Strange days

Год второй – Это что? Мерлин скептически уставился на Гарри поверх очков в ожидании ответа. – Брюки. – Я вижу. Ты в этом на сцену собрался выйти? – Что тебя смущает? – То, что это выглядит так, будто ты обмотал ноги влажной картой звёздного неба? – В этом весь смысл. – Гарри. Ты проверяешь нервы своих фанатов на прочность? У тебя есть вкус, я знаю, я отбиваюсь от него который год. – К слову, твоя клетчатая куртка действительно выглядит пошло. – Серьёзно? Это мне говорит человек, который не только выпускается на винилах, но теперь ещё и ходит в виниле? – Каламбуры тоже не твоя сильная сторона. – Гарри. – Мерлин? – Если ты попробуешь явиться в этом перед толпой, я тебя сам раздену, клянусь. – Мерлин, ты же понимаешь, что это не мотивирует меня проявлять самостоятельность в данном вопросе? Тот раздражённо сгрёб со стола план зала, в котором группе предстояло выступать через неделю, но встать Гарри ему не дал, надавив на плечи ладонями и вжимая обратно в кресло. – Брось, Мерлин. Я же просто шучу. – Тебе лишь бы пошутить. – Не ворчи. – Переоденься. – Возьми перерыв и помоги мне подобрать другую одежду. – Я не могу взять перерыв у самого себя. – Ты можешь, в этом и смысл. Мерлин задумался на несколько секунд. – Хорошо. Ладно. При одном условии. – Я слушаю? – Слезь. С моего. Стола. Гарри, которому для того чтобы не дать ястребу покинуть гнездо пришлось практически запрыгнуть на устланного бумагами и планами дубового монстра, расхохотался и скатился, едва не задевая чернильницу. За его смех многое хотелось простить, но Мерлин не дал себе поблажек, сворачивая листы в подобие бумажной дубинки и грозно потрясая своим страшным импровизированным оружием. – Брюки. Идём искать тебе другие брюки. Харт насмешливо щёлкнул каблуками, выпрямляясь на манер немецкого аристократа, но Мерлин лишь закатил глаза, проходя мимо и бормоча себе под нос: – Твою мать, ещё только костюмером я тебе не был… – Вот видишь. Агент, администратор, бэк-вокалист, текстовик по праздникам, ещё и костюмер… Ты незаменим, Мерлин, ты в курсе? Гарри догнал его в два широких шага и закинул руку на плечи, улыбаясь и запрокидывая голову так, чтобы только незаметно подошедший к столу Персиваль мог прочитать по его губам: – У вас есть пятнадцать минут. Тот кивнул в ответ с такой зверской сосредоточенностью на лице, что Харт рассмеялся уже вполне искренне, уводя Мерлина с будущего места преступления.

***

– Сабля это плохая идея. – Я мечтал стать пиратом в детстве, я рассказывал? – Ты мечтал стать шпионом, врачом, ковбоем и дрессировщиком тигров, про пиратов речи не было. – Просто когда мы говорили об этом в последний раз, я ещё не потерял надежду. – О, ну сейчас-то ты видимо в отчаянии. – Конечно, я в отчаянии! Ты же не даёшь мне выйти на сцену с саблей! – А что, пластмассовая сабля это не дурновкусие? – Ты прав, мне надо срочно найти настоящую. – Ну-ка стой! Мерлин ухватил Гарри за манжету, пытаясь удержать. Запонка глухо стукнулась об пол и укатилась куда-то под шкаф. Тот с плохо скрываемым ликованием всплеснул руками и опустился на колени, намереваясь её отыскать. Мерлин бессильно закрыл лицо ладонями и отвернулся к кровати, на которой были разложены несколько пар брюк. – Вот эти, – лаконично сообщил он, протягивая победно сжимающему добычу Гарри простые чёрные джинсы. – Отлично. Твоя взяла. Я буду прекрасен, как рассвет. Пойдём! – Нет, никуда мы не пойдём, пока ты не переоденешься! Харт закатил глаза и потянулся к ремню. – О, нет-нет-нет. Без меня, я подожду тебя в гостиной. Мерлин под насмешливое фырканье, нетерпеливое бряцанье пряжкой и шорох ткани вышел из спальни, отправляясь прямо к лестнице. Внизу было странно темно, так что спускаться пришлось на ощупь. Едва он сделал шаг с последней ступеньки, свет загорелся, ослепляя на мгновение, а дополнил картину дружный выкрик: – СЮРПРИ-И-ИЗ! Ли и Джеймс налетели на него с двух сторон, стискивая в объятиях, и даже Перси довольно улыбался, хотя и пронёс свою сдержанную любовь через гостиную весьма чинно. Его поздравления звучали как отчёт, но Мерлин знал его всю жизнь и легко отличал холодность от самоконтроля. Поддаваясь силе момента, он сам обнял младшего брата, и тот тихо рассмеялся ему в плечо, глядя при этом поверх него на лестницу: – Опять опаздываете, Галахад. – Конечно! Наш контрол-фрик не выпускал меня без смены образа. – Правильно-правильно! – отозвался Ли. – Если бы ты не был моим другом, я бы их сам с тебя стянул. – Да вы все сговорились, джентльмены! – Верно. Никаких бумажек сегодня, Мерлин, мы идём отмечать твой день рождения, и видит бог, пока мы не напоим тебя до пары новых текстов, не отстанем. В кои-то веки сопротивляться не хотелось вовсе, так что когда они шумно выкатились на улицу, он лишь улыбался. Ли, Джеймс и Гарри громко спорили о том, в каком порядке бары должны быть выстроены на пути их следования, Персиваль смотрел в ночное небо и шагал, не глядя под ноги. Мерлин легко касался его локтя, когда на пути возникала преграда, и всё было так спокойно и хорошо, правильно, идеально, что осознание легло в голову легко и изящно. Это не просто группа. Это его семья, лучшие в мире люди. И они стоили каждой бессонной ночи перед концертом, каждого скандала с журналистами или владельцами площадок, каждого иска и всех нервов, на это потраченных. Мерлин рассмеялся: – Гарри, главное, чтобы там, куда мы идём, был ром. Или хотя бы сундук мертвеца. – Засранец, – лениво отозвался тот, – из тебя вышел бы отличный пиратский попугай. – Пиа-а-астры! Очередной взрыв хохота грел лучше, чем капитан Морган.