Похищение Аронакса

Тяжёлые волны, глухо ворча и пенясь, накатывались на прибрежную гальку и, на обратном пути, смывали в море мелкие ракушки. Ночь ещё не уступила своих владений предстоящему дню, а нетерпеливый рассвет уже тыкался в полоску обозначившегося горизонта. Толстым удавом змеилась полоса спутанных, темно-малахитовых водорослей вдоль кромки воды, плещущейся по, вынырнувшему из морских глубин, песчаному пляжу. Вдруг из далёкого поднебесья выбежала багряная дорожка и, стремительно приближаясь к высоким волнорезам, выступающим из, неистово бьющих о них, волн, упала на мокрый песок. Один за другим из сиреневой полосы горизонта прорывались яркие, острые лучи солнца, озаряя побледневшее небо с поблёкшими звёздами. Вместе с разливающимся рассветом из заоблачных высот вырвался порывистый, озорной ветер и, взбивая барашковые чёлочки, погнал упругие, сине-зелёные волны к вечно зовущему берегу. Багряно-малиновое зарево охватило небосвод ярким пламенем, отбрасывающим огненные блики на бесконечные барханы колышущихся волн. Песчаный пляж подсыхал и, налипший на прибрежных валунах, мокрый песок осыпался белыми ручейками к их подножию. Лента водорослей понемногу смывалась накатывающимися волнами и утопала в бурлящем прибое. Рассвет постоянно менял свою удивительную, красочную палитру, словно гигантский хамелеон. Просыпающееся море, ласковым котёнком, мурлыкало рокотом набегающих волн, нежно прикасаясь к оживающему пляжу. Догорающий рассвет влился в утро. К берегу шла шлюпка с матросами, которые видимо, обследовали остров, так же в этой же шлюпки ехали Аронакс и Консель. Они старались не единым словом и жестом не выдать свои намеренья бежать. Вот шлюпку вытащили на берег и её пассажиры ступили на пляж. Один из матросов повёл группу на запад по берегу, а остальные пошли в противоположную сторону. Профессор и его слуга некоторое время прогуливались по пляжу. Брег был песчаный и гладкий. Редкие деревья возвышались над болотистой низменностью. Аронакс и Консель постепенно удалялись от берега, страшась того, что сейчас они будут обнаружены или к ним кто-нибудь присоединиться в их прогулки. Они прошли рощицу насквозь и упёрлись утёсы. Консель ловко взобрался наверх. — Здесь возможно пройти, — произнёс он. — Тогда воспользуемся этим… Аронакс взобрался за ним, и они пошли меж скал. Они шли по широкой, но не глубокой долине без всяких признаков зелени, усеянной глыбами камня, оставшимися от ледникового периода, исполосованные длинными моренами, покрытые потоками лавы, взрыхлённые большими буграми, усыпанные обсидианом и лабрадоритом. Дорога оказалось долгой и трудной. Там попадалось множество впадин, которые приходилось огибать или искать безопасный путь. Всюду царили тишина и  мрак, солнечный свет зачастую не проникал в эти ущелья. Конселю постоянно чудилось, что за ними наблюдают, то он видел человека на сколе, но приближавшем рассмотрение это оказывался лишь камень причудливой формы. Они старались постоянно идти на запад, но вскоре они наткнулись на чьи-то следы, оставленные мокрыми подошвами, которые ещё не успели высохнуть. — Здесь кто-то прошёл, — тревожно произнёс Аронакс. — Позволения сказать, это наши следы, а вернее мои, — ответил Консель. — Почему ты так считаешь? — спросил профессор. — Когда мы шли по равнине, я старался уступать вам сухую дорогу, а сам шёл по воде, поэтому ваши ботинки сухие, а мои некоторое время оставляли следы, — ответил Консель. — Это значит, что мы сделали полный круг! — констатировал Аронакс. — Господин профессор, куда теперь? .. — спросил Консель, он не договорил, а уставился на скалы расположенные выше, того места, где находился. — Консель, что произошло? Тот лишь безмолвно указал на человека, который замер на скале в полуприсяду с длинноствольным ружьём, соединённым небольшим шлангом с сумкой на поясе, к которому была приспособлены некоторое подобие зрительной трубы. Он смотрел через неё куда-то на север. Расположение в этом месте скал было такого, что он занял самую высшую точку, откуда был прекраснейший обзор на все сто восемьдесят градусов, но его никто не мог заметить из-за живописного расположения камней на другой части склона. Внезапно раздался глухой хлопок, будто где-то кто-то лопнул резиновый надувной шарик. Человек на скале на некоторое время замер, а потом вытащил из сумки бинокль с призмами Порро и осмотрел простанство.* Страшная догадка промелькнула в голове профессора. Ещё во времена наполеоновских воин, в начале века, специально отобранных стрелков британских войск обучали стрелять из дальнобойных ружей. Так, британским стрелком Томасом Планкетом был убит генерал Кольбер. Но и ради справедливости нужно заметить, что и у французов тоже были меткие стрелки — во время Трафальгарской битвы французский унтер-офицер, заняв позицию на мачте корабля, смертельно ранил адмирала Нельсона. К 1850-м годам практически все основные военные державы мира «перевели» свои армии на капсюльные ружья. Новые нарезные ружья могли производить стрельбу на расстоянии, в 10 раз превышающем дальность своих гладкоствольных предшественников. Во время войны 1853 года в Южной Африке британские стрелки были в состоянии поражать живую силу противника на расстоянии 1200 ярдов. Это было невероятным достижением, которое было до конца не осознано военным командованием. Но, однако, здесь всё было не так. Бесспорно, это был человек из команды «Наутилуса», на это указывало его ружью, приводимое в движение сжатым воздухом, наподобие тех ружей, что использовались для подводной охоты. В кого стрелял этот человек? Неужели в Кер Каррадже? Нет, тот не высаживался на берег. Может по капитану? Тот тоже оставался на «Эббе». Гадать было бесполезно. Была другая важная проблема. Человек удостоверившись, приготовился спускаться в долину, где, без всякого сомнения, обнаружит профессора и его слугу. Вот он без единого шума спустился вниз и заметил наблюдавших за ним, на некоторое время пришёл в замешательство, но потом зашагал быстрым шагом по долине. Консель окликнул его, но тот не обратил внимания на голос. Кричать было бесполезно, да и экипаж «Эббы» мог услышать голоса. Тогда профессор и его слуга поспешили за стрелком. Он шёл по той же долине, что Аронакс и Консель с час назад, но в один момент он полез на скалу, в месте, где, словно нарочно природой были навалены камни наподобие лестницы. Некоторое время он шёл по верху, а затем спустился по отлогому склону. Уже темнело, и его преследователи ели могли уловить тёмную фигуру в сгущающихся сумерках, которая скользила меж глыб от двадцати до трёхсот футов высотой, самых разнообразных форм цилиндры, похожие на башни, призмы, напоминающие колокольни, пирамиды, словно обелиски, конусы, подобные заводским трубам Страшные торосы в Ледовитом океане, и те не имеют таких причудливых очертаний! Естественные мосты соединяли между собой скалы; арки, расположенные, как своды храма, терялись в высоте, недоступной взорам. Кое-где виднелись ущелья с монументальными стенами, в  других местах — настоящий хаос стрелок, пирамидок, шпилей, каких не найдёшь ни в  одном готическом соборе. Человек дошёл до скалы, которая выдавалась в океан, как каменный пирс, около которого качалась лодка с четырьмя людьми. Аронакс и Консель поспешили к ней, окликая людей, но, однако, не слушая, их лодка отвалила от берега и на вёслах исчезла во тьме. Профессор и его слуга были вынуждены примериться с перспективой, ночевать на холодных камнях, без ужина. Они расположились за камнями, где не столь безжалостно дул холодный ветер и пытались приготовить ночлег. Прошло примерно с час, как внезапно раздался голос: — Профессор, не уж-то вам хочется ночевать здесь?! Аронакс обернулся перед ним стоял Нед Ленд.