31-я весна

Он был прекрасным юношей, чистым сердцем и душой, верным семье и дому. Демон любил таких. Не было для него удовольствия слаще, чем сбивать таких с истинного пути и забирать их души. Вот только юноша не поддался очарованию принявшего самую соблазнительную форму демона. Тогда уязвлённый демон предстал сущностью столь ужасной, что величайшие из храбрецов распрощались с жизнью от одного лишь страха. Но юноша оказался милосерден к созданию тьмы и обратился к нему, как обратился бы к любому встречному. Впервые человеческое существо оказалось для демона загадкой. Чтобы разгадать её, демон совершил то, что никто из его рода никогда не делал: он завладел телом юноши, чтобы провести ритуал призыва самого себя, сделать себя рабом юноши. «Ты не будешь моим рабом, ни один не может быть рабом другого, — сказал юноша, когда узнал о том, что произошло. — Но ты можешь быть моим другом». Стоило демону пожать протянутую руку, как разъярённый Владыка обратил его в простого смертного. Но Иштар соединила души бывшего демона и юноши навеки, наказав им перерождаться вместе до скончания веков. Они перерождались из века в век, но вспоминали прошлые жизни, лишь коснувшись друг друга. Юноша всегда вспоминал первым. Они проживали вместе целую жизнь, практически не разлучаясь. Они случайно сталкивались в толпе, а потом никак не могли найти друг друга. Они вспоминали друг друга за мгновение до взрыва. Они находили друг друга уже глубокими стариками. Они даже были женаты, дважды — эти жизни были самыми любимыми и самыми смущающими. Они убивали друг друга, всего несколько часов как не успев вспомнить. Они умирали, так и не повстречавшись. Века сменяли друг друга, но их души по-прежнему были связаны. Максвелл снова вспоминает первым, в тот же вечер, как знакомится со Златаном. Прошлые жизни проносятся перед глазами, мелькают чёткими образами и вспышками мыслей, чувств и ощущений. Это настолько ошеломляюще, что Максвелл просто рад тому, что он уже дома, что он один. Тяжелее всего не сорваться, не позвонить Златану, не наброситься на него — он явно ещё ничего не вспомнил, как и всегда. Максвелл даёт себе слово держаться подальше, чтобы контролировать себя. Следующим вечером всё ещё не вспомнивший Златан стоит на его пороге и говорит, что потратил все деньги на машину. Жить со Златаном легко, разделенная на двоих вечность — лучший способ привыкнуть друг к другу. Менялись времена, внешность, даже пол, но души, характер — никогда. Златан явно поражён тому, с какой лёгкостью Максвелл терпит все его закидоны. Он не раз проходится по умственным способностям и мягкотелости своего соседа, а тот лишь улыбается и маскирует смех за кашель. Воспоминания настигают Златана в душе. Он захлёбывается водой, но не может выключить её, как не может прекратить дышать ртом, он едва держится на ногах от потока прорвавшейся информации. Становятся понятны и улыбки, и усмешки, и редкие полные тоски взгляды. Златан выбегает из ванной, даже не потрудившись одеться или вытереться. Он отточенным за века движением сажает Максвелла на кухонный стол и жадно целует. Впившиеся в плечи коротко остриженные ногти и крепко обхватившие его талию ноги — лучшее доказательство того, что Златан не сошёл с ума, что его воспоминания реальны. Где-то на краю сознания мелькает мысль, что в этом веке состоится их третья свадьба.