Dragon Age: однострочники

- Принц Ваэль. - Миледи Инквизитор. Себастьян встречался не раз с юной Тревелиан много лет тому назад, будучи еще постоянным участником светской жизни Вольной Марки. Эвелин была младше его на несколько лет, не вспомнить точную цифру, но вот первый сезон юной оствикской аристократки, ее дебют и несколько приятных ночей хорошо отпечатались в его памяти. И, вне всяких сомнений, сама Вестница также не могла их никак забыть. - Рада приветствовать такого важного союзника Инквизиции в Скайхолде. - Это честь для меня, миледи. Эвелин выросла и очень похорошела, от былой неопытной девицы, только ступившей в высшее общество, не осталось и следа. Осанка, улыбка, взгляд, манеры, походка – все было хорошо. Себастьяну нравилось. Из этого союза он, пожалуй, сможет получить не только очевидную политическую выгоду, но и несколько других... приятных моментов. Вестница Андрасте и верный Церкви принц Старкхэвена – чем не идеальный тандем? А уж получить все нужное от Инквизитора он сможет, не стоило сомневаться. Опыта у него куда больше, чем у младшей дочери оствикского аристократа, впервые делавшей что-то самостоятельно. Эвелин улыбалась, проводя лично экскурсию по крепости, говорила коротко о делах и планах Инквизиции – ничего лишнего, прекрасно понимал Себастьян, но уже неплохо – и на торжественном ужине, где важного гостя, само собой, посадили по правую руку от Инквизитора, постоянно искала возможность для якобы случайных и очевидно недвусмысленных прикосновений, бросала на него лукавые взгляды и вплетала в официальную речь интригующие намеки. Себастьян улыбался поверх бокала с вином и ждал конца торжественной части. Как поступит леди Инквизитор? Эвелин не разочаровала его и, поднимаясь со своего места, предложила принцу продолжить разговор за вином в приватной обстановке. - Нам еще стоит обсудить перспективы Киркволла, не так ли, Ваше Высочество? - Несомненно, миледи, - улыбнулся Себастьян и последовал за Вестницей в ее покои. До вина дело не дошло – ступая за Эвелин по лестнице наверх и наслаждаясь открывшимися взору видами фигуры леди Инквизитора в столь вызывающе облегающих одеждах, Себастьян решил, что все дела подождут некоторое время. Потому, едва переступив порог и закрыв за собой дверь, он притянул к себе Эвелин. Целовалась она так же сладко, как он припоминал, и была всё так же податлива и во всем послушна. Ступени преодолевались медленно, одна за другой, но Себастьян контролировал каждое движение, желая всё же добраться до более удобной постели. А потом в покоях раздался грубый мужской смех. - А как же целибат, о котором ты заливал налево и направо, друг мой церковный? Себастьян не слышал этот голос три года и не желал слышать еще столько же. Резко оттолкнув от себя Эвелин, он повернулся и разглядел в неверном лунном свете стоявшую у окна высокую фигуру. И не нужно было приглядываться, чтобы узнать, кто это был. Сложить все события вместе даже не пришлось – у горла он ощутил холод лезвия. Его обыграла эта паршивая... - Мы же хотели поговорить о Киркволле? Себастьян попытался было вывернуться и схватить Эвелин, но не смог и пальцем двинуть. Как же можно забыть. Этот отступник всегда любил паралич. - Я до последнего думал, что план провалится. Но ты оказался еще глупее и тщеславнее, чем я думал. Хоук медленно приблизился, и Себастьян со все разраставшейся в груди ненавистью мог рассмотреть его лучше. Совсем не изменился, разве что седина появилась в волосах – или все лунный свет? - Я не буду играть с тобой в долгие игры и испытывать терпение миледи Инквизитора, как ты все эти годы испытывал мое, раз за разом пытаясь уничтожить мой город, - сказал Хоук вдруг без всякой улыбки – мрачно, тихо и резко. – Мне надоело. К счастью, леди Тревелиан согласилась, что Киркволл не должен попасть под контроль Старкхэвена, и прислушалась ко мне. А я говорил, что есть только один способ уберечь город от принца Ваэля и его жадных рук. У магии паралича была одна особенность: лишаясь контроля над своим телом, теряешь и возможность что-либо чувствовать. И Себастьян совсем ничего не ощутил, когда Хоук с силой и откровенным наслаждением вонзил нож ему в грудь.