Два аута, раннеры на первой и третьей

юст, PG-13 Нет, у них в комнате не жарко, просто сюда только что пришли два хоббита и бросили кольцо. Курамочи трясет вентилятор, будто тот должен ему очень много денег, но лопасти закручиваются и тормозят через пару сотен оборотов — ему конец. И им конец. Умрут бесславно, лежа на полу под мокрыми полотенцами, так и не выиграв Кошиен. Кондиционер обещают починить завтра, они пятые в очереди. Очевидно, весь бюджет ушел на машины для подач, поэтому другая техника в Сейдо печально устарела. — Все, — Курамочи влезает ногами в тапочки и натягивает футболку. — Я ушел к Миюки. Савамура провожает его взглядом из-под полотенчатого укрытия и тоже решает отправиться на поиски лучшего места обитания. Не к Миюки, там наверняка яблоку негде упасть. Как и в других комнатах с работающими кондиционерами. Общежитие напоминает здание-призрак, в коридорах пусто, только где-то вдалеке проплывает тень и исчезает за одной из дверей. Вещи на сушилках не шелохнутся — штиль, никакого ветра уже неделю. Аномальная жара терроризирует Токио, Савамура хочет на поле, но тренироваться им разрешают только после заката, когда температура падает до тридцати пяти. Не то чтобы они не пытались нарушить запрет, но после того, как Зоно оттащили в медпункт с тепловым ударом, бунтарский дух несколько поутих. Впрочем, может, немного бунтарского духа еще осталось… Тренеры уехали куда-то сразу после завтрака, а значит, их комната сейчас пустует, Савамура поднимается на второй этаж, крадется мимо дверей, из-за которых слышно галдеж, оглядывается и осторожно тянет на себя ручку. В лицо дышет блаженной прохладой. Савамура втягивает ее носом и быстро прикрывает за собой. Сквозь жалюзи едва пробивается назойливое солнце, помещение выстужено — уголок рая на земле. Он с разбегу перепрыгивает через спинку дивана и замечает Фурую слишком поздно. Фуруя вскрикивает, ерзает под ним, въезжает локтем в ухо и замирает, глядя большими осоловелыми глазами. — Ты что тут делаешь?! — Лежу. — Вижу, что не стоишь. Фуруя в одних шортах и на ощупь как сосулька. Савамуру окатывает волной стыда, он слезает с него и перебирается на соседний диван. Фуруя садится, трет глаза и выгибается, демонстрируя крепкий голый торс. Савамура сглатывает, он немного завидует и совсем чуть-чуть любуется. — Если нас найдут, отстранят от тренировок на неделю. — Они уехали до вечера. Савамура сверяется с настенными часами, только-только подползает три. Фуруя откидывается на спинку, и под бледной кожей скользит кадык. Савамуру печет — широко расставленными ногами, тугим прессом и бусинками сосков. Если жара снаружи не убьет его, то есть все шансы у жары внутри. Фуруя выглядит неприлично. Если бы Савамура мог не смотреть, он бы не смотрел. Если бы мог не представлять, не представлял, как садится Фуруе не колени и оставляет смачный засос повыше ключицы. Как тот запускает ему руки под футболку и ведет пальцами по позвонкам. Было бы круто потереться, поелозить, чтобы Фуруя простонал сквозь зубы, как он это делает порой во время растяжки. Савамура с некоторых пор ненавидит растяжки с Фуруей. Да, сделать что-то такое на тренерских диванах — он до выпуска не сможет смотреть Катаоке в глаза. Фуруя, похоже, дремлет, его грудь медленно вздымается. Савамура размышляет о том, как провел бы языком от пупка до ямочки солнечного сплетения, и как бы сел между раздвинутых ног. Это почему-то не кажется унизительным, когда сменяют в игре — да, а это — нисколечко. Ведь им обоим будет приятно, ну, в том случае, если Фуруя ответит взаимностью. — Ты смотришь. Савамура вздрагивает. — Да щас, с чего бы? — Я чувствую. И с каких пор у Фуруи в пупке появился третий глаз? Савамура ложится на диван и скрещивает ноги. Внизу живота сладко тянет. — Просто залип в одну точку. Кондиционер работает на полную мощность. Нет, Савамуре не жарко, но два хоббита вполне могли бы бросить кольцо в него.