Пила. Последняя глава

Весь следующий день детектив Фиск провёл, пытаясь, в конце концов, понять, где сейчас находился Хоффман. Ему казалось, что сейчас это первостепенная задача. Насколько ему было известно, полиция его не задержала: Марк не появлялся ни в одном из шести аэропортов, а в частных его искать даже не было смысла — он бы никак не смог туда проникнуть и уж тем более куда-нибудь улететь. На машине Хоффман также уехать не мог, так как полиция перекрыла все дороги, ведущие от клиники «Рассвет» и заброшенного склада, который Марк использовал в качестве своего логова, и которое он взорвал в тот же вечер, когда устроил резню в полицейском участке. Следовательно, Хоффман до сих пор был в пределах этих восьми кварталов. Единственное здание, которое вызывало очевидный интерес в этом секторе — это дом, который уже успел побывать местом нескольких игр, и который был зарегистрирован на Питера Страма. Однако агент пропал уже около двух недель назад, хотя его отпечатки регулярно появлялись на новых местах преступления. Никто не верил в его виновность. Эриксон, Перез, Фиск, даже патологоанатом Хеффнер… все они считали, что Страм к тому моменту был, скорее всего, мёртв. Кто-то лишь пользовался его отпечатками, чтобы отвести подозрения от себя. Фиск считал, и его поддержали другие, что Хоффман больше всех других подходил на эту роль. И теперь Марк выступал уже в открытую. Детектив не мог понять, что заставило его пойти по этому пути, что превратило первоклассного сотрудника отдела убийств в преступника, на которого он же так долго и охотился. В пачке долларов, которую ему оставил Бобби Даген, он нашёл свёрнутую записку с написанным от руки телефонным номером. Что ж, значит, именно сюда он и сообщит, если он до чего-нибудь дойдёт. Впрочем, ему очень не нравилась идея докладывать о результатах своей работы постороннему человеку. Фиск и сам до конца не понимал, почему он согласился на просьбу этого писателя. Нужны ли были ему деньги? Не то чтобы слишком. Чувствовал ли он беспомощность? Уже вероятнее. Из всей старой команды, работающей в отделе убийств, остался только он, и только ему нужно было решить все свои проблемы с этим делом. Разумеется, несколько людей в срочном порядке были переведены к нему на помощь, однако он им не доверял. Их предыдущий коллектив сложился много лет назад, и они были теми людьми, с которыми ему было бы комфортно работать. Но сейчас они все были мертвы, а один превратился в маньяка. Что может быть лучше? Они все мертвы… — Какого чёрта там произошло? Где Ригг? — Хотел помочь. Он погиб. Все погибли. Фиск вспомнил этот короткий диалог, состоявшийся между ним и Марком около здания «Гидеон». Сейчас детективу казалось безумием то, что он поверил в ту ложь. Но подумав, он решил, что никто на его месте не смог бы предположить ничего подозрительного. Хоффман побывал в ловушке и чудом остался в живых — кто в здравом уме бы его обвинил? Вновь подумав о двузначности этой своей мысли, Фиск усмехнулся. На самом деле, Марк совершил в тот вечер очень многое. В отделе они позже смогли восстановить по записям и аудио- и видеопосланиям картину произошедшего. Он устроил огромную игру для Ригга с участием адвоката Арта Бланка и каким-то чудом остававшегося в живых Эрика Мэтьюза. Позже он атаковал спецагента Питера Страма… Вдруг Фиска словно ударили по голове, настолько ясно к нему пришло озарение. Хоффман всё это время находился в ловушке, затем он должен был спасти ребёнка из камеры… затем сразу выйти, у него было очень мало времени. Аманда к тому времени уже была мертва и заперта в комнате вместе с Джоном Крамером. В этот же период в здании оказывается Страм, на которого нападают и помещают в ловушку… — Есть ещё. Вашу мать, есть ещё, — простонал Фиск, схватившись за голову. Выходит, Хоффман и Аманда были не единственными помощниками Конструктора. Теперь все его мысли занимал вопрос: Кто он? Кто мог оказаться полезным для Джона и других? Немного поразмыслив, Фиск решил в первую очередь проверить тех, кто был как-то связан с Джоном Крамером. Именно так в число помощников попали Аманда и Марк. Первая — после успешно пройденного испытания, второй — после того, как Конструктор наверняка узнал о причастности детектива к ловушке-маятнику и как-то встретился с ним. При каких же обстоятельствах Джон мог познакомиться с третьим человеком? «Пятьсот долларов за каждую важную деталь, которую Вы мне сможете сообщить…» Стоп. Что, если Даген попросту хотел быть в курсе дела, как проводится расследование, чтобы быть начеку? Что, если Джон и Хоффман как-то его предали, и он стал жертвой игр, хотя раньше и сам принимал участие в их организации? Это казалось вполне реальным предположением. Бобби Даген вполне мог быть таинственным третьим помощником Джона. Разумеется, ни о каких его соображениях Фиск теперь не собирался докладывать писателю. Он поступил по-другому. — Алло, сержант Хадсон? Говорит детектив Фиск, я по делу Конструктора. Есть предположение, что у Джона Крамера был третий помощник. Пока нет никаких доказательств, но им может оказаться Бобби Даген. Да, тот самый писатель. Задержать мы его не можем, но на допросе я бы не отказался его увидеть. Поможете? Отлично, спасибо, сэр. Детектив повесил трубку. Он не знал, правильно ли он поступал, но в его ситуации необходимо было действовать решительно. Наверняка на кону уже стояла его жизнь.

***

Бобби Даген возвращался после разговора с Фиском домой, погружённый в собственные мысли. Он провёл несколько часов на скамейке в парке, размышляя о произошедшем, и теперь ему было практически всё равно. За всё это время на него никто и не подумал нападать, в связи с чем Бобби был уже уверен, что Хоффману сейчас не до него. Когда он подошёл к своему дому, его охватило уныние. Даже в темноте были видны занавешенные им окна, и это место теперь выглядело для него чужим, не имеющим для него никакого значения. Собственно, всё для него потеряло какое-либо значение. Его жизнь разрушил всего за один день этот проклятый детектив. Даген не знал, как он мог ему отомстить, но он сделает это при первой же возможности. Как-нибудь…, но сделает. Он теперь постоянно чувствовал себя обманщиком. Больше всего ему было стыдно за то, что он часто давал какие-то советы людям, которые обращались к нему во время встреч выживших… Перед ним сидел Маллик, молодой парень, который лишь недавно вышел из больницы. Его история произвела на Бобби неизгладимый эффект, писатель был в ужасе. Парню пришлось пройти через серию игр, в которых он чудом остался в живых, и последним испытанием для него стала комната, где он оказался вместе с другой девушкой, Бритт. Им нужно было вместе пожертвовать десятью пинтами крови из собственных тел, и тогда для них открылся бы выход. Маллик в этой комнате распилил свою руку вдоль почти по локоть, и в больнице врачи вытащили его с того света практически чудом. Теперь он сидел перед ним, и из его глаз текли слёзы. Его рука была туго связана бинтами, он носил её в бандаже. — Я… я не знаю, как… что мне делать дальше. Моя рука… Господи, моя рука… — Послушай. Сейчас тебе, несомненно, тяжело, и ты думаешь, что твоя жизнь кончена. — А разве не так? Посмотрите на это! Вы считаете, что с этим можно жить? Вы считаете, что это нормально?! — Не забывай, это всего лишь рука. Ты мог потерять куда большее. К примеру, свою жизнь. — Я и так уже был почти, как мёртвый, только с кучей отцовских денег. Теперь нисколько не стало лучше. — Послушай. Это произошло, и теперь нужно идти дальше. Ты остался жив, это самое главное. Теперь мы все здесь, готовые тебе помочь. Как и я, я ведь тоже прошёл испытание и я знаю, каково это — истерзать себя ради того, чтобы ещё раз почувствовать, каково это — вдохнуть полной грудью. Сейчас тебе тяжело признать что-то из этого, но подумай над тем, чтобы приходить сюда. Сегодня ведь ты здесь, может, захочешь присоединиться к нам и в будущем. Мы — одна команда. Маллик выслушал этот монолог, глядя блестящими от слёз глазами в пол. После этого он просто медленно кивнул. Спустя несколько секунд раздался другой голос: — Меня очень вдохновила Ваша речь, сэр. Бобби оглянулся и увидел, что сказал это светловолосый мужчина с чёрной тростью. — Очень вдохновила. Только вот… скажите мне, когда к нам должно прийти ощущение того, что мы изменились, как Вы считаете? — Я считаю… нам необходимо достаточно времени, чтобы всё обдумать и принять себя. Я не смогу назвать Вам чётких сроков, ведь это вопрос индивидуальный… — Тогда сколько потребовалось времени лично Вам, после Вашего ужасного испытания? — спросил этот джентльмен с бесстрастным лицом. Бобби начал судорожно соображать, что нужно сказать этому надоедливому типу. — Я справился за месяц. Я был не один, мне помогла моя девушка, и затем мы поженились… — Поддержка любимых. Ясно. И как Вы чувствуете себя сейчас? Ваша жизнь изменилась? — Абсолютно. Я ценю каждый миг, каждый свой вздох. А что насчёт Вас? — Вы бы не поверили, если бы я Вам рассказал, мистер Даген. Вы бы не поверили. Неприятно усмехнувшись, этот тип зашагал обратно, к своему привычному месту в тёмном уголке зала. Бобби ещё какое-то время смотрел ему вслед, а затем выбросил этого человека из своей головы и повернулся к собравшимся в зале, которых в этот день было не так уж и много. После этих воспоминаний Даген задумался о том, как же его раздражал тот мужчина. По всей видимости, это было взаимно. Он не мог вспомнить ни единого раза, когда тот тип посмотрел бы на него без какого-то странного презрения или заговорил бы с ним без намёка на неприязнь. Что ж, всем не угодишь, и между ними сложилась, судя по всему, взаимная антипатия. У Дагена не было ни малейшего понятия, как его звали и что тот тип сделал со своей ногой. Однако то, что он точно знал, это то, что тот прошёл своё испытание до того, как к группе присоединился Бобби. Вероятно, тому просто не нравилось, что Даген стал активно использовать группу для продвижения своей будущей книги. Не обошлось и без его комментария два дня назад… «Браво… Пережить такой травматический опыт и всё же найти что-то позитивное во всём этом кошмаре… Удивительный поступок. Удивительный… пусть и несколько извращённый». Хоть ты оказался и прав, но иди ты к чёрту, сволочь. «Я от лица всех присутствующих хочу выразить Вам благодарность за то, что мы поучаствовали в промо-акции Вашего DVD!»   Да, он определённо был не в восторге от деятельности Бобби на их встречах. Но… что, если причина такой антипатии была в чём-то другом? Может, он знал, что Бобби лжёт? Нет, это вряд ли. Он уже превращался в параноика, нужно было начинать прекращать забивать свою голову мыслями, которым в голове не место. Тот тип — всего лишь очередной выскочка, которому в голову ничего лучше не пришло, чем всеми силами показывать ему свою неприязнь. Теперь этот зануда мог быть счастлив, он мог торжествовать сколько угодно, Бобби было плевать. Даген отныне был действительно с ними в одной упряжке, и будь, что будет. Теперь и он чувствовал себя в какой-то степени прокажённым, инвалидом. «Сколько времени потребовалось лично Вам?» — Достаточно, чтобы успеть пнуть тебя под зад, скотина, — пробурчал писатель, и ему будто немного полегчало. В тот момент, когда он переступил через порог своего дома, Бобби почувствовал, что что-то не так. В доме стояла такая тишина, которой просто не бывает. Он чувствовал чьё-то присутствие рядом с собой. Писатель замер на месте, а затем он принял решение, которое могло спасти ему жизнь — он быстро развернулся и схватился за ручку двери, но не успел — он почувствовал, как в его шею вошла игла, и через несколько мгновений его мир начал расплываться и почернел окончательно.