***
Когда элювиан за её спиной внезапно загорелся ярким бирюзовым светом, Мерриль ойкнула и выронила кружку с горячим травяным отваром, которую она несла в руках. Кипяток больно обжег ноги девушки, но она не обратила на это внимания, во все глаза глядя на то, как сквозь кажущееся жидким стекло проступают очертания узкой каменной тропинки, со всех сторон окруженной поросшими лианами скалами, и идущего по ней эльфа. Он был довольно высок и держал спину ровно, словно вместо позвоночника у него был ровный деревянный посох, на плечах его покоилась серебристая шкура неизвестного Мерриль зверя, а в глазах его плескался тот же свет, что сейчас исходил от волшебного зеркала. Почему-то при взгляде на него девушке вспомнились легенды об эльфийских богах, что когда-то рассказывала ей Хранительница, сидя у потухающего костра и успокаивая плачущую Мерриль. Завороженная, эльфийка пристально вглядывалась в приближающуюся фигуру, словно пытаясь запомнить её в мельчайших чертах и деталях, и потому не заметила, когда мужчина вплотную приблизился к зеркалу. Всего один шаг — и вот он уже стоит в низенькой лачуге эльфийки, с интересом оглядываясь по сторонам, а элювиан за его спиной потух и вновь выглядит безжизненной стекляшкой, как и раньше. — Andaran atish’an, — ощущение силы незваного гостя обдало разум Мерриль, словно порыв ледяного ветра, принесшего несколько снежинок с далеких гор. Наверное, ей стоило бы испугаться существа, обладающего столь великой и столь непонятной ей силой, но девушка почувствовала в этом эльфе что-то неуловимо знакомое, похожее на далекое воспоминание о встрече с Asha’bellanar, и потому вместо страха испытывала жгучее любопытство. Словно только что заметив присутствующую в комнате эльфийку, мужчина обратил на неё преисполненный мудрости взгляд, и девушка поспешно преклонила перед ним колени, действуя больше по наитию, чем осознанно. Странно, но этот жест уважения вызвал у гостя лишь горькую улыбку — он потрепал Мерриль по волосам, словно дитя, и произнес, заглянув ей в глаза: — Не стоит, da’len. Признаться, я ожидал оказаться в более… Пустынном месте. Приятно видеть, что хоть у кого-то из elvhen сохранился интерес к наследию предков. — Вы починили его? Он теперь будет работать? — От возможности наконец-то разобраться с тайной, окутывавшей всю её жизнь, Мерриль даже позабыла об элементарных правилах гостеприимства, которые она старательно вызубривала предыдущие несколько лет. Но незнакомец, похоже, ничуть не опечалился этому. Склонив голову, он с интересом смотрел на Мерриль, словно нашел нечто крайне забавное в её словах. — Не думаю, что даже у меня получится активировать его еще раз. Возможно, если внимательно изучить причины его поломки, мне бы удалось что-нибудь сделать… Но, к сожалению, я спешу. Быть может, чуть позже я еще загляну к тебе. Dareth shiral, da’len. Он уверенно направился к выходу из её дома, будто не в первый раз гостил у эльфийки, и с тихим скрипом старой двери покинул её жилище. Мерриль стояла, ошарашенная, и удивленно смотрела вслед незваному гостю. Ей казалось, что только что в её жизни произошло что-то важное, обещавшее скорые и довольно значительные перемены… Но разума девушки не хватало, чтобы осознать, что именно — поэтому, тихо вздохнув, она опустилась на колени и принялась собирать осколки глиняной кружки. О тайнах жизни можно будет подумать и позже… В конце-концов, уж она-то как раз сейчас никуда не спешит.***
Соласу раньше не приходилось бывать в Киркволле — об этом городе он знал лишь по рассказам Варрика да слухам, долетавшим до него в Тени. Но даже зная о нем так мало, эльф всей душой ненавидел этот город — он казался ему огромной горой человеческой грязи, густо замешанной на крови. Город цепей, город рабов — сама его суть была настолько отвратительна Фен’Харелу, что он не хотел даже приближаться к нему —, но где-то здесь, среди всей этой грязи, находилась его vhenan, нуждающаяся в его помощи. Он не знал точно, где именно она находится сейчас, и лишь острая боль в сердце, тянущая его в определенном направлении, давала ему понять примерное местоположение Элланы. Старательно отводя случайным прохожим и страже глаза с помощью магии, Солас незамеченным миновал Нижний Город и уперся в перегороженную стальными решетками лестницу. Он уже раздумывал над тем, что же именно ему выбрать — просто расплавить металл или внушить разуму одного из стражников необходимость пропустить его, когда с тихим скрипом отворилась небольшая калитка сбоку решетки, пропуская явно спешащего куда-то мужчину в богатых одеждах. Эльф порывом ветра придержал калитку открытой и прошмыгнул внутрь, мысленно благодаря все известные ему силы за посланную удачу. Больше ничто не преграждало его пути, и до самого замка, что являлся одновременно высочайшей точкой города, маг дошёл без проблем. Его остановили у самого входа в крепость — стражи было слишком много и они слишком пристально рассматривали площадь перед ними, чтобы успешно отвести глаза всем разом. — А ты что здесь забыл? Возвращайся к себе в эльфинаж, вашему брату здесь не слишком-то рады в данный момент. Стражник, остановивший Соласа, был грубоват, но в голосе его сквозили усталость пополам с добродушием, и потому эльф лишь раздраженно дернул плечами, освобождаясь от цепкой латной перчатки, сжавшей его. — Я друг Инквизитора. Ей сейчас нужна помощь. Я могу помочь. Мужчины, стоявшие перед дверьми, озадаченно переглянулись, и один из них, приказав эльфу ждать на месте, скрылся внутри замка. Солас понимал, что просто подождать сейчас будет гораздо легче, чем прорываться к Эллане с боем, и потому смирился с этой необходимостью, все свое негодование выражая в нетерпеливом постукивании сапогом по земле. К счастью, ждать пришлось не слишком долго — вскоре стражник вернулся, и эльфу предложили пройти. С каждым шагом Фен’Харел все лучше чувствовал состояние Лавеллан, и с каждым шагом беспокойство за девушку все сильнее металось в его груди. Под конец он уже почти бежал, не обращая внимания на сердитые окрики сопровождающего его стражника, вынужденного догонять наглого эльфа. В зал, где находилась Эллана, маг ворвался, словно ураган —, но увиденное заставило его замереть на месте, с ужасом взирая на происходящее. Словно кусочки одной мозаики, взгляд Соласа цеплял отдельные элементы происходящего, старательно обходя центральный элемент картины. Вот мастер Тетрас, непривычно мрачный и напряженный, совсем не приветливо смотрит на стоящего напротив него Соласа. Вот Хоук, без сознания лежащая в кресле, судя по характерной синеве лица и вздувшимся на руках венам — на лицо явное магическое истощение. Командующий Резерфорд сидит на полу рядом с кушеткой, невидящим взглядом уставившись в пространство перед собой и сжимающий в руках тонкую девичью ладошку, от одного вида которой у Соласа дрогнуло сердце. Вот незнакомый эльфу мужчина стоит на коленях перед той же кушеткой, и старательно вливает магию в лежащее перед ним безжизненное тело… Фен’Харел буквально почувствовал, как в груди его зарождается жуткий звериный рык вместе с желанием растерзать всех присутствующих, что, несомненно, повинны в причинении вреда его vhenan. Лишь громадным усилием воли эльф заставил себя успокоиться и подойти к кушетке — чтобы снова едва не взвыть от ярости и боли. Он до последнего отказывался верить, что тело, лежащее перед ним в окровавленном платье — это его любимая, но осознание этого факта упорно стучалось в его разум, липкой змеей отчаяния сворачиваясь в его груди. В себя Соласа заставил прийти, как ни странно, маг, чьи руки сейчас окутывало зеленоватое свечение исцеляющей магии. — Ты, кажется, говорил, что можешь помочь? Сейчас как раз самое время. Я уже не справляюсь… Качнув головой, эльф опустился на колени рядом с ним и вытянул руку над телом девушки, посылая собственную силу в её тело. Мужчина с облегчением выдохнул — лишь сейчас Солас заметил, что его состояние было ничуть не лучше, чем у лежащей без сознания девушки. — Я сделал всё что мог. Мне удалось залечить физические раны, но она успела уйти слишком далеко, и я уже не могу её просто так вернуть. Сил едва хватало на то, чтобы не дать ей уйти еще дальше… Надеюсь, ты сможешь уговорить её вернуться. Эльф кивнул, обращая свой внутренний взор в сторону Лавеллан. Он почувствовал её душу, такую родную, светлую и чистую —, но стоило ему мысленно коснуться её и позвать девушку вернуться, как та дернулась, словно подстреленная галла, в прямо противоположную сторону, едва не порвав тонкую нить, связывающую её с собственным телом. — Она… Не хочет возвращаться. — Скрипя зубами от напряжения и досады, Солас поспешил увеличить поток передаваемой девушке силы, стремясь укрепить её связь с физическим миром, но все его попытки словно падали в бездонный колодец, по большей своей части исчезая бесследно. — Не хочет? Но почему? — Каллен поднял на мага отсутствующий взгляд, и на мгновение Соласу даже стало жаль бывшего храмовника. Он почти видел тяжкий груз вины, лежащий на сердце у мужчины, что вкупе с диким страхом потерять Эллану вводил его в состояние, близкое к отчаянию. — Если бы я знал… — Солас недовольно поджал губы. Времени оставалось совсем немного. Нужно было что-то решать, как-то укрепить связь девушки с её телом… — Нужна энергия. Женская. Много. Найдется поблизости хотя бы с десяток магов-женщин, специализирующихся на жизни? — Издеваешься, Смеюн? — Варрик хрипло рассмеялся и покачал головой. — Я не думаю, что в этом демоновом городе наберется хотя бы десяток вообще любых магов. Андерс и Хоук – все, что у нас есть. — Плохо. — Солас замолчал и нахмурился, перебирая варианты. Видя его замешательство, Каллен не выдержал и отчаянно закричал прямо в лицо магу: — Солас, демоны тебя побери, ты же сраный эльфийский бог, в конце-то концов! Я ни в жизни не поверю, что ты ничего не можешь сделать! Ты ведь уже знаешь, что нужно делать — так спаси её наконец! Слова мужчины приобрели довольно-таки неожиданный эффект — эльф, поначалу недовольно скривившийся, ошарашенно замер, расширенными глазами глядя на Резерфорда. — Нет, я действительно ничего не могу сделать… Но вот Митал… — Голос мага сорвался в полушепот, словно он разговаривал сам с собой, параллельно озвучивая собственные мысли. — Она ведь пила из её источника… Её сила подойдет как нельзя лучше… Но если отдавать — то придется отдать её всю, без остатка… Но тогда элювианы, Тень, мой народ — все потеряет смысл… Нет, я не могу! Должен быть другой выход! Каллен внимательно прислушивался к его словам, и с каждой новой фразой на его лице все четче проступало выражение презрения и брезгливости. Он едва сдерживал себя, чтобы не ударить мага — останавливало Резерфорда лишь опасение, что тогда Солас потеряет концентрацию и окончательно упустит душу Элланы, а этого он никак не мог допустить. — Да ты только послушай себя со стороны! Ты серьёзно готов пожертвовать её жизнью ради собственной мании величия? Ты вообще любишь её или нет?! Маг опустил взгляд, пристально вглядываясь в безжизненное лицо Элланы. В его душе царил настоящий хаос — буря из противоречивых чувств буквально распирала эльфа, мешала думать логически… Наконец, он тяжело вздохнул и кивнул — не то Каллену, не то собственным мыслям. — Ты прав. Я… Впрочем, неважно. — Глаза эльфа засветились, вновь приобретая сходство с гладью элювиана, как тогда, во сне, и Каллен невольно поёжился от жутковатого впечатления, производимого этим взглядом. Но Солас, казалось, перестал замечать что-либо — все его внимание полностью сосредоточилось на Эллане, словно она была величайшей драгоценностью из всех, что он когда-либо держал в руках. — Хорошо. Я сделаю все, что нужно. Она будет жить.