Сумерки богов

На улице уже почти совсем стемнело, только на западе еще трепетали нежные краски заката. Неподвижный воздух был прозрачен и колюч, как огоньки звезд, уже загоревшихся на темно-синем бархате небосвода. Эсберн ненадолго задержался на пороге дворца, плотнее кутаясь в длинный плащ на меху и оглядывая с детства знакомый город. От его дыхания клубился пар, оседавший крошечными иголочками инея на бровях, ресницах и волосах. Казалось, будто юноша внезапно поседел, зыбкий свет от уличных фонарей бросал на его лицо странные, неверные тени. Неторопливым шагом он начал подниматься вверх по улице, погруженный в свои мысли. Когда-то, в ранней юности, Эсберн мечтал стать священником – его очаровывали религиозные песнопения, запах нагретого свечного воска, простые и проникновенные слова молитв, пришедших из глубины веков. Ребенком он любил приходить в храм вместе с матерью, любил воскресные занятия, когда старенький, сморщенный, как печеное яблоко, священник читал им легенды из причудливо украшенных фолиантов, которых в храмовой библиотеке водилось великое множество. Особенно Эсберну нравилась легенда о шести братьях – рыцарях, сразивших великое зло и павших в неравной битве. Эсберну почудилось на мгновение, что он снова слышит потрескивание дров в камине, шорох страниц и старческий голос: «… в диких горах за Уштенхеймом, куда можно было добраться лишь по одному узкому ущелью, высоко над холодным озером, которое теперь зовется Озером печали, Зло свило свое гнездо. Каждую ночь демон, породивший сонм чудовищ, на своих черных крыльях спускался оттуда и отправлялся собирать кровавую дань по окрестным селениям. Он был быстр, как молния, и грозен, как раскат грома, и никто не мог совладать с ним. Множество храбрецов погибло, пытаясь одолеть Яноса Одрона – так звали демона, но их гибель была напрасной. Смерть и ужас царили в горах за Уштенхеймом. И так продолжалось долгие-долгие годы, пока однажды шестеро братьев по вере, шестеро отважных воинов не решили положить этому конец. Холодным зимним утром они отправились в путь, и лишь к ночи увидели прибежище демона. Оно светилось изнутри адским светом, и они видели, как внутри его пляшут жуткие тени. Всю ночь отважные воины шли по замерзшему озеру – летом его берега неприступны, и лишь к рассвету достигли подножия дьявольского гнезда. Многие часы провели они, стремясь избегнуть множества ловушек, расставленных на их пути, и наконец достигли входа в убежище демона. Он сам распахнул двери и набросился на них, и в руках его было странное и страшное оружие – зачарованный меч, подобных которому не бывало еще в Нозготе. Но отважные воины не отступили, не отказались от сражения, и, на пределе сил, покрытые ранами, все же сумели одолеть проклятого демона и вырвать из его груди черное сердце. С победой вернулись они в цитадель Ордена, но радость была недолгой: полчища разгневанных демонов пришли сразу после заката солнца, и многие были убиты в неравной схватке. В той битве погибли и шестеро воинов, победивших демона – но люди увидели, что этих врагов можно победить, и больше не испытывали ужаса перед ними. А что же до шестерых, то они были похоронены в тайной гробнице, защищенной чарами, преодолеть которые не сможет ни один вампир. И всякий раз, молясь об ушедших, мы вспоминаем этих великих воинов, чтобы не забывался их подвиг, чтобы их отвага служила примером и нам, и нашим потомкам. Когда молитесь перед сном, дети мои, не забывайте попросить у Вечно Сущего, чтобы братья наши Мелкайя, Зефон, Рахаб, Дума, Турел и Разиэль покоились в мире…» Свет фонарей тысячами искр отражался в снегу, который негромко поскрипывал под сапогами Эсберна. Ощутимо холодало, ночь обещала быть по-настоящему морозной. Дымки из печных и каминных труб подпирали окончательно потемневшее небо. Эсберн невольно поежился – холод пробрался даже под его теплый плащ. Воспоминания кружились вокруг него, как ночные птицы: вот ему двенадцать лет, и он стоит возле смертного одра своего отца, истекающего кровью, вслушиваясь в его хриплый, прерывистый шепот: «Отомсти им, сынок, слышишь? Отомсти! Поклянись, что отомстишь!» Отец Эсберна был смертельно ранен в схватке с вампирами в долине рудников, и сын просто не мог не поклясться ему, что отомстить проклятым чудовищам. И как бы ни было это тяжело, как бы ни противилась его душа, на следующий же день запретил себе даже мечтать о жизни священника - и примерил свой первый доспех, и взял в руки первое оружие. Сейчас это оружие, дешевенький тренировочный меч, висел над камином в его доме, как будто напоминая о выбранном пути. А дальше… Вот он идет в свой первый рейд в долину рудников… первый бой… первые раны… первые потери… Значит, вот таким должно быть его служение – на поле битвы, а не в благоуханной тишине храма… Значит, не будет тихих молитв и долгих размышлений – будет кровь, будет боль и грязь… Будут бессонные ночи и страшные воспоминания о все новых и новых смертях. Будут бесконечные лица раненых и мертвых – страшные, искаженные ужасом и страданием, разные, но сливающиеся в одну демоническую маску, будто сошедшую со старинных фресок, изображающих ад… Будет отчаяние от понимание того, что ничего нельзя изменить. Но клятва уже произнесена, и ее невозможно отменить, невозможно отбросить, невозможно сделать вид, будто ее не было. И не стоит терзать себя мечтами о несбыточном. Нужно просто следовать выбранному пути, делать свое дело и стараться не совершать ошибок, потому что за каждую ошибку платой станут человеческие жизни. Нужно держать слово...