***
Для Лавеллан балкон её комнаты всегда был особенным местом. Здесь она проводила большую часть свободного времени, устроившись с книгами и горячим чаем в огромном кресле, что неизвестно откуда однажды притащил ей Железный Бык — просто так, порадовать своего Инквизитора. Отсюда открывался великолепный вид на окружавшие Скайхолд горы, что каждый вечер окрашивались в нежно-персиковый закатный цвет. Именно здесь Солас впервые поцеловал её вне Тени. Но несмотря на богатый груз воспоминаний, сопутствовавших этому месту, призраки прошлого отступали от разума Лавеллан, стоило ей выйти на продуваемую всеми ветрами площадку и подставить лицо последним лучам заходящего солнца. Из-за снега внизу не было видно, насколько далеко находится земля, и иногда Эллане казалось, будто она стоит на самом краю молочно-белой пустоты, пугающей в своей бесконечности. Встав на широкий каменный парапет, девушка широко раскинула руки навстречу ветру и впервые за несколько дней счастливо улыбнулась. Белизна под ногами манила, обещая свободу и безмятежность. Эллане казалось, что за спиной её распахнулись огромные крылья, обещавшие унести её от всех тревог и ночных кошмаров — стоит только сделать шаг вперёд… После их ночного разговора Каллен решил, что Мия не обидится, если он задержится еще на несколько дней, и не стал покидать Скайхолд. Он видел, что Эллане сейчас как никогда нужна была поддержка — пусть замок и не опустел окончательно, но оставшиеся жители не стремились искать общения с леди Инквизитором — и она медленно сходила с ума в своём одиночестве, заполненном лишь сожалениями о безвозвратно утраченном. Вообще, по мнению Каллена, холодный замок на отшибе мира — не самое лучшее место для избавления от душевных страданий, и поэтому он хотел забрать Лавеллан отсюда. Возможно, отвезти её к Варрику в Киркволл — тот в последнее время настолько зарылся в своих делах, что был бы только рад возможности отвлечься самому и растормошить заодно будто замерзшую эльфийку… Или, может быть, стоит даже взять её с собой на день рождения племянника, ради которого он и собирался ехать к сестре — малыш способен разбудить даже каменную статую своим жизнерадостным смехом, не то что одну страдающую Лавеллан. Да и Мия наверняка сможет посоветовать что-нибудь дельное, если не ему так самой Эллане — его старшая сестра становится на удивление мудрой и проявляет просто чудеса чуткости, когда речь заходит о человеческих отношениях. В комнату к леди Инквизитору Каллен шёл как раз с целью предложить ей уехать отсюда — и потому, задумавшись, забыл даже постучать, прежде чем войти. Сначала ему показалось, что комната пуста, и он успел удивиться пропаже эльфийки —, но затем движение на самой периферии зрения привлекло его внимание, и он обернулся в сторону балкона, дверь куда как раз была открыта. Эллана даже не успела испугаться, почувствовав, как чьи-то руки обхватили её за талию и резко сдёрнули с края парапета. От неожиданности она больше рефлекторно, чем осознанно, попыталась вырваться из удерживающего её кольца рук, но те не выпустили своей ноши до тех пор, пока эльфийка не оказалась внутри комнаты. Лишь после того, как дверь на балкон была закрыта резким пинком ноги, Эллану соизволили отпустить, и та совсем не с эльфийской грациозностью упала на пол, словно куль с мукой. Возмущенная столь пренебрежительным отношением, девушка уже хотела было высказать всё, что она думает о незваных «спасателях» и их методах, но наткнулась взглядом на побагровевшее от едва сдерживаемого гнева лицо Каллена, и слова застряли где-то у неё в груди, так и не произнесенные. А вот мужчине, похоже, как раз было что сказать: — Ну и как это понимать?! — казалось, что в груди его рычал и бесновался разбуженный мабари, и хотя Каллен даже не повышал голоса, эльфийка испуганно втянула голову в плечи, кожей ощущая жар его гнева. — Я… Я не понимаю, что такого я сделала? Я ведь не собиралась прыгать, я еще не настолько сошла с ума… Просто стояла! Да, на краю, да, опасно —, но я не настолько неуклюжа, чтобы позволить себе упасть! Кажется, это объяснение немного успокоило Каллена — по крайней мере, грозный рык в его голосе сменился всего лишь возмущенным рычанием. — А что, если бы ты поскользнулась? Если бы тебя сорвало ветром, если бы кто-то слишком громко хлопнул дверью и ты потеряла равновесие от неожиданности? Я знаю, что тебе сейчас слишком на всё наплевать, чтобы задумываться о собственной безопасности — но ты не могла бы подумать, сколько людей расстроит твоя смерть, и быть аккуратнее хотя бы ради нас? Каллен пытался донести это до Элланы как можно мягче, но его слова почему-то привели к прямо противоположному эффекту. Зло усмехнувшись, девушка резко поднялась с пола, и, демонстративно отряхнувшись, отошла к окну, развернувшись к Каллену спиной. — Эллана? … — Мужчина не понимал причины столь резкого отторжения со стороны эльфийки, и теперь абсолютно не понимал, что ему делать, чтобы исправить ситуацию. — Я, кажется, так до конца и не ответила тебе вчера на последний вопрос. Насчёт руки, — голос Лавеллан слегка дрожал, и она глубоко вздохнула, чтобы, успокоившись, продолжить. — Я остановилась на том, что встретила там Соласа, так ведь? Так вот, прежде чем… Прежде чем уйти он успел рассказать мне о моей метке, о том, почему она так сильно болела в последнее время и чем это грозит лично мне. Девушка замолчала, переводя дыхание и подбирая слова, а Каллен подошёл к ней и ободряюще положил руку на её плечо: — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь. Я не… — Да ладно, ты бы всё равно узнал, рано или поздно. Вы все бы узнали. И лучше рано… — Эллана покачала головой, и, повернувшись к Каллену лицом, продолжила, глядя ему в глаза. — Я не знаю, как и почему эта метка выбрала своим носителем именно меня, но суть в том, что она медленно меня убивала все это время. Пока я бегала по Орлею и Ферелдену, закрывая разрывы, она медленно сжирала секунды моей жизни — это на самом деле очень смешно звучало бы со стороны, только мне почему-то не до смеха. Тогда, во время сражения с кунари, она чуть не убила меня окончательно… Солас помог мне, дав отсрочку в несколько лет, и даже ради этого мне потребовалось пожертвовать рукой. Но эта дрянь сидела во мне слишком долго, чтобы просто так исчезнуть, понимаешь? Словно эти слова лишили её последних сил, Лавеллан опустила голову и прошептала: — Всё бесполезно, Каллен. Мне недолго осталось. Я всё равно скоро умру, так что зря ты… Но мужчина не дал ей договорить – и, вскрикнув, Эллана схватилась за щеку, горящую от звонкой пощечины. Обреченность в глазах эльфийки сменилась крайним удивлением, а затем и вовсе ошеломленностью, когда Каллен схватил её за плечи и почти прокричал ей в лицо: — И ты вот так просто возьмёшь и сдашься, да?! Ты послушай себя! И это говорит мне сама леди Инквизитор? Ты закрыла Брешь, ты победила Корифея, ты помешала кунари, тебя знает и опасается большая часть Тедаса! Ты спасала тысячи жизней, даже не задумываясь об этом, но сейчас, когда тебе нужно спасти всего лишь одну — свою! — ты решила опустить руки и смириться с судьбой?! Это говорит не та Лавеллан, которую я знал. Это говорит твоя жалость к себе, а ты вместо того чтобы выйти и бороться за свою жизнь сидишь здесь и кормишь её собственными слезами! Кажется, такие мысли Эллане в голову даже не приходили — она с открытым ртом смотрела на кричащего на неё Каллена и ошарашенно хлопала глазами. — Но, посуди сам — что я могу сделать? Ни о метке, ни о Бреши, ни о сфере, из-за которой появились они обе нам ничего неизвестно… — Неизвестно, потому что мы не искали! — отпустив, наконец, плечи несчастной Лавеллан, которая уже начинала морщиться от слишком сильной хватки, бывший командующий Инквизиции вышагивал перед ней по комнате, пытаясь собраться с мыслями и найти решение. — Мы узнали, что твоя метка способна закрыть Брешь, и этого для нас было более чем достаточно. Я почти уверен, что если бы захотели, то уже спустя пару месяцев перед нами бы лежал подробный отчёт, повествующий о природе этой магии и о способе помочь тебе! Но ты молчала все это время… — Замерев на месте, Каллен вновь взглянул на Инквизитора, и в глазах его читался страх. — Время. Скажи, Эллана, сколько у нас осталось времени? -Я думаю, три или четыре года. Может быть, меньше… Эллана стояла, потупившись, и нервно теребила в руках край широкого рукава рубашки. Гнев Каллена заставил её иначе взглянуть на всю эту ситуацию, и теперь ей было безумно стыдно за собственное поведение. Она не решалась взглянуть на метающегося из угла в угол мужчину, и потому лишь сдавленно пискнула, когда он внезапно оказался рядом с ней и обнял девушку так, что затрещали хрупкие эльфийские кости. — Ты не умрёшь вот так, слышишь меня? — он прижимал её к себе, словно боялся потерять, и шептал на ухо, пытаясь убедить скорее себя, чем её: — Я не позволю тебе умереть. Мы найдем способ вылечить тебя. Ты будешь жить долго и счастливо, найдешь себе хорошего мужа, заведешь детей и мабари, или кота, или того и другого разом, не важно… Ты будешь счастлива, даже если мне придётся взять тебя за твои длинные наглые уши и макнуть в это счастье носом, я обещаю тебе! Девушка рассмеялась, представив себе эту картину, и почувствовала, как расслабляется Каллен, до того напряженный, словно струна. От него пахло костром, теплом и корицей, и Эллана с удивлением для себя обнаружила, что ей очень нравится этот запах.***
Утро следующего дня выдалось весьма суетливым для оставшихся жителей Скайхолда. Леди Инквизитор покидала замок, но перед этим необходимо было оставить инструкции для тех, кто в нем оставался, что заняло далеко не один час — на бывший штаб Инквизиции даже сейчас было завязано слишком много судьбоносных нитей, чтобы оставить его без присмотра. Мероприятие грозило растянуться на целый день, но уже после обеда к Эллане подошёл крайне раздраженный Каллен и сообщил, что-либо она седлает свою галлу и выдвигается прямо сейчас, либо весь путь до Киркволла проделает, перекинутая через седло его коня. Девушка попыталась было возмутиться подобной наглости, но вскоре смирилась с неизбежным, и спустя еще час ворота Скайхолда закрылись за спиной недовольно бурчащей Элланы. А спустя пару дней слуга, стороживший воронятню, обнаружил вернувшегося посланца, отправленного бывшим командующим Инквизиции незадолго до отъезда. Ознакомившись с содержанием письма, мужчина широко улыбнулся щербатыми зубами, и, прикрепив это же письмо к лапке другого ворона, что уже давно нетерпеливо переминался на жердочке, выпустил его в сторону Киркволла. На желтоватом листе пергамента аккуратным женским почерком было выведено: «Каллен! Очень обрадовалась твоему письму. Кажется, тебе там хорошо. Я даже… (зачёркнуто) …не обращай внимания. Надеюсь, и правда всё хорошо. Кстати, об этом… Эллана? Не Инквизитор? Не её милость Вестница Андрасте? Слишком короткое было то письмо.» — С любовью, Мия.