Похищение Аронакса

Уходящая ночь ещё цеплялась за лохматые кусты и сонные кроны деревьев, когда первые, настырные лучики восходящего солнца уже выталкивали из-за горизонта просыпающийся рассвет. Он, лениво зевая и потягиваясь, расплывался томной негой, словно розовая пенка топлёного молока. Один за другим, вереницей из-за пушистого, фиалкового облака выныривали острые, солнечные лучи. Своим ярким прикосновением, они гасили побледневшие звезды, растворявшиеся в дымке утреннего тумана. Они лучи медленно скользили по сонному морю. С их появлением туман застлал его ровную, как озеро гладь. Потовый город постепенно начинал просыпать, по его улицам сонно ползли люди в сторону пристани, в основном это были рыбаки, которые рано утром снаряжали свои хилые судёнышки, чтобы выйти в море, к полудню вернуться с уловом. А солнце, не обращало внимания на мир людей, а тихо поднималось выше, озаряя своим светам всю местность. Нежные солнечные лучи упали на сонную траву, и она засверкала миллионами огоньков. Раса на траве сверкает недолго. С каждой минутой её становится все меньше. Внезапно все вокруг наполнилось новыми звуками. Стало значительно теплее. Солнце поднялось выше, подул приятный лёгкий ветерок с моря. Зашумели деревья, улицы наполнялись людьми, которые стекались к пристани. Вернулись рыбаки с уловом, началась торговля, поднялся шум на пристани. Все вокруг пришло в движение. Корабли готовились к отлитию, на некоторые грузили уголь и провиант, а некоторые только прибыли. Множества кораблей самых различных размеров, оснасток и национальностей, пришли в движения. На одном работали и пели. На другом матросы высоко над моей головой висели на канатах, которые снизу казались не толще паутинок. Пристань пахла дёгтем, солью. Ночью к пристани подошла красавица шхуна. Высокие мачты, большая парусность, длинные реи, глубокая осадка, обеспечивавшая высокую остойчивость даже при поднятых парусах, устремлённый вперёд нос, узкая корма, прекрасно обрисованные ватерлинии — все указывало на ходкость и отличные мореходные качества судна, способного выдержать любую штормовую погоду. «Эббы» пополняла запасы продовольствия. Аронакс и Консель сошли на сушу. Профессор задавался вопросом: «Что судну могло понадобиться в этих местах? Запастись провиантом? .. Нет, ибо холодные берега Чили не могли снабдить шхуну такими обильными запасами, как портовые города — Сан-Антонио, Вальпараисо — в Чили и Форталеза, Порту-Алегри, — в Бразилии. В  бухте Талькауано на жалком рынке у пристани и в Консепсьоне не нашлось бы товаров, на которые граф д'Артигас мог обменять свои пиастры и банковые билеты. Административный центр округа Консепсьон насчитывал не более пяти-шести тысяч жителей. Торговля там сводилась к вывозу зерна, свинины, мебели и морского снаряжения. Кроме того, несколько недель тому назад, во время десятидневной стоянки в порту Форталеза, шхуна уже взяла груз, готовясь к рейсу в неизвестном мне направлении. Куда же граф ведёт нас? На все прямые вопросы он отвечает уклончиво, не внося ни малейшей ясности». Профессор и его слуга поднялись на набережную, решив немного пройтись по городу. С моря дул лёгкий ветерок, на улицах кипела жизнь. Около таверн было весьма много народу, матросы завтракали, напивались впрок. Вот из таверны «Последний порт» вышел человек не высокий, мускулистый, широкоплечий, с большой головой, прилизанными черными волосами и гладко выбрит, всё в нём носило отпечаток провансальской живости, в руках он нёс толи пиджак, толи сюртук, разобрать было сложно. Аронакс обомлел, узнав в нём помощника капитана «Наутилуса». — Господин, профессор! — удивлённо воскликнул Консель, указывая на человека. — Да, Консель, это он! — ответил Аронакс. — Неужели граф д'Артигас прав? — всё ещё прибывая в недоумении, спросил фламандец. — У меня были некоторые сомнения в рассказанной им истории, но теперь это очевидно! Капитан Немо, по всей видимости, следит за «Эббой» и при первом удобном случаи своего помощника, чтобы похитить нас! — ответил профессор. Тем временем человек, не заметив Аронакса и Конселя, прошёл мимо, или только сделал вид, что не заметил… — Из благоразумия нам следует вернуться на шхуну. *** Человек зашёл в таверну «Якорь» и сел за столик. Она была невелика и довольно уютна: вывеска недавно выкрашена, на окнах опрятные красные занавески, пол посыпан чистейшим песком. Таверна выходила на две улицы. Обе двери были распахнуты настежь, и в  просторной низкой комнате было довольно светло, несмотря на клубы табачного дыма. За столиками сидели моряки. Они громко говорили между собой. У входа стоял хорошо одетый человек и курил, к нему подошёл ещё один, выше среднего роста, могучего телосложения, не старше сорока пяти лет от роду, смуглая кожа этого, чёрные, как смоль, волосы, изящная осанка. Подобный гость явно высокого происхождения был будто чужероден портовой таверне. — Я проследил за ним от самого дома до сюда, — произнёс первый. — Сразу скажу, странный человек если присмотреться. Он моряк, грамотен, имеет собственный дом, живёт богато, но работает один раз в год в период бурь на частных судах, предпочитает «местные маршруты» и естественно за такие плаванья получает не много. — А что с «Орионом»? — Буксиру не удалось обнаружить никаких следов кораблекрушения. Так же, совершенно случайно, пока расспрашивал об этом Жирарде, нашёл двух парней, которые обнаружили его на песке утром, так вот они тоже утверждают, что ни видели обломков, то есть море ничего не выбрасывало на берег. — Получается, я совершенно прав! — Дашь время, поеду в Консепсьон, попробую там навести справки. — Нет, достаточно информации, — ответил второй. Он вошёл в таверну и подсел за столик к Жирарду. — Здравствуйте! — произнёс он. — Я Кишан Редди. А вы Жирард Гюиз, если я не ошибаюсь? — Да, это я. Что вам от меня надо? — Вы же единственный спасшийся с судна «Орион», потерпевшего крушения в этих местах почти десять лет назад? Жирард кивнул, уже примерно понимая, что хочет этот человек и приготовился отпираться до последнего. — Все эти годы я разыскивал своего хорошего друга, сначала по всей Индии, а потом мне удалось узнать, что он отплыл в Европу на каком-то судне. Я долго разыскивал его название и наконец, мне это удалось узнать, но в мести с печальной новостью, о гибели «Ориона». Неужели он погиб так бесславно? — с волнением говорило человек. — Да, — коротко ответил Жирард. — Неужели спаслись только вы? А может… — с какой-то надеждой спросил Кишан и оборвал себя. — Да, спасся только я. Была сильная буря, и меня смыло за борт, а через некоторое время, я видел, как корабль налетел на прибрежные скалы. Мне стоило многих сил добраться до берега. — Нет! Он не мог так просто погибнуть! — воскликнул собеседник, кажется, его горе было действительно не поддельным. – Нет! — уже уверенно воскликнул он. — Он не погиб! Я… я докажу это! Я найму водолазов и проверю то место, где затонул «Орион», там же должно было что-то остаться! Жирард побледнел, на вид этот человек богат и вполне может провести обследование и тогда обнаружиться, что «Орион» там не разбивался. Он колебался, но потом произнёс: — Обещаете, что будите хранить тайну? — Да! Да! Конечно! — живо ответил Кишан. — Обещаю! — Вы читали книгу господина профессора Пьера Аронакса «Двадцать тысяч льё под водой»? Вы понимаете, к чему я клоню? — Читал, но тогда мне подумалось, что это простое совпадение! Если я найду его, то я тоже… — он вновь оборвал себя на полу слове. — Вы не знаете, как я могу его найти? — Слушайте: «От крайней точки в крысином логове на северо-запад к банде из двадцати сему убийц, поговорить с их главарём Иль Лонгю, к единственному месту, где живут ходячие гиганты и босс объяснит, как бросать муравьёв вверх на юго-запад*», — процитировал на английском Жирард. — И что это означает? — непонимающе спросил Кишан. — Это как-то связано с координатами какого-то острова. Он сказал, что кто знает его, тот поймёт.