Мутанты: первая игра

Солнце только встало, а Кайдо уже сидел на берегу канала, где он так часто останавливался во время пробежек. В сообщении говорилось, что встреча назначена на девять, но он проснулся затемно и понял, что не может оставаться в школе и считать минуты. Лучше уж этим заниматься здесь, где его никто не видит. Кайдо так сильно нервничал, что даже не заметил, как начал царапать землю рядом с собой. С чего он вообще взял, что это сообщение от учителя? Просто дурацкая просьба прийти в неназванное место. — Черт! — выкрикнул Кайдо, бросая в реку попавшийся под руку камень. Скоро они с доктором Маккоем должны будут покинуть Японию. Не следовало тратить драгоценное время на чужие шутки. И если это уловка кого-нибудь из друзей, чтобы удержать Кайдо здесь, то он их поубивает — за то, что снова заставили чувствовать надежду. Что делать, если сообщение было от кого-то с враждебными намерениями, Кайдо вообще не знал — может быть, всё-таки стоило рассказать хотя бы тренеру. К восьми часам машин и людей на мосту стало так много, что звуки раздавались со всех сторон. Кайдо оборачивался на каждый шорох, пытаясь найти в проходящих мимо людях знакомый силуэт. Однако, на тихие шаги, сопровождаемые странным скрипом, он отреагировал не сразу. — Я же говорил, Ренджи, что он придёт раньше, — раздался голос, который Кайдо узнал бы даже во сне. Он обернулся и застыл, не веря своим глазам: живой Инуи беззаботно улыбался и махал ему рукой. Кайдо не сразу осознал, что Инуи улыбается ему из инвалидного кресла, которое сзади подталкивает Янаги Ренджи. И он узнал этого мутанта из ИГА, хотя раньше видел его только по телевизору. — У вас не больше получаса, — сказал Янаги. — Спасибо, — кивнул Инуи. — Купишь пока кофе? — Посмотрим. — Мне с двойными сливками. Кайдо не мог сдвинуться с места. Все происходящее казалось ему абсолютно странным, невероятным и от него совсем не зависящим, поэтому он даже не решился пошевелиться. Инуи попытался подтолкнуть свою коляску вперед, упираясь руками в колеса, но был для этого ещё слишком слаб. — Знаешь, я не привык управлять этой штукой, так что не мог бы ты немного помочь? Кайдо молча кивнул, шагнул навстречу, ухватился за ручки кресла и потянул на себя. — Как Вы сюда спустились? — из тысячи вопросов, мучающих его, вырвался почему-то именно этот. — Тут очень крутой подъем. — Ещё бы, — в голосе Инуи послышался смешок, — ты бы видел, как Ренджи… нет, я обещал не рассказывать. — Хорошо. — Что я говорю? Тебе же наверняка интересно, кто этот человек, который меня привёз? — Нет. Главное, что Вы живы. Кайдо наконец-то сообразил, что от него требовалось, занял место Янаги, и покатил коляску с Инуи вдоль по дороге. Неловкое молчание разбавлял треск веток под колесами кресла и слабый гул куда-то спешащих людей и машин. Внизу у канала не было ни единой души, только они вдвоём, и это делало молчание ещё более наряженным. — Как там моё общежитие? — Инуи решил, что лучше начать с нейтральных тем. — Его ещё не разнесли? — Нет, — тихо ответил Кайдо, — Фуджи-сенсей за всем следит. — Вот как, тогда я спокоен. Что тренировки? Многих уже отобрали для игры? — Только парные. — Надеюсь, «Золотая пара» в списке? — Да, Кикумару-семпай согласился играть с капитаном Ойши. — Отлично. Ты тоже постарайся. По моим подсчетам у тебя есть хорошие шансы попасть в команду. — … жаю. — Что, прости? — они остановились, потому что Инуи резко развернулся, пытаясь разглядеть лицо Кайдо. — Я не расслышал. — Я сегодня уезжаю, — повторил Кайдо. — В Америку. Доктор Маккой заберёт меня в свою школу. — Маккой? — ничего не понял Инуи. — Хэнк Маккой? Заберёт? Что он тут делает? — Он приехал, когда вы… когда я… — Кайдо не смог произнести это вслух. — Подожди, — Инуи изо всех сил крутанул колесо и развернул кресло, — они думают, что ты опасен? Это же полный бред. Оджи с ним говорил? — Я сам этого хочу. — Но почему? — Разве не ясно?! — сорвался Кайдо. — Сначала я укусил Хазуе, теперь Вас! — Но с нами всё хорошо. — Как я могу знать, что следующий тоже выживет?! — А будет следующий? — Инуи улыбнулся. — За всё время пребывания в школе, ни у одного учителя не возникло даже подозрений, что твоя мутация может выйти из-под контроля. Я думаю, что… — Это была телепатическая атака, — перебил его Кайдо. — Так все говорят. — Интересная информация. Надо будет… нет, а если… ладно, это потом. Вот видишь, всё выяснили. — Ничего не выяснили! Я не хочу больше никому навредить! — И не навредишь, — Инуи попытался дотянуться до руки Кайдо, но тот отступил назад. — Простите. Тщательно собранных данных, очевидно, оказалось недостаточно, чтобы подготовить Инуи к созерцанию рыдающего Кайдо. Даже когда Хазуе лежал с прокушенной рукой и температурой, Кайдо плакал только запершись в своей комнате и никому не позволяя этого увидеть. Но сейчас… А ведь Инуи не мог даже почувствовать, почему он так отчаянно рыдает, сгорбившись и закрывшись руками. Впервые в жизни Инуи жалел, что с таким количеством успокоительного в крови не может воспользоваться своей мутацией, даже если бы захотел. — Я ещё не до конца восстановился. Не мог бы ты подойти? — вдруг попросил он. Кайдо не двинулся с места, и тогда Инуи добавил: — Пожалуйста. Мне действительно тяжело. Инуи всегда знал слабости своих (и не только своих) учеников и умел их использовать. Сейчас ему было бы стыдно за свои действия, если бы это не было единственным способом заставить Кайдо успокоиться. — Наклонись немного, пожалуйста, — сказал Инуи, когда тот подошёл достаточно близко. Кайдо колебался: с одной стороны, отказать профессору было бы невежливо, вдруг он собирался сказать что-то важное, но с другой… Додумать мысль не позволил Инуи, он провел пальцем по щеке Кайдо, вытирая его слезы, ещё подался вперед и их губы встретились. Хотя на поцелуй это было мало похоже, скорее, на лёгкое прикосновение губами, они увидели больше в глазах друг друга. Кайдо приоткрыл рот, думая, что это разорвет поцелуй, но неожиданно Инуи повторил его движение. Чтобы удержать равновесие, Кайдо пришлось упереться одной рукой в подлокотник кресла… а второй обнять затылок Инуи. Они закрыли глаза одновременно, наслаждаясь происходящим, но никто из них не решался зайти дальше. Неизвестно сколько времени прошло, но когда воздуха отчаянно перестало хватать, Инуи немного отстранился. — Это был мой первый поцелуй, — Кайдо тяжело дышал, но отпускать Инуи не хотел. — И мой, — немного смущенно ответил тот. Кайдо отпрянул назад, прикрывая ладонью рот. Инуи разочарованно вздохнул. — Я… яд. Я могу опять... — Об этом не волнуйся, — поспешил успокоить его Инуи. — Твой яд уже не опасен для меня. Ренджи сказал, что организм выработал к нему устойчивость. Не думаю, что если ты в будущем меня укусишь, история повторится. Я не хочу сказать, что много думал о том, как ты меня укусишь, но это… — Профессор. — Кайдо, прошу, — голос Инуи стал серьёзным, как никогда, — не уезжай. Хотя бы пока. Я не хочу возвращаться в дом, где тебя нет. Кайдо знал, что должен возразить, что так всем будет только лучше, что… но он только кивнул, не в силах больше сопротивляться. — Вот и отлично, — Инуи улыбнулся. — У тебя есть мобильный с собой? Можешь мне его дать? Кайдо достал из кармана телефон и отдал. — Ренджи, конечно, меня убьет, — пробормотал Инуи себе под нос, что-то набирая. — Вот. По этому номеру можно со мной связаться. Я отвечу на любой твой звонок, если не буду на процедурах. Он протянул телефон обратно. Их пальцы опять оказались рядом, соприкоснулись, и это заставило Кайдо покраснеть. — Понимаешь, всё нужно держать в секрете. Я обещал. Но если ты сможешь как-нибудь невзначай сказать при Тезуке, что со мной всё в порядке... к игре с ИГА я планирую вернуться. Главное, чтобы Фуджи рядом не было, ты же знаешь, какой он. Не отпустит, пока всё не выведает. — Хорошо. — Да, и ещё, — Инуи смущенно почесал затылок, — можешь при Тачибане тоже что-то такое сказать? Могу представить, как они волнуются. — И уже нарушили кучу правил. — Давай ты меня прокатишь до моста и всё подробно расскажешь? *** — Отношения с учеником? — спросил Янаги, застёгивая пояс безопасности. — Почему ты так решил?— Инуи старался не смотреть в его сторону. — У тебя уши покраснели. И с вероятностью в восемьдесят… — Янаги оценивающе глянул на Инуи, — нет, в девяносто один процент, у тебя сегодня был первый поцелуй. — Откуда ты взял? — Инуи покраснел ещё сильнее. — Я слишком давно тебя знаю, — Янаги пожал плечами. — К тому же, из нас двоих ты можешь это делать, так почему бы и нет? В машине повисла неловкая тишина. Янаги крепче сжал руль руками, затянутыми в чёрные кожаные перчатки, и надавил на газ. *** — Мизуки-сан, можно?! — Юта ворвался в комнату, не дожидаясь ответа. — Стучать не учили? Или это у вас семейное? — Мизуки успешно делал вид, что очень занят своими записями, и его лучше не отвлекать. Но к неприступному виду у Юты за последний год выработался самый настоящий иммунитет. — Прости, — он присел напротив. — Мне нужна твоя помощь. — Что на этот раз? — Мизуки посмотрел на него поверх очков, которые иногда надевал за работой. — Ты же обещал помогать мне по всем предметам, которые читаешь… — Допустим. Неужели ты снова забыл, чем пролетариат отличается от интеллигенции? — Нет, это я помню… наверное, — Юта почесал затылок. — История задолбала. — Юта, язык. — С историей, — послушно исправился он, — я никак не могу справиться. — Уже лучше. И что дальше? — Ну, ты же заменяешь Инуи-сенсея, значит, можешь мне помочь. — За то, что ты самостоятельно до этого додумался, я смогу уделить тебе полчаса своего драгоценного времени. — Эта история такая идио… непонятная! — пожаловался Юта, доставая из своей сумки учебник. — Не знаю что делать! — Зачем её понимать? — удивился Мизуки. — Там нет формул, а определений мы стараемся давать вам как можно меньше. Нужно просто запомнить. — Вот смотри, — Юта открыл учебник практически в самом начале. — Я начал читать про политику и Германию в ней, а тут это: Те-о-бару-то фо-ну Бе-то-ма-н Хо-ру… ру… ву… ве… — Теобальд фон Бетман-Хольвег? — подсказал Мизуки, не в силах смотреть на эти мучения. — Во! И если Бэтмена я ещё знаю, то остальных… Мизуки громко рассмеялся. — Чего смешного? Я это даже выговорить не могу, не то что запомнить! — Я тебя понял, — отсмеявшись, ответил Мизуки. — У тебя полчаса, постарайся запомнить как можно больше. Юта кивнул и с серьёзным видом приготовился слушать. Но всё его внимание доставалось Германии ровно до тех пор, пока Мизуки не начал говорить. Юта и забыл, насколько сексуальным Мизуки выглядит в очках. Почему-то некстати вспомнился момент, когда Мизуки отсасывал ему, забыв их снять: такое было лишь раз, но способность Юты запоминать такие моменты была не в пример лучше, чем его способности к гуманитарным наукам. Поэтому иногда вечером, когда не было возможности встретиться, он вспоминал, как эти губы скользили вперёд-назад, как эти глаза смотрели на него, не отрываясь, и как блестели стекла очков. Вот и сейчас Юта погрузился в воспоминания, да так что в джинсах стало тесно. Не отрывая взгляда от губ Мизуки, он опустил руку под стол… и получил подзатыльник. — Ты зачем сюда припёрся? — недовольно спросил Мизуки, пародируя ученический сленг. — Эм… — Юта сообразил, что сделал что-то не так, и попытался угадать, — история? — Вот именно. Так что, руки — на стол и грызи гранит науки. — Давай займемся этим через пятнадцать минут, — Юта закрыл учебник и сразу же получил ещё один подзатыльник. — Ты меня вообще слушать собираешься? — Я весь внимания, — Юта протянул руку вперед, прикасаясь к губам Мизуки. — Если не перестанешь, пожалеешь, — предупредил тот. — Ага-а-а, — согласился Юта, но надавил на губы сильнее, раздвигая их. И не успел понять, что произошло, как зубы Мизуки сомкнулись на его пальцах. — Что ты делаешь?! — заорал он, отдёргивая руку. — Я предупреждал. — Но Мизуки-сан, — возмутился Юта, — я ничего не могу поделать! Когда смотрю на тебя, то начинаю возбуждаться. Мне нужна помощь. — Какая? Завязать тебе глаза? — М-м-м, было бы не плохо. Так мы ещё не пробовали. — Юта, ты вообще можешь думать о чём-нибудь, кроме секса?! — Когда вижу тебя? Нет. Юта встал со своего места и обошёл стол. — Ты ведёшь себя как животное, — Мизуки попытался отодвинуться, когда Юта наклонился к нему, но получилось плохо. — Это потому что мои инстинкты… — Стоп! — Мизуки выставил руку вперед, не давая Юте поцеловать себя. — Но… — Сядь! — Мизуки-сан, я… — Юта, сядь! Юта вернулся на свое место с видом несчастного щенка, которому весь день обещали погулять, а потом бросили одного, да ещё и без еды. Мизуки снял очки и, устало потерев переносицу, произнёс: — Я рад, что ты выучил слово «инстинкты». Но мы должны это прекратить. От возмущения, Юта подскочил так резко, что опрокинул стул. — Ты с ума сошёл! — Не ломай мою мебель. И не перебивай меня. Мизуки не мог отделаться от мысли о щенке и что если бы у Юты был хвостик, он бы сейчас виновато поджался. — Твой брат в чём-то прав, — продолжил Мизуки. — Ты — несовершеннолетний, и с точки зрения закона я совершаю преступление. — Но… — Молчи. Давай просто подождём, пока тебе не исполнится двадцать. — Сколько?! — Юта закашлялся. — Ну, хорошо, пока ты не выпустишься из школы и я не перестану быть твоим учителем. — Мизуки-сан, я не согласен ждать два года, чтобы заняться сексом. — А у тебя нет выбора, потому что я не буду с тобой трахаться. — Тогда, — Юта решительно направился к Мизуки, схватил того за руку и потащил к кровати, — тогда я тебя буду насиловать каждый раз, когда мне захочется! Мизуки оказался на кровати и Юта навалился на него всем своим весом, но сопротивляться он даже не подумал. — Ты ещё скажи, что свяжешь меня, и будешь насиловать до тех пор, пока я не отрублюсь, — фыркнул Мизуки. — Да! — В последний раз, когда мы пробовали практиковать такое, мне пришлось самому завязывать себе руки, потому что ты боялся сделать мне больно, — напомнил он. — Так что вперед. Насилуй, — Мизуки развалился на кровати, раскинув руки и ноги. — Вот возьму и сделаю! — в доказательство своих слов Юта дернул рубашку Мизуки так, что пуговицы брызнули в разные стороны. — Да ты придурок! — Мизуки тут же подскочил, пиная Юту коленом в живот. — Эта рубашка стоит столько, сколько тебе и не снилось! Идиот! — Прости! Извини! Но ты же сам сказал… — Я сказал «насилуй», а не порть мою одежду! Юта обижено подтянул колени к подбородку. — Теперь точно никакого секса, — объявил Мизуки. — Не через год или два, а вообще никогда! — Ну и отлично! Мизуки собрал всё терпение и напомнил себе, что не стоит перегибать палку. Такой тон не предвещал ничего хорошего, а разрыв с Ютой в его планы не входил. — Никакого секса, так никакого секса! — уверенно продолжал Юта, и пока Мизуки силился придумать что-то примирительное, добавил: — Значит, будем встречаться без секса. Нижняя челюсть Мизуки непроизвольно опустилась. — Но ты же первый не сдержишься, — закончил Юта, не дождавшись ответа. — Ничего подобного! Я старше тебя, но даже в таком возрасте никогда не был настольно озабоченным! — А я говорю, что не продержишься и месяца. — Это вызов? — Ага, — глаза Юты заблестели. — Хорошо. Тогда давай так: если ты первым сдашься, то будешь заниматься и поступишь в университет. Юта поморщился, но кивнул: — Отлично. Но если проиграешь ты, то наденешь красные чулки. — Я ведь их уже надевал. — Хорошо, — Юта задумался, — тогда я перееду к тебе! — Это запрещёно правилами школы, нарушать которые я не намерен. — Чёрт. — Следи за языком. И придумай что-нибудь изобретательнее. То, что может мне не понравиться, — подсказал Мизуки. — Знаю, — Юту внезапно озарило, — ты прочтешь всю мою любимую мангу и не скажешь ничего плохого. — Ты же любишь «Драконий жемчуг»… — Ага. — И «Наруто». — Точно. — И даже «Большой Куш». — Это будет не просто, — Юта наслаждался произведённым эффектом. — Ладно, — согласился Мизуки. — Я точно тебе не проиграю. Они замолчали. Мизуки осматривал свою рубашку и пытался понять, что с ней можно сделать, а Юта наблюдал за ним. — Слушай, — неожиданно спросил он, — а обниматься мы можем? — Ну, думаю да. Почему бы учителю не обнять своего ученика? — Хорошо. Да, это очень хорошо. — Юта, история, — напомнил ему Мизуки. — Ты же всё помнишь? — Конечно. Не говори глупостей. — Тогда можно и тут поговорить про историю, — Юта уложил Мизуки обратно в кровать, и сам улёгся рядом. — Уверен? — Да, — Юта кивнул. — Я буду слушать. — На чём я там остановился? Ах да, государственный строй Германии… *** Распределение парных закончилось и у всех в школе больше не оставалось сомнений, что лучшие пары Сейгаку и Роккаку покажут класс на игре. У всех, кроме Мори и Учимуры. — Тренер, мы хотим играть против ИГА! — заявил Учимура Тезуке после тренировки. — Одиночные ещё не сформированы, — ответил Тезука, — вы можете попробовать себя… — Но мы хотим играть, как пара! — горячо перебил Мори. — У вас был шанс показать себя, но Ойши и Кикумару выиграли. Тренируйтесь, и в следующий раз всё изменится. — Мы хотим вызвать их ещё раз! — упрямо стоял на своём Учимура. — Пожалуйста, тренер! Тезука успел хорошо изучить этих ребят: ещё со средней школы, когда они приходили на корты и наблюдали за Тачибаной, иногда ввязываясь в игры со старшеклассниками. Он знал, что последний проигрыш только сильнее их распалил и теперь, если они снова окажутся на корте, игра спокойной не будет. Как недавно доказал «крестовый поход» за кровью, это можно было назвать особенностью всех в Фудомине. — Я не разрешаю. Правила были озвучены заранее именно для того, чтобы вы с ними не спорили. — Но это же несправедливо! — Учимура сжал кулаки. — Мы что, хуже каких-то хорьков из Роккаку, которые и победили-то, потому что близнецы Танака не вышли из синхронизации, и матч пришлось остановить?! — Кого ты назвал хорьком, эй?! Именно в этот момент парным Роккаку посчастливилось проходить мимо и они, конечно, расслышали высказывание Учимуры. Тезука тяжело вздохнул, понимая что сейчас начнётся, и сделал попытку закончить ссору ещё до её начала. — Я уважаю мнение любого ученика, если оно высказано в вежливой форме, — сказал он. — Мы обязательно обсудим это позже, а сейчас Мори и Учимура подойдите к Тачибане, он должен дать вам задание на сегодня, а у вас, Куробане и Амане, игра на корте А. Мори открыл рот, чтобы возразить, но тут со стороны учебного корпуса раздался негромкий взрыв и из окна второго этажа повалил густой розовый дым. — Ааа! Хорио, ты идиот! — следом за дымом из окна высунулась Томока. — Говорила же, что не нужно это эту синюю гадость добавлять! Что будет если нас заме… Ой, Тезука-сенсей. Томока моментально исчезла из поля зрения. — Ойши! — Тезука подозвал к себе капитана Сейгаку. — Проследи, чтобы они не пошли играть, — он посмотрел в сторону парных, которые испепеляли друг друга взглядами, — а я проверю, что осталось от кабинета химии. — Хорошо, — неуверенно кивнул Ойши. — Сейчас я тебе покажу, как хорьки раздирают в клочья одного грубого мелкого мышонка, — тем временем обещал Куробане, угрожающе нависая над Учимурой. — Чё сказал, громила?! — Учимура приподнялся на носках. — Твой слух как пух, хаха, — сострил Амане. — А у тебя шутки тупые, — фыркнул Мори. — Эй! Только я могу так говорить! — злобно крикнул Куробане. — Это всё, что ты можешь, — Учимура задрал вверх подбордок в попытке сравняться с противниками в росте, но безрезультатно. — На корте ты — ноль. — Проверим? — Амане замахнулся ракеткой и задел козырёк кепки Учимуры. — Прекратите это! — Ойши попытался встать между ними, но его быстро оттеснили в сторону. — Если тренер узнает, назначит бегать по сто кругов. — Да хоть двести, — хором ответила четверка и направилась в сторону кортов. — Пусть разберутся, — подошел Кикумару и похлопал Ойши по плечу, — а мы остановим матч, когда на горизонте покажется тренер. — Но… — Ойши попытался возразить, но в голову ничего не приходило. — Ты слишком много переживаешь. — Кикумару ободряюще улыбнулся. — Так ещё полысеешь раньше времени! Ойши ответил на улыбку, чувствуя, как плечи немного расслабляются. Кикумару часто удавалось заставить его поверить, что некоторые вещи проще, чем кажутся. — У тебя новый браслет? — спросил он, впервые замечая на запястье партнёра тонкий кожаный ремешок, с которого свисало небольшое белое пёрышко. — А? Это? Просто браслет. — Кикумару поморщился. — Он глупый. Пойдём скорее, тебе разве неинтересно, что там устроят наши парные? Запрещённая игра тем временем развернулась, словно масштабная битва. Ойши и Кикумару с трудом протолкнулись мимо собравшихся зрителей, которые как раз в этот момент дружно обсуждали, что Учимура увлёкся матчем, не рассчитал скорость и налетел на место судьи. — Всё путем, продолжаем, — сказал он, когда Мори помог ему подняться. Но страсти продолжали накаляться, и казалось, что вокруг поднялась температура, хотя никто из играющих не владел пирокинезом. — Давид, — Куробане подошел к напарнику, когда они взяли второй гейм, протягивая резинку для волос, — пора привести причёску в порядок. — Ещё не время, Бане-сан. — Твои волосы уже растрепались, — снова напомнил Куробане, отбивая мяч на сторону противников, но его напарник отвернулся. На следующей подаче Амане побежал к сетке, и тогда все заметили, что с его волосами действительно происходит что-то странное. — Может он хочет напугать их? — предположил Кавамура, который только закончил с пробежкой и присоединился к рядам болельщиков. — Не знаю чего он хочет, но пора заканчивать, — Ойши набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы остановить матч в приказном порядке, но не успел. Амане и Учимура бросились к сетке одновременно, и казалось столкновения не избежать: это и заставило рыжие волосы Амане взметнуться вверх и зашипеть. Одна из прядей выбилась вперёд, и внезапно обернувшись змейкой, впилась в руку Учимуры, моментально превращая её в камень. — Кёске! — хотя голосу Мори далеко было до диапазона Томоки, он оглушил всех. Растущие рядом деревья мгновенно отозвались на крик, и множество веток с огромной скоростью бросились к ожившим волосам Амане. Куробане, который поспешил на помощь своему партнёру, первым оказался в ловушке беснующихся веткок, а наблюдателям пришлось кому пригнуться, а кому и распластаться по земле, потому что деревья всё бушевали и бушевали. — Осторожнее! — раздался крик Кавамуры, мимо которого просвистел толстый корень. Но не успел Амане отреагировать, как корень обвил его ногу и с силой дёрнул — падая игрок из Роккаку закричал от боли. — Прекратите немедленно!!! — Ойши добрался до Мори и схватил того за плечи. — Вы в своём уме?! Мори, быстро убери ветки и отпусти Амане! — Я… я не могу, — дрожа, Мори рухнул на колени и заплакал. *** — Пластырей будет достаточно, — Мизуки взял протянутую ему коробку. — С чего это твой Фуджи меня так боится? — спросил Ирие, выделяя слово «твой». — Не знаю, может быть потому, что ты пытался завалить одного из учителей прямо у него на глазах? — предположил Мизуки. — Но не тебя ведь. — Только попробуй. — А ты хочешь? — Ирие многозначительно подмигнул. — Спасибо, но я откажусь, — Мизуки скривился. — За пластыри, кстати, тоже спасибо. — Не за что, — Ирие пожал плечами. — Фуджи-кун не сильно поранился? Может, всё-таки приведёшь его? Я нормально обработаю раны. — У нас в коридоре перегорела лампочка, он полез её менять и раздавил в руке. Лапы, как у медведя. — Это опасно! Ты должен его немедленно привести сюда! — Я пытался, — отмахнулся Мизуки. — Не волнуйся, раны я уже промыл, осталось только заклеить. Переживёт, на нём всё заживает, как на… быстро. — Не сомневаюсь, но я думаю… Что думал Ирие, осталось неизвестным, потому что дверь драматически распахнулась, и в медпункт вломилась толпа орущих наперебой подростков. Куробане нес на руках Амане, волосы которого все ещё бурно выражали свое неудовольствие. Ойши поддерживал Мори, готового упасть в оборок. А Учимура тряс каменной рукой и орал что-то неприличное. — Стоп! — Ирие попытался всех утихомирить. — Что происходит? — но они опять начали говорить все вместе. — Удачи, — фыркнул Мизуки. — Так! Молчите! — завопил Ирие, — Все по-порядку. Что с Амане? — У него, кажется, нога сломана, — быстро ответил Ойши. Ирие взглянул на покрасневшую лодыжку Амане — травма требовала серьёзного осмотра. — Да, не очень хорошо. Положи его на кушетку. — Ирие нахмурился. — С рукой что, кепка-кун? Ты связался с волосами Амане? — Они просто взяли и… — Пройдёт через две недели само. Дальше. С этим что? — Кажется, у Мори шок, — объяснил Ойши, усаживая его на стул. — Он неосознанно атаковал Амане, но не смог контролировать силы и… — Я понял, — прервал его Ирие. — Мизуки, поможешь? — Воду набрал, успокоительное нашёл, — ответил Мизуки, подходя к Ойши. — Пошли, не будем им мешать. Когда они оказались в коридоре, Мизуки попросил Ойши рассказать всё с самого начала. — Тезука-сенсей оставил меня с ними, они не должны были играть, но они… — затараторил Ойши. — Дыши, — Мизуки методично капал лекарство в стакан с водой. — Они играли матч, который не должны были играть, правильно? — Да, они были так злы. Я должен был их остановить. Теперь у нас нет вторых парных, и всё это моя вина! — Хоть ты и капитан теннисного клуба, но твоя попытка взять на себя всю ответственность поражает. — А как иначе, Мизуки-сенсей?! Тренер оставил меня проследить, а я не смог! И теперь мы не сможем… мы не сможем… — Да найдёте вы ещё парные, успокойся. Вот, — он протянул Ойши успокоительное, — выпей и станет легче. — Но у нас действительно нет больше парных! — не унимался тот, игнорируя стакан. — Единственная пара, которая могла бы играть на нужном уровне, дисквалифицирована, и Тезука-сенсей точно не позволит им играть! — Я слышал, Момоширо всё-таки разрешили вернуться в клуб, хоть и поздно, — Мизуки задумчиво посмотрел на стену, словно там его ожидал ответ на все вопросы. — Мне кажется, они с Кавамурой могут быть хорошей силовой парой. — Они никогда не играли, — возразил Ойши. — Невозможно создать хорошую пару за такой короткий срок, тем более против нас будут играть лучшие! Я не знаю, что делать! Ойши замолчал, но и Мизуки молчал, что-то обдумывая. — Ладно, — в итоге сказал он, — будут вам ещё парные. — Что вы имеете в виду? — удивился Ойши. — То, что сейчас я пойду делать глупости, — Мизуки залпом выпил успокоительное, которое предназначалось Ойши, и сунул тому в руки пустой стакан. — Мизуки-сенсей, подождите! — крикнул Ойши вслед. — Вы куда? — В Ад, заключать договор с Дьяволом, — ответил Мизуки скорее себе, чем Ойши. *** Ещё недавно Мизуки стоял перед этой дверью, но не мог войти — и очень злился на негостеприимного хозяина, который опаздывал на встречу. Сейчас он знал, что дверь откроют, если постучать, но легче от этого не становилось. Нужно было просто спрятать все эмоции куда подальше и не думать, что на подоконнике лежат недочитанные статьи, а со стола явно никто не додумался убрать ручку Мизуки, которую тот принёс в прошлый раз. Сделав глубокий вдох, он постучал. Дверь открыли не сразу. — Это ты… — Фуджи явно не ожидал гостей. — Нужно поговорить, — Мизуки попытался войти, но Фуджи загородил ему дорогу. — Мне не интересны разговоры с тобой. — Это касается тенниса. Парные твоего общежития выведены из строя твоими временными подопечными. Теперь Амане не может нормально ходить, а Мори, кажется, разговаривать. Я привлёк твоё внимание? — Что с ними?! — заволновался Фуджи, готовый немедленно бежать на помощь, чем и воспользовался Мизуки. — Сидят у Ирие и слушают страшную историю любви Ромео и Джульетты, — сообщил Мизуки, проникая в комнату. — Закрой дверь, будем обсуждать, как вытаскивать нашу замечательную команду из задницы, в которую она попала. Опозориться перед Юкимурой сейчас будет особенно неприятно. — Зачем ты пришёл? — У тебя есть то, что нужно мне, а у меня есть то, что нужно команде.