Бег к себе.

Мы прожили в Иллинойсе уже три дня, но меня все еще тошнило от некоторых запахов. Рэд заметил, пришлось сослаться на кишечный грипп. * Его это обеспокоило и, перед ужином, мы зашли в небольшую аптеку. Средства от боли в желудке помогли. Так что остаток вечера в мотеле обещал стать довольно приятным. Душ, утка по-пекински, из китайского ресторана, и прекрасная «Лили» * с Лесли Карон и Мелом Феррером, которую удалось найти на одном из киноканалов. Когда я уже начала мурлыкать песенку Лили и Пола, в дверь постучали. Реддингтон, заметив мое благодушие и улыбку, тоже улыбнулся. Прошел в номер, не спрашивая разрешения, и уставился в телевизор, секунд на 30. После чего присоединился ко мне, в звукоподражании мелодии. - Эта песня всегда привязывается – напускное сожаление в его голосе было слишком уж заметным. - Не зря им дали «Оскар» за музыку, – я пожала плечами. – Хочешь посмотреть вместе со мной? - С удовольствием, – он снял пиджак и повесил его на спинку стула, что стоял у окна. Поскольку сесть было больше некуда, мы оба забрались на кровать. – Не думал, что тебе нравятся старые фильмы. - Они всем нравятся – я протянула руку к пакетику с солеными крекерами, которые сегодня купила. Попкорна или орешков почему-то совсем не хотелось, а печенье шло отлично. – Угощайся. - Спасибо, – мужчина отправил в рот сразу три крекера и удивленно хмыкнул. – Соленые? А пива ты случайно не припасла? - Желудок только успокоился, не думаю, что мне стоит пить в ближайшие дни, – я покачала головой. – Но ты можешь сходить в магазин на углу, если хочешь. Фильм еще не закончится. - Обойдусь. – Рэд облизнул губы от крошек, и я очень надеялась, что он не заметил, как я на это пялюсь. Чтобы отвлечься, я съела еще печенье и перевела взгляд на экран. Около получаса мы молча смотрели фильм, а потом Реддингтон вздохнул и нахмурился. - Что? – я старалась почти не глядеть в его сторону, но каким-то образом все равно замечала реакции. - Пол слишком жесток к ней. Терпеть не могу как он ведет себя, большую часть времени. - А мне его жалко. И Лили чересчур наивна. То, что происходит, идет ей на пользу, – я опять посмотрела на экран небольшого телевизора. – Если бы тебе не нравилась эта история, ты бы не пересматривал ее. - Куклы прекрасны, – он усмехнулся. – Карон тоже. В этом голубом платье, просто очаровательна. - И, за финал, им можно простить все. – Лили на экране как раз медленно и грустно шла по дороге, с чемоданом в руке. - Кино за то и ценят. – Реддингтон вытащил из пакетика два последних крекера и протянул один мне. – В жизни так сказочно все заканчивается редко. - Не будь пессимистом, – его ладонь была теплой, и я задержала свои пальцы, забирая печенье, чуть дольше, чем требовалось. – Давай просто досмотрим. - Рад, что у тебя хорошее настроение, – он опять улыбнулся. – Значит ли это, что ты наконец поверила, что мы выберемся из нынешней ситуации? - Ты ведь так упорно пытаешься меня в этом убедить, – я краем глаза следила за тем, как Лили танцует с Полом. – И ты – Рэймонд Реддингтон. - В смысле? – Рэд прищурился. - Твои планы, чаще всего, срабатывают, – снова отвернувшись к экрану, я все равно знала, что Реддингтон улыбается. Когда фильм закончился, и он собрался к себе, мне захотелось удержать его, хоть на несколько минут. Но повода не нашлось. Еще через пару дней, я сама предложила продолжить путь. Чувствовала себя уже лучше, новую одежду купила и даже домашнее окрашивание волос успела повторить. Потом правда снова рвало и от слабости пришлось приходить в себя минут двадцать. Но ванная в мотеле была крошечная и, вероятно, мне стоило не закрывать дверь, перед началом процедуры. Сама виновата, сглупила. Да и желудочных лекарств у меня теперь достаточно много. Все прошло. Причин задерживаться дольше не было. Поэтому к концу недели мы, наконец, прибыли в конечный пункт долгого путешествия – добрались до Айовы. Только вот Дэмбе нас не встречал. Сильно обеспокоенный этим, Рэд связался со своим приятелем из автоинспекции. Пока они общались, мне пришлось вспомнить не самые законные шалости из арсенала одного знакомого. Мы недолго встречались, когда я училась в старшей школе. Но вскрывать замки и заводить авто без ключа он успел меня научить. Теперь это пригодилось. Транспорт, разумеется, придется часто менять. И лучше, чтобы машины были без электронного управления и систем навигации. Рэд мои размышления поддержал. Поэтому на поиски Габриэля Косты мы отправились уже на другой машине. Человека в квартире не оказалось. Зато нашлись фото в его компьютере. Ничего особенного – жена и двое детей. Но на меня вдруг накатила тоска. У всех вокруг есть кто-то, даже у этого, не во всем честного, парня. Дочка и сын выглядели очень милыми, вся семья – счастливой. У меня ведь тоже была семья, совсем недавно. Муж, дом и работа мечты. Почему именно ко мне удача повернулась спиной? Когда спросила об этом у единственного и неизменного в последнее время собеседника, он не стал утешать. Вместо успокаивающих слов, в своей манере, рассказал очередную байку. Я все еще не знала, сколько процентов правды в его историях. Но эта оказалась забавной. Пока рылась в столе и ящиках у Косты, я несколько раз по-настоящему смеялась. Такого не случалось, с момента бегства из Испании, и Реддингтон явно заметил. Но опять никак не заострил внимания. Я была благодарна за это. А к концу истории заметила неровно привинченную решетку вентиляции. Мы нашли то, что искали. И удачу я решила больше не ругать. Потому что нам повезло сбежать, прямо из-под носа у Ресслера и Самар. Мы не видели моих бывших коллег несколько месяцев, но бросаться к кому-то из них с объятиями мне совершенно не хотелось. Хотелось, чтобы от нас отстали. Не мешали докапываться до информации, способной помочь справиться с заговорщиками. Поэтому я и позвонила Ресслеру. Ошиблась с надеждами на его здравомыслие, к сожалению. Эта ложная надежда едва не стоила нам свободы снова, всего через пару часов. А потом в кафе мы нарвались на копа под прикрытием. Который раз, за месяцы нашего побега, Реддингтон вытащил меня из эмоциональной ямы. Если бы тот полицейский умер, не знаю, сколько времени мне понадобилось бы, чтобы себя простить. Когда мы довезли его до приемного покоя местной больницы, кровь на моих руках уже начала высыхать, схватывая кожу тонкой темно-красной коркой. Достав из походного рюкзака, купленного еще в Огайо, влажные салфетки, я извела на избавление от этой корки всю пачку. Рэд наблюдал за мной молча, продолжая увозить нас от возможной погони. И вновь, пополам с тоской из-за всего произошедшего, я ощутила благодарность. Он мог начать читать мне нотации и был бы прав. Но не делал этого. И на вырвавшийся вопрос о семье раненного ответил спокойно. В итоге, мы сумели достичь запланированной им цели и, при этом, сдать опергруппе ФБР еще одно название из Черного Списка. А степень внешне ничем немотивированной веры Реддингтона в меня снова удивила. Вместо слов благодарности, той ночью я накрыла ладонью его руку, на рычаге переключения передач. Ничего не сказала. Но, судя по взгляду, отразившемуся в зеркале заднего вида, он все понял, и без слов. В его мире у меня не было опыта. Но был он. Рэд знал, что делает. Поэтому, когда он заявил, что мы отправляемся в столицу, я не стала ни о чем спрашивать. Просто кивнула и закрыла глаза, надеясь поспать до ближайшей остановки. В Вашингтон? Обратно, через пять штатов, когда мы меньше суток как завершили точно такой же путь? Отлично. Значит, так надо. Но утром я точно спрошу у сообщника про самолет. Потому что, от одной мысли о комфортном контейнере на колесах, меня снова начинало мутить.