Ошибки

      - Хочешь знать моё настоящее имя? — Викинг произнёс это, будто что-то обычное, пока отжимался. Вероника насторожился, отвлекаясь от домашки по математике, и с любопытством придвинулся на край кровати. — Не смей никому рассказывать об этом, я предупреждаю.       Викинг медлил, опускаясь и поднимаясь на и без того достаточно накачанных руках, он шумно дышал, и Мэтт молчал в ожидании. Ну и немного пялился.       - Ричард, — после паузы он повторил, — сраный Ричард. Как же я ненавижу это сраное имя. — Так и не дождавшись реакции, потому что Вероника опешил, Викинг поспешил повторить и угрозу тоже. — Никогда и ни единой душе об этом ни слова, понял меня?       - Конечно понял, не злись, — заверил его Мэтт, хотя всё ещё не верил своим ушам. «Ричард», повторил про себя он, «Львиное сердце»? Имя старомодное, красивое. — А почему оно тебе так не нравится?       - Шутишь? — Викинг шумно выдохнул, выпрямляясь на руках, — Так звали моего сумасшедшего деда. Отвратительное имя, такое тупое, ненавижу!       - «Шутишь?» — передразнил Мэтт, — Моя фамилия «Вероника», а это чёртово девчачье имя, — он сложил руки на груди и сделал вид, что обиделся. — Знал бы ты как оно появилось! Это было двойное имя матери, но кто-то где-то ошибся и в паспорте это стало её фамилией, а потом и моей. Что ты вообще знаешь о тупых именах...       Повисла пауза, Викинг замер, видимо оценивая, чьё же имя более дурацкое: Мэттью Вероника или Ричард Лофгрен. Выбор был сложный.       - И кстати, есть ведь варианты: Рик, Ричи..       - Мать называла меня Ричи.       - Прости, — расстроился Вероника. Видимо, мать либо называет теперь иначе, либо... больше не называет никак. Хотя заранее знать об этом было нельзя.       - Да нет, всё в порядке. Это было давно. Скажи ещё.       - Ричи, — осторожно произнес Мэтт. И вспомнил ещё про Ричи Блэкмора, про его чудесные песни, спетые Дио, которые крутили по радио ещё года четыре назад, когда Вероника ещё общался с отцом. Но наверное у Викинга не было каникул у отца в Джексонвилле, на берегу океана... Пожалуй, такого у него не было. Ричи, Рикки... Дик. Мэтт хихикнул, тупо улыбаясь: — ну ещё можно «Дик».       - Ха-ха, — передразнил его Викинг, — уж тебе понравилось бы, да? — он тоже улыбнулся, а Вероника закрыл рот ладонью, возмущенно приподняв брови. У него появился достойный соперник в таком спорте, как тупой юмор. — Но лучше не надо.       - Тогда Ричи, — Вероника улыбнулся. Неужели правда так можно?       - Да.       О, ему позволялось называть Викинга по имени, да ещё и так, как называла мать. То есть, из его уст имя звучит достаточно хорошо? Много чести. Но так тепло на душе. «Ричи». Мэтт ни единой душе не выдаст это имя, умрёт за него, оно только их. Вероника улыбнулся от этой мысли, это согревало где-то внутри, хотеть защищать Викинга, хотя тот явно в этом не нуждался, по крайней мере, точно не в физической защите. Викинг вообще вёл себя всё это время подозрительно хорошо, и невозможно было поверить, что он ловил кайф, опуская чью-нибудь голову в унитаз, испытывал удовольствие, унижая тех, кто не может дать ему отпор. Мэтт, например, не смог бы дать ему отпор в драке, но он бы чертовски отчаянно попытался. Это ли привлекало такого, как Викинг? Что вообще его привлекало?       Викинг вдруг поднялся с пола, где отжимался, и подошёл к Веронике, сев перед ним на корточки. Он смотрел снизу вверх, смотрел огромными голубыми глазами, было даже не по себе. Рассматривал, словно предмет, пытаясь увидеть что-то, о чём никто не знает. Мэтт всем своим видом хотел бы показать ему своё полное доверие, да и не мог же Викинг прочитать мысли. Мэтт осторожно поправил чужую пушистую чёлку, отросшую и нависающую над светлыми бровями, Викинг даже не моргнул. Жутковато. Чего он хотел?       - Почему ты меня выбрал? — спросил он. Вероника не понял, когда и для чего он должен был его выбрать, но в голове мгновенно всплыла нарисованная чайка, хотя вопрос был некорректным и ответа на него быть не должно. Он вовсе не выбирал его с какой-то особой целью, просто... Заметил. Из-за рисунка. Так вышло.       - Я не выбирал, — Вероника очень хотел подчеркнуть, что не считает их чем-то запланированным с целью выгоды, — ты же не пирожное на витрине.       - Ну а я тебя выбрал, потому что ты особенный, — сказал Викинг. Как будто нарочно, в контраст. Специально его выбрал? Но разве это не произошло как-то само собой? Конечно, хотелось, чтобы его считали особенным, трудно было не согласиться, что это лестно. Но слушать лесть было не в стиле Вероники.       - Что ж, надеюсь ты не прогадал с выбором. Такого особенного долбоёба из всех было наверное сложно найти?       - Все и правда думают, что ты лучше нас, — проигнорировал его издёвку Викинг. «Лучше»? Что за чушь? — Но только ты мой, и они это теперь знают.       Он что, какой-то трофей, которым все хотят завладеть? И в чём же его ценность? Чем это он лучше? И кто «они все»? Столько вопросов, но ответов не дождаться, и по всей видимости, им, этим трофеем, уже обладает Викинг? Мэтт почувствовал на коленях жар, его схватили за ноги, как будто думая, что он убежит. Вероника улыбнулся слегка, уже никуда не побежит, и его правда охватила тревога. Заскрёбся страх, что это всё было каким-то планом, который Викинг придумал для собственного развлечения. Как О'Брайен. На который Вероника сам согласился опять. Он мотнул головой, чтобы прогнать эту мысль, потому что это последнее, о чём сейчас надо вспоминать. Вот что и зачем Викингу от него бы понадобилось? Нечего в Веронике хотеть. И, если честно, он не настолько хитёр. Но всё время провоцирует сомневаться. Мэтт уже устал от этого, он хочет просто покоя.       - Ты не мог бы прекратить заставлять меня постоянно бояться? Мне хватает этого и без твоих вот этих странных вопросов. И какой реакции ты ожидал? Ты вообще думаешь, прежде чем говорить?       Мэтт прикрыл рот рукой, и этим неосторожным движением снова задел синяки на лице, но было уже не так больно. Он остановил себя, потому что, во-первых, он не в том положении после всех своих разговоров чтобы требовать от Викинга тактичности. Во-вторых, не хотелось ссориться и что-то выяснять, не хотелось ничего, после такого диалога и доверенного секрета. Смешная штука — доверие. Вероника будто выставлял из-под одеяла щиколотку, за неё кусали, не сильно, но он всё равно каждый раз позволял снова, хотя уверял себя, что всё под контролем и он не позволит никому себя обидеть и предать... Наивно, наверное, в это верить, стоит уже признать, что к предательству нельзя подготовиться и нельзя его избежать, как бы он не старался.       - Ты не единственный, кто боится, — тихо ответил Викинг, прежде чем Мэтт успел додумать, и чужие ладони проскользили по ногам, хватая за бока, сжимая в руках, как плюшевую игрушку. Викинг чего-то боится? Вероника проглотил нервный смешок, понимая, что смеяться над этим может быть опасно, даже если это и неправда, а если правда, то тем более. Но серьёзно, Викинг боится, что с ними что-то может пойти не так? И это его защитный механизм такой, начать приставать? Оригинальный способ, когда им так страшно, не правда ли? Или да, лучше молча глядеть друг на друга, как Мэтт, надеясь узнать ответы на свои вопросы, но так и не спросить? Бояться ранить друг друга? Или себя? Викинг придвинул его на край кровати, ближе к себе, и дыхание уже перехватило, азарт заиграл где-то в жопе, заставляя ссутулиться и податься к парню за поцелуем. Они так подходят друг другу, двое разбитых мальчишек с зашкаливающими гормонами, отчаянно ищущих способ как-то заполнить пустое время внутри себя.       - И что ты хочешь, Ричи? — Мэтт спросил нарочно, запоминая, как это звучит, и сомневаясь, когда в следующий раз сможет назвать его так. Пришлось откинуть голову назад, ожидая ответа, Викинг незамедлительно проследовал губами по подставленной шее. Вероника зажмурился и заставил себя договорить: — В любой момент может кто-нибудь зайти, уж не говоря о том, что нас будет слышно...       - Я могу забаррикадировать дверь, а рот тебе... заткнуть чем-нибудь, — Викинг стоял перед ним на коленях, сжимал его в руках и смотрел совершенно нагло, щурясь и сверкая глазами, и Мэтт почувствовал, как горят щёки. Чужие ладони вдруг подхватили, оказавшись аккурат на ягодицах, и от неожиданности Вероника схватился за чужие плечи, падая вперёд, ему помогли, приподнимая с кровати. Викинг с довольным лицом прижал его к себе и Мэтт поджал губы. Это немыслимо. И вообще, они ещё никогда себе такого не позволяли. Почему сейчас? Не то что бы у них была какая-то другая запланированная возможность побыть наедине и в безопасности, но вот так, прямо в корпусе средь бела дня... Викинг снова поцеловал, так же агрессивно, как тогда, кусая за губы, его руки уже скользили по спине, разгоняя волны мурашек, и Мэтт не смог сдержать глупой улыбки, и ноги сами дёрнулись обхватить чужую поясницу и прижаться ближе, и очень уж это всё было приятно. Он был вынужден капитулировать, поцелуи настойчиво последовали по скулам на шею, впиваясь в кожу с желанием откусить хотя бы кусочек на память, а дальше его уложили в койку, сминая и раскидывая в стороны тетрадки с математикой. Вероника всё ещё сомневался, было страшно, что кто-нибудь застанет их, но Викинг находчиво подал ему подушку и закрыл лицо так, чтобы заглушить, но не спрятать растерянный взгляд. Викинг выглядел крайне серьёзно настроенным, залезая сверху, сгибаясь под вторым ярусом кровати и садясь прямо на его бёдра, и медленно вёл ладонью по груди, животу, опасно приближаясь к ремню на джинсах. Вероника попытался проскулить «может не надо», но был сниходительно утихомирен, когда Викинг прижал подушку поплотнее, а свободной рукой приложил палец к своим губам, призывая молчать. Попытки схватить Викинга за руки так же легко пресеклись, сцепленные вместе запястья были прижаты к той же подушке и усилили её глушащий эффект. Сопротивление явно было бесполезно... Во что ты влез, Вероника? И лицо-то горит, в глазах пляшут огоньки, коленки развести хочется, но мешают чужие ноги, в джинсах давно тесно. Викинг не спешил, продолжая разглаживать горячей ладонью рёбра и выпирающие косточки таза, и Мэтт уже был готов попросить...       Викинг замер, когда раздался скрип дверной ручки, и не шелохнулся, они оба пронаблюдали, как дверь приоткрылась и в комнату заглянул какой-то парень с засаленными длинными волосами. Лицо было знакомым, но имя где-то потерялось.       - Я хотел... О, простите, я помешал?       - Ничуть, — совершенно ледяным тоном ответил сидевший на Веронике парень, — проверяю тут, насколько быстро можно задушить среднестатистического сокамерника. — Викинг с силой надавил на обе стороны подушки на лице Мэтта, делая больно, и кровать жалобно скрипнула, заглушив такой же жалобный стон. Викинг не улыбнулся, чтобы намекнуть Мэтту «подыграть», даже не моргнул, как будто это и правда было его планом с самого начала. Мэтт смог слабо взмахнуть освободившимися руками, пытаясь упереться ладонями в чужую грудь. — Ваш блок на эту неделю лежит на столе, — спокойно продолжил Викинг, вглядываясь в глаза, на которых выступили слёзы, и вот теперь улыбнулся. Это явно доставляло ему удовольствие. Первый шок прошёл и Вероника вцепился в чужие руки, кажется царапаясь, хотя знал, что вряд ли сможет что-то изменить.       - А, понятно, — парень с засаленными волосами неуверенно прошаркал по комнате и забрал сигареты, шаркая обратно. В дверях он бросил «удачи» и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.       Мэтт отчаянно забрыкался, потому что прошло несколько долгих секунд, а Викинг всё ещё не отпустил его. Тот нехотя убрал руки, позволяя мальчишке отдышаться. Мэтт выглядел взъерошено и зло, он был в панике. Викинг же наблюдал с любопытством, но Вероника уже слишком разозлился, чтобы замечать это.       - Это была плохая идея, — прохрипел он, закашлявшись. Викинг серьёзно приложил силу, он мог и вправду задушить его. Это то, чего он ждал, обнимая этого человека и подставляясь поцелуям?       - Ну ты чего, я же не по-настоящему, — Викинг так внимательно рассматривал покрасневшего Мэтта, что можно было подумать, будто его интересует результат чисто с исследовательской точки зрения и он вовсе не обеспокоен тем, что причинил боль. Но Мэтт всё ещё не мог отдышаться и проглотить ком страха, вставший поперек горла, и смотрел лишь куда-то впереди себя.       - Выглядело достаточно правдоподобно по мне, — с трудом произнес он.       - Это радует, — Викинг довольно улыбнулся и попытался приобнять, но Мэтт отскочил от него, как ошпаренный. Он на секунду подумал о том, чтобы сказать «ты сделал мне больно», но ему не хватило духу, потому что гнев и страх исчез, осталось лишь неприятное ощущение в затылке от того, что его вдавили в матрас. И он уже не понимал своей реакции. Увернувшись от чужих рук, он метнулся к двери и опять замешкался. Викинг убедил его в своём намерении как когда хотел придушить, так и когда отшутился сейчас, и пугало то, что Мэтт не понимал, то ли Викинг хорошо играет, то ли это он влюбился и ослеп. Или он просто тупой и позволяет всяким Дикам вести себя так.       -Извини, — выдавил из себя он и всё же вышел. Сердце ухнуло, будто до этого и не билось вовсе. Надо отдышаться. Плохой идеей было ожидать чего-то хорошего. Плохая идея доверять. Сколько раз надо разбиться, чтобы понять это? Сбегая на первый этаж, Вероника не попал ногой на одну из ступеней и съехал оставшиеся на жопе, расцарапав локти. Было больно и обидно. Он, прихрамывая, дошёл до своей комнаты и, падая на кровать, лишний раз обрадовался, что до сих пор живёт один, без сокамерника.