Обними

Эллана уже и забыла, насколько пустым и безжизненным может быть этот лес. Обычно Каллен появлялся сразу же, как девушка открывала глаза и понимала, что это сон — сегодня же она сидела, прислонившись спиной к стволу дерева, вот уже несколько минут, но кроме неё на этой поляне так до сих пор никто и не появился. «Быть может, это из-за того, что я сама оттолкнула его от себя… Осознанно или нет, но я отгородилась от него, и потому Тень уже не может брать его образ из моего подсознания с такой же лёгкостью, как раньше». Лавеллан чувствовала вину из-за того, что с такой бесцеремонностью сегодня прогнала Каллена из своей комнаты, но с другой стороны — невероятное облегчение. Ей просто необходимо было побыть немного одной, разобраться в своих чувствах, понять, что же ей нужно от этой жизни и куда двигаться дальше… Но стоило Эллане прикрыть глаза и погрузиться в собственные мысли, как её чуткие эльфийские уши поймали чей-то голос, раздающийся настолько тихо, что она едва могла разобрать слова. Непонятно было даже, принадлежит он мужчине или женщине, и сначала девушка подумала, будто бы ей показалось —, но затем голос стал чуть громче, и в журчании эльфийских слов она услышала своё имя. Девушка поднялась с земли и неуверенно переступила с ноги на ногу. Помня свои кошмары, она сомневалась, стоит ли идти на звук незнакомого голоса, зовущего её по имени. Но вскоре девушка услышала его вновь, и в этот раз ей удалось разобрать в нем умоляющие нотки. А еще — что голос меняется, словно её попеременно зовут сразу несколько человек… Эллана неуверенно направилась в сторону, откуда примерно до неё долетал этот голос. С каждым шагом ей всё четче удавалось разбирать слова, и с каждым словом она чувствовала, как холод липкой змеёй скользит вверх по её позвоночнику, обхватывает шею и сдавливает её, мешая даже дышать. — Ты так выросла, моя da’len… Знаешь ли ты, как я беспокоилась за тебя, услышав о взрыве, после которого почти никто не выжил? Знаешь ли, как я гордилась тобой, по крупицам собирая сведения о твоей Инквизиции? Помнишь ли ты меня? … Этот голос принадлежал её матери, которую Эллана в последний раз видела перед тем, как стать Первой хранителя их клана. С тех пор в её жизни не было места для родных и близких, лишь учёба и самосовершенствование, но тоска по родным объятиям, как оказалось, до сих пор жила в её сердце, заставляя её идти быстрее навстречу зовущей её. — Ну что же ты, сестрица? Стоило выбраться к этим shemlen, и ты уже забыла про собственный клан? Возвращайся скорее, хранитель уже заждался! Мы все ждём тебя, da’assan… Девушка прибавила шагу — её старший брат был для неё самым близким человеком, ближе даже, чем хранитель и мама. Больше всего на свете она хотела бы сейчас, чтобы он, как в детстве, обнял её, и она рассказала бы ему обо всём, что камнем лежит на душе. Рассказать и почувствовать, как становится легче от прикосновений лёгкой руки ко лбу и ласкового «глупая da’assan» — пусть даже и всего лишь во сне. А затем она услышала третий голос, и ноги эльфийки сами собой перешли на бег, подчиняясь её желанию встретиться с его обладателем: — Vhenan! Не уходи, умоляю! Я не хочу остаться здесь один… Ma'arlath, ma vhenan! Они стояли все вместе, окруженные кольцом деревьев — плачущая мать, призывно машущий ей луком Маханон, Солас, каким она помнила его еще в Убежище… Эльфы тянули к ней руки, звали её, и Эллана, опьяненная радостью от встречи с родными, бросилась было к ним… Но ровно в том месте, где деревья расступались, давая бегущей девушке проход, Лавеллан словно наткнулась на невидимый барьер, отбросивший её на несколько метров в стороны. Непонимающе встряхнув головой, она вновь попыталась пройти, теперь уже целенаправленно пытаясь пробить барьер плечом —, но заработала лишь сильный ушиб и еще более сильное разочарование. От бессилия хотелось рыдать, и Эллана, опустившись на колени перед и прижавшись к нему ладонями, просто смотрела на стоящих по ту сторону эльфов. Пускай они и созданы всего лишь её подсознанием, пускай это всего лишь сон — даже просто видеть их образы было для девушки счастьем. Но тихий женский шепот, раздавшийся прямо у Элланы над ухом, видимо, считал иначе: — Бедное маленькое дитя… Ни дома, куда она могла бы вернуться. Ни семьи, ждущей её после долгой войны. Ни любимого, любящего и готового защищать… Чем она лучше тех несчастных, оставшихся в Скайхолде? Такая же жалкая. Такая же одинокая. Такая же всеми отвергнутая… Слова с безукоризненной точностью находили бреши в броне, защищающей сердце эльфийки, впивались в него, точно ледяные иглы, высвобождаю на волю все самые чёрные мысли, накапливающиеся в её душе, те, которых боялась даже она сама. Эллана хотела было обернуться, чтобы увидеть, кто говорит с ней —, но мягкие женские руки коснулись её висков, настойчиво поворачивая голову девушки обратно к стоящим за барьером фигурам, и она не могла им сопротивляться. — Это неправда… Я не одна. У меня есть друзья… — И где они все? Бросили тебя, как только кончилась война. Как только ты перестала быть им нужна. Ты была всего лишь инструментом для восстановления их хрупкого мира, тобой воспользовались и забыли, стоило лишь тебе выполнить своё предназначение… — Это неправда. Они пишут мне, приезжают в гости, помнят меня… — Но никого из них нет рядом с тобой. У них своя жизнь, и тебе в ней нет места. Ты скоро умрёшь — и все забудут про тебя. Поплачут немного, да —, но забудут, как забыли прошлого Инквизитора… — Забудут. Скорее всего. Но не сразу. Те, кого я спасла, будут помнить. Те, кто благодаря мне смог отомстить — сохранят мою память. Те, то сражался рядом со мной… — Ты сражалась за них. Ты спасала их. Ты рисковала своей жизнью ради них. Ради совершенно незнакомых людей, просто потому, что так тебе велело твоё сердце… Скольким тебе пришлось пожертвовать ради них? Даже сейчас, когда всё закончилось, ты не можешь вернуться к нормальной жизни… Почему именно ты? Разве тебе никогда не хотелось просто жить, спокойно и беззаботно, без войны, без крови, без страданий? Быть рядом с любимым, растить детей, просто — жить? На мгновение перед внутренним взором Элланы появилась картина, которую она иногда, робея от собственной наглости, представляла себе перед тем как заснуть: дом на окраине небольшой деревушки, коза, мирно пасущаяся во дворе, и двое остроухих ребятишек, бегающих вокруг неё. Недалеко от козы — раскидистая яблоня, под которой, сидя в удобном кресле, Солас увлеченно читает какую-то книгу, изредка с улыбкой отвечая на вопросы подбегающих к нему детей. Такими были мечты лишённой тепла и домашнего уюта эльфийки, и хотя она понимала, что им никогда не сбыться — тоска от осознания этого факта никуда не уходила, лишь сильнее вгрызаясь в душу. — Я могу тебе помочь, заблудившееся дитя. Я могу дать тебе то, что ты хочешь. Исполнить твою мечту… Примешь ли ты мою помощь? Слова незнакомки пугали и завораживали одновременно. Сомнения, едва успевая зарождаться, тут же смывались потоком возмущения, обиды и жалости к себе, и хотя где-то на краю сознания разум Элланы пытался докричаться до неё, убедить, что здесь что-то явно не так, что её пытаются обмануть —, но все эти попытки исчезали в колдовском тумане, обволакивающем голову Лавеллан и решительно пресекающего все попытки к сопротивлению. — Отойди от неё, демон! Дернувшись, будто её окатили ведром ледяной воды, Эллана резко развернулась лицом к стоящей позади неё женщине… И, испуганно закричав, отшатнулась, больно ударившись спиной о всё ещё находящийся позади неё барьер. Еще никогда в жизни Инквизитор не видела лицо демона желания настолько близко. Его можно было бы даже назвать красивым — фиалкового цвета кожа, острые скулы, чуть припухлые губы, большие стальные глаза с фиолетовой сеточкой молний, тянущейся от них к вискам… Но сейчас, скривлённое в недовольной гримасе, оно не вызывало у Элланы ничего кроме ужаса от осознания того, что девушка чуть не поддалась на её уговоры. Впрочем, сорвавшаяся с крючка жертва у демона, похоже, уже не вызывала ни тени интереса: широко улыбаясь и обольстительно покачивая бедрами, она направилась к Каллену, стоявшему в нескольких шагах от них и удерживающему в руках меч, что был направлен прямо на шагающего к нему монстра.

***

Сложно описать то облегчение, что испытал Каллен, найдя наконец Эллану живой и невредимой. Но еще сложнее — представить себе его страх, что он испытал при виде демона, склонившегося над бледной как мел эльфийкой и нашептывающего ей что-то на ухо. Бывшего храмовника когда-то учили сражаться с демонами, но напади он на отродье Тени прямо сейчас — и Эллана неминуемо пострадает. Поэтому он не придумал ничего лучшего, чем привлечь внимание демона на себя. Удар, нанесенный его разуму, по силе можно было бы сравнить с гномьим двуручным молотом. В голове зазвенело, перед глазами всё поплыло, и лишь огромным усилием воли Каллен заставил себя не выронить меч из внезапно ослабевших рук. Очертания тела демона поплыли, словно горячий воск, и мужчина сам не заметил того момента, когда вместо рогатой твари перед ним появилась женщина, от одного вида которой его сердце заныло, словно застарелая рана… — Каллен… Ты ведь всё еще помнишь меня, не так ли? — Нерия Сурана провела тонкой ладошкой по лицу мужчины, а её томный взгляд обжёг его, словно огонь. — О да, ты помнишь… Я вижу твоё сожаление: оно течет по твоим венам, словно яд, даже сейчас, спустя столько лет. Девушка была абсолютно обнажена, и лишь огромным усилием воли Каллен старался не опускать взгляд ниже её плеч. А туман всё густел, делая голову тяжелой, словно камень, и голос Сураны, опустившийся почти до интимного шепота, завораживал, отсекая все лишние мысли и эмоции. — Даже сейчас ты сожалеешь, что твои обеты оказались слишком сильны и не дали тебе воспользоваться шансом сблизиться со мной, пока он у тебя еще был… На мгновение девушка замолчала, словно прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом улыбнулась еще шире и добавила: — Но у тебя еще есть возможность все исправить. Получить то, что ты хочешь. Ведь хочешь же? И вновь облик девушки стал плыть и меняться, и вот уже вместо Нерии перед ним стоит Эллана — и от пламени страсти в её глазах мужчину бросает в жар, и клинок едва ли не выпадает из онемевших будто бы пальцев. — Я могу принадлежать тебе. Не тому безумному эльфу, не кому-то еще, а только тебе. Ты же хочешь этого, Каллен? Тихий, чуть приглушенный всхлип раздался из-за спины демона, и медленно, словно в полусне, мужчина перевел взгляд на его источник. Эллана — настоящая, живая и до смерти испуганная — вжималась в барьер за её спиной, словно пытаясь исчезнуть в нём, а её плещущийся ужасом взгляд был направлен не на своего двойника даже —, а на Каллена, стоящего напротив неё. Он почувствовал, как демон заволновался, теряя контроль над ним, но было уже поздно. Перехватив меч поудобнее, он одним движением вогнал лезвие в горло девушке. Она всё еще сохраняла облик Лавеллан, и в груди у Каллена всё сжалось при виде её полных ненависти глаз и крови, стекающей по груди. Всё произошло за считанные секунды — демон исчез, не издав ни звука, исчезли и иллюзии, созданные ими. Остались лишь мужчина и девушка, смотрящие друг на друга настороженно и выжидающе. Первым не выдержал Каллен — подбежав к Эллане, он крепко сжал её в объятиях, покрывая заплаканное лицо поцелуями, словно не веря, что он нашёл её и она действительно жива. — Дыханье Создателя, я уже было думал, что потерял тебя… Зачем ты убежала, глупая? Почему не дождалась меня? Я же не смогу жить, если с тобой что-то случится… Не делай так больше, Эллана, прошу! Опешившая от такого напора эмоций Лавеллан ошарашенно трясла головой, будто Ворчун, не понимавший, куда пропал мячик и почему хозяин так улыбается, глядя на него. Мысли в её голове смешались в одну большую кучу, и если бы сейчас какой-нибудь демон попытался залезть к ней в голову — то скорее сам бы сошёл с ума, чем обнаружил там что-то полезное. — Подожди, Каллен… Мы же сейчас в моём сне, разве нет? Мужчина настороженно посмотрел на неё, словно ожидая неладное, и по отблеску вины в его глазах девушка поняла, что мысль её движется в правильном направлении. — Да, мы в твоём сне. — Но демон пытался искушать тебя точно так же, как и меня… — Пытался. — Он не видел смысла отрицать очевидное. — То есть ты… Не часть моего сна? Ты реальный? И, проснувшись, будешь помнить всё так же, как и я? Она смотрела на него безумно долго, не отводя взгляд, и Каллен сдался, внутренне сжавшись и ожидая самых плачевных последствий. — Да, я помню всё, что происходило в твоих снах. С самого первого моего здесь появления. Эллана молчит, и это пугает мужчину даже сильнее, чем если бы она начала кричать или плакать. Тогда он хотя бы примерно мог понять, что ему делать — сейчас же Каллен даже не представлял, о чём думает в этот момент девушка. — И ты молчал все это время. — А что я должен был говорить? После той… После самого первого сна? Наконец он дождался ответной реакции — эльфийка густо покраснела до самых кончиков своих длинных ушей. Мягко высвободившись из его объятий, она сделала пару шагов в сторону, но Каллен мгновенно догнал её и схватил за руку. — Эллана, прошу тебя… Не уходи. Я пойму, если ты больше не захочешь видеть меня, но сейчас тебе опасно оставаться в Тени одной. Пожалуйста, позволь мне быть рядом… Я люблю тебя, и не смогу жить, если с тобой что-то случится. Пожалуйста… Несколько секунд, казавшихся Каллену вечностью, они стояли в напряженном молчании. Наконец, девушка выдохнула, будто решив что-то для себя, и прошептала: — Каллен? … — Да? — Ему казалось, что каждый его нерв был напряжен до самого предела в ожидании единственного ответа. — Знаешь, я… Я думала… Просто… — Мысли путались, постоянно ускользая, и Эллана никак не могла поймать нужную ей. – А, к демонам всё… Обними меня, Каллен. Обними… И не отпускай, хорошо? Конечно же, он был только рад исполнить эту её маленькую просьбу. Остаток ночи они сидели молча, каждый думая о чем-то своём. Голова эльфийки лежала у мужчины на плече, а его руки покоились у неё на талии, удерживая её бережно, словно фарфоровую статуэтку. Они сидели так до самого утра, и лишь чувствуя, как просыпается, Каллен успел услышать, как Эллана прошептала ему: — Ma'arlath, ma vhenan…