ни проблеска света, я слышу лишь выстрелы. под черными небесами разносятся истошные крики, заставляющие леденеть мое тело и душу.
Последний взмах кисти, последний мазок и картина, над которой Иджон парился целую неделю, наконец закончена. С холста на него смотрел огромный белый волк, с черными, как ночь глазами, и взглядом, который прочно засел в душе. После того случая на парковке, Чан целую неделю пытался вспомнить, где же раньше он видел его, но так и не смог. Зато руки сами взяли краски, и на свет появилось это чудо. Шатен потянулся, похрустев суставами, и его лицо украсила довольная улыбка. – Чан Иджон, мальчик мой! И улыбка тут же погасла. Парень ненавидел этот гнусавый голос с самого первого дня пребывания в университете. Его куратор – самое мерзкое существо на планете. Маленький, лысенький, дряхлый мужичок, в клетчатом костюме, который падок на молодняк. На вид ему уже лет сто, да и пахнет от него также. – Вы что-то хотели? – не было абсолютно никакого желания не то, что общаться с этим человеком, но и даже находиться с ним в одной комнате. – Да, милый мой, – мужчина приблизился. – Ты же помнишь, что через две недели тебя выставляют? – говорил это он таким тоном, будто речь идет не о картинной выставке, а о рынке рабов. – Конечно, помню, – поднявшись со стула, Иджон начал быстро все убирать: палитру и кисти он положи на столик, думая, что потом все обязательно вымоет (на самом деле, это делают первокурсницы, которые за ним сталкерят); карандаши, ластики и другую мелкую муть, шатен закинул в сумку. – Но ты так и не отдал картины. Ты же знаешь, что это трудоемкий процесс: все разделить на секторы, подобрать цвет... Старик попытался прильнуть к парню, но тот успел снять холст и отгородиться им. – А Вы знаете, что я не буду это с Вами обсуждать. Я уже обо всем договорился с руководителем выставки, – аккуратно поставив картину к стене, Иджон закинул сумку себе на плечо, и быстрыми шагами направился к выходу из аудитории. Чан Иджона всегда называли, если не гениальным, то очень одаренным. В школе был отличником, хотя, наверное, ни разу домашнее задание не делал. Смекалка и хорошая память всегда его выручали. Поступил в университет искусств из-за друзей: Джехо пошел на режиссуру, а Докюн на эстрадное пение. Парень и не думал, что его скетчи, и другая мазня, помогут ему поступить, не смотря на высокую конкуренцию. А потом конкурсы, поездки. И все это только за первый курс. А сейчас, будучи на втором, шатену посчастливилось принимать участие в одной из крупных выставок Сеула.***
Серый клетчатый костюм, белоснежная рубашка, темно синий галстук и черные туфли. Иджон критично оглядел себя в зеркало и поморщился. Он ненавидел такие мероприятия, ненавидел такую одежду и всю эту суету, что сейчас творилась в доме. Влетевшие в его комнату блондин и брюнет быстро подперли дверь стулом и попытались спрятаться за парнем. – Твоя тетка чуть не сделала из меня прилизанного мачо, – Джехо сглотнул. – А из меня Казанову, которого током шибануло, – пробубнил Докюн, пытаясь пригладить торчавшую прядь. – Просто посмотрите, что она на меня напялила и позатыкайтесь. Пару раз прокрутившись, младший бухнулся на кровать. Парни сразу же приземлились рядом. – Да ладно, тебе идет. Как представлю, сколько девушек мы сегодня подцепим в таком виде, – мечтательно протянул Ким и пихнул На локтем в бок. – Тебе лишь бы кому присунуть, – отозвался Чон и пнул друга так, что тот упал с кровати. Пролежав так еще минут десять, ребята все же решили, что пора бы выходить. И это совсем не из-за того, что дядя Иджона все эти десять минут тарабанил в дверь.***
Толпа. Иджон ненавидел толпу. Довольно большое скопление людей заставляло его чувствовать себя крайне неуютно, а вперемешку с натянутыми улыбками, липовым участием – это вообще казалось адом. Пусть это и закрытая выставка, на которую пускают строго по приглашениям – людей здесь было как говна. Предки ворковали впереди, ребята веселились сзади, а Чан пытался сообразить, как бы быстро свалить отсюда, и плевать, что они только вошли в здание. Но здесь надо пробыть минимум часа два, чтобы помельтешить перед своими картинами и обменяться парой-тройкой слов с местными шишками. «Все только для твоего блага, Иджон» – фраза, которую он заебался слушать от родных и учителей. Как такового давления никогда не было, ведь он сам выбрал свою профессию, но как только он поступил – все поменялось. Тетя и дядя начали докапываться, что там с учебой и давать совершенно ненужные советы, учителя подлизывались, хотели стать его руководителями на различных конкурсах, пытаясь выехать за счет него. Он хотел все бросить, пойти куда-то работать, но не смог. Хоть шатен с виду и похож на кирпичную стену, но он переживал за предков и хотел как-то отблагодарить их за то, что они столько лет с ним возились. В зале был приглушен свет, и это погружало все в атмосферу спокойствия. Но Иджона наоборот что-то напрягало. – Мальчики, мы пойдем прогуляемся, – тетя приняла бокал шампанского из рук улыбающегося мужа. – Не скучайте, – мужчина притянул жену к себе за талию, и они не спеша направились вглубь выставки. Шатен облегченно выдохнул и почесал затылок. Сейчас надо найти свои картины, потом выпить и найти менее людное место. Открыв рот, чтоб сказать что-то, он обернулся и увидел лишь отдаляющиеся спины друзей. – Вот уроды, – парень цыкнул и пошел в сторону официанта.***
К концу третьего бокала Иджон находит свою последнюю картину. Подойдя к ней, он слегка улыбнулся. Свет был подобран настолько хорошо, что глаза волка будто светились изнутри, он будто следил за жертвой, готовый в любой момент напасть. – Поздравляю, молодой человек, – кто-то похлопал парня по плечу. – У меня уже много кто спросил: не продаются ли твои картины. – Ах, спасибо, Ким-щи, – Иджон кивнул хозяину выставки. Шатену не нужны были деньги, но разговоры о нем в светских кругах явно не помешают. – Так ты не против их продажи? – Нет. Для меня это большая честь. Перекинувшись еще парой дежурных фраз, они распрощались и мужчина удалился. Чан наконец смог вздохнуть спокойно. Два часа прошло и теперь, с чистой душой, можно было валить домой. Ему было насрать, где шарятся его дружки. Наверняка подцепили каких-то баб и уехали. – Красиво. Ваша? – от этого голоса по спине пробежал холодок. Чуть повернув голову Иджон увидел того самого парня с парковки, только сейчас он выглядел приличнее: явно дорогой костюм, уложенные волосы. – А. Да. Моя, – шатен нахмурился и чуть ослабил галстук. – Сон Кениль, – парень протянул свою руку. – Чан Иджон, – художник пожал ладонь, зачем-то замечая, как контрастирует их кожа. Медленно и как-то нервно разжав свои пальцы, ведь это рукопожатие длилось чуть больше положенного, шатен услышал тихий смешок и поднял взгляд на нового знакомого. Глаза в глаза. Снова. Иджону показалось, что дыхание остановилось, голова начала ужасно гудеть и в горле пересохло. Внутри будто все перевернулось, три раза прокрутилось и встало на место. – Кен! Нам пора! – Черт. Простите, мне нужно идти. Был приятно познакомиться, – Сон растянул губы в улыбке и чуть поклонившись, поспешил уйти. –Что за хуйня? – парень сжал дрожащие руки в кулаки и попытался выровнять дыхание. Он не мог понять, почему так отреагировал на этого Кениля, что сейчас, что тогда на парковке. Вроде бы обычный мужик, таких сотни по городу ходят. Но этот... Взгляд невольно упал на картину. Пара секунд и Иджон стремительно несется в сторону выхода.***
Свежий воздух немного привел мысли в порядок. Хотя и мыслей особых у парня не было. Скрывшись за углом здания, он наспех закурил, пропуская дым в легкие и выдыхая его. Чан прижался спиной к стене, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Ему надо напиться. И чем скорее, тем лучше. В его жизни происходит какая-то хрень, он не понимал, как все могло в один момент измениться. От раздумий его вывел еле различимый шепот, доносящийся из глубины закоулка. – Шихен, тащи его тушку быстрее, а. Я еще поспать собираюсь перед вылетом. – Блять, он, наверное, весит как три меня. – Да срать мне. В темпе закончим с ним и разойдемся. Иджон выбросил недокуренную сигарету и, как можно тише, двинулся на звук. Он сам не понимал, какого черта делает, но чувствовал, что ему это необходимо. Еще пара шагов и, выглянув из-за угла, перед ним предстала не очень красочная картина: какой-то мужик стоял на коленях перед Кенилем (!), в его в руке был пистолет, дуло которого аккурат упиралось в лоб жертвы. – За что? – дрожащим голосом проговорил тот. – Нас просто наняли. Но думаю, что ты просто перешел кому-то дорогу, – Чан заметил высокого парня, стоящего чуть поодаль. – Хватит трепаться. Прощай, – проведя дулом ото лба до правого виска, Сон нажал на курок. Иджон зажмурился, раздался тихий хлопок, и тот услышал, как тело упало на асфальт. Зажав рот рукой, шатен начал уносить ноги из переулка. Все что ему было сейчас нужно – это такси до дома и как можно больше алкоголя. Да, ему определенно нужно набухаться.