешно отпил прекрасного верескового эля. — Чем я занимаюсь — не твоего ума дело! — она занервничала и вся напряглась, теребя завязку рубашки на груди, — и говори тише! — быстро откинула мокрые пряди со щеки. — Как я могу доверять тебе? Охотник ухмыльнулся и молча смотрел ей в глаза. В очаге уютно потрескивал огонь. Девушка искала способ выкрутиться из неприятного положения, при этом уберечь свою тайну, которую и так с трудом удавалось беречь с каждым разом. Ей определенно дали понять, что ни одна душа не должна догадаться. Иначе она поставит под удар всех, и первой будет расплачиваться. Но что он хотел от нее? Чтобы она совершила еще и шпионаж или кражу ценной информации? Как много он может понять об их «обществе»? В узких кругах именуемом «ковен»… Он не похож на простого наемника. Что-то в нем заставило ее магию развеяться… Ах, да ей неизвестно ровным счетом ничего о том, на что способен этот тип! Она не выдержала и, сжав руки в кулаки, бросила: — Ладно! Я попробую что-либо узнать! Но ничего не жди раньше третьего дня новолуния! — ее глаза искрили молниями гнева. — Я сама дам тебе знать. И было бы просто превосходно, если бы ты с первыми лучами испарился отсюда! — последние два слова она угрожающе прошипела и резко направилась к двери. — Не забывай, я спас тебе жизнь, — он улыбался, лениво вращая кружку на столе. — Я буду в таверне, западнее, на въезде в Окрестную долину. Она повернула голову, окинула его взглядом, зацепившись на плечах и груди, по которым ползал теплый свет камина, и быстро вышла в темноту коридора, тихо притворив дверь.

***

Анлаудд стоял у двери знакомого дома, взявшись за рукоять меча. Подумав немного, задвинул его обратно в ножны и уверенно дернул засов. Зайдя, увидел хозяйку дома — она снова его встречала, с улыбкой радости и облегчения. Было заметно ее беспокойство, которое она скрывала. — Здравствуй. А вот и я, — охотник закрыл дверь за собой, не сводя с нее глаз, и улыбнулся. — Как ты тут? — Здравствуй, — голос был окрепший, хотя еще немного хриплый. — Я… В порядке, — она посмотрела ему в глаза, и он уловил невысказанный вопрос, который ее терзал. — У меня есть новости, — он подошел, скинул сумку с плеча. — Поэтому давай пройдем в комнату, я все расскажу, — девушка поспешно кивнула, и охотник последовал за ней. — Пока тебя не было, я разговаривала вслух, чтобы вернуть речь. Мои связки плохо поддаются, — она коротко улыбнулась ему и заняла место на деревянной скамье, расправив складки платья. От него не укрылись мелко подрагивающие пальцы, сжимающие синюю ткань. — Правильно, — охотник одобряюще кивнул. — У тебя получается гораздо лучше. Я думаю, все вернется. Вириены, они… — он запнулся и замер, вынимая из сумки связку свечей. — Ладно, это неважно. — Ничего. Ты можешь говорить об этом, — в ее глазах мелькнула какая-то твердость, которой Анлаудд удивился. — Я думала… У меня было время полностью обдумать свое положение. Теперь я хочу покончить с этим всем еще сильнее, чем раньше. Он промолчал, блуждая взглядом по ее лицу. Подумал о том, что она изменилась, пока он был в отъезде. Его ли помощь так на нее повлияла, или она сама пришла к такой решимости? Так или иначе, это было верное решение. Слезами горю не поможешь. — Вириены общаются мысленно. Они не владеют речью, как человек, — осторожно сказал охотник. — Поэтому, я думаю, что твоя речь не была необходима и частично пропала. — Должно быть, так, — девушка откашлялась. — Я очень долго ни с кем не разговаривала. Всегда наедине сама с собой… Не будешь же разговаривать с собой? — она зябко повела плечами и заглянула ему в глаза. — Пожалуйста, расскажи мне, что ты узнал? Анлаудд коротко пересказал ей почти все, между делом нарезав хлеб и печеное мясо длинными ломтями. О том, что велено убить зверя, и про случай на дороге он пока решил умолчать. — Зелье? И оно поможет мне избавиться от этого? — взволнованно произнесла девушка, даже не притронувшись к еде. — Вероятно, да. Мне еще предстоит узнать об этом подробнее. Тогда будет яснее, как именно это работает, — он с удовольствием сделал несколько глотков воды — жажда мучила его всю дорогу, и теперь вода показалась слаще меда. — Этот священник… Очень странный. А если бы он выстрелил в тебя? — она перехватила его взгляд. — Мне так неудобно, что ты из-за меня… — Прекрати. Я же сам взялся за это. Священник это пустое, — Анлаудд поставил кружку и сел рядом с ней. — И я сам хочу исправить то, что считаю неверным, — произнес серьезным тоном, без тени сомнений. Девушка улыбнулась. — Я не знаю что сказать, чтобы описать то, что ты делаешь для меня… Обо мне так заботился только мой отец… — ее взгляд потеплел, и она опустила глаза, убрав непослушную прядь волос за ухо. — Погоди, вот когда у нас все получится, тогда я в твоем распоряжении — можешь благодарить сколько захочешь, — он усмехнулся, а про себя подумал — лишь бы получилось. Протянул руку и взял ее холодные пальцы, согревая. Она немного удивленно вскинула бровь, но молча подарила ему еще одну улыбку, легко сжав его ладонь. Снова он смог одним маленьким жестом успокоить ее и хоть на время убрать тяжкие мысли, витающие вокруг. Мысли, которые волочились за ней по этим сухим доскам, заползая под тонкую ткань одежды и наполняя сны запахом крови… Смог одним своим присутствием защитить от пустого одиночества, что кусало душу. А, возможно, и от нее самой. — Я так рада, что ты вернулся, — она даже не успела осознать, вслух произнесла это или подумала. Анлаудд смотрел на нее, и понял, что и сам чувствует облегчение от того, что наконец рядом, здесь. Именно этого ему хотелось с той самой поры, как он отъехал от дома. Догадка немало удивила. Он осторожно протянул руку к ее лицу, наблюдая за реакцией, и поправил прядь, которая снова упрямо выбилась из аккуратной косы. Девушка была спокойна. — Я тоже рад вернуться. И снова увидеть тебя, — произнес тихо и накрыл ее руки второй ладонью. — Ты… Не боишься... — она немного замялась, глядя на меч у него на поясе, - ...того существа? — взгляд ее отразил печаль. — Не думай об этом. Я не боюсь, — ответил охотник. — Иначе… Я бы уже давно сбежал, разве нет? — он лукаво улыбнулся ей. Она ощутимо расслабила плечи, и улыбка растопила отголоски печали во взгляде. — Я благодарю тебя, что ты не сделал этого. — Вот и славно, — охотник нехотя отпустил ее руки. — У нас еще есть чем тут заняться. Это место — просто сарай, здесь даже не на чем спать. — Моя комната была на втором этаже. Там еще осталась кровать, — девушка указала наверх, куда вела широкая лестница и пропадала во тьме. — Но у меня не хватило сил перенести ее сюда. — Это хорошая новость, — Анлаудд поднялся. — Так как с плотничеством у меня не очень, — он расстегнул ремень и снял ножны с мечом, куртку, закатал рукава. Хозяйка снова улыбнулась и взяла свечу. Зажгла от лучины и подала ему. — Отец умел работать с деревом. Он все здесь построил сам, — она пошла к лестнице. Охотник за ней. — В доме сохранилось множество его инструментов. Моя комната была слева. — Подожди здесь, я посмотрю, — и он пробрался наверх. Второй этаж — это было сильно сказано. Возможно, когда-то он был им, но сейчас являл собой лишь свалку деревянного мусора, увенчанную частично обвалившейся крышей. В дрожащем свете свечи угадывались обломки резных перил, части кровли, широкая балка, что некогда поддерживала основание крыши над лестницей. Повсюду толстым слоем лежала древесная пыль, висели, раскачиваясь от легкого дуновения, паучьи сети, воздух вмещал запах плесени и сырости. Он потрогал ногой старые доски пола — еще крепкие. Впереди показалась дверь. Анлаудд открыл ее с противным скрипом, подтолкнул сильнее и распахнул полностью. Каким-то чудом она еще держалась на петлях, но была деформирована сыростью, и частично рассохлась. Тем не менее, по краю отчетливо виднелась красивая вязь, а посередине — вырезанный цветок. Работа мастера. За дверью обнаружилась комната. Он обвел ее свечей, увидел небольшое окошко, заваленное снаружи досками. Свет сюда не попадал. Рядом с окном нашелся стол, а ближе к стене — искомая кровать без покрывала и подушек, абсолютно пустая. Видимо, девушка убрала все, когда пыталась ее сдвинуть. Остальные древесные останки имели очертания шкафа и небольшого сундука. Вообще, комната когда-то была очень уютной, с мебелью ручной работы. Такое в домах редко можно было встретить. Разве что у какой-нибудь зажиточной семьи. Обычно, у простого люда не то, что шкафа, но и кровати не бывало в полном смысле этого слова. Торговец явно имел хорошие доходы и сам мастерил из дерева очень добротно и искусно. Приглядевшись, Анлаудд увидел в темном углу даже камин. Не стоило надеяться, что он был пригоден для службы — его постигла та же участь, что и окно. Поставив источник света на стол, чтобы он попадал в нужном направлении, охотник сдвинул кровать с места и не без усилий перевернул на бок. Она была довольно широкая, но должна была пройти в проем. Промучавшись минут пятнадцать, он таки спустил ее по лестнице и притащил к очагу, а лавку поставил с другой стороны. — Ну, так-то лучше, — удовлетворенно оглядев перестановку, он отряхнул рукава от пыли и ополоснул руки. — Благодаря покрытию она сохранилась неплохо. В доме нет ничего, чем можно ее накрыть? — кивнул в сторону кровати. — Я пересмотрела все, что смогла найти — вещи давно отсырели и непригодны, — девушка пожала плечами. — Только немного сухой соломы на первое время, — она сняла кипящий отвар мяты, подбросила щепку в огонь. Руки до сих пор мерзли. Дом не пропускал тепло снаружи, что раньше было удобно летом. Но теперь девушка мечтала об этом. — Спасибо тебе за помощь, — благодарно улыбнулась и взяла теплую кружку обеими руками, согревая пальцы и вдыхая пар. — Что-нибудь придумаем, — охотник тем временем уселся рядом с ней и достал из кармана куртки большое зеленое яблоко. — Смотри, что у меня есть, — хитро подмигнул. Девушка протянула руку, но он только ловко подкинул плод и заявил: — Но оно не для тебя. Она, не ожидая такого поворота, немного растерялась и поспешно убрала руку. — А здесь еще кто-то есть? — уточнила, но он уловил в ее голосе иронию. — Здесь? Нет, — Анлаудд встал. — Но там… — и он повернулся и с загадочным видом пошел к двери. Девушка, все еще плохо понимая, но заинтересовавшись, оставила кружку, поднялась и последовала за ним. Анлаудд открыл дверь, вышел на невысокое крыльцо и посмотрел на нее. — Но я же не могу выйти… — она стояла перед порогом, смотрела на него и не решалась сделать и шагу вперед. — Я знаю. Стой тут, — он снова улыбнулся и пошел в старую конюшню. Конь стоял там, слегка согнув в колене одну заднюю ногу, и дремал. Услышав хозяина, повел длинным ухом и кинул на него косой взгляд темных глаз с черными ресницами. — Ты тут спишь, а ты мне нужен, — охотник подошел и встал к коню вплотную, взяв одной рукой за узду, а второй потрепав по шее. Конь фыркнул мол очень смешно, хозяин, сам меня сюда притащил и оставил. — Ну-ну, не хнычь. Я тебе припас любимое лакомство. Кто еще о тебе позаботится, кроме доброго и щедрого хозяина, — гладя конскую гриву, достал яблоко и сунул коню под нос. Животное сразу воодушевилось и потянулось к нему. — Но ты должен быть послушным, и тогда я тебя познакомлю с красивой девушкой, — охотник поманил яблоком и потянул коня за поводья. Конь проследовал за ним до дома, и чудо-яблоко даже заставило его подняться на крыльцо из двух ступеней. Девушка, увидев животное, улыбнулась, и во все глаза разглядывала своих необычных гостей. Анлаудд переступил через порог, ведя коня за собой, и кинул ей плод. Поймав его, она немного отошла назад, не в силах сдержать улыбки — зрелище было настолько непривычно — рыжая морда лошади, любопытно заглядывающей в дом в поисках своего яблока, и широкая грудь, перекрывшая почти весь дверной проем. Длинные уши заинтересованно навострились. — Его зовут Ревнивый, — сказал охотник, поглядывая на девушку с улыбкой. Он держал поводья и гладил шею животного с одной стороны. — Ревнивый? — она развеселилась еще больше. — А кого он ревнует, кобыл или хозяина? — бросила на него лукавый взгляд и подошла к лошади, протянув угощение. Анлаудд наблюдал за ее плавными движениями и ухмыльнулся. — Я был бы польщен, если бы хозяина. Скорее кобыл, — заявил он, продолжая поглаживать питомца, но другая картина сейчас занимала его внимание. Такой он видел девушку впервые — радостной и веселой, без тени грусти в глазах. Ее пальцы скользили по шерсти коня, с удовольствием гладили и расчесывали гриву, пока он принялся грызть свой долгожданный плод. Она засмеялась, услышав забавный хруст яблока, и посмотрела охотнику в глаза. Анлаудд словно перестал дышать. Ее смех отразился в нем эхом, задел глубоко внутри то, о чем он давно забыл. Что-то такое личное, скрытое и бережно спрятанное в самом дальнем и надежном уголке души. Что-то, предназначенное не для всех. Мысли его столкнулись, затерялись в блестящей темноте ее глаз, и след их развеялся, оставив внутри только ощущения. Чувства тепла и покоя, которые словно встряхнули в нем, как в бутылке многолетнее вино, снова заставив пряный вкус растекаться и смешиваться, играть и перетекать друг в друга сладкие и тонкие его ноты. Он невольно пропал в этой красоте, на какой-то миг или, быть может, час, поддался пьянящему ощущению, отпустил все, просто смотря на нее и впитывая ее в себя, отпечатывая ее черты в себе и находя все новые. Вьющуюся прядь волос над бровью, маленькую родинку на шее… Ее глаза при свете отливали глубоким темно-карим цветом, были теплы и спокойны. Время остановилось и, прислушиваясь к биению его сердца, замерло, раздумывая течь ли дальше между ними или побыть в стороне. Так близко. Девушка смотрела, перестав смеяться, и они машинально гладили шею коня каждый со своей стороны, как будто и не видели ничего вокруг и самого «вокруг» не стало. Конь меж тем, дожевав угощение, дернул головой и нетерпеливо переступил с ноги на ногу, демонстрируя всем свое желание выйти уже отсюда, раз иных яблок не предвидится. Охотник прихватил поводья ближе и потянул вниз, пытаясь вернуть мысли в потерянное русло. Девушка тепло улыбнулась Анлаудду еще раз и тихо произнесла: — Линед. Мое имя. — "Лесной звон"? — он уточнил значение. Так называли бархатный цветок в виде чёрного резного колокола, растущий на скрытых полянах глубоко в лесу. — Очень красивое имя. Под стать его обладательнице, — ответил улыбкой, чем вызвал ее смущение. — Выведи его, иначе он тут начнет кусаться от нетерпения, — она перевела тему, убрала руки от коня и немного отстранилась. — У нас когда-то тоже были кони. Я ухаживала за ними, — в голосе снова мелькнула печаль, но девушка не подала виду, только скрестила руки на груди. — Но ты, Ревнивый, первым удостоился чести побывать в доме. Хоть и частично, — она снова засмеялась, наблюдая, как неуклюже конь пытается выйти задом, а охотник толкает его в лоб. Этот льющийся звук опять вернул отголоски того чувства в нем. Он тоже не стал сдерживать смех, глядя на ее лучистую улыбку и радуясь, что у них вышло немного отвлечь девушку. Где-то на краю, в тылу сознания проскочила мысль о том, что этот дом не знал веселья уже много лет. И судьба его хозяев была едва ли лучше, развалившись и тлея так же, как и его старые стены, и не видя жизни, как и его наглухо забитые окна.