Бег к себе.

Столько крови я не видела давно. А может, никогда. Начо и Глория были убиты. Горло у обоих перерезано, тела разделаны, как у животных. Отделенная от костей плоть, остекленевшие глаза, выражение ужаса на лицах. И кровь. Повсюду на полу, резко контрастируя с белоснежными стенами. От запаха железа и всего увиденного, мне скрутило желудок. Из глаз брызнули слезы. Я рванулась из дома к высаженным у забора кустам декоративного миндаля. В мозгу отстраненно мелькнула мысль «хорошо, что они давно отцвели – не запачкаю». Не знаю, сколько минут меня рвало съеденными сегодня на ужин морепродуктами. Очнулась только когда чьи-то руки с силой потянули к себе. Рэд. Конечно. Он ведь здесь. Он меня спасет. Опять. Как всегда. Прижатая к его груди, я не хотела думать. Чтобы не вспоминать. Ни за что не вспоминать о произошедшем. Мне хватило концентрации на то, чтобы взять из его руки носовой платок и промокнуть глаза и губы. А потом рассмотреть между пальцами небольшой прямоугольник плотного глянцевого картона. Визитка с именем. Ни номера телефона, ни других данных. Одно имя – Маттеус Соломон. Рэймонд, заметив мой взгляд, сказал, что визитка лежала на лбу у несчастной Глории. На чистой стороне есть приписка: «для мистера Реддингтона». Эти смерти не были случайным зверством. Потом он повел меня к гаражу у дома. Идти до нашей машины далеко и рискованно. А убитым их авто уже не понадобится. Значит, они простят нас за его угон. Самолетом мы не полетим, поэтому отправились в порт. Рэд действительно хорошо вел машину с механической коробкой. У Начо был красный «Seat Altea FR» 2006 года, который все еще бегал как новенький, как хвастал хозяин. Дом уже остался позади, а я, даже не желая этого, все равно возвращалась мыслями в прожитое там беззаботное время. Хотела проснуться и начать действовать? Вот. Реальность за несколько часов стала страшнее любого кошмара. Сбежать от нее удалось лишь на время. И, кажется, я нигде не буду в безопасности, пока не разрешится ситуация с заговорщиками. То, что человек с визитной карточки имеет к ним отношение не вызывало у меня сомнений. Я не стала спрашивать, как давно Рэд успел распорядиться о перевозке своего комфортного контейнера в порт Малага. Просто отметила это, когда мы поднялись на борт очередного грузового судна. Черный кожаный диван, красная карта материков на стене, серебристые кухонные приборы и несколько видов бокалов для разного спиртного показались мне покинутым приютом, куда вновь пришлось вернуться. Я сама достала бутылку с виски и наполнила бокалы, стараясь сосредоточиться на этом, чтобы не дрожали руки. Реддингтон без слов взял свою порцию и опустился на диван. Позади слышался металлический скрежет – закрывались автоматические двери. Как только это произошло, мужчина хлопнул в ладоши, включая верхний свет. Я пристроилась в угол напротив него, подложив под спину подушку. Мы все так же молчали. По мере того как бутылка пустела, тяжелые мысли растворялись в тумане, заполняющем мою голову. Завтра они непременно вернутся и снова принесут с собой страх, тоску и гнетущее чувство вины. Но здесь, сейчас, хочу быть бездумной. Легкой и расслабленной. - Я собираюсь лечь, – язык слегка заплетался, но с тремя словам все же справился. Сняв светло-серые босоножки, я пересела на сторону Рэда, пристроив подушку у его бока. Он подвинулся, давая мне больше места в углу. Я вытянулась, насколько смогла, упираясь пальцами ног во второй подлокотник. Подняла на Рэда глаза. Все вокруг расплывалось. Кроме его лица. Черт. Он, наверняка, когда-то был сладким красавчиком. Надо бы попросить его показать фотографии в молодости. А я пьяна. Давно так много не пила. – Ты же не уйдешь? - Мы в море, Лиззи. – он смотрел на меня странно. Сочувственно что ли. – Но, даже если бы не были в нем. По-моему, мы уже выяснили. Я буду рядом, пока ты этого хочешь. - Я хочу, – будь во мне меньше виски, я бы вряд ли проявила столько откровенности. И дальше меня точно бы не понесло. – Поцелуешь? Рэд удивился почти так же, как в тот день, когда я сменила прическу. Пришлось протянуть руку, чтобы коснуться его, и повторить вопрос. - Тебе нужно уснуть, Элизабет, – он встал на ноги, отходя от дивана, огибая прямоугольный кофейный столик. – Уже очень поздно. - Ты меня боишься? – последнее слово далось мне с трудом, потому что я как раз поворачивалась на бок, чтобы не упускать его из вида. – Мы взрослые, так? В этом… ничего такого нет. - Ты сейчас не понимаешь, что говоришь. – Реддингтон взял стул, стоявший в паре шагов от него, около круглого обеденного стола. Повернул и сел, напротив дивана. – А потом будешь винить себя еще и в этом. И меня тоже. Не стоит усложнять. - Не боишься. Значит, не хочешь. Всего лишь дочь Катерины, да? – я облизала пересохшие губы. – Лишь копия, с проблемами. Глупая и ненужная. - Глупая – это точно. – Рэд снова встал, сделал пару шагов и опустился на колени около моей головы. – Ты должна обещать, что забудешь это, хорошо? Сейчас совершенно не время… - Мне страшно, Рэд. Так страшно… Поцелуй, – я опять протянула руку, перехватывая его ладонь. И он подчинился. Наклонился надо мной, глядя тем взглядом, уже увиденным мною на несколько секунд. Желание. На это раз, совсем не скрытое. Его губы с первого дня влияют на меня, как маятник при гипнозе. Не могу на них не смотреть. Вкус у них оказался как у виски, что мы пили. Он точно никуда не уйдет этой ночью. С ним слишком хорошо, чтобы это позволить. Утром, даже за оглушающим звоном головной боли, я помнила. Но согласилась с Реддингтоном в том, что следует оставить произошедшее на совести выпитого и не усложнять. Мне не было стыдно и, какой-то частью сознания, хотелось повторить эксперимент, при свете дня. Вчера Рэд погасил верхнее освещение, прежде чем мы уснули. Но я запомнила, что у него есть какая-то тату на правом плече. Черная. А может, и еще где-то найдется. Не отказалась бы изучить. Пальцами и губами. От последней мысли я слегка покраснела, удачно отвернувшись к стене, после выпитого аспирина. Рэд сказал, что на место мы прибудем через четыре часа. Можно еще немного поспать.