Два аута, раннеры на первой и третьей

пре-слэш, юст, пост-канон, G Когда Райзо оказывается у чужой двери, он чувствует, что поступает чертовски неправильно. Он не должен сейчас находиться здесь, даже несмотря на вполне удачный предлог. Он сжимает руку в кулак и стучит пару раз, тихо, все еще надеясь, что его не услышат. Но Санада открывает почти сразу, будто стоял за дверью и ждал. А еще, судя по виду, он совсем не удивлен. Улыбка сама так и просится в ответ на улыбку Санады, но Райзо хмурит брови под низко опущенным козырьком бейсболки. Убирает руку в карман, осознавая, что выглядит сейчас как идиот, пытающийся конспирироваться, но выдающий себя еще больше. — Проходите, — говорит Санада и отступает назад, пропуская Райзо внутрь. Здесь довольно просторно для съемной квартиры студента, на стенах висят плакаты, возле порога валяется расстегнутая сумка с торчащей оттуда кожаной перчаткой. Райзо слышал, что Санада еще играет, но убедиться в этом воочию особенно приятно. — Кофе нет, чая тоже, — признается Санада, удерживая дверь холодильника. — А где же дежурные фразы вроде «давно не виделись», «простите, что не убрано»? Санада ухмыляется и достает бутылку с виноградным соком, ставя ее на стол вместе с парой стаканов. — Мне казалось, вы никогда не были любителем церемоний. — Однако ты мог проявить хоть каплю уважения. Райзо не злится. На самом деле ему не сдались эти церемонии. Так же как и посылка от Райчи из Осаки, которую тот попросил передать своему семпаю, а Райзо решил сэкономить на курьере. Санада разливает сок по стаканам, пара капель попадает на пальцы. Он тут же слизывает их, не глядя в сторону Райзо, а потом пододвигает один стакан к нему. — Райчи звонил мне, сказал, что что-то прислал. Мог бы не торопиться и привезти лично на летних каникулах. — Ты же знаешь Райчи. Он ненавидит ждать. Санада кивает, и его губы дергаются в едва заметной улыбке. У Райзо щекочет под ребрами, как у какого-то школьника. Он кладет темно-синий заклеенный сверток на стол, берет сок, выпивает его в пару глотков под пристальным взглядом Санады. — Смотришь так, будто что-то туда подмешал, — говорит он, ощущая, как рот стягивает от вязкой сладости. Санада подозрительно пожимает плечами. Райзо уже собирается уходить, когда Санада вдруг вспоминает, что тот оторвал его от довольно интересной (хотя на самом деле мертвецки скучной) аналитики. И гори оно все огнем, Райзо просит эту аналитику ему показать. Санада раскладывает бумаги на кухонном столе и приглашает Райзо присесть. Сам он стоит, опершись локтями о стол и положив подбородок на ладонь. Перебирает листы, скользит по таблицам длинными пальцами. И Райзо не знает, как не цепляться за них взглядом каждую секунду. Не то чтобы Райзо был силен в аналитике. Он прекрасно понимает, что это еще один предлог. Для Санады, для него самого. Он бы ненавидел себя за эту слабость, если бы только мог. Дыхание тяжелеет, когда лицо Санады оказывается слишком близко. Райзо отодвигается вместе со стулом, замечает, как Санада разочарованно прикусывает губу, но продолжает болтать что-то про статистику — белый шум. Райзо залипает на жестах Санады, голосе. Санада уже не его ученик. И если тогда в школе, когда чувства выплыли наружу, это было однозначным и безоговорочным «нет», то теперь у Райзо развязаны руки, и он ищет поводы для встречи, убедительные или не очень. И поводы всегда находятся, но Райзо все равно не может переступить черту. — Эта аналитика и правда смертельно скучная, — говорит он наконец, и Санада смотрит на него почти осуждающе. Наверное, за то, что Райзо сломал дурацкую иллюзию, будто им обоим сейчас были интересны эти циферки. Райзо потирает затылок и проглатывает все слова, что хотел сказать. В воздухе повисает тишина, которую нарушает громкий гудок авто с улицы, и они оба вздрагивают. — Я пойду, — говорит Райзо, зная, что Санада не будет против. Он никогда не против. Это их, кажется, седьмая или десятая встреча после выпуска, случайная или не очень. И каждый раз все по накатанной. Райзо кажется, что он поступает неправильно, Райзо находит повод задержаться, балансирует на грани, почти болезненно реагируя на каждое движение Санады, и сдает назад под уже привычное «Да, конечно, всего хорошего, еще увидимся». Райзо встает из-за стола, проходит в коридор, забирая с полки бейсболку и водружая ее на голову, сдвигая ниже, так, чтобы скрыть выражение своего лица. — Очень жаль, что уже уходите, — отвечает Санада вежливо. — Спасибо, что занесли посылку. Райзо кивает. — Не за что. И мне действительно пора, — повторяет он зачем-то скорее сам себе. Он уже знает, что ответит ему Санада. Или нет. — Может, еще останетесь? У меня есть аналитика поинтересней. И записи матчей. И кофе растворимый можно найти, если постараться. В позе Санады столько наигранного безразличия, будто он сказал это просто из вежливости, но взгляд выдает его с потрохами, да все выдает. Райзо набирает в грудь побольше воздуха и снова снимает бейсболку. — Если только на часок, — врет он. Улыбка Санады выглядит до отвратительного довольной.