Мутанты: первая игра

— Спокойной ночи, дружище! Приятных снов! Рёма молча отвернулся к стенке. Уже неделю он засыпал в своей новой комнате, в общежитии Сейгаку, и единственным минусом здесь был засыпающий на первом ярусе двухъярусной кровати Хорио с двумя годами опыта использования своего потрясающего генома и неиссякаемым желанием поговорить об этом. К своему счастью, Рёма ещё не знал, что ниже, на этаже, предназначенном для девочек, Томока записывала в блокнот свои масштабные планы по проекту «Мне нравится твоя мутация!». Она делила комнату с Сакуно, которая уже легла и теперь грустно изучала стену и думала о происшествии в библиотеке. Кайдо, после этого самого происшествия нашел некоторое утешение в беге, и старался не падать духом весь остаток дня, пока не свалился с ног от усталости и не заснул. Ему снилось, что он оказался в тонущей лодке, а напротив него развалился сам Черчилль с сигарой и бутылкой коньяка. Кайдо изо всех сил вычерпывал воду, но она все прибывала, и грозила великой исторической личности полным затоплением. В учительском крыле профессор Инуи захлопнул тетрадь с данными, прошел в ванную и долго смотрел на бутылку спирта в аптечке. Потом снял очки, аккуратно положил на полочку и с размаху врезал себе по щеке. Это, видимо, не помогло, поэтому он снова надел очки, накапал себе снотворного, добрался до кровати и заснул крепким сном без сновидений. Всё это время Фуджи лежал в своей комнате, одновременно мечтая заснуть и борясь со сном. Стоило ему только закрыть глаза, он видел одно и то же — встающий над городом смертельный ураган. Он крушил всё на своём пути и Фуджи в подробностях видел, как в разрушительную воронку затягивает его друзей и знакомых, учеников Сейфуро и обычных людей, оказавшихся рядом. Но самым ужасным было ощущение беспомощности — благодаря своей мутации Фуджи всегда чувствовал движение воздушных масс, видел, как возникает и стихает ветер, и мог им управлять. Но только не в этом сне. Если у мутанта отобрать его способности, то он чувствует себя так, как чувствовал бы человек, внезапно потерявший зрение или переставший ощущать руки и ноги. Фуджи во сне видел ураган, но не понимал его. И если он пытался управлять воздухом вокруг, ураган разделялся надвое и приносил с собой вдвое больше разрушения и смерти. Этот сон повторялся снова и снова с того самого дня, как они с Инуи вернулись из поездки за новыми мутантами. Сначала он пробовал не спать, затем выпил снотворное, но это оказалось ещё хуже — он понимал, что спит, и не мог проснуться. Единственным выходом оставалось заводить будильник и просыпаться каждые полчаса, а затем засыпать снова, раз за разом глядя на ураган и надеясь, что это когда-то закончится. *** — И напоминаю, что занятия теннисом, хоть и приветствуются, но не освобождают учеников от обязательной физической подготовки. Это касается как мутантов, так и всех остальных, кому занятия спортом не противопоказаны в связи с состоянием здоровья. Тезука усилием воли удержался от того, чтобы утереть пот, скопившийся на лбу. Его ежегодная речь, посвящённая началу тренировок теннисного клуба, подходила к концу. — Новички будут разделены по опыту и возможностям, после чего решение об их участии в соревнованиях между общежитиями останется за капитанами. Точно так же, как и всегда, ученики с долгами за прошлый год к соревнованию не допускаются. По толпе прокатился сдержанный стон. — И последнее объявление. В этом году руководство теннисного клуба Института геномных адаптаций обратилось к нам с просьбой провести дружеский матч. На матч поедут только самые ответственные ученики, которые должны будут получить рекомендацию одного из учителей. Гул голосов стал ещё громче, при этом каждый из присутствующих думал, что говорит едва слышно. Тезука упреждающе постучал ракеткой по ограждению. — Дисциплина и контроль исключительно важны, в связи с тем, что на матче будет присутствовать много посторонних. Поэтому для начала мы назначим два пробных матча между сложившимися командами общежитий, чтобы понаблюдать за всеми. Те, кто хорошо себя проявит, смогут претендовать на включение в команду для матча с ИГА. Всё понятно? — Да тренер! — грянуло со всех сторон. — Тогда поздравляю с началом сезона. И не будьте небрежны. *** Фуджи ничего не мог поделать со своим ужасным настроением. Дело было не только в проблемах со сном — его злила внезапно изменившаяся погода, куча документов, которые необходимо было обязательно заполнить перед началом учебного года и тот факт, что Инуи опять смылся по своим секретным делам, оставив его один на один с этими бумагами. Пожалуй, ничего не оставалось, как попытаться извлечь пользу из этого настроения и заняться проблемами дисциплины. Фуджи уже неделю откладывал наказание провинившихся старшеклассников, и теперь, когда даже Инуи, обычно играющий роль буфера между ним и «этим мутантом», отошел в сторону, ничего не оставалось, как дать крови пролиться. С нежной улыбкой на лице и помешивая тлеющую глубоко внутри ярость, Фуджи сделал первый шаг на территорию общежития святого Рудольфа. Коридор общежития — следовало отдать должное, он сверкал чистотой, — был абсолютно пустынным. Никого не было и на втором этаже, только слегка колыхались лиловые шторы под легким ветерком и мирно цвели фуксии и фиалки в горшках. Фуджи на ходу постучал в белоснежную дверь с золочёной табличкой: «Комендант общежития святого Рудольфа, тренер тенниской команды святого Рудольфа, национальный чемпион по настольному теннису, доктор философии, учитель физики, Мизуки Хаджиме» и, не дожидаясь ответа, шагнул в кабинет. *** — Вот это наша часть, три корта рядом и ещё один с той стороны, — Момоширо раскинул руки, словно хотел обнять весь мир. — Лучшие, что здесь есть. Теперь Рёма понял, почему пространство, отведенное под корты, показалось ему таким огромным. Здесь одновременно тренировалось четыре теннисные команды, что в общей сложности составляло почти треть всех учеников Сейфуро. — Теннис помогает тренировать концентрацию внимания и одновременно развивает скорость реакции. Именно поэтому он так хорош для тех, кто хочет научиться контролировать мутацию. Это Тезука-кайчо так говорит, правда он офигенный?! Момоширо снова взмахнул руками. Рёма, быстро рассчитав опасность попасть под «удар красноречия» сделал шаг назад. Кайдо, которому пришлось пройти мимо, повезло гораздо меньше, и он получил прямо в плечо. — Эй, смотри куда идёшь! — не растерялся Момоширо и, ловко развернувшись, попал ему во второе плечо. — Страйк! — Да ты сейчас у меня получишь! — Ой, ой, я прямо испугался. — А надо бы! — Что ты сказал?! — Совсем со слухом проблемы, да? Это старость, Гадюка! — Они совсем не ладят, да? — вздохнула подошедшая Сакуно. Она все ещё переживала за Кайдо. — Как кошка с собакой... Или как дикобраз и змея? — Хорио прыснул, радуясь своему остроумию. — Вот кому никогда не сыграть в паре, — предсказала Томока. — А я вчера такое видела... Капитан Ойши и Кикумару-семпай играют вместе просто потрясающе! Их комбинация идеальна! Новички обернулись, чтобы посмотреть на капитана команды Сейгаку, который остановился напротив своего партнёра по парным. С такого расстояния невозможно было разобрать, что он говорит, зато ответ Кикумару услышали все: — Не хочу! — громко выкрикнул он. — Я одиночный игрок и буду тренироваться один! Ойши снова что-то тихо сказал и попытался положить руку на плечо своему собеседнику, но тот резко отпрыгнул, оставляя капитана стоять с неловко протянутой вперёд рукой. — Я тебе не верю, ня! И вообще, ты командуешь потому, что капитан, но мы не друзья! Прекрати разговаривать так, как будто бы ты друг, ня! — Не может быть, — ошеломленно пробормотала Томока, — но я же видела... Они же... — С другой стороны, я бы хотел с ним сыграть, поэтому хорошо, если он одиночник, — объявил Рёма. — Да как ты можешь?.. — О чем речь, мелюзга? — Момоширо наконец избавился от своего соперника и теперь пытался то ли обнять всех новичков сразу, то ли прилечь на них. — Это насчёт капитана и Кикумару-семпая, — немедленно сообщила Томока. — Я вчера видела, как они играют вдвоём, и это было так классно! Но сегодня Кикумару-семпай сказал, что не играет парные. Неужели они поссорились? — А, это. — Момоширо мгновенно погрустнел. — Они не поссорились, тут другая история. Они, правда, играют в паре уже много лет и за это время отточили невероятное взаимопонимание. И не только в теннисе, они хороши в любом виде спорта, где важно действовать сообща. Даже преподаватели называли их «Золотая пара». — Но что же тогда... — В прошлом году что-то случилось с Кикумару-семпаем и с тех пор он всегда носит пластырь на лице. А ещё он время от времени забывает всех начисто, — перечислял Момо. — Так было уже много раз, причем иногда всё нормально неделями, а потом начинает происходить каждый день. Вообще-то все уже привыкли и думают, что лучше подождать, пока он окончательно выздоровеет. Тем более, что если Кикумару-семпай к кому-то недружелюбно настроен, то это... Сами видите. Действительно, Кикумару ещё не начал играть с Араи, но уже успел поссориться. Закончилась ссора неблагоприятно для последнего — Кикумару легко перевернулся в воздухе и отбил несколько мячей прямо ему в лицо. — Но это значит, — вмешалась Сакуно и окончательно смутилась, — что у семпая нет друзей? — Ну, только Ойши-бучо каждый раз старается заново с ним подружиться. Это же бессмысленно, всё равно ведь Кикумару-семпай его каждый раз забывает. А мы решили, что не стоит... ну, он правда классный, просто пусть поправляется поскорее! — Да уж, — поправил кепку Рёма, — даже я не хотел бы оказаться на его месте. — Думаете, это неправильно, да? — возмутился Момо. — А что ещё можно сделать? Кстати, капитан идет сюда, а при нём лучше об этом не говорить. Так что... классная у тебя кепка, Эчизен, в Америке купил? — Добро пожаловать в теннисный клуб, новички, — капитан Ойши каким-то чудом разобрался в ссоре Кикумару и Араи, после чего подошёл к новым ученикам. — И я рад, что ты всё ещё с нами, Момоширо. Сдал все прошлогодние долги? — Почти! То есть, я записался на проект Фуджи-сенсея, а это верняк, который покроет все недостающие баллы. — Рад это слышать, — Ойши тепло улыбнулся. — Почему бы тебе не начать разогреваться, пока я поговорю с новичками? Мне кажется, я смогу как следует оценить твой прогресс, только если мы сыграем. — Отлично! Я покажу тебе класс! Момоширо как ветром сдуло, и внимание капитана полностью переключилось на остальных учеников. — Отлично, теперь займемся вами. Ещё кто-нибудь из вас раньше играл в теннис? — Рёма-сама играет! — немедленно сообщила Томока. — Он играет просто великолепно, и даже обыграл Момо-семпая. — Это правда? — капитан поделился своей очередной ободряющей улыбкой. — Неправда, — недовольно пробурчал Рёма. — Мы не доиграли. — И какой счёт был? — Четыре-два. Кажется. А всё потому что кто-то слишком много ел. — Это так похоже на Момо... Если уверен в своих силах, Эчизен, тебе стоит сыграть матч с кем-то из команды. Так мы сразу определим, чего стоит и не стоит ожидать. — Да, Рёма-сама! — взвизгнула Томока, и за ней все ученики радостно загалдели, — да, да! — Только не нужно стесняться, — поддержал новичка капитан, — уровень подготовки у всех разный, так что если ты не потянешь... — Ладно. — ...всегда можно будет ещё потренироваться. Главное, это желание совершенствоваться. Что ты сказал? — Ладно, — нетерпеливо повторил Рёма. — Хорошо, я сыграю. Прямо сейчас. — Ну, тогда, — Ойши осмотрелся по сторонам, выбирая кого-то, кто пока не занят в матче, — тогда... Кайдо! Подойди, пожалуйста, сюда. Мне кажется, ты уже достаточно разгорелся. *** — И вот, пройдя сквозь зеркало, Алиса попала в удивительную страну, где всего, что было — не было, а всё, чего не было — было, — Мизуки аккуратно поставил фарфоровую чашечку на блюдце. — И хотя ей было сначала очень интересно, через какое-то время Алиса поняла, что ей стоило сегодня остаться дома. — Терзают предчувствия, Мизуки? — Фуджи остановился на пороге, огромным усилием сдерживая желание разделаться с противником немедленно. — О, кто-то не выспался? Тогда давай сбережем время. Юты нет, но он по-прежнему с тобой не разговаривает. На этом всё, спасибо за интересную беседу, буду ждать через месяц. — Что значит «нет»? — Это значит, он на тренировке теннисного клуба. И вообще, почему я до сих пор с тобой разговариваю? Разве я сторож брату твоему? — на последнем предложении Мизуки величественно закинул голову и протянул руку вперёд. — Лично я не доверил бы тебе даже кошку, — сообщил Фуджи. Ему удалось взять себя в руки и не хлопнуть дверью, а именно на такой исход был нацелен театр Мизуки. — Теперь — к делу. Твои ученики серьезно провинились и должны быть наказаны. — Ай-ай, ты говоришь совсем как Тезука. А ведь оказаться в плену правил, это так плохо для художника... Тем более, для того, кто учит других в искусстве выходить за рамки обыденного. — Я буду настаивать на исключении. — Что? — от неожиданности Мизуки даже сбился. — Мы же не исключаем мутантов. И вообще никогда никого не исключаем. — Будете первыми, — пообещал Фуджи. — Твое общежитие обогнало и оставило далеко позади всех по показателям нарушений дисциплины. И это — твоя заслуга. Единственная. — Не каждый, кто блуждает потерян. И не каждый, кто потерян, хочет найтись, — Мизуки широко улыбнулся. — Подумай, что ты можешь дать своим ученикам, кроме завышенной оценки собственной значимости? — Ммм… — Мизуки картинно посмотрел вверх, делая вид, что задумался. — Осознание принадлежности к этому миру? — предположил он. — Заблуждения и разочарования. И пустые разговоры, — подвел итог Фуджи. — Ох, Фуджи, когда ты так говоришь, я готов признать, что даже Юта умнее тебя. Мидзуки знал, куда бить. Фуджи открыл было рот, чтобы возразить, но быстро захлопнул. Как бы он не презирал Мизуки, но тот был действительно умен, и возразить сейчас на это заявление, означало выставить брата не с лучшей стороны. Как же он устал от этого негодяя. — Ладно, — Мизуки поднялся со своего места, — сменим разговоры делом, Фуджи-сенсей? Ты ещё не забыл, как играть в тенис? — Я помню достаточно, чтобы выиграть. — Вполне возможно. Почему бы тогда не решить этот вопрос таким образом: если ты проиграешь, то дашь мне возможность самому разобраться с Сасабе-куном и его друзьями. Поверь, они не останутся безнаказанными. — Если ты проиграешь — распустишь своё общежитие. Точнее, перестанешь забивать головы тем нескольким ученикам, которые ещё верят в твои сказки. — Так уверен в своей победе, Фуджи-сенсей? Но участь нескольких учеников против судьбы всего общежития — это неравноценный обмен. — Хочешь равноценный обмен? — Фуджи был готов взорваться. — Ты украл у меня брата. — Украл? — неискренне удивился Мизуки. — Я только раскрыл ему глаза. Показал, что мир многогранен и есть куда более интересное занятие, чем таскаться за тобой по пятам. — Тогда ставь на кон собственное пребывание в школе. — Почему бы и нет? — Мизуки самодовольно улыбнулся. *** — Анн-чан? — Сакуно подошла к дереву, на которое ей раньше указал Исида. — Анн-чан, ты здесь? — Ага! — Анн спрыгнула с дерева прямо у нее за спиной. — Ой, — Сакуно присела, закрывая голову руками. — Эй, ты чего? — Анн дотронулась до плеча Сакуно. — Я тебя напугала? Сакуно подняла взгляд на Анн, её глаза блестели — она была готова разреветься прямо сейчас. — Прости! — Анн и подумать не могла, что её шутка могла иметь такие последствия. — Нет, это… — Сакуно замотала головой. — Это всё из-за меня. Мне не нужно быть такой трусихой. — Сакуно-чан, ты такая милая, — Анн кинулась обнимать Сакуно, и некоторое время тискала её в объятиях, пока не уронила в траву. — Ты не выживешь в этой школе, если будешь всего бояться, — засмеялась Анн. Сакуно сначала удивленно посмотрела на неё, а потом улыбнулась. — Я постараюсь. — В этой школе все очень веселые. Многие считают, что мы поверхностно относимся к учебе, да и вообще к жизни. Но это не так, — Анн вдруг серьезно посмотрела на Сакуно. — Мы просто не хотим, чтобы другие видели наши проблемы. — Ты давно тут? — Сколько себя помню. Мы с братом попали сюда, когда эта школа была обычным интернатом и не специализировалась на мутантах. — Кстати, твой брат, — Сакуно запнулась. — Он ведь человек? Анн кивнула. — Разве так бывает? — Откуда я знаю? Наши родители были обычными людьми, брат тоже. А я… — Анн замолчала. — А ты мутант, — в голосе Сакуно чувствовалось восхищение. — Да, а я мутант, который везде распыляет свои феромоны, стоит только совсем чуть-чуть отвлечься, — Анн снова весело рассмеялась. — Как-то так. — Анн, а что тут делают люди? Не то, чтобы мне это не нравилось, — Сакуно смущенно посмотрела под ноги. — Просто люди всегда избегают таких, как мы. — Раньше сюда принимали и людей, и мутантов, хотя нас особо и не жаловали. Потом… появились какие-то чиновники и сказали, что брат и остальные люди больше не будут тут жить. Это было ужасно, я помню, что много плакала. Но потом пришел Инуи-сенсей, и людям разрешили остаться. Интернат расширили, достроили здания и стали воспитывать нас всех вместе. Директор всегда говорил нам, что никто не лишний в нашей семье, и, если к нам придет за помощью ребенок хоть и самого Дьявола, мы примем его, как родного. — Бабушка ничего про это не говорила. — На самом деле у этого места большая история. Заходи как-нибудь к нам, я расскажу более подробно. Сакуно кивнула. — И много таких как вы… ну… я хочу сказать… — Тех, кто тут с детства? — помогла их ей Анн. — Да. — Почти всё наше общежитие. Не знаю, почему так получилось, но практически все сироты живут в Фудомине, — она улыбнулась. — Поэтому мы ценим каждый уголок нашего родного дома. — Эй! Чего вы там стоите?! — мимо Сакуно и Анн пробежал Момоширо. — Там Эчизен только что Гадюку уделал, а Фуджи-сенсей и Мизуки-сенсей устроили битву века! *** — Гейм — Мизуки, пять — ноль. Смена корта, — громко объявил Аказава, который вызвался судить матч, а точнее, по досадной случайности попался на дороге своему коменданту. — Я смотрю, ты совсем разучился играть, Фуджи-сенсей, — Мизуки вызывающе оскалился, когда они проходили друг мимо друга. — Сейчас моя подача, и я её не проиграю. Фуджи молча прошел к задней линии и приготовился принять мяч. — Этого не может быть, — Момоширо вцепился в сетку. — Да уж, Фуджи-сенсей совсем не умеет играть, — Рёма спокойно потягивал понту и наблюдал за матчем. — Нет! Он однажды тренировал нас… Он не может… — Момоширо в шоке уставился на корт, где Мизуки уже отправил мяч в лево от Фуджи. Чего он не ожидал, так это того, что Фуджи в мгновение ока окажется у мяча и отобьет в противоположную от Мизуки сторону корта. — Но… как же так? — Мизуки ошарашено уставился на Фуджи. — Это твоя слабая сторона. — Слабая сторона? У меня нет слабых сторон. — Это просто случайность, — прошипел Мизуки. — Видел, Эчизен? — Момоширо толкнул локтем Рёму в бок. — Вот это наш Фуджи-сенсей. — Значит, он сильный? — Рёма заинтересованно посмотрел на Фуджи. К этому моменту Фуджи уже отыграл один гейм, а Мизуки от злости был готов разломить свою ракетку пополам. — Чего вы там все собрались? — к корту подошли Юта с Янагизавой. — Эй, смотри, кажется, твой брат уделывает сенсея, — Янагизава показал Юте на корт. — Вот он будет зол. — Мизуки-сан? Брат? — Юта не знал на кого из двух противников смотреть. — Не хотелось бы мне сейчас оказаться на месте Фуджи-сенсея, — внезапно сказал Рёма, внимательно вглядываясь в играющих. — Почему? — удивился Момоширо. — Ещё несколько таких ударов и он выиграет матч за пять минут. — Я вижу другое, — глаза Рёмы заблестели золотыми искорками, — хотя он довольно сильный. Управляет какой-то силой природы? — Ветром, — ответила Анн. — Точно, — Рёма довольно улыбнулся. — Давно у меня не было таких соперников. Хочу с ним сыграть. — Не думай, что сможешь выиграть у него, — Янагизава принял вызов никому не известного новичка так, будто бы речь шла о нём самом. — Против старшего брата нашего Юты осмеливаются играть только глупцы... — Или сильнейшие, — добавил Юта. Вообще-то он не собирался хвалить собственного брата, просто его внимание полностью увлекла игра и это получилось неосознанно. — Пять — четыре. — Смотрю я, как разошелся Мизуки-сан и понимаю, что нам сегодня достанется, — печально вздохнул Сасабе, который тоже оказался у корта. — Лучше держаться подальше, когда он проиграет. — Мизуки-сан выиграет, — твердо заявил Юта. Рёма улыбнулся ещё шире. На его лице появилось то выражение, которое случается у наглых котов, самозабвенно гоняющих полузадушенную мышку. — Где же предел его силы? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Чего? — Момоширо покосился на него. — Он истощен. И это очень интересно. Когда ветер выйдет из-под контроля, мы сможем наблюдать Стихию, которая поглощает своего повелителя. — Эчизен, ты меня пугаешь, — Момоширо немного отодвинулся от Рёмы. — Я всего лишь говорю, что вижу, — пожал плечами тот. — Пять — пять. — Ты хочешь сказать... — Юта тоже заинтересовался комментариями Рёмы. — Да, сенсей на пределе, но когда он выйдет за него, мы увидим нечто интересное. — Рёма-кун, — решилась спросить до сих пор молчавшая Сакуно, — ты подобным образом видишь все мутации? Рёма кивнул. — А что за мутация у Мизуки-сенсея? Если Фуджи-сенсей выйдет за предел, как ты говоришь, не будет ли это слишком опасно? — Максимум, что может произойти — это ураган, но Фуджи-сенсей направляет все свои силы в теннис, так что ничего страшного не случится, — со знанием дела заявила Анн. — А Мизуки-сенсей? — У него очень бесполезная мута... — Рёма не успел договорить, как Юта схватил его за воротник куртки. — Ещё одно слово и я надеру тебе зад, малявка. — Попробуй, — Рёма явно провоцировал Юту, глядя прямо в глаза. От перебранки их отвлек голос Аказавы. — Сорок — ноль. Матч пойнт. Ещё одно очко и всё будет кончено. Фуджи собрал все свои силы и подбросил мяч вверх. — Что здесь происходит? — донеслось со стороны входа на корт, и все увидели стоящего там Тезуку. Фуджи промахнулся и попал в аут. — Сорок — пятнадцать? — очень неуверенным голосом произнес Аказава. — Эти корты предназначены для учеников, преподавателям здесь играть нельзя. Вы прекрасно знаете правила. Почему-то в этот момент виноватыми почувствовали себя все, кто наблюдал за матчем. — Я требую объяснений. — Мы с Фуджи проводили показательный матч, — ответил Мизуки с такой уверенностью в голосе, будто бы не он сейчас играл, поставив на кон всё своё будущее. — Для этого сейчас не время. Мизуки ничего не ответил, только накрутил прядь волос на палец. — Фуджи, — Тезука посмотрел на второго нарушителя, но тот стоял, глядя под ноги, и только тяжело дышал, — нам нужно поговорить. Тезука подошел к Фуджи, забрал у него ракетку, взял за руку и потянул за собой. — Оставляю учеников на тебя, — бросил он Мизуки, проходя мимо. — Рассчитываю на твой профессионализм. — Да-да, — отмахнулся Мизуки. — Можете спокойно идти. Ученики не пожелали рисковать, и потихоньку начали отползать назад. — Все, кто наблюдал за матчем, пятьдесят кругов вокруг корта, — начал Мизуки тоном, от которого сводило зубы. — После пробежки построитесь, и я назначу каждому тренировочное меню на сегодня. — Пятьдесят? — Юта опешил. Он-то надеялся, что наказание его не коснется. — Ты прав, Юта-кун, я гораздо мягче и добрее, чем обо мне думают. Все с облегчением вздохнули. — Двадцать пять кругов вокруг корта по часовой стрелке, и двадцать пять — против, — закончил он. Всё ещё переглядываясь между собой, ученики, один за другим, потянулись к беговой дорожке. Потому что спорить — себе дороже. — Сасабе, после пробежки у тебя будет особая разминка, а потом я жду тебя в своём кабинете. Ясно? Сасабе сглотнул. Иногда он ненавидел тот день, когда решил, что перейти в новое общежитие — круто. — Аказава, а ты... — Аказава напрягся. — Мне нужно поговорить с тобой о плане тренировок для наших первогодок. Пока они будут бегать, обсудим. Аказава слез с места судьи и подошел к Мизуки. — Ты в порядке? — спросил он. — Конечно, что за вопрос? — У тебя руки трясутся. — Аказава, — голос Мизуки не предвещал ничего хорошего. — Если бы ты следил за беговой дорожкой, что от тебя и ожидалось, ты бы заметил, что самые сообразительные из моих учеников бегут впереди всех, а это значит, что тебе будет очень сложно их обогнать. — Ясно-ясно. Так что там с первогодками? *** Фуджи в совершенстве умел нарушать правила. Возможно, это объяснялось его мутацией — ветер никогда не загнать в строгие рамки, о чем хорошо известно морякам и владельцам ветряных мельниц. Или всё дело в карьере, которую он выбрал — искусство может и должно чертить границы и показывать, что находится за ними. Так или иначе, каждый день, во множестве обыденных ситуаций Фуджи видел возможности для нестандартных решений. И нарушений правил. Конечно, таков был взгляд Тезуки. Ученики, чаще всего, делились на тех, кто понимал и принимал правила Фуджи-сенсея, и на неудачников, лишившихся его благосклонности. Первые любили сенсея всем сердцем, вторые — обходили десятой дорогой. И хотя Тезука не раз видел, как он отпускал с уроков учеников, которые «не находили вдохновения» или скрепя сердце ставил проходной балл самым безнадежным, но упорным, сами ученики определённо не видели в учителе нарушителя спокойствия. С другими преподавателями Тезука, по понятным причинам, этот вопрос не обсуждал. Только директор Оджи, который выглядел старше пирамид ещё тогда, когда теперешние преподаватели были учениками, одним только своим понимающим взглядом побуждал Тезуку оправдываться: — Это не правда, что я избегаю Фуджи Шюске. Но наши представления о дисциплине слишком сильно отличаются. — Именно это и делает его таким интересным, да?— замечал Оджи с доброй улыбкой. Ни тогда, ни сейчас Тезука не мог поспорить с его словами. Сам он любил порядок, предпочитал всегда и во всем следовать правилам и требовал того же от своих учеников. Фуджи нарушал правила снова и снова, но это не вызывало у Тезуки раздражения. Где-то здесь скрывался парадокс, на понимание которого незаметно ушли годы. И этот матч, который Фуджи решил играть в состоянии, далёком от идеальной формы, да ещё перед всеми учениками, встряхнул Тезуку. Он внезапно понял, что им нужен очень долгий разговор. Фуджи, с видимой покорностью, а может быть слишком уставший, чтобы спорить, брел следом. Когда он в очередной раз споткнулся, Тезука не выдержал: — Пожалуйста, прими мою помощь. — Это не та ситуация… — Я могу тебя понести, — сообщил Тезука. Фуджи совсем остановился. — Что ты сказал? — медленно переспросил он. — Мне послышалось, будто бы ты сказал, что можешь понести... — Я так и сказал, — перебил Тезука, которому хотелось поскорее покинуть территорию учеников. Конечно, ничего серьёзного предпринимать сегодня он не собирался — Фуджи нужно было как следует отдохнуть, а ему — собраться с мыслями, но с чего-то же нужно начинать: — Я могу отнести тебя в твою комнату или в медпункт. — Я рад, конечно, только это... правда, слишком. Всё хорошо. Не стоит беспокоиться. — Я не беспокоюсь. Я тебя люблю. Фуджи широко распахнул глаза. Самого Тезуку вырвавшееся признание удивило едва ли не больше, чем адресата, которому оно было предназначено. — Тезука, — Фуджи повернулся к нему и криво, неестественно улыбнулся, — ты ведь не Тезука, так? Я сейчас не в настроении, поэтому если кто-то из шейпшифтеров решил пошутить... Если ты Вакато с третьего курса, то можешь приходить на пересдачу, но только когда всё выучишь. *** — Кайдо-кун, наклонись немного вперёд при подаче. Вот так, отлично. При других обстоятельствах Мизуки наслаждался бы редкой возможностью покомандовать на теннисной тренировке. Но ужасная игра с Фуджи, которая едва не закончилась проигрышем, надолго выбила его из колеи, и сейчас он болезненно ощущал свои натянутые нервы. Кому-то из учеников сегодня не повезёт. — Момоширо Такеши, Кикумару Эйджи, вы тренируете приём в паре. Против, дайте-ка подумать... — Но я хотел сыграть против Камио из Фудомине! — немедленно возмутился Момоширо. — Я не играю парные! — одновременно с ним крикнул Кикумару. Мизуки поморщился. — Из вас выйдет отличная пара: два ученика с самым большим количеством замечаний по всем предметам. Видимо, отсутствие мозгов — это ваша дополнительная мутация? Живо на корт, оба, будете играть против... Мизуки внимательно осмотрелся. Все остальные усиленно делали вид, что очень заняты тренировкой, только капитан команды Сейгаку бросал тревожные взгляды в эту сторону. Отлично. — Против Ойши и, пожалуй, Тачибаны. — Она из другого общежития! — Да неужели? — Мизуки еле справился с желанием закрыть лицо ладонью. — И как я мог забыть? *** — Нам лучше не обсуждать это на улице. — Я не сдвинусь с места, пока не пойму, кто ты на самом деле. Шпион Юкимуры? Фантом? Галлюцинация? Фуджи протянул руку и прикоснулся к лицу Тезуки. Иллюзия в ответ посмотрела на него с очень натуральным осуждением. — Нас могут увидеть ученики. — Они ничего не поймут. — Фуджи! — Хорошо, я знаю, куда ты проводишь меня — к Инуи. Он когда-то разработал прибор, который блокирует все внешние воздействия на мозг. Ты рискнешь пойти туда со мной, фантом? — А Инуи... — Да, Инуи параноик. Но у меня есть ключи от его комнаты. — Я имел в виду, что Инуи может вернуться. — Инуи занят своим сверхсекретным делом, и это обычно надолго. *** — Так, очень хорошо, Тачибана. У тебя всё отлично получается. Мизуки наблюдал за разворачивающимся матчем. Пожалуй, если бы он не был так расстроен сегодня, то обязательно заметил бы, что любительский матч между учениками как-то уж слишком непривычно удерживает его внимание. Но день не задался, поэтому возможность отвлечься скорее радовала. — Тачибана подает. — Но сейчас не её очередь! — возмутился Момоширо. — Здесь говорю я. Это учебный матч, и сейчас все дружно учимся правильно держать ракетку. — Мы умеем держать, ня! — До сих пор я этого не заметил! Мизуки вдруг понял, что незаметно для себя оказался на корте, с той стороны, где играла пара Ойши-Тачибана. Странно, хотя от этой школы можно было всего ожидать. — Словом, вы представляете собой жалкое зрелище. Тачибана, а ты могла бы открыть для себя новые горизонты, изучая общественные науки и философию… в моём общежитии. И попробуй другой захват, сейчас, я покажу... Воздух вдруг стал слишком тёплым и вязким. Мизуки глубоко вдохнул, отмечая про себя необычный сладковатый аромат, который пропитал всё вокруг. Нельзя было назвать его неприятным, только неожиданным и тревожным. Чувствуя напряжение в каждом своем шаге, Мизуки окончательно затормозил и огляделся в надежде найти причину своего странного самочувствия. Корты, где только что тренировалась команда его общежития, оказались пусты. Долг коменданта, да и просто опасение за этих идиотов требовали выяснить, в чем дело, но ещё более сильным было желание идти в другую сторону. Неважно зачем, просто туда, куда звал сладкий запах. От принятия окончательного решения его избавил теннисный мяч, посланный сильной и весьма ловкой рукой. Мяч попал точно в затылок Мизуки, и тот с облегчением осел в траву, сохраняя на лице выражение неприятного удивления. — Гейм и сет, — Юта опустил ракетку и сердито пнул носком землю. — Расходитесь, спектакль окончен. А ты собери свои феромоны, Тачибана. — Это обычная концентрация, — возмущенно крикнула Анн. — Все собрались на матч посмотреть, а не из-за меня! — Правда, я ничего такого не заметил, — поддержал её Кикумару. Он перепрыгнул на другую сторону корта и встал между Ойши и Тачибаной. — Всё как обычно. Даже если бы Мизуки-сенсей внезапно что-то почувствовал, он бы остановил матч. — Бегите за доктором! И у вас будут неприятности, ребята из святого Рудольфа, — предрёк Момоширо. — А когда у нас их не было? *** — Ну, вот и всё, — Фуджи провёл рукой над целым рядом уникальных приборов, блокирующих мутации, и включил маленькую чёрную коробочку, которая, по словам Инуи, могла нейтрализовать любое телепатическое внушение. — Сейчас ты исчезнешь… Он не мог заставить себя обернуться, не мог даже пошевелиться. Так и стоял, напряженно глядя перед собой, пока за спиной не послышались осторожные шаги, потом тёплые руки обняли его и прижали к себе. — Я здесь, — сказал Тезука. Они просто стояли рядом, и никто не смог бы сказать, сколько времени прошло. Возможно, думал Фуджи, так можно было бы простоять и всю ночь. Если бы не тот факт, что они сейчас в комнате Инуи. И ещё кое-что. — Так тихо... — Действительно, — Тезука кивнул и Фуджи почувствовал это движение.— В эту часть здания почти не долетают звуки с улицы. — Нет, я не об этом, — Фуджи немного отстранился и повернулся так, чтобы видеть Тезуку. — Почему мы не сделали этого раньше? — Прости, я хотел как следует подумать над всеми последствиями. Мы оба отвечаем за учеников, и школа забирает всё свободное время. И есть ещё кое-что, о чем ты должен знать... — Нет, стой! Мы обязательно поговорим об этом, но сейчас я имел в виду эти приборы. Я в последнее время не мог спать и не мог нормально сосредоточиться, и я думал, это потому, что мне сняться кошмары. Но когда я включил приборы, то в голове сразу стало так тихо... — Фуджи широко зевнул. Как ни приятно было стоять рядом с Тезукой, он не отказался бы прилечь. Прямо сейчас. В поле его зрения попала аккуратно заправленная кровать Инуи, и ноги сами понесли его к ней. — Это же так логично, — продолжал он, обессилено опускаясь на покрывало. — Мы почувствовали сильного телепата, на следующий день случился тот эпизод с неизвестным мутантом, которого троица из ИГА спрятала от нас, а потом мы с Инуи попали в аварию. Стоило бы раньше проверить... — Фуджи снова зевнул. — Всё потому, что Инуи отвлекался на какие-то глупости, а я все время хотел спать... — Ты же не собираешься спать прямо здесь? Это беспечно! И нужно показаться доктору. — Ты ведь не хочешь разговаривать с ним прямо сейчас, правда? Только представь, какие вопросы он будет задавать. Я посплю совсем недолго, а Инуи ничего не узнает, и если узнает, то простит... Голова Фуджи мягко опустилась на подушку, глаза закрылись, дыхание стало ровным и глубоким. Тезука не нашёл в себе сил его разбудить. Несколько секунд он размышлял о том, чтобы отнести Фуджи в другую комнату, но если его слова о телепатической атаке были верными, то это могло спровоцировать новые кошмары. Кроме того, оставалась ещё одна проблема. Тезука протянул руку и дотронулся до волос Фуджи, разметавшихся по подушке. Медовые пряди стали длиннее за те годы, что прошли с их первого знакомства — в школе не было никаких правил относительно допустимых причёсок учителей или учеников, и сейчас волосы Фуджи почти достигали плеч. И ещё, волосы были удивительно мягкими на ощупь. Тезука осторожно касался их, чувствуя покалывание в кончиках пальцев. Сила, которую он с трудом мог сдерживать, заставляла сердце биться сильнее, тяжело шумела в ушах. По комнате прокатилась волна вибрации, словно где-то рядом проезжал железнодорожный состав. Люстра под потолком тихонько зазвенела, задрожали карандаши, педантично разложенные хозяином по цветам и грифели в коробке на письменном столе. Тезука отдернул руку и сжал пальцы в кулак. Решение этой проблемы необходимо было найти как можно скорее. *** Инуи прошёл мимо вежливых охранников, один суровый вид которых способен был внушить трепет. Как всегда, охранники не спросили его документов. Здание, в котором находился конечный пункт его путешествия, было обычной дешевой офисной коробкой, в которой ютились десятки фирм по продаже путевок и ортопедических матрасов. Душный лифт поднял Инуи на 22 этаж, где было необычно пусто, если не считать этих самых охранников. Все двери на этаже были заперты, а все таблички и рекламные плакаты — сорваны. Кроме одной. Инуи, не оглядываясь, пересек холл и переступил порог единственной открытой комнаты. Здесь он никогда раньше не был — каждый раз встреча проходила в новом месте. Сохранившаяся табличка на двери вызвала у профессора мимолетную улыбку. Внутри комнаты, как и ожидалось, нашёлся огромный стол и два мягких кресла — вся остальная мебель, судя по выцветшим пятнам на стенах и царапинам на полу, была спешно вынесена. Причём, Инуи мог бы поспорить, что процедура прошла не без участия тех самых крепких охранников у лифта. На столе располагались несколько разноцветных бутылок, которые Инуи оглядел с явным удовольствием, и шахматная доска с незаконченной партией. Доске досталось меньше внимания, но только потому, что положение фигур он помнил наизусть. — Туристическое агентство «Янус». Показушничаешь? — Я знал, что тебе понравится, — донеслось со стороны одного из кресел, — поэтому и оставил табличку на месте. Но это всего лишь совпадение. Давно не виделись, мой старый друг.