Однажды в новогоднюю ночь...

      День похорон выдался ветреным и пасмурным. Надя почти не ощущала реальности происходящего, всё ещё не веря в случившееся. Нет, это не может быть Алинка там, в гробу…       Почти всё время Крылова тихо проплакала в одиночестве, не находя в себе смелости приблизиться ни к кому из стоящих рядом людей. Лишь во время прощания с усопшей, она смогла сквозь слёзы взглянуть на такое дорогое лицо и аккуратно положить в гроб тот самый рисунок в чёрном конверте. Дальше всё было, как в тумане: плачущие родители, Влад, бледный как полотно, многочисленные родственники и Кир, так же, как и она, стоящий немного в стороне, не решаясь приблизится.       Надя тогда поспешно подъехала к нему, надеясь разделить боль утраты, но Артемонов, кажется, даже не услышал её: он лишь смотрел в сторону гроба отрешённым и пустым взглядом и курил, курил, не переставая. Марка нигде не было видно, и Крылова заплакала ещё сильнее, ощущая себя совсем одинокой. Дорога до кладбища показалась девушке безумно длинной. По правде говоря, она вообще не собиралась ехать, чтобы не создавать проблем с коляской, но почему-то на вопрос какого-то Алининого родственника ответила «да», и вот уже сидела в катафалке, затуманенным взглядом цепляясь за пейзаж за окном.       Следующее воспоминание – это ужасная чёрная яма, которая вот-вот поглотит такую жизнерадостную когда-то Вдовину. Монотонные речитативы, которые напевает священник, заставляют сердце сжиматься ещё сильнее… Никто не верит, что Алинка самоубийца, поэтому отпевают её как положено. От холода тело бьёт дрожь, а стекающие по щекам слёзы кажутся обжигающими. Резкий звук заставляет вздрогнуть и выйти из оцепенения, навеянного молитвой – это уже засыпают гроб землёй. Сначала самые близкие, а затем и все остальные бросают по несколько горстей. Надя тоже хочет, но онемевшие от холода руки её не слушаются.       Пока могилу закапывают, люди потихоньку двигаются обратно к машинам, но Крылова всё медлит, не в силах оторвать взгляда. Вот так был человек, и его не стало…       Мерный звук лопат даже немного убаюкивал. Закрыв глаза, Надя попыталась немного успокоиться, но никак не могла отделаться от ощущения, что страшная чёрная яма засасывает и её. Колёса немного загрузли в мягкой земле, и девушка мгновенно ощутила себя пойманной. Рабочие не обращали на неё внимания, а остальные уже рассаживались по машинам, будто бы забыв о ней. Хотя, почему «будто бы»? Наверное, действительно забыли…        – Сейчас, Олег Юрьевич, минутку, – знакомый голос прозвучал, казалось, совсем близко. – Надь, ты как? Не замёрзла? – Зальцман, за несколько секунд бегом преодолевший расстояние между ней и машинами, осторожно взглянул ей в глаза. – Прости, что раньше не подошёл, я помогал там… Поехали, пора уже.       Крылова может только кивнуть и выдавить из себя тихое «угу». На самом деле, она безумно благодарна Марку за очередное спасение.       Вдовин-старший старается держать себя в руках, но лицо у него всё равно опухшее от слёз. Наде очень неудобно причинять ему хлопоты, но её извинений никто не слушает. Кресло ставят в багажник, а сама девушка размещается на коленях у Зальцмана, который тут же сжимает её окоченевшие ладони в своих.       Едут они почти молча, лишь иногда тихо переговариваясь. На заднем сидении слегка тесновато: считая Крылову, четверо взрослых и ребёнок лет двенадцати, тоже разместившийся на руках у одного из родителей. В этот раз дорога пролетает для Нади как одно мгновение. Марк осторожно стирает слезинки и тихонько что-то говорит, иногда проводя рукой по её волосам. Сердце его бьётся спокойно и уверенно, а голос убаюкивает. Волей-неволей девушка наслаждается этим моментом, почти забывая о горе.       После поминок в кафе недалеко от дома Вдовиных, все потихоньку стали расходиться, и Крылова тоже направилась в сторону своего дома, попутно размышляя, где же удобнее перейти дорогу.        – Надь! Надь, погоди! – Зальцман быстро нагнал её и присел перед креслом, оказываясь на одном уровне. – Скажи, ты ведь не против моего общества ещё немного? Не хочу оставаться один.        – Я, если честно, тоже не хочу, – вздохнула Крылова. – Очень тяжело…        – Тогда предлагаю куда-нибудь отправиться, – улыбнулся рыжий. – Есть какие-то пожелания?        – Ну… – девушка отвела глаза, чуть краснея. – Сегодня довольно прохладно для пеших прогулок.        – Тогда такой вариант, – Марк задумчиво почесал нос. – Едем ко мне и заказываем какую-то еду на вечер. Как по мне, дома уютнее, чем в кафе.       Надя с этим тезисом согласилась, и уже через полчаса зачарованно оглядывала гипсовый бюст Аристотеля в коридоре. Вообще, жилище Зальцмана произвело на неё большое впечатление: слишком уж отличалось от её собственной небогато обставленной квартирки.       Рыжий оказался гостеприимным хозяином: помог девушке снять куртку и разместиться в зале, тут же принёс горячий чай… Такая забота была непривычна, но от того ещё более приятна.        – Ты какую еду хочешь? – осведомился парень, усаживаясь напротив неё на диван. – Можем заказать всё, что угодно!        – Не знаю, – Надя задумчиво перевела взгляд на собеседника. – Я слышала только о доставке пиццы.        – Нет-нет, только не пиццу! – кажется, в голосе Зальцмана даже послышались нотки паники. – Давай, может, суши? Ты их вроде любишь?       Крылова выразила своё согласие, и заказ был сделан.       Часы летели непередаваемо быстро. Рядом с Марком Надя не ощущала времени и забывала о проблемах. Они смотрели фотографии, слушали истории друг друга, вспоминали Алину… Вдвоём грусть переносилась легче, и уже под вечер парень и девушка смогли даже посмеяться над интернетными шутками.        – Мне пора, наверное, – с сожалением заметила Крылова, кинув короткий взгляд на экран телефона. – Шесть часов уже.        – Да ну, посиди ещё, – рыжий тут же отвлёкся от компьютера и пододвинулся к ней. – Я тебя потом на такси отвезу, так что не переживай.        – Эх, со мной столько хлопот, – вздохнула Надя, неосознанно ударяя кулаком по коленке. – И денег на такси много надо.        – Та сколько там много! – отмахнулся Марк. – Это неважно вообще.       Девушка не смогла сдержать улыбки. Конечно, она с удовольствием останется. Из дому ещё никто не звонил, и впервые Крыловой этого совершенно не хотелось. Узнай только Таня, что её подопечная уже несколько часов находится наедине с парнем в пустой квартире…       И в этот момент, словно по заказу, раздался звонок. Надя вздрогнула, тут же пытаясь придумать себе оправдание, но уже через секунду осознала, что звук идёт не из её сумки, да и вообще звонит не телефон, а скайп.        – Ah, mein Gott! [1] – Зальцман подскочил с дивана и бросился к компьютеру. – Извини, я отвечу.       Из динамиков раздалось громкое немецкое приветствие, и Крылова замерла, тщательно вслушиваясь в иностранную речь. Говорил звонивший очень эмоционально и быстро, поэтому разобрать девушка смогла только несколько слов. Что-то про Geburtstag [2] и ein großes Geschenk [3]… И ещё про Flugkarten [4]…        – Nein, nein, keine Feier [5]… – у Марка тоже, если задуматься, очень красивый немецкий. Говорит он почти так же быстро, но тут разобрать слова немного легче.       Осенённая внезапной догадкой, Надя дождалась паузы и спросила:        – У тебя что, скоро день рождения?       В комнате на секунду повисла давящая тишина, а затем собеседник Зальцмана, ехидно улыбнувшись, вопросил:        – Mark, mein Kind, bist du nicht allein? [6]       Рыжий, явно не ожидавший такого поворота, замялся, не зная, как лучше ответить, и тогда немец рассмеялся и завершил вызов, бросив на прощание только «Tschüss, Sohn!» [7]        – Так это твой папа?! – Крылова искренне удивилась. – Я думала, друг! Он так молодо выглядит. Мне… мне надо было молчать?        – Да нет, не переживай, – посерьёзневший было Зальцман тут же вернул себе улыбку и присел на диван рядом с собеседницей. – Просто он теперь подкалывать меня будет. И да, день рождения у меня скоро, первого апреля. Угораздило же, в такой день родиться! Только сразу говорю, насчёт подарка не заморачивайся, я всё равно не буду праздновать.        – Я над этим ещё подумаю, – хихикнула девушка.       Опасаясь всё же вызвать тревогу родных, Надя вскоре засобиралась домой. Как и обещал, рыжий отвёз её на такси, а на прощание даже поцеловал в щёку. На самом деле, в компании ребята часто таким образом здоровались или прощались, но в этот раз Крылова ощутила то самое непередаваемое «что-то особенное» в этом простом жесте. Что-то между ними изменилось.       Выйдя из подъезда, Марк полной грудью вдохнул прохладный вечерний воздух и поднял взгляд на тёмно-синее небо, на котором уже начали появляться первые звёзды.       «Вот так вот жизнь и меняется», – подумал он и тут же, спохватившись, поспешил к ожидающему его такси.       Водитель, к счастью, попался неразговорчивый, и Зальцман смог углубиться в свои мысли. Помимо всего урагана чувств к Наде, ему не давал покоя Кир, сейчас окутанный тайной больше, чем когда-либо. «Если бы не ты и ребёнок», – так он тогда сказал. Значит, разговор шёл с матерью сына или дочери Артемонова?! Как же так вышло, что он, Марк, не знает об этом?        – Мы же лучшие друзья… – вздохнув, пробормотал он, уже открывая ключом входную дверь своей квартиры. – Или были таковыми.       Прошло несколько дней, и жизнь как будто вернулась в своё прежнее русло. Ребята по-прежнему ходили в универ, сидели на парах, писали контрольные… О смерти Алины старались не упоминать, хотя слух, конечно же, сразу распространился. Надя и Женя поневоле сблизились, и теперь именно Крыловой Кириенкова поверяла все свои переживания. Влад, тяжело перенесший потерю сестры, наконец-то разглядел в её подруге интересную личность, а потому Женьке даже удалось немного его утешить, чему она была очень рада.       У третьего курса тоже дела шли своим чередом. Вдовину, разумеется, простили его прогулы, Кир по-прежнему ходил через день и отшучивался от расспросов, а Марк почти все перемены проводил с Надей. В один из таких дней, он даже поделился с ней своими подозрениями по поводу Артемонова и получил неожиданно горячую поддержку. Как оказалось, Крылова давно уже была наслышана об этом, но до нынешнего момента считала слухи ложью.        – У нас даже говорят, – Надя огляделась по сторонам и понизила голос, – что Алинка из-за этого с крыши шагнула.        – Ну вот, знают все, кроме меня! – Зальцман крепко сжал кулаки. – Как он завтра явится, я выбью из него правду! И если понадобится, то кулаками!       Марк был так зол, что едва дождался следующего дня. Едва влетев в аудиторию, он сразу же отыскал глазами фигуру друга, и решительным шагом подошёл к нему.        – Кир, надо поговорить, – выпалил он, небрежно бросая рюкзак на парту.        – Я слушаю, – Артемонов глотнул чаю из пластикового стаканчика, не проявляя никаких признаков беспокойства.        – Почему уже даже первый курс знает, что ты стал отцом, а лучший друг – ни сном ни духом?!        – Чего?! – Кир закашлялся, подавившись горячим напитком. – Кто… Откуда ты узнал?        – Услышал, – Зальцман едва сдержал торжество в голосе. – То есть, факт своего отцовства ты даже не отрицаешь?        – Да погоди, – Артемонов отставил наполовину пустой стаканчик в сторону. – Скажи, откуда информация?        – Нет, это ты мне скажи!..        – Марк, пожалуйста! – Кир даже чуть повысил голос. – Понимаешь, это не моя тайна. Будь она только моя, ты бы сразу обо всём узнал, клянусь. Если эта инфа дойдёт до кое-кого, мне не жить!        – Ладно-ладно, – рыжий вдруг почувствовал жгучий стыд за свои допросы. – Надя мне рассказала, что какая-то девчонка у них на курсе показывает всем твою фотку с ребёнком на руках.        – Этого не может быть, – Артемонов поднялся с места. – Где они сейчас? До начала пары успеем разобраться.       Возражать Зальцман не осмелился, поэтому просто назвал кабинет и поспешил за другом, намереваясь не позволить тому совершить какую-нибудь глупость.       Преодолев лестницу за полминуты, парни вошли в большую лекционную аудиторию, где собирался первый курс. Группка студенток на задних партах тут же прекратила шушуканье и уставилась на вошедших. В глазах их читалось любопытство, смешанное со страхом, а потому Кир безошибочно определил, что это именно нужные ему сплетницы.        – Чего ж вы замолчали-то? – обратился он к первокурсницам, сделав шаг вперёд. – Обо мне ведь говорили, да? Так продолжайте, я послушаю.       Девушки опустили глаза, а тишина тем временем распространилась на всю аудиторию. Все студенты, и Надя с Женькой в их числе, не отрываясь, смотрели на разворачивающуюся сцену.        – Ну, я жду, – произнёс Кир, видя, что отвечать ему сплетницы не спешат. – Я хочу знать, на каком основании вы решили, что можете распространять про меня подобные слухи.        – Если бы это были слухи! – вскрикнула вдруг самая смелая первокурсница. – Но это же правда! И бедная Алина…        – Мои отношения с Алиной вас волновать не должны! – заявил Артемонов неожиданно жёстко. – Ответь, с чего ты решила, что у меня есть дети?        – Так это не я решила, – девушка вмиг растеряла всю свою храбрость. – Мне рассказали.        – И кто же? – Кир пронзительно взглянул на собеседницу, однако отвечать той не понадобилось: остальные студентки неосознанно выдали источник информации, дружно взглянув в её сторону.       Осознав, что скрываться более не имеет смысла, первокурсница встала с места и яростно взглянула на парня.        – Значит, ты…        – И что?! Ударишь меня теперь?! – хоть девушка и попыталась скрыть свой страх, дрожащие пальцы выдали её с головой.        – Я? Да упаси Господи, – Артемонов примирительно улыбнулся. – Мне надо знать, с чего ты, – здесь он быстро взглянул на одну из её тетрадок, – Анечка, вдруг это взяла.        – Да видела я тебя, – Зайковская всхлипнула и опустила глаза. – И сфотографировала. Вот, – она протянула ему телефон.       Первый курс всё ещё наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Кир несколько мгновений разглядывал экран, а потом затрясся от беззвучного хохота.        – Боже, вот же ж люди! – воскликнул он, секунду спустя. – Да, со спины прям одно лицо! Но это ж не я вообще!        – Не ты?.. – Анька недоверчиво уставилась на третьекурсника.        – Разумеется, – Артемонов вернул ей телефон и направился к выходу, маня за собой Марка. – У этого парня кожа на руках чистая, а у меня, как видишь, имеется татуировка. И уж поверь, сводить её, а потом набивать вновь ради прогулки с ребёнком я бы не стал!       Аудитория вновь наполнилась гомоном и перешёптываниями, а Кир, изобразив шутливый поклон, выскользнул наружу.       Звонок уже прозвенел, но Артемонов направился вниз по лестнице, минуя нужный этаж.        – Пойду покурю, – ответил он на немой вопрос друга. – Стресс-то какой пережил…        – Я с тобой, – заявил вдруг Зальцман. – Заодно расскажешь мне всю правду.        – Так ты всё ещё неудовлетворён… – тяжело вздохнул Кир, выходя на улицу и поджигая сигарету.        – Разумеется, – Марк опёрся на стену и взглянул вдаль. – Я знаю, что у тебя есть ребёнок… Из других источников.        – Пока не скажешь, откуда инфа, ничего объяснить не смогу, – парень затянулся и с наслаждением выпустил облако дыма.        – Услышал, – ответил рыжий практически с той же интонацией, что и тогда в аудитории. – Той ночью, когда ты говорил со своей девушкой… – Значит, подслушивал? – лукаво перебил его Артемонов. – Нехорошо! – Да нет же, клянусь! – Зальцман экспрессивно взмахнул руками. – Воды встал попить и случайно услышал. Ты сказал «Если бы не ты и не ребёнок»…       Кир вновь расхохотался, давясь дымом.        – Я тогда о тебе говорил! – произнёс он, наконец, отдышавшись. – А ты, идиот, что подумал?! Ну скажи, кого ещё я так называю?       Дальше они смеялись уже вместе и, вроде бы полностью решив ситуацию, отправились обратно на пару.        – Марк, послушай… – Артемонов замер вдруг перед самой дверью. – Я действительно скрываю от тебя кое-что важное. Как я уже и говорил, это не моя тайна, но поверь, как только будет можно, ты узнаешь об этом первым. Ну что, друзья?        – Конечно же! – рыжий улыбнулся и крепко пожал протянутую руку. Всё-таки, Кир – это Кир, и разгадать его на все сто процентов не удастся никогда.       По окончании пар, Зальцман пошёл с друзьями на остановку, но затем, внезапно передумав, решил пройтись пешком. Погода на улице в последние несколько дней улучшилась, и днём солнце уже откровенно припекало, поэтому прогулка на свежем воздухе была явно приятнее маршрутной тряски. Рыжий обогнул здание универа и неспешно двинулся через парк, завистливо косясь на смеющиеся группки студентов то там, то тут. После смерти Алины их компания совсем перестала собираться, и это его беспокоило. А что, если Вдовина и была тем самым центром, соединяющим их? И теперь, когда её нет, остатки дружной компании разойдутся, как в море корабли?        – Нет, нет, не может быть! – Марк яро принялся убеждать самого себя. – Нам просто нужно время!       Время… А ведь как оно летит! Уже завтра… Ну да, точно, завтра, в первый день апреля, ему исполнится двадцать лет. Важная дата, но никакого праздника не будет. Накануне вечером Зальцман даже стёр информацию об этом из всех соцсетей, чтобы не оскорблять память Алинки своим торжеством. А заодно, это отличный тест на реальных друзей. Интересно, кто же всё-таки вспомнит?        – Надя вспомнит! – рыжий вновь неосознанно подумал вслух, и губы сами по себе растянулись в улыбке. Надя… Такая тёплая, добрая и светлая. Искренне улыбающаяся и мило краснеющая, стоит ему только взглянуть ей в глаза. Надо бы ещё раз остаться с ней наедине, и если это чувство взаимно…       В этот момент мысли были бесцеремонно прерваны телефонным звонком. Марк принялся шарить по карманам, чертыхаясь и мысленно проклиная того, кому вздумалось сейчас трезвонить. Решение, чуть было не пришедшее ему в голову, было безнадёжно спугнуто и потеряно в недрах головного мозга. Именно поэтому «Алло!» получилось какое-то черствое и холодное, как наждачная бумага, и собеседница не могла этого не заметить.        – Привет, я не вовремя, да?        – А, нет… Всё нормально, – выдохнул Зальцман, узнавая голос. – Ты, Ника, не бываешь не вовремя…       Сарказма девушка не уловила и продолжила щебетать, как ни в чём не бывало. Марк слушал вполуха и мысленно корил себя за то, что не положил трубку сразу. С момента их третьей по счёту встречи, которую парень сам назначил, чтобы вернуть забытый у него дома кулон, Вероника названивала ему с завидной регулярностью, тарахтела как сорока не меньше двадцати минут и совершенно утомляла его ненужными сведениями. «Послать её», как выразился бы Кир, Зальцман просто не мог, не хотел расстраивать и обижать. Но в последнее время блондинка всё чаще намекала на повторение их бурной ночи, а к этому Марк был не готов.        – Ой, Ник, прости, батарейка на нуле, сейчас телефон отрубится! Всё! – выпалил он и положил трубку. – Господи, как же надоела!       Отчаявшись вспомнить, о чём же он всё-таки размышлял, рыжий неосознанно принялся сравнивать назойливую доставщицу пиццы и тихую улыбчивую подругу.       Вероника, обладающая красивой грудью и длинными ногами, была не особо-то умна, даже если не сказать глупа, в то время как Надя, несмотря на свой недуг, развита была, казалось, во всех направлениях науки и искусства. Не было такой темы, на которую она не смогла бы говорить, в то время как блондинка только и делала, что обсуждала сплетни, знаменитостей и сериалы, будучи при этом крайне громкой и приставучей. Крылова же, наоборот, никогда не навязывалась. Марк сам звонил ей, чтобы поговорить, сам искал встреч с ней, готов был совершенно безвозмездно помогать… Если б только Надя могла ходить…       Придя домой, Зальцман наскоро пообедал и завалился на диван. Хотелось позвонить Киру и взять пару уроков по отшиванию девушек, но что-то подсказывало, что друг отреагирует на звонок примерно так же, как и он сам на Веронику час назад. Эта неизвестная пассия совсем вскружила Артемонову голову!       Усилием воли рыжий заставил себя встать и немного прибрать вещи, разбросанные тут и там. День рождения надо встречать в хотя бы относительной чистоте. И да, надо бы хоть тортик купить… И свечки поставить, и задуть!       Эта мысль Марка насмешила, и он принялся за уборку с новыми силами. Завершить начатое удалось только под вечер, а потому, торжественно осушив бокал вина ровно в полночь, Зальцман настроился на экзистенциальное одиночество, о котором им так долго вещали на зарубежке, и отправился спать, совершенно не ведая, что его завтра разбудит…        – Zum Geburtstag viel Glück… Zum Geburtstag viel Glück! Zum Geburtstag, mein lieber Junge, zum Geburtstag viel Glück! [8]        – Was? [9] – Марк лениво приоткрыл один глаз и нехотя перекатился на другой бок. – Nein, das geht doch nicht… [10]        – Как это geht doch nicht? [11] – возмутился голос. – Вставай давай, я для кого тут пою?       Протерев глаза, рыжий сел на кровати и непонимающе уставился на улыбающегося Генриха, который в довершение ко всему ещё и разрядил в воздух небольшую праздничную хлопушку.        – С днём рождения!        – Как ты здесь оказался?! Ты же сказал, что билетов нет!        – Я сказал: «Билетов нет, но я что-нибудь придумаю», но разве ж ты слушал? – хохотнул Зальцман-старший. – Познакомишь с ней?        – Нет, рано ещё, – буркнул рыжий, отводя глаза. Только этого ещё не хватало…       Однако сюрприз однозначно удался, и из ванной именинник вышел значительно повеселевший. Отец здесь, а значит, экзистенциальное одиночество отменяется! Хотя, если Генрих решит обойти все развлечения за день…        – Пап, но ты ж знаешь почему я не праздную в этом году, поэтому…        – Я всё понимаю, – мужчина взглядом указал сыну на свежесваренный кофе. – Мы только поедим где-нибудь, да опробуем твой подарок.        – Какой подарок? – Марк тут же насторожился. – Ты ещё ничего не вручал.        – После завтрака, – улыбнулся Зальцман-старший. – А то тебя потом не оторвать будет.       Подгоняемый любопытством, парень буквально смёл со стола бутерброды и помчался в комнату одеваться. Вернувшись в гостиную, рыжий застыл на месте в ожидании какой-то речи, но Генрих мягко покачал головой, указывая на небольшую коробочку, стоящую на журнальном столике.        – Все слова я сказал ещё двадцать лет назад, когда впервые держал тебя на руках. А сейчас открывай!       Марк быстро разорвал подарочную упаковку, извлёк из пакетика коробочку, а из коробочки – небольшой мешочек и резко застыл на месте, нащупав что-то внутри.        – Не. Может. Быть! – прошептал он, подтверждая свою догадку. – Этого просто не может быть!        – Не веришь – выгляни с балкона, – усмехнулся Генрих, с нежностью глядя на сына. – Сколько помню, ты всегда так радовался новым игрушкам...       Именинник издал торжествующий визг и помчался к окну, сопровождаемый тихим смехом родителя.       Это началось пару лет тому назад, когда Марк, закончивший немецкую автошколу начал ненавязчиво намекать отцу, что хочет иметь транспортное средство, и не абы какое, а именно «вон ту Ауди, которая новая модель». Генрих не придал этим словам значения, полагая, что сын передумает, но Зальцман-младший на удивление прочно вцепился в эту идею. Именно эта машина, именно в чёрном цвете… Что ж, в двадцать лет, почему нет?        – Боже, спасибо, спасибо! – рыжий ураган чуть не сшиб отца с ног. – Я тебя люблю! Это ж моя мечта! Поехали, поехали кататься!       Весь этот день Генрих и Марк почти не вылазили из новой машины. Они покатались по своему городу, съездили в соседний, опробовали почти все функции бортового компьютера и докупили недостающие аксессуары. Ужинать решено было в обычном кафе, где отец и сын смогли насладиться и едой, и уютной атмосферой.        – Правда, папа, спасибо тебе огромное, – в который раз за день уже произнёс парень. – Я счастлив. Очень.        – А я счастлив, когда ты улыбаешься, – Зальцман-страший крепко прижал сына к себе. – И надеюсь, что ты с такой же улыбкой повезёшь меня в аэропорт.        – Что, уже?! Ты даже не ночуешь? – в голосе именинника просквозило отчаяние.        – Ничего не поделаешь, – Генрих грустно улыбнулся. – У нас переговоры сейчас идут. Если кто узнает вообще, что я страну покинул… Alles wird kaputt sein. [12]        – Понимаю, – Марк тяжело вздохнул. – Всё понимаю. Спасибо, что приехал.       Прощание, как всегда, было коротким. Зальцман-старший в очередной раз напомнил сыну, что ездить надо очень аккуратно, крепко его обнял и скрылся в глубине аэропорта. Рыжий проводил его взглядом и отправился к машине. Почти до полуночи парень носился по трассам, а затем, оставив отцовский подарок на заранее договорённой стоянке, поднялся в свою квартиру.       Дома всё было по-прежнему, и Марк уселся на пол прямо в коридоре, не сдерживая счастливой улыбки. Всё-таки, отец гораздо важнее, чем что-либо. И может быть, даже хорошо, что они сейчас в разлуке. Так ценность их уз ощущается в разы сильнее.       Сняв обувь, Зальцман прошёл в комнату и тут же упёрся взглядом в лежащий на диване телефон. Сперва он решил, что Генрих умудрился забыть своё «второе сердце», но затем с удивлением осознал, что аппарат его собственный.       «Надо же, за день ни разу о нём не вспомнил!»       Пропущенных звонков оказалось около тридцати. Половина была от Вероники, которая наверняка опять хотела поболтать, а остальные почти поровну поделили между собой Кир, Влад и Надя. Последний вызов от Крыловой был около пяти минут назад, поэтому рыжий тут же решил позвонить сам, надеясь, что девушка ещё не спит.       Надя взяла трубку почти сразу и шёпотом поздравила его с днём рождения, пожелав всего, чего только можно было придумать.        – Спасибо огромное, – Марк неосознанно тоже перешёл на шёпот. – Извини, что трубку не брал, я телефон, оказывается, дома оставил.        – Вот как, – Крылова, очевидно, заулыбалась. – Значит, всё-таки отмечал?        – Нет! То есть, да… То есть… – приняв её тон за упрёк, рыжий тут же начал оправдываться. – Понимаешь, ко мне отец приехал, и мы весь день провели вместе.        – Я так за тебя рада! Это очень здорово! – Надя, казалось, в момент пережила все эмоции собеседника. – Ты завтра в универе будешь? Я тоже тебя поздравить хочу.       Этот невинный вопрос натолкнул парня на гениальную мысль, и вместо ответа он тут же спросил сам:        – А тебе к какой завтра?        – Мне? Ко второй, – тут же ответила девушка. – Но выхожу я всё равно в полседьмого, потому что Тане на работу надо.        – Боже, это ж такая рань, – вполголоса ужаснулся Зальцман, а потом продолжил, обращаясь уже непосредственно к собеседнице: – Я к тебе завтра приеду! Полседьмого, говоришь? Жди меня около подъезда!       Крылова попыталась отговорить предприимчивого друга, но тот, быстро пожелав ей спокойной ночи, отключился.       Перезванивать Владу Марк не решился и вместо этого накатал смс-ку, в которой всё объяснял и благодарил за невысказанные поздравления, а вот Артемонова разбудить было не страшно: в такое время он обычно не спал.       В отличие от Крыловой, Кир на вызов долго не отвечал, и Зальцман думал уже сбрасывать, как вдруг в трубке раздался заспанный голос, желающий ему счастья-здоровья и не трезвонить посреди ночи.        – Понял, прости, – пробормотал пристыженный именинник, кладя трубку. Всего-то полпервого! Чтобы Артемонов в такое время спал! Эта его девушка точно ведьма…       Памятуя о своём обещании Наде, рыжий и сам улёгся в постель, выставив перед этим сразу несколько будильников.       Ночь прошла, будто её и не было, и в шесть утра Марк со стонами и скрипами, но всё же вылез из-под одеяла и направился в душ. Пять минут на сборы, десять на кофе и пятнадцать на дорогу. Ехать по утреннему городу было одно удовольствие. Ни пробок, ни пешеходов, перебегающих дорогу, где вздумается, ни очередей на светофорах… Воздух ещё чистый, не загазованный сотнями автомобилей, и солнышко, пока ещё слабо греющее, но, тем не менее, очень приятное.       Прибыв на пару минут раньше половины седьмого, Зальцман заглушил двигатель и нежно провёл рукой по рулю.        – Моя ж ты хорошая, как давно я тебя хотел…       Через несколько мгновений дверь подъезда скрипнула, и появились Таня с Надей. Обе выглядели крайне заспанными, и рыжий ужаснулся мысли, что они каждый день так встают. Посигналив несколько раз, он дождался, пока и Крылова, и её сиделка взглянут в его сторону, и опустил стекло.        – Марк! – вскрикнула девушка, и лицо её тут же озарилось восторженной улыбкой. – Боже, ты действительно приехал! Господи, я думала, ты шутишь!        – Мужик сказал – мужик сделал! – Зальцман вышел к ним и кивнул ошарашенной Поляковой. – Здрасьте!        – Здрасьте… – эхом отозвалась Таня, опускаясь от неожиданности на скамейку.        – Боже, а машину ты где взял? – Надя чуть ли не выпрыгивала из кресла. – Красивая-то какая! Боже, это ж надо! Это просто чудо какое-то!        – Чудо – это ты, – тихо произнёс рыжий на выдохе, а затем добавил уже громче. – Ну так что, едем?        – Едем, едем! – Крылова захлопала в ладоши и крепко обняла Марка, когда тот пересаживал её на переднее сидение.        – Вы тоже садитесь, – обратился он к сиделке, которая так и сидела на лавочке, наблюдая за их махинациями. – Скажете, где ваш офис, я отвезу.       Танина работа оказалась недалеко от центра, и дорога туда заняла не более десяти минут. Присутствие Поляковой незримо напрягало Зальцмана, поэтому разговаривать они с Надей смогли только после того, как женщина покинула машину, сердечно поблагодарив водителя.        – Ну что, куда поедем? – вопросил парень после того, как любопытство Крыловой по поводу происхождения автомобиля было удовлетворено.        – Как куда, в универ, конечно же, – улыбнулась девушка, отрываясь от созерцания бортового компьютера.        – Наденька, время без десяти семь, – ехидно заметил Марк, перестраиваясь в левый ряд. – Если сделаем, как ты говоришь, то прибудем в синий корпус к семи. А учитывая то, что тебе на девять, имеем два часа чистого времени. Так что ответ неправильный.        – Тогда, куда пожелает мой шофёр, – отозвалась Крылова, посмотрев на него затуманенным от счастья взглядом.        – У твоего шофёра есть идейка, – Зальцман ускорился, чтобы успеть проскочить светофор. – Мы могли бы смотаться за город, в лес. Времени должно хватить. Хочешь?        – Да! Господи, конечно же, да! – Надя вновь захлопала в ладоши и от переизбытка эмоций закрыла лицо руками. – За что мне такое счастье?        – Ты заслуживаешь большего, гораздо большего, – одними губами произнёс Марк, окидывая девушку ласковым взглядом. – И клянусь, я тебе это дам.       Выбрав симпатичную полянку на достаточном от трассы расстоянии, Зальцман припарковал своё транспортное средство под деревом и расстелил неподалёку захваченный из дому плед.        – Вот мы и на месте, – усадив девушку прямо на него, парень растянулся рядом. – Хорошо тут…        – Ты прав, просто чудесно, – тихо выдохнула Крылова, зачарованно проводя ладонью по свежей зелёной траве. – Я так счастлива не была, наверное, с нашей первой встречи. Ты даришь мне чудеса одно за другим.        – Да ну, – Марк улыбнулся, поворачиваясь на бок. – Это мелочи. И если они тебя так радуют, я готов хоть каждый день… – подавить зевок не получилось, и девушка тихо рассмеялась.        – Нет, каждый день не надо! Мне и так неловко, что ты в такую рань проснулся.        – Это того стоило, – довольно улыбнулся рыжий, ненавязчиво кладя голову ей на колени. – Ты б видела своё лицо!       Вдоволь насмеявшись, они ненадолго замолчали, вслушиваясь в пение птиц и шелест ветра. Дотянувшись до своей сумки, Надя быстро извлекла из неё небольшой конвертик.        – Это тебе, – прошептала она, слегка покраснев. – С днём рождения!        – Ух ты, – Зальцман быстро развернул подарок и рассмотрел содержимое со всех сторон. – Это браслет?        – Да, плетёный, на удачу, – Крылова не сумела сдержать грустного вздоха. – Конечно, с машиной не идёт ни в какое сравнение…        – А я и не сравниваю, – Марк чуть приподнялся и коснулся щеки подруги губами. – Спасибо. Завяжешь сама?       Надя быстро отвела глаза и закивала, пытаясь мысленно успокоить ускорившееся сердцебиение. Рыжий вновь устроился у неё на коленях и протянул руку. Пальцы у девушки едва слушались, поэтому она возилась с завязками дольше обычного. Оглядев результат, вчерашний именинник остался очень доволен. Наслаждаясь весенним солнцем, свежим воздухом и приятным обществом, он прикрыл глаза и незаметно для себя задремал.       Обнаружив, что собеседник спит, причём очень даже крепко, Надя ласково провела рукой по его волосам. Бедный, для него такой ранний подъём наверняка в новинку. И всё же, ради неё… Сжав свободную руку в кулак, девушка почти вслух поблагодарила небо за посланную ей благодать, а затем осторожно очертила пальцем контур губ спящего парня.        – Боже, Марк, какой же ты красивый… Я люблю тебя, ты даже не представляешь, насколько сильно. Du bist mein Wunder… [13]       Без устали вглядываясь в любимое лицо, Крылова совсем потеряла счёт времени. Для неё всё слилось воедино: и приятное тепло солнечных лучей, и мягкость травы под рукой, и тихий шёпот лёгкого ветерка, и мерное сопение рыжего Зальцмана… Когда она в следующий раз взглянула на часы, была уже половина девятого. Подавив грустный вздох, девушка ещё раз уже чуть ощутимее провела рукой по волосам и щеке друга.        – Марк, просыпайся, нам пора уже…        – Ммм… – парень тут же поднялся и затёр глаза. – Блин, я что, отрубился? Надо же… Чего ж ты не разбудила?        – Я что, похожа на садистку? – смеясь, вопросила Крылова. – Тебе надо было отдохнуть. К тому же, ты очень милый, когда спишь. И когда не спишь, тоже…       Зальцман улыбнулся в ответ и, подхватив подругу на руки, вновь усадил её на переднее сидение. Пользуясь тем, что Надя его не видит, рыжий собирал плед и улыбался во все тридцать два. Почему-то комплимент из уст этой девушки заставлял его светиться, как новогодний фонарик. Она ведь не просто так это сказала, правда?       В универ они приехали как раз к концу первой пары. Припарковавшись на стоянке, Марк усадил подругу в привычное для неё кресло и ободряюще улыбнулся.        – Пойдём штурмовать лифт?        – Пошли! – отозвалась Крылова, крепко сжав в руках сумку.       Девушка была настолько поглощена третьекурсником, что совершенно не заметила Германа, стоящего около главного входа. Парень смотрел на них, не отрываясь, и Марк отчётливо ощутил на себе этот полный ненависти взгляд.       «Вот же прыщ!» – подумал он, подвозя Надю к лифту. – Так, народ, дайте проехать! Расступитесь! Пожалуйста!       Вопреки ожиданиям, их пропустили без нареканий, и девушка в очередной раз подумала, что сегодня один из тех дней, которые впоследствии она будет считать самыми счастливыми. Уже около аудитории она ещё раз искренне поблагодарила Зальцмана за всё.        – Да брось, – рыжий вдруг взглянул ей в глаза как-то по-особенному. – Если хочешь, после пар ещё куда-то съездим.        – Спасибо тебе, – Надя едва ощутимо сжала его ладонь в своей. – Беги уже, звонок скоро.       Марк кивнул и, махнув рукой, устремился вниз по лестнице, а Крылова, тихо выдохнув, поспешила к своей аудитории.       Оказавшись на нужном ему девятом этаже, Зальцман ринулся было к своей группе, чтобы поделиться с Киром захлёстывающими его эмоциями, но натолкнулся взглядом на Краснопольского, выросшего на его пути, словно гриб после дождя. Марк остановился, и взглянул первокурснику прямо в лицо, пытаясь предугадать его намерения, но тот молчал как рыба и только сверлил его тёмными, словно сама ночь, глазами. Мир вокруг будто перестал существовать, сузившись до двух тел, напрягшихся в ментальной борьбе. Наверняка это могло продолжаться ещё долго, но рыжий предпочёл не тянуть.        – Так и будем играть в молчанку? – Герман не ответил и только плотнее сжал губы. – Если тебе нечего сказать, то не отнимай моё время.        – Не приближайся к ней, – голос прозвучал настолько тихо, что Зальцман едва разобрал слова, а когда их смысл до него дошёл, губы сами собой растянулись в ехидной ухмылке.        – Чего? – парень сделал шаг вперёд. – И это говоришь ты? – произнёс он, интонационно выделяя последнее местоимение.       Краснопольский нахмурился и повторил уже громче:        – Не приближайся к ней!        – Значит так, – Марк подошёл к собеседнику почти вплотную. – Я делаю вид, что не слышал этого, а ты пожалеешь, что на свет родился, если я увижу тебя хотя бы в метре от неё! Надеюсь, выразился понятно.       Пройдя мимо, Зальцман слегка толкнул собеседника плечом, как бы ставя точку в этом разговоре, и устремился к Артемонову, уже минуту как заинтересованно наблюдавшему за этой сценой.        – Всё путём? – вопросил он вместо приветствия. – Чего от тебя хотел этот чудик?        – Всё просто замечательно! – рыжий проводил взглядом поднимающегося по лестнице первокурсника. – Хотел меня посмешить, и ему это удалось.       Пары в целом прошли как обычно. О своём главном подарке Марк молчал из последних сил, уж очень хотелось ошеломить друга наглядным представлением, но вот Надиным браслетом похвастался с большим удовольствием.        – Узор какой красивый, – заметил Артемонов, рассматривая протянутую руку со всех сторон. – И цвета приятные.        – Угу, – рыжий и сам ещё раз осмотрел подарок. – И удобный такой, я его вообще не снимаю, хотя раньше браслетов не носил из принципа.        – Значит, с любовью сделано, – улыбнулся Кир. – И да, кстати, – он порылся в сумке и извлёк из её недр изрядно помятый пакетик, – ты же не думаешь, что я про тебя забыл?       Рыжий, тихо хихикая, отрицательно замотал головой и через несколько мгновений стал обладателем новых вакуумных наушников, за которые тут же выразил другу искреннюю благодарность. Оба уже собирались спускаться вниз, как вдруг Зальцман спохватился:        – А, я же обещал Надю сегодня забрать!.. А у неё ещё пара…       Артемонов уже открыл рот, чтоб что-то ответить, как вдруг их едва не сбила с ног пробегавшая мимо Кириенкова:        – О, ребят, вы Влада не видели? Нам пару отменили, хочу с ним… э-э-э… вниз спуститься!        – Вдовин в 902, – Кир насмешливо улыбнулся, проницательным взглядом читая первокурсницу насквозь. – Совет вам да любовь!       Женька тут же сорвалась с места и исчезла за поворотом коридора, наверняка покраснев как помидор. Марк, не говоря ни слова, ринулся наверх примерно с той же скоростью, а Артемонов только тихо хмыкнул и, не спеша, последовал за ним. Всё-таки, любовь окрыляет…       На тринадцатом друзья всей гурьбой загрузились в лифт и медленно понеслись к первому этажу. Зальцман расписывал различные места, куда они с Надей могли бы направиться, сама Крылова восторженно слушала, а Кир задумчиво размышлял о том, что сегодня ждёт его дома. Обыденность. Приятная, но всё же обыденность. А как хочется порадовать Леру хоть чем-нибудь…       В вестибюле было довольно людно, и проехать коляской к входу оказалось непросто. Когда Надя была готова уже выкатиться наружу, рыжий внезапно замер на месте с выражением отчаяния на лице.        – Нет, только не это! Мало ей телефона, так теперь ещё и караулит меня!       Крылова прищурилась и тут же высмотрела в толпе ту самую блондиночку, с которой застала Марка тогда, несколько недель назад. Сегодня на ней были ярко-розовые колготки, белая майка и джинсовая мини-юбка. Несмотря на всю ту недоброжелательность, которую Надя к ней испытывала, не признать красоту девушки было бы преступлением.        – Значит, это та самая? – Артемонов выглянул на улицу через плечо друга. – Мм, а она ничего так!        – Кир, помоги! – рыжий молитвенно сложил руки. – Я потом что угодно для тебя сделаю! Придумай что-то, она достала меня вконец!       Крылова, о которой парни, казалось, абсолютно забыли, тем временем ловила каждое слово их разговора. Значит, с этой фифой у Марка ничего нет! Значит, то, что он делает для неё, это не простое проявление дружбы, это что-то большее!       В конце концов, Артемонов уступил мольбам друга и направился к блондинке, которая тут же забыла о том, что кого-то ждала и полностью переключилась на нового красавчика.       Надя с Марком тут же воспользовались моментом и проскользнули к машине. В ожидании Кира, рыжий тут же принялся объяснять ситуацию, но Крылова просто улыбнулась и перевела тему. Увиденного было ей вполне достаточно, чтобы полюбить Зальцмана ещё больше.       А потом вернулся Артемонов, чьи эмоции от машины были похлеще восторга самого владельца, затем они поехали кататься… Крылова почти не говорила, просто смотрела в окно и улыбалась, отказываясь верить, что все эти чудеса происходят с ней. Впервые в жизни девушка была настолько счастлива.       Всё повторилось и на следующий день, и на следующий. Марк стал заезжать за Надей перед универом, а после пар они с удовольствием проводили время вместе, то просто катаясь по городу, то гуляя пешком по парку, то выдумывая что-то ещё. Зальцман чувствовал себя просто невероятно живым и счастливым. Он много раз порывался сказать девушке те самые заветные слова, но почему-то постоянно отступал. Возможно, боязнь что-то изменить удерживала его от признания, возможно, что-то ещё… Но дни пролетали незаметно для обоих, счастливые и беззаботные. Однако ничто не может длиться вечно...       На одной из перемен Марк и Крылова слегка разошлись во мнениях. Ситуация была пустяковая, сам Зальцман уже через несколько минут забыл о причине размолвки, однако какой-то дискомфорт всё равно ощущался. Конечно, Надя – добрейшей души человек, и не будет обижаться из-за ерунды, но в этом необходимо было убедиться.       Именно поэтому, едва заслышав трель звонка, возвещающего о конце пары, рыжий бросился вверх по лестнице, намереваясь восстановить мир на все сто процентов. Однако найти Крылову он так и не смог. На месте встречи её не было, осмотр аудиторий ничего не дал. Ни Кириенкова, ни другие первокурсницы ничего не знали, сказали только, что Нади не было на паре. Обеспокоенный Марк принялся звонить, но телефон девушки не отвечал, а потом и вовсе оказался вне зоны доступа.       После нескольких неудачных попыток Зальцман вдруг с содроганием вспомнил тот день, когда пропала Вдовина. Всё было абсолютно точно так же: никаких предпосылок, внезапное исчезновение, не отвечающий телефон… Тогда парень едва не позволил панике захватить себя полностью.       Машину, как назло, именно в этот день он одолжил Киру, а потому, не жалея денег, на такси объездил все места, где по его мнению могла бы быть Надя. Ни дома, ни в парке, ни где-либо ещё…        – Может, просто ушла она от тебя? – предположил тогда сочувствующий своему пассажиру таксист, подвозя того к подъезду.        – Она не может уйти, – упрямо повторил Зальцман, отсчитывая необходимую сумму денег. – Она не может.       Едва дойдя до собственной квартиры, рыжий осел на полу в коридоре и в сердцах ударил кулаком по тумбочке.       Почему она ушла, не дождавшись его? Почему выключила телефон? Может что-то случилось? Как теперь её найти?        – Почему я идиот такой?! – закричал парень, не в силах более сдерживать эмоции. – Почему я не сказал ей?!       Слёзы полились сами собой, и Марк даже не стал их вытирать. Сожаление? Да. Отчаяние? Тоже да. Бессилие? В точку. Если Надя потеряна так же, как и Алинка… Нет, нет, нельзя даже допускать такой мысли! Надо найти её, вернуть, сказать ей!        – Пожалуйста, Надь, найдись… – Зальцман всхлипнул и уткнулся носом в колени. – Я что угодно отдам, только не исчезай… Пожалуйста.       Чуда ожидаемо не произошло. Часы на стене по-прежнему мерно тикали, холодильник жужжал, а электрический счётчик ярко моргал лампочками. Рыжий не знал, сколько времени просидел на месте, но ни сил, ни желания встать просто не было. Без Нади всё потеряно… Или?..       Услышав резкий звук, Марк встрепенулся и поднял голову. В метре от него, отброшенный в сторону, вибрировал входящим вызовом телефон.