Два дневника

Я долго не мог заставить себя взяться за перо – слишком сильна была моя боль. Уже десять дней прошло с того утра… Я дежурил ночью. Когда я наконец сменился и еще только подходил к комнате Литы, я почувствовал какую-то тревогу. Я прислушался – все было тихо: возможно, она просто еще спит. Я открыл дверь; в комнате было темно, и, что уж совсем странно, от камина тянуло холодом. Лита всегда топила его на ночь, так что к утру в нем еще оставались головешки или теплый пепел. Я окликнул ее по имени, но мне никто не ответил. Я отдернул полог кровати – и увидел ее. В первое мгновение мне показалось, что она и в самом деле спит, но потом я увидел глубокие раны у нее на горле, оставленные клыками вампира. Я не знаю, что случилось со мной потом – я долго обнимал ее уже остывшее тело, кричал, рычал, как зверь… Меня привело в чувство прикосновение руки и холодный голос лорда Каина: - Оставь, Разиэль. Так лучше для тебя. Я почему-то мгновенно понял, что именно лорд Каин сделал это. - Зачем? – только и мог спросить я у него, и тут же получил ответ: - В первую очередь ты воин, Разиэль. Прими это и укрепи свое сердце, пока никто не заметил твоей слабости и не воспользовался ей. Сейчас тебе кажется, что ты любил ее, но подумай: ведь она была воином и сражалась на стороне наших врагов. Видел ли ты, с какой легкостью она забыла обо всем ради тебя? Или, может быть, только сделала вид, что забыла? Не желала ли твоя возлюбленная, чтобы ты стал таким же предателем, как и она сама? Или ты уже позабыл, что она пыталась убить меня? Я не мог рисковать лучшим среди лучших воином из-за какой-то рыжей шлюхи. И, если уж она так нужна тебе, дай ей не-жизнь вампира, и тогда она всегда будет с тобой. Еще не поздно. - Как ты мог? – крикнул я и бросился на лорда Каина. Понимал ли я в тот миг, что делаю? Трудно сказать. Конечно, лорд Каин с легкостью отразил мое нападение, прижал меня к стене и выдохнул мне в лицо: - Ты и впрямь глупец! Неужели ты веришь, что она и вправду тебя любила? Ты забыл о том, кто ты, забыл, какие силы тебе даны? Ты забыл, что мы одной лишь мыслью можем заставить любого человека поступать так, как это угодно нам? Ты просто захотел, чтобы она стала твоей, и она стала твоей. Знал ли ты, что с ней происходило, когда тебя не было рядом? Она просто билась о стены, желая убежать от тебя и не имея сил сделать этого, потому что привязь, на которую ты сам ее посадил, ослабевала в твое отсутствие. Но ты бы не дал ей сбежать, верно? Ты бы играл с ней, как кошка с мышью, и в итоге все равно убил бы ее – раньше или позже. Или она сама умерла бы, зачахнув - ни один человек не может долго выдержать рядом с вампиром, людской разум слишком слаб для этого. Но до того, как это случилось бы, ты мог совершить какую-нибудь глупость, потому что думал о своих фантазиях, а не о том, что мы здесь все еще в осадном положении. Ты стал рассеян и невнимателен, и кто знает, сколько жизней пришлось бы отдать в плату за твою рассеянность, не останови я это безумие? Поэтому скажи мне спасибо, что я нашел для тебя выход, и обращай ее поскорее, если она так уж тебе нужна. Потом лорд Каин ушел, оставив меня одного. И, когда пелена гнева и горя спала с моих глаз, я вдруг понял – он был прав. Тогда, за крепостной стеной, я действительно проник в сознание Литы, желая, чтобы она осталась. И она осталась – именно потому, что я внушил ей это, внушил как будто против собственной воли - ведь я не хотел ломать ее. О, как я был слеп, веря, что это было ее собственное желание! Я не хотел замечать, что у нее заплаканные глаза, что она худеет и бледнеет, но видел только ее обожание, потому что именно это я хотел видеть. Я смотрел на ее тело, распростертое на постели, и думал – это не лорд Каин, это я убил ее. И теперь ничего нельзя исправить. Единственное, что я еще мог сделать для нее – это не допустить, чтобы она стала одной из нас. Она не хотела этого. Я снова и снова вспоминал, как впервые увидел ее на морском берегу, как она танцевала с мечом в руках, как входила с улыбкой в воду. Она любила море – так пусть оно и станет ей могилой. Я надел на нее ее одежду, в которой она была в день, когда впервые переступила порог этой комнаты, опоясал ее мечом и заплел в косу ее волосы. Странно, но сейчас они не были похожи на жидкий огонь – они стали какими-то тусклыми и безжизненными. Или это весь мир угас вместе с ней? Я взял ее на руки и вынес на улицу. Было пасмурно, ветер нес редкие дождинки. Я нашел лодку с веслами, опустил туда тело Литы, подобрал большой камень и тоже положил его в лодку, после чего оттолкнулся от берега веслом. Волны подхватили хрупкую скорлупку, понесли ее прочь от берега; брызги обжигали мне кожу, но мне было безразлично. Берег был уже далеко, когда я бросил весла, в последний раз поцеловал холодные губы Литы и, привязав камень к ее телу, опустил его в воду. Холодные волны скоро сомкнулись над ней, и на миг мне показалось, что по ее бледному лицу скользнула слабая улыбка. Прости меня и спи спокойно, прекраснейшая из женщин, пусть море поет тебе свои песни, и пусть руки вампира никогда не коснутся тебя. В какой-то миг мне захотелось последовать за ней. Я задумался – интересно, как это будет, когда вода начнет растворять мое тело? Это принесет боль – или освобождение? Перестану ли я быть, или просто окажусь где-то еще? И какое оно, это «где-то еще»? Общее для всех или разное для людей и вампиров? А потом я услышал, как кто-то из моих разиэлим зовет меня с крепостной башни, почувствовав неладное, и подумал о них. Они – мой клан, моя семья. Я не имею права просто бросить их и уйти только потому, что мне больно. И я не могу подвести лорда Каина, потому что он мой отец и мой император. Я и так виноват перед ним, но эту вину я еще могу загладить.