«Не имея родителей, он единственный сын своего отца. Без крыши над головой, он хозяин в каждом его доме. Он опрятен и изворотлив, как каменные улицы. Мрачен и опасен, как подворотни. Он умен и образован, как городская интеллигенция, в то же время груб и невежествен, как городские низы. Он и грех, и праведность Города. Он его характер и его душа. Мы пытались обуздать его, приручить, навязать свою идею… Лучшее, что нам удалось — это выпустить его. Теперь, главное не потерять из виду…» — из дневника Хранителя Артемуса.
***
Я покинул Цитадель, как только получил от Хранителей кое-какое снаряжение. У меня нет желания быть их марионеткой, но появилась веская причина, чтоб ею стать. Те пророчества, что портят мне жизнь последние полгода, вырывают сознание из реальности с каждым разом все на более длительное время. В последний раз меня отпустило только благодаря стараниям «местного жителя». Хранители научили меня погружаться в это состояние, но знаний как его покинуть, у них нет. В конце концов, я боюсь застрять внутри этих пророчеств. А еще я знаю, что встреча с черноглазым типом была реальной… и больше сталкиваться с ним не хочется. Поэтому, если есть хоть малейший шанс с помощью книги Карраса избавиться от этого проклятья — я его не упущу. Но сначала, конечно, Эрин…***
В гостиной, отделанной мягким бархатом цвета зрелой вишни, царил полумрак. В камине догорали остатки древесины положенные туда еще с вечера и по большей части уже превратившиеся в яркие угольки. Местами пробивавшиеся языки пламени придавали комнате теплые желтые оттенки и выхватывали очертания двух высоких кресел расположенных напротив, чьи тени плясали с ними в такт. В одном из кресел сидела девочка лет семи и раз за разом пыталась поднять за ушко чашку с очень горячим напитком, что стояла рядом на маленьком круглом столике. В другом — едва просматривался темный силуэт мужчины неспешно потягивающего горячее вино. На спинке его кресла покоилось два изысканных плаща. Один из которых был слишком широким и шелестящим, второй — вовсю расшит сверкающей золотой нитью. Сам мужчина был облачен в темную мантию, которая явно уже принадлежала кому-то еще и имела собственный запах, вызывающий горечь во рту. — Гаррет, — нарушила тишину девочка, в очередной раз, не сумев удержать чашку тончайшего фарфора в руках. — А что означает «бог умер»? Как такое возможно? Мужчина кашлянул и сделал еще один тягучий глоток лечебного напитка, чтоб успокоить саднящее горло. — Давай, к примеру, возьмем Трикстера, — хрипловато начал вор и малышка кивнула, дав понять, что имеет представление о ком речь, — физически он мертв. Но в тоже время, пока жива вера в него, пока Язычники проводят обряды поклонения и следуют его наставлениям — сущность его остается живой. Теперь посмотрим на Хаммеритов. Их бог, вроде как жив и они слепо исполняют все заповеди Строителя, хотя никто никогда из ныне живущих Молотов его не видел. И пока они так самозабвенно ему молятся, он будет жить. Даже не смотря на то, что изначально мог быть куском камня. Значит, в действительности бог может умереть тогда, когда в него больше не будет веры, не будет последователей. Мертвый бог — это забытый бог. При этом физически или магически он может вполне себе существовать. Удивленные глаза с явным непониманием, не моргая, смотрели на вора поверх чашки, а напиток с тихим сербаньем оставлял поостывший сосуд. Гаррет усмехнулся, отставил опустевший бокал на столик и, взъерошив девчушке волосы, прохрипел: — Бери что захочешь и сваливаем, есть еще кое-какая работа. — Я хочу козлиную шкуру! — весело вскочила та, отставив полупустую чашку, содрала шкурку с пола у камина и укуталась в нее. Вор только глаза закатил, едва успев забрать с той ноги. — А ты пойдешь со мной на ярмарку? — пропищала шкура детским голосом. — Да… Как только стража забудет, как я выгляжу.***
Самолично отдавать Самуэля в лапы смотрителей оказалось крайне тяжело. Те весьма подозрительно отнеслись к появившемуся у их порога лодочнику, которого они, якобы, забыли на берегу, но в свою компанию приняли. В качестве заложника, если судить по их смешкам, интонациям и жестам в адрес Бечворта. Теперь они смогут шантажировать Аттано… В смысле, могли бы, если б пересеклись с ним. А так лорд-защитник до позднего вечера караулил это место, шныряя по нему то одной, то другой крысками пока не убедился, что лодочнику ничего не угрожает, получив от того пинок при очередном визите. Отвязавшись наконец-то от смотрителей, Корво с тяжелым сердцем отправился на материк с четкими намереньями добыть камень. Теперь, имея при себе подробнейшую карту, передвигаться каменными кишками воровского притона именуемого Городом стало несказанно проще. Но добиться поставленной задачи с наскока банально не позволил размер мегаполиса. Являясь единственным центром цивилизации в этой дикой и опасной местности, он раздался до невероятных размеров и считается полноценным государством, а не частью чего-то большего. К средине ночи Корво окончательно вымотался и, едва волоча ноги сквозь Олдейл, принялся выискивать место для ночлега. Еще немного потынявшись узкими, кривыми, многоярусными улицами он таки заприметил вывеску трактира, который искал и едва не вошел внутрь, вовремя спохватившись, что подобная роскошь в Городе ему не доступна. Раздосадовано рыкнув, он собрался пойти прочь, но его окликнули. — Эй! Ты что вытворяешь, таффер?! Зачем такое делать, крыс же немерено?! Корво повернулся на голос лицом в маске. Мужик тут же заткнулся в ужасе и начал пятится, пока не уперся в стену. Как же достал этот Город Аттано за те несколько дней, что он тут находится… Никто не увидел кровожадной улыбки, когда лорд-защитник, обнажив клинок, метнулся к мужчине, осмелившегося его за что-то отчитать. Без особых усилий смял оборону противника и, приподняв за скулы, вдавил в стену. Тот, чуть пискнув, в момент прекратил брыкаться, промычал что-то невразумительное и поднял ладони в примирительном жесте. Помедлив, Аттано поборол желание его придушить и поставил на землю. — Мои извинения господин, я не хотел Вас оскорбить… Просто тут кто-то мусор постоянно оставляет, а тут Вы… Могу я чем-нибудь помочь? — осекся он, сутулясь под нависающей фигурой. — Укромное место для ночлега, — спокойно ответил лорд-защитник. — Проблемы с законом или с преступностью?.. Ладно-ладно, не мое дело. Если у вас есть деньги — можете остаться у меня на чердаке, но с одним условием: я не распространяюсь о Вас, Вы — обо мне. Корво коротко кивнул и мужчина повел его вверх лестницей к спрятанной от посторонних глаз двери, отмеченной красным отпечатком ладони. Внутри дома Аттано понял, почему ему выдвинули такое условие и вообще впустили. Это скупщик краденого и по совместительству наводчик, у которого жадность занимает более весомое положение, чем инстинкт самосохранения, если судить по бумагам, найденным в нише прилавка, за которым Корво рассматривал разного рода барахло пока хозяин наводил уют на чердаке. В дверь постучали, а затем, слегка приоткрыв ее, вошла маленькая девочка. То что это была именно девочка, а не лохматое чудовище с детскими ножками, Аттано понял только после того, как та заговорила: — Тебе записка от какого-то мужика, — она положила пергамент на стол, а взамен взяла от туда маску и принялась рассматривать, пока Корво вчитывался в текст все больше удивляясь. Речь шла о том, что особняк сера По, был абсолютно пуст и заказанное колье уехало с ним в качестве украшения. И подпись… — Гаррет… — выдохнул лорд-защитник и перевел взгляд на девочку. — Ну, да. Он передал, что ты все равно ему денег должен. Корво, мягко говоря, опешил и вопросительно поднял брови. Девочка замялась. — Ты не Прыткий Лари… — догадалась она и осторожно вернула маску на место. — Нет, — спокойно ответил Корво. — Но записку ему передам. И Гаррету ничего не скажу, — добавил он, увидев, как она расстроилась. — Спасибо, — печально сказала девчушка и скрылась за дверью. Еще какое-то время Аттано наблюдал за ней при помощи «темного зрения», отмечая про себя, что она не просто посыльный, она занимает куда более весомое место в жизни вора. «Место в пансионате для девочки восьми лет», — так было написано в записке, которую Аттано выудил из мантии. Она не посыльный, а гораздо хуже. Она — залог его жизни.***
Гаррет был согласен сотрудничать с Хранителями, но слепо выполнять их указания больше не намерен. Где может находиться книга Механиста не трудно догадаться, но лезть в Соулфорж, полагаясь на догадки, он не собирался. А кому о деятельности Карраса известно больше чем остальным? К кому можно обратиться за помощью? Именно, Хаммеритам, а точнее, одному конкретному инспектору. По слухам, он уже третий день не вылезает из Церкви Св. Эдгара, туда Гаррет и направился. Неспешно проходя через наново заложенный фундамент Часовой Башни, вор опасливо на нее покосился. Двое Хаммеритов, выполнявших на данный момент обязанности охраны, вели негромкую беседу абсолютно его не заметив. Чихнув, Гаррет перепугал не только последователей Строителя, но и себя самого и только чудом умудрился увернуться от запущенного в него молота. — Стой на месте и назови себя! — тут же рявкнул ошарашенный владелец оружия. Второй вообще закашлялся. Гаррет подобрал прилетевший к нему молот и неспешно вышел на освещенную территорию. — А, это ты… вор, — облегченно выдохнул охранник. — Что ночами бродишь? Никак делом рук своих полюбоваться пришел, на гнев Строителя напрашиваешься! — Это не я разнес башню, — соврал и глазом не моргнул, только вернул молот. — Не давит молота вес на грудь? — спросил владелец оного, взвешивая орудие в руке. — Эй, вор, — окликнул второй из братьев Ордена, — Видишь на дне крышку? — он указал на фундамент. — Это тайник. — Спасибо, весьма предусмотрительно, — буркнул Гаррет, прекрасно понимая: кто бы теперь не обчистил этот тайник, виновным будет он. Оставляя Хаммеритов нести службу, он махнул им рукой на прощание, прочертив яркую голубоватую царапину в пространстве, которая тут же стерлась. Перепугано взглянув на свою руку, а затем на таращащихся во все глаза Молотов, сунул ее в карман, втянул голову в плечи и исчез. — Что дивное такое он стащил?.. Кисть жгло. Зайдя в укромный уголочек, Гаррет стянул с нее перчатку. Метка в виде ключа совсем чуть-чуть подсвечивалась бледно-синим. Вор осторожно провел в воздухе указательным пальцем и края реальности разошлись, вспоротые мощнейшей магией. Сунув руку внутрь бело-голубой щели, он тут же ее вытащил и встряхнул, будто окунул во что-то гадкое. — Великолепно…