Мутанты: первая игра

— Вау! Стадион такой огромный! — закричал Хорио, выйдя из автобуса. — Во-первых, — одёрнула его Томока, — это не стадион, а спортивный комплекс; а во-вторых, мы ещё даже внутрь не зашли. — По моим данным, трибуны главного корта, на котором сегодня предстоит нам играть, вмещают около двух тысяч зрителей, — раздался совсем рядом знакомый голос. — Обычно теннисные матчи среди юниоров не привлекают особого внимания, однако призыв министра по делам мутантов, который транслировался по телевидению, вызвал большой интерес… — Инуи-сенсей! — расталкивая всех на своём пути, Тачибана Анн бросилась к любимому профессору. Следом за ней с места сорвались и остальные резиденты Фудомине. Фуджи-сенсей и Рюзаки-сенсей, которые должны были завершить последние приготовления к матчу, уехали из школы ещё накануне. Сейчас они стояли по обе стороны от Инуи в самом начале дорожки, ведущей к одному из входов в спортивный комплекс. — Поосторожнее, — попросил Фуджи, когда ученики обступили Инуи со всех сторон и, рыдая, полезли обниматься, — если хотите, чтобы Инуи-сенсей ещё долго оставался с нами. — Вы ведь сами не так давно чуть не задушили меня, Фуджи-сенсей, — напомнил ему Инуи, пытаясь удержать у себя на спине Сакурая. — Дайте и мне обнять сенсея! — помахивая каменной рукой, прокричал Учимура. — Что это? — спросил Инуи. — Ты не понравился девочкам Амане? — Долго рассказывать, — отмахнулся Учимура, и всё же притерся боком к любимому учителю. Тачибана смотрел на них со стороны, не решаясь испортить радостный момент. Никто не решался. Кроме Мизуки. — Двигаемся, не создаём пробку! — прикрикнул он, появляясь в дверях автобуса. — Матчи начнутся через час, а кое-кому нужно подготовиться. — Я видел тебя в списках, — Инуи с гордостью похлопал Камио по плечу. — Молодец. — Сделаем их! — Сделаете-сделаете, только шевелитесь быстрее, — проворчал Мизуки, подталкивая самых упрямых в сторону входа. — Неплохо справляешься, — улыбнулся ему Инуи. — Теперь, когда ты вернулся, я могу нормально отдохнуть и заняться своими делами, а не твоей историей. — Это такой способ сказать, что ты рад меня видеть? — Возможно. Все, кто проходил мимо Инуи, считали своим долгом поприветствовать его и сказать, как они соскучились. Только Кайдо никак не решался подойти. — Я рад, что ты не уехал, — когда снаружи они остались только вдвоём, Инуи сам сделал первый шаг. — А я рад, что Вы вернулись, — Кайдо опустил глаза. — С вероятностью в сто процентов сегодня будет дождь. — Тогда мы... — неожиданная смена темы застала Кайдо врасплох. — Надеюсь, мы успеем раньше, чем он начнётся. — Должны успеть. Инуи почувствовал, как неловкость Кайдо медленно исчезает, сменяясь радостным предвкушением матча. — Что думаешь по поводу необычного решения в парной игре? — спросил он, направляясь к входу. Внутрь они зашли уже рука об руку. *** — Смотрю, вы выбрали необычную тактику, — Юкимура улыбнулся Тезуке, который занял место рядом с ним на трибуне. Перед деканом ИГА лежал листок с распорядком матчей в финальной редакции. — Или лучше комбинации не нашлось? — Ты так говоришь, будто знаешь всех наших учеников, — невозмутимо ответил Тезука. — Не всех, — повёл плечами Юкимура. — Но у нас, как у ведущего учебного заведения для мутантов Канто, есть кое-какая информация. — Эта пара сыграет не хуже других, — сказал Тезука тем же плоским тоном, полностью пропуская мимо ушей замечание о «ведущем учебном заведении». — Не сомневаюсь. Доброе утро, министр. И ещё около получаса после этого главный представитель министерства Японии по делам мутантов потратил на длинную речь, сводившуюся к тому, что мутанты тоже могут вести публичный образ жизни… если, конечно, эта публика — они сами. Несколько раз Момоширо и пара ребят из Фудомине порывались «начистить морду этому усатому», но всякий раз их останавливал Тачибана. Со стороны ИГА тоже доносились возня и крики: парень с волосами, похожими на водоросль, несколько раз пытался выскочить на корт и «размалевать его в красный». Тезука и Юкимура стояли рядом — с абсолютно одинаковым отсутствием какого-либо выражения на лице. — Итак, с верой в светлое будущее всеобщего равенства и братства, — наконец объявил министр, когда даже самые задиристые слушатели откровенно заскучали, — мы начинаем дружеский теннисный матч между юниорскими командами Института геномных адаптаций и школы-интерната имени святого Сейфуро. — Что это значит? — нахмурился Фуджи, услышав название их школы. — И как так получилось? — сидящий рядом Мизуки развел руками. — Вторые парные на корт, — объявил рефери. — Матч в один сет. Братья Кисаразу встали со своих мест и синхронно улыбнулись. — Не подведите меня, — крикнул Мизуки им вслед. — Не знаю, что ты хочешь этим добиться, но, надеюсь, у тебя есть план, — вздохнул Фуджи, с тревогой наблюдая за тем, как парные пожимают друг другу руки. *** — Знаешь, Ягю, я не думал, что эти идиоты опустятся до того, что просто засунут в парные близнецов, — громко обратился к своему партнеру один из пары ИГА. Так громко, что на противоположной стороне корта всё было прекрасно слышно. — Не нужно грязных выражений, Нио-кун. Подавай. Нио Масахару и Ягю Хироши дали понять, что пара Сейфуро будет лёгкой добычей; они вышли играть с сильнейшими, а не со случайной комбинацией, поэтому даже делать вид не будут, что напрягаются. — Считаете, что можете выиграть у нас всухую? — Мизуки, между тем, выглядел слишком уж довольным, наблюдая за игрой. В новом гейме Ацуши получил очко с подачи. — Оуу, — протянул Нио, — да ты не совсем слабак. Но и второй гейм тоже взяли ИГА, как и третий. Публике было скучно наблюдать одностороннюю игру, многие демонстративно зевали, а группа поддержки ИГА скандировала требования закончить этот матч за пять минут. И только Юкимура напрягся, когда в перерыве Ацуши начал заплетать брату косу. — Это же черная коса! — одновременно с этим раздалось прямо над ухом у Мизуки. — Да, это она. — Мизуки скривился. — На два тона тише, если это возможно, Аой-кун. — Черная коса? — переспросил Рёма в соседнем ряду. — Эчизен, ты что совсем ничего не знаешь? — возмутился Хорио. — Больно надо, сам всё увижу. Соперники поменялись местами, и Рё занес ракетку для удара. Сначала обмен мячом казался обычным, только немного затянутым: играли, в основном, Кисаразу Рё и Ягю, и близнецам удалось с трудом удержать подачи. Зарабатывая четвертое очко в гейме, Рё отбивал уже гораздо увереннее, чем Ягю — стало заметно, что хватка последнего становится слабее. Размахнувшись сильнее, Рё послал мяч к задней линии, Ягю дёрнулся за мячом, но его остановил крик Санады: — Стой! Не отбивай! — Гейм — школа святого Сейфуро. Три — один. От ошибки в названии родной школы Фуджи опять передёрнуло. — Даже и святого такого нет, — возмутился он. — Откуда тебе знать, со всеми святыми лично знаком? — Мизуки с довольным лицом накрутил прядь волос на палец. ИГА попросили перерыв. Усадив Ягю на скамейку, Санада начал массировать ему руку, что-то тихо объясняя. Время от времени они оба оглядывались на Юкимуру. — Начали осторожничать, — прокомментировал Хорио с выражением абсолютного превосходства на лице. — Вовремя. — Почему? Как? Что ты знаешь? — посыпалось со всех сторон. — Черная коса — это не полное прозвище, — объяснил Хорио. — Полностью: Черная коса смерти. — Что?! — все, кто его услышал, немедленно обернулись и в ужасе посмотрели на близнецов. — Так он приближает смерть? — заинтересовался даже Рёма, которому до этого было нестерпимо скучно. — Не совсем, — вмешался Мизуки, оборачиваясь к ним, — Рё может посылать через предметы импульс, который затормаживает нервную систему. Сейчас он нацелился на руку Ягю-куна, и если тот ещё раз отобьет, то рискует получить серьёзное повреждение. А представьте что будет, если этот импульс достигнет сердца. — Неужели Рё-семпай настолько опасен? — удивилась Анн. — Если его не злить, то нет. — А какая мутация у Ацуши-семпая? — с интересом спросил Кацуо. — Её нет, — сквозь зубы проговорил Мизуки, — он — человек. — Чтооо?! — Интересно, — усмехнулся Нио на другом конце поля, — а если вывести его из строя? — Попробуй, — одновременно сказали Рё и Ацуши, проходя мимо. Время перерыва закончилось, и нужно было возвращаться на поле. — Как рука? — ехидно спросил Рё. — Играть можно, — невозмутимо ответил Ягю. — Спасибо за заботу. Очередной обмен мячом тоже затянулся, но на этот раз играли все четверо. Ничего не предвещало беды, пока со следующим отбитым мячом Ягю вдруг на секунду не приподнял очки. Из его глаз вырвалось два ярких красных луча и устремились к Рё, который еле успел увернуться. — Значит, начинаем играть серьёзно, — хмыкнул Рё, поднимаясь на ноги и подбирая дымящуюся кепку. С трибун донеслись восторженные возгласы. Оно и понятно — большая часть людей собралась здесь не ради тенниса, а ради зрелищ. Многие мутанты почувствовали себя неуютно, осознав, что сегодня им приготовлена роль гладиаторов в Колизее, но очень скоро происходящее на корте отвлекло их от неприятных мыслей. Сначала Кисаразу Рё подошел к трибунам, чтобы отдать испорченную кепку. — Мизуки-сан, можно? Преподаватель одобрительно кивнул, принимая головной убор Рё, но вместе с ним забрал ещё и парик. Все удивленно ахнули. — Сюрприз, — Кисаразу Ацуши развязал ленту и засунул её в карман: теперь близнецов практически невозможно было отличить друг от друга. Ученики Сейфуро повскакивали со своих мест с криками: — Рё-семпай обрезал волосы?! Правда? Ради одного матча? — Тяжёлые времена требуют тяжёлых решений, — ответил Мизуки, пожимая плечами. Тем временем на корте Рё и Ацуши сравняли счет. — У вас теперь одинаковые причёски, но это ничего не значит, — сказал Нио. — Мы помним, кто из вас патлатый. — А что если изначально в парике был не Рё? — Но… — И онемение было вызвано простым наложением вращения на мяч? Нио с Ягю переглянулись. — Вижу, — произнес Рёма, наблюдающий за сценой на корте с огромным интересом, — неплохой сценарий, Мизуки-сенсей. Выиграв ещё один гейм, близнецы торжествующе улыбнулись друг другу. Но когда подачи вернулись к ИГА всех ждал новый сюрприз — на том месте, где раньше стоял Нио, появился Санада. Трибуны взревели. — Думаешь, если у тебя появится страшное лицо, это поможет вам выиграть? — прыснул один из близнецов. — Сомневаюсь. — Я все еще могу вывести вас из строя, — совершенно спокойным тоном сообщил Ягю. — Да ну? Сомневаюсь, что учителя будут рады. И что, если попадешь не в того? — О чём вы? — Если хоть волосок упадет с головы моего брата… — начал один. — … следующий отбитый тобою мяч станет последним, что ты запомнишь, — закончил второй. — И на будущее, любой отбитый мною… — Или мною. — … мяч, к которому прикоснется ваш иллюзионист, может быть со смертельной дозой импульса. С этими словами они разошлись по разным сторонам корта под шквал аплодисментов. Разворачивающаяся битва с элементами смертельной опасности, однако, на небольшом корте и под полным контролем взрослых, пришлась по вкусу большинству зрителей. — Вы не думаете, что это слишком жестоко, Мизуки-сенсей? — Аой Кентаро продолжал делиться с сидящим рядом учителем своими впечатлениями, к огромному неудовольствию последнего. — Не верится, что семпаи могут так вести себя! — А что у него лазер из глаз, это не слишком жестоко? — возмутился Юта. — Семпаи их уделают. Близнецы взяли подачи. А следом разбили и подачи соперника. — Пять-четыре, — объявил рефери. — Я знаю, кто из вас кто, — уверенно заявил Нио, подходя к сетке. — Отлично, тогда отбей. Пропустив два очка, Нио всё-таки решился и бросился к мячу. В этот момент братья Кисаразу синхронно развернулись и так же синхронно произнесли: — Игра окончена. Нио заколебался и пропустил мяч. — Или нет, — добавили они вместе. — Сорок-ноль, пара Сейфуро ведёт. Матч-поинт. Было заметно, что Нио такая ситуация не устраивает. — Я рискну! — выкрикнул он, когда близнецы снова начали атаковать, и бросился к смертельному мячу. И он почти успел, но его парнтер оказался ещё быстрее: оттолкнул Нио в сторону и принял удар на себя. Ничего не произошло, только кто-то из близнецов немедленно возник возле сетки, направляя отбитый мяч к задней линии. — Гейм и сет выиграла школа святого Сейфуро, — объявил рефери под радостные крики болельщиков. — Это невозможно, я был уверен… — Нио перевёл взгляд с одного противника на другого, пытаясь разобраться в произошедшем. — Уверен в чём? — Рё аккуратно снял парик, освобождая длинные волосы. — Фух, ну и жара в нем. — Как?! — Легко, блеф — это наше всё, — улыбнулся Ацуши. Они подошли к сетке, протягивая руки для пожатия, но вторые парные ИГА мешкали. — Да не бойтесь, — Рё сам схватил Ягю за руку, — нет у меня никакой страшной силы, способной повергнуть мир в пучины Ада. — Но… — Иллюзионист-фальшивка и джентльмен-лазер, — подмигнул Ацуши, — вы, безусловно, хороши в парной игре, но у нас с братом за плечами опыт кучи контрольных и тестов по десятку нелюбимых предметов, и все сданы на высший балл. В блефе мы — лучшие. — Это действительно было интересно — прокомментировал Рёма на трибунах. — Хорошая схема. — Я так понимаю, ты давно догадался, — благосклонно ответил Мизуки. — Увидел его настоящую мутацию? — Увидел, что он её не использует. — А какая тогда у Кисаразу-семпая мутация? — спросил Хорио, который до этого был, как обычно, полностью уверен в своих знаниях. — Его не просто так называют Черной косой. — А? — Это скорее юмор и сарказм, — вмешался Саеки. — Почему? — удивился Хорио. — Вот почему, — ответил подошедший Рё и его волосы моментально стали синего цвета. — Вы можете менять цвет? — ахнула Сакуно. — Они сами, — недовольно скривился тот. — Когда он злится, волосы становятся красными, когда ему холодно — синими, когда тепло — желтыми, — перечислил Саеки. — Это — как индикатор его состояния. — Всё как вы и предсказывали, Мизуки-сан, шесть-четыре, — перебил Рё, старательно игнорируя обсуждение своих волос. — Я никогда не ошибаюсь. — Самое весёлое, — влез Янагизава, тоже приехавший поболеть, — что Рё очень милый, когда волосы выходят из-под контроля Волосы того мгновенно стали розового цвета. — Хватит смущать моего брата, — фыркнул Ацуши, бросая на Янагизаву недовольный взгляд. — Но как же? Я всё это время ни разу не видела Кисаразу-семпая с другим цветом волос, — удивилась Анн. — Это потому что он всегда носит кепку, к которой пришиты черные волосы, — захихикал Янагизава. В него тут же полетел парик, который до этого был на Рё. — Лучше готовьтесь к следующему матчу, — фыркнул Мизуки, — а я пойду освежусь. Проходя мимо команды ИГА, он ненадолго задержался. — Неплохо, — сказал Юкимура, не оборачиваясь. — Не сложно было догадаться кто ваш телепат, — тихо, чтобы никто не слышал, произнес Мизуки. — Я знал, что за подробностями безопаснее всего будет лезть в самую незащищённую голову. А предоставить Хорио ложную информацию — проще простого, — он сам надумал половину. Будь осторожен, Юкимура-сан, возможно твой следующий ход уже просчитан мною. — Похвально, что детские игры так много для тебя значят, — нежно ответил Юкимура. — Я учту. *** — Вы готовы? — Тезука внимательно осмотрел своих парных игроков, словно присутствие духа или рефлексы можно было надеть, как форму, и сейчас его главным заданием было проследить, чтобы подопечные этого не забыли. — Конечно, тренер. — Мы их сделаем! Если уж несыгранная пара победила, то это будет легко!! — Первый парный матч: школа святого Сейфуро против Института геномных адаптаций. Ойши Сюичиро, Кикумару Эйджи, Шишидо Рё, Оотори Чотаро прошу выйти на корт. Тезука покачал головой и проводил учеников финальным пожеланием не быть небрежными. И если в Ойши он был практически уверен, то Кикумару оставался стихийным элементом в этой комбинации — элементом, способным практически на любой ход. Матч начался на равных, и акробатика Кикумару быстро завоевала сердца зрителей, которые разражались бурными аплодисментами после каждого прыжка. Однако через несколько геймов пара Сейфуро начала допускать ошибки. — Противники используют странную технику, — прокомментировал Мизуки. — С нашего ракурса это довольно сложно понять, но, кажется, Оотори двигается позади Шишидо, и наши игроки не знают, кто именно из них отобьет. — Но как это возможно, сенсей? Ведь Оотори-сан гораздо выше. Как он может спрятаться? Похоже, сидящий рядом Аой Кентаро решил, что сегодня Мизуки приехал на игру исключительно для того, чтобы отвечать на его вопросы. — Это мутация, — перебил Эчизен. — Его основная способность — быть незаметным для остальных. Скучно, хотя в парных придумано неплохо. На поле Ойши и Кикумару тоже заметили что-то странное. И, хотя обычной реакцией Кикумару на проигрыш было раздражение с ещё большим количеством ошибок, в этот раз он, похоже, решил во всём полагаться на партнёра. Ойши и Кикумару начали двигаться ещё слаженнее, чем раньше — в своей любимой австралийской расстановке. — Что это? — первой заметила, как ни странно, тихая Сакуно. — Они раньше подавали друг другу знаки за спиной: в какую сторону бежать. Но теперь обходятся без знаков. — И точность только возросла, — кивнула Анн. — Похоже, они чувствут друг друга, — задумчиво сказал Мизуки, даже не замечая, что ввязался в разговор с детьми. — Как будто синхронизировались? — Да ладно? — спросил Хорио. — Никто, кроме близнецов, не может войти в синхро. — Думаю, они станут первыми, — усмехнулся Рёма. *** Эйджи сам не заметил, что произошло, но вдруг весёлый матч с Ойши стал нравиться ему ещё больше. Когда он играл вот так, то забывал о цели — просто позволял кошачьим инстинктам взять верх и гонялся за мячом по полю. Тело становилось легким, он мог прыгать выше и лучше, чем тогда, когда сознательно думал об этом. На то и существовали парные — по-настоящему он мог отвлечься только зная, что Ойши его поддержит. Стоило Эйджи вспомнить про своего партнёра, как на душе стало ещё радостнее. Он словно бы почувствовал радость Ойши от того, что они играют вместе и ему это нравится. Но этого же не может быть, верно? — Эйджи? Ты меня слышишь? — Ойши?! Это ты? Почему? — Не знаю. Эйджи не только слышал голос Ойши, но и мог разобрать эмоции в нём: изумление, удовольствие, радость. Окунуться в них с головой показалось хорошей идеей. Его встретил вихрь счастливого удивления «Добро-пожаловать-как-ты-я-так-рад» — Ойши доверчиво делился с ним всеми своими чувствами. Но присмотревшись... или прислушавшись? Никто из них не смог бы сказать, какие именно органы чувств передают эту информацию. Словом, ориентируясь на странно изменившиеся чувства, Эйджи дрейфовал в сознании своего партнёра, пока не обнаружил там место не такое радостное, как всё остальное. — Что это? С любопытством потянувшись туда, Эйджи внезапно оказался на кортах перед школой. Ойши стоял перед ним, протягивая полотенце и улыбаясь чему-то. «Я не играю парные!», — услышал он собственный сердитый голос. — «Отстань от меня уже». Воспоминание сменилась другим: теперь Ойши протягивал ему свою тетрадь где-то в коридоре. Эйджи оттолкнул его со словами: «Сам сделаю! И не ври, что мы занимаемся вместе!». Ещё несколько быстрых воспоминаний, в каждом из которых Эйджи злился, выходил из себя, повторял, что не играет в парных. — Что это, Ойши? Это же не я! Он почувствовал, что Ойши взял его за руку и осторожно подтолкнул в другую сторону. Куда? Эйджи послушно нырнул в свои собственные мысли и воспоминания. Тёплое присутствие Ойши по-прежнему было рядом, но чувство дома-в-котором-ждут притупилось, стало менее заметным. — Мне здесь нравится меньше, — надулся Эйджи и Ойши рассмеялся. — Давай поищем, — предложил он. — Я не знаю, где искать, — пожаловался Эйджи. Они вместе просмотрели разговор с тренером Тезукой, где тот рассказывал о происшествии на станции Гинза. — Это он дал мне браслет, — не выдержал Кикумару, потому что молчать с Ойши было выше его сил. — Там была маленькая табличка и то, что я туда записал, теперь не забуду! — Что же ты записал? Вместо ответа Эйджи поднял руку выше, так, чтобы Ойши и сам мог прочитать написанное. — Ойши мой лучший друг, ня! *** — Четыре-три, — объявил рефери. — Это выглядит странно, — поёжился Хорио. — Иногда такое чувство, что только их тела играют на корте, а сознание находится где-то далеко. — Сознание, Хорио-кун? — спросил Мизуки, некстати вспомнивший о своих основных обязанностях. — Может быть, ты сейчас сможешь повторить, что именно древнегреческие философы вкладывали в это слово. Хотя бы некоторые из них. Нет? А это, между прочим, материал прошлого занятия. Хорио закрыл лицо руками и отполз подальше, прячась за спины одноклассников. Ойши и Кикумару в своём синхронизированном состоянии, тем временем, отыграли ещё один гейм. — Если это могут сделать не только близнецы, — вдруг сказала Тачибана Анн, — значит, любой из нас так сможет? — Пустить кого-то к себе в голову? — фыркнул Рёма. — Очень надо. — Наверное, это невозможно без доверия, — тихо сказала Сакуно. — Но почему капитан Ойши до сих пор так доверяет Кикумару-семпаю? — спросила Томока. — После всех тех случаев? Я бы не смогла. — Да какая разница, главное, что они выигрывают! *** Эйджи никогда не любил метро — как и многие другие замкнутые пространства, где полно людей, а выход далеко. В тот день он ездил в город за новыми играми и на обратном пути всё-таки спустился в метро, чтобы сэкономить время. Толпа подхватила его и понесла к платформе, на полной скорости впечатывая в спину человека, который почему-то решил затормозить. — Эй, не останавливайся так резко! — возмутился Эйджи. Человек... или мутант обернулся, одновременно с этим поправляя круглые блестящие очки. — Простите, — сказал он низким голосом. Эйджи всегда думал, что такой голос бывает только у актёров в кино: сёстры наверняка назвали бы его «глубоким» или «сексуальным». Это была последняя фраза, которую Эйджи услышал, прежде чем началась давка. Кто-то закричал. Люди заволновались, затолкались, пытаясь рассмотреть, что происходит, либо наоборот — отойти подальше, от эпицентра событий. И вдруг прямо в толпе вспыхнул огромный человеческий факел — пламя охватило сразу несколько стоящих рядом людей. Началась настоящая паника, под натиском толпы ограждения упали и Эйджи обнаружил, что стоит на самом краю. Его толкнули, потом ещё раз, нога соскользнула и... — Осторожнее! — раздался над ухом всё тот же низкий голос, и чужие пальцы крепко сжали его запястье, удерживая от падения. *** — Шесть-шесть, назначается тай-брейк до разницы в два очка. Подаёт пара Шишидо-Оотори. — Ну как так, — заныл Хорио, — они отыгрались, хотя семпаи всё ещё в своём синхро! — Пара из ИГА играет хорошо, даже когда не может использовать свой трюк с мутацией, — с уважением сказала Анн. — Но ещё не ясно, кто победит. — В любом случае, — пробормотал Рёма, не оборачиваясь, — они начали терять преимущество. Я бы на месте Ойши-бучо не затягивала матч. *** Эйджи не хотелось двигаться дальше. Воспоминание о станции Гинза — оглушающих криках и отвратительном запахе гари — было тяжёлым, даже если сейчас и не пришлось переживать его в одиночку. В глубине души Эйджи был даже рад, что забыл всё это. Но Ойши уже подталкивал его к следующему воспоминанию. — Сато Иноэ, 29 лет, дизайнер без определённой специализации. Сам себя описывал словами «свободный художник» — размеренно и безэмоционально рассказывал чей-то холодный голос. Эйджи не помнил лиц, только голоса и чувство, что он пытается дышать медленно и, скорее всего, притворяется спящим. — В результате эксперимента под грифом ОшиЮу071а предположительно утратил возможность различать цвета — более точный анализ невозможен, потому что объект, находясь в стрессовом состоянии, заявил о невозможности цитирую: «Жить в мире, где нельзя рисовать» и покончил с собой, активировав мутацию. Сато Иноэ был, как утверждают архивы, сильным спонтанным пирокинетиком, впервые манифестировавшим в возрасте... — Я всё это уже слышал, Ренджи, — перебил второй голос. — Что делать с ребёнком? Допустим, он случайно дотронулся до мутанта, который обладает способностью отнимать чужие... как это назвать? — Мы используем словосочетание «личные невещёственные аффекции». — Допустим. Но он отнимает эти «личные невещёственные» — сны, чувства, ощущения — только раз. Потом, сколько бы не дотрагивался, уже ничего не происходит, и мы это неоднократно проверяли. Так почему же Кикумару Эйджи снова и снова теряет свою память? — Воспоминания — сложная вещь, Геничиро. Если я попытаюсь объяснить с помощью науки, то ты не поймёшь и десятой части. — Значит, объяснение всё-таки есть? — Есть теория. В илистой почве на берегу реки растёт множество деревьев. Иногда быстрое течение подмывает их и уносит далеко от дома. Некоторые из них потом приживаются на новом месте, но большинство погибает. Почему? — Что за странный вопрос? И какое отношение он имеет к делу? — Самое прямое. Для того чтобы снова прикрепиться к берегу, дерево отращивает множество новых тонких корней, но они слишком слабы: их может порвать любой порыв ветра, любая волна. Так же и с воспоминаниями Кикумару Эйджи. Он пытается их восстановить, заново пустить корни и привязаться к окружающим людям, но любое потрясение — даже самое незначительное — всё уничтожает. — И мы ничего не можем сделать, Ренджи? — Ситуация поменяется только если среди этих корней появляется один более цепкий, более крепкий, чем остальные. Он один может удержать дерево достаточное время для того, чтобы остальные корни тоже закрепились. — Одно воспоминание, более важное, чем другие? О семье, может быть? Но как его закрепить? — Тут мы вряд ли сможем чем-то помочь, Гениичиро. Пусть всё идёт своим чередом. *** — Ещё одно очко! Ещё одно очко! — гремело с трибун. Сектор болельщиков Сейфуро вокруг Мизуки превратился в настоящий штормовой океан: все повскакивали со своих мест, размахивая кто заранее заготовленными плакатами, а кто элементами одежды. Мизуки никогда бы не признался другим, но и сам почувствовал возбуждение и волнение, когда игра подошла к матч-поинту. — Сейчас они победят, — заорал Хорио особенно громко. — Вторая победа подряд! Мы им покажем! — Нет, — внезапно сказал Рёма. Он и Мизуки были единственными, кто остался сидеть на своих местах. — Запястье капитана Ойши в критическом состоянии. Всё это время он играл на пределе возможностей, для того, чтобы успевать за темпом Кикумару-семпая. Если не остановиться сейчас, то это будет их последняя игра. Мизуки почувствовал, что от странного голоса, которым Рёма так легко сообщал зловещие факты, по спине пробежали мурашки. Он невольно посмотрел в сторону соседней трибуны — туда, куда Фуджи утащил своего брата практически сразу же после начала второго матча, но море скачущих болельщиков мешало что-либо рассмотреть. Мизуки поморщился и перевёл взгляд обратно на поле. Как раз вовремя — пара ИГА отбила мяч, Ойши поспешил к нему, но Кикумару схватил его за руку и удержал. Следующий мяч они пропустили, даже не сдвинувшись с места. — Семь-шесть? — предложил рефери неуверенным тоном, и после едва заметного кивка Юкимуры продолжил, — пара Шишидо-Оотори выигрывает со счётом семь-шесть. Общий счёт по играм: один-один. *** Увлёкшись игрой, зрители даже не заметили, как небо затянулось тёмными мрачными тучами, и когда парные подходили друг к другу для традиционного рукопожатия, на корт упали первые капли дождя. — Важная информация, — с треском включились громкоговорители. — Важная информация. Общий счет по играм: один-один, но из-за погодных условий мы вынуждены перенести предстоящие матчи на следующий день. — Что-о-о?! — возмутился Камио. — Я так этого ждал, а они просто взяли, и всё отменили из-за какой-то мелочи?! Тачибана-сан должен… — Вообще-то ливень на улице, — Ибу обвел корты скучающим взглядом. — Они могли бы всё перенести в крытую часть стадиона, — заметила Анн, — там тоже есть, где играть. — Но там не поместится вся эта толпа, — Учимура кивнул в сторону людей, спешащих покинуть свои места на трибунах. — Как будто не ясно, для кого на самом деле весь наш цирк. *** Тезука наблюдал за тем, как люди спешат к выходам, а за ними — но уже гораздо медленнее — плетутся разочарованные и недовольные ученики ИГА и Сейфуро. Сейчас между ними не было заметно различий: и те и другие были просто детьми, любящими теннис. — Тезука Кунимицу, — негромкий голос отвлёк его размышлений, но говоривший, сам того не зная, продолжил его мысль. — Теннис всех объединяет, не так ли? — Санада Гениичиро. Чем могу быть полезен? Тезука повернулся, невольно ожидая увидеть рядом всю главную тройку ИГА, но к его удивлению Санада был один. — Я подумал, — начал он, переминаясь с ноги на ногу, — почему бы нам не сыграть, если есть такая возможность? — Это ведь запрещёно? — уточнил Тезука. Санада кивнул и оглянулся через плечо. Тезука проследил за его взглядом и успел заметить, как Юкимура скрывается в одном из выходов, под руку с министром по делам мутантов. Тезука мысленно вернулся к своему расписанию: он был почти уверен, что Шюске проведёт остаток дня, пытаясь навязать брату компанию, в то время, как Инуи будет занят новостями своего общежития. С другой стороны, можно было рассчитывать, что Мизуки и Рюзаки-сенсей пересчитают всех детей и довезут их до школы в целости и сохранности. — Тут есть приватные корты? — спросил он, уже догадываясь, каким будет ответ. — Я забронировал один на весь вечер, — ответил Санада. — Ракетки? — Я всегда беру их с собой, — уверил его Тезука, уже начиная чувствовать легкое возбуждение от перспективы матча с достойным противником. — Мне нужно несколько минут, чтобы позвонить, и можем начинать.