Корабли в океане

      - Толбот, старина!       Моргнул изумленно.       - Деверэл? Капитан отменил ваш арест?       Тонкие губы дергает усмешкой. Кривоватой, нервной. Глаза блестят слишком ярко.       - Война всем воздает по заслугам!       Запах рома.       Неужели вот он – источник храбрости?       И другого быть не может?       - Деверэл, вы…       - А вас-то каким ветром сюда занесло, дружище?       И в самом деле – как…       В голове гудит.       Пальцы цепляются за мокрый канат.       Так тихо.       Только поскрипывают снасти, да вода легонько плещет о борт.       Туман клоками висит.       - Мне нужно было написать письма…       Вот ведь нелепость!       Письма – на палубе?..       Но голубые глаза глядят куда-то сквозь.       Лицо бледное. Или это туман?       - Наконец-то нас ждет настоящая битва, верно, Толбот?       - Я…       - Все ваши уже внизу, у пушек. Советую вам присоединиться к ним. Удачи!       Повернулся – стройная фигура в синем мундире. В кармане, кажется, булькнула фляга. Каблуки затопали куда-то в туман.       Голову поднял. Наверху, на шканцах, у ограждения застыл Камбершам. Провожает взглядом – куда-то в туман. Должно быть, суровый капитан велел присматривать… Впрочем, чего ради? Какое значение сейчас имеют такие пустяки, как фляжка с ромом! Сам бы не отказался, что уж скрывать!       Боже правый! Какой вздор лезет мне в голову!       Голова…       Да. В этом все дело.       У меня слишком болит голова.       Какая нелепость! Накануне гибели мучиться от головной боли…       - Мистер Толбот! Если хотите помочь – спуститесь на оружейную палубу. Если же нет – ступайте в кубрик. Здесь пассажирам не место.       - Благодарю за напоминание, мистер Камбершам.       Несносный грубиян…       Заскрипели под ногами ступеньки трапа.       Боже, как тесно!       И душно.       Голову железными тисками сжали.       А вонь!..       Боже…       - Что ж, джентльмены, и вы, господа переселенцы, придется нам всем сегодня чутка попотеть. Заряжать пушки да насыпать порох – это, доложу я вам, не игрушки. И займутся этим те, кто в этом деле понимает.       В полумраке какие-то фигуры.       Белые, закатанные по локоть, рукава рубашек.       Лица знакомые.       Кажется, Пайк, Боулс…       И другие – чумазые, закопченные.       Сверкают глаза, ухмылки.       Боже…       - Стало быть, беретесь вы эти за канаты и, как командир прикажет: «Тянуть!», будете тянуть, покуда у вас кишки не вывалятся.       Боже…       - И пускай они себе тянутся по всей палубе, а вы – знай тяните канаты. Да чтоб ни звука! Капитан велел быть тише воды, чтобы поганые лягушатники не услышали, как мы подходим.       В голове гул.       Слишком душно!       Потолок нависает низко, словно прямо на макушке лежит. Давит.       Тяжело дышать.       - Так вот, значится, вы тихонько выкатите пушки, тихонько подберете потроха, засунете их на место и будете ждать. Как откроем огонь, доложу я вам, эти самые пушки будут откатываться назад так быстро, что вы и охнуть не успеете.       В полумраке поблескивает что-то большое, железное.       Пушки…       Да, конечно, пушки.       Ведь это – оружейная палуба.       И он здесь для того, чтобы стрелять из пушки.       Нет, чтобы тянуть пушку.       Куда тянуть?       Виски давит.       - Я видал пушки вот тут, у порта*. И видал после отката – вон там. Но я никогда не видал их на полпути. Такие уж они проворные!       Что за вздор?       Пушки…       Пушки – откатываются?       Куда?       Зачем?       Душно.       - Так что уж будьте любезны не слоняться позади них. Не то лягушатники, как поднимутся на борт, найдут заместо вас на палубе, как они говорят, конфитюр. Выражаясь по-простому, повидло, джентльмены. Повидло.       При чем тут французский?       Ах, да.       Корабль.       Корабль там, в тумане, – французский.       - Ну что, герои? Взяли?       - Ми… ми… мистер Эскью?       Голос дребезжащий, знакомый.       В полумраке рыжие вихры, белый закатанный рукав поднят вверх. Как школьник за партой!       - Ну?       - Я хотел… хотел спросить…       - Ну?       - А они… то есть… враги – не откроют огонь?       Пайк, жалкое ничтожество.       Впрочем, чего еще ждать от мелкого клерка…       - Почем я знаю! И что нам до этого за дело? Я вам вот что скажу, господа. Как начнется пальба – все по-другому станет. Сами себя не узнаете. Уж поверьте.       Пальба…       Ах, да, в самом деле.       Ведь будет же что-то… кто-то будет стрелять… в кого-то…       В меня.       - А как откроем огонь – у вас есть полное дозволение его величества короля кричать, ругаться, крыть всех на чем свет стоит, хотя бы даже и меня, а также вываливать и подбирать потроха – когда вам велят.       - Господи…       В лицо впился острый взгляд. Неужели сказал вслух?       - А если кто из вас решит, что у другого борта потише да попрохладней – эти две кочерги у меня за поясом заряжены.       Как же душно…       - Ну, почесали языком – и будет. За дело!       Дело?       Ах, да, пушки.       Тянуть пушки.       - Нет, нет, мистер Толбот, вот этот трос.       Пальцы послушно ухватили.       Перед глазами – чья-то спина. Черный жилет, белые рукава рубашки…       - Раз, два, взяли!       Пальцы послушно дернули.       Черный жилет ударил в лоб.       И тут же – что-то со всей силы в затылок.       - Мистер Толбот! Куда это вы собрались?       Со всех сторон хохот.       Или это в ушах шумит?       Под пальцами – склизкие доски пола.       - Будь мы сейчас в бою, пришлось бы пальнуть в вас, сэр, чтоб под ногами не мешались.       Гогот…       Или шум…       Надо подняться.       Боже, какой стыд!       Надо подняться.       В лоб – что-то холодное, твердое.       И тут же снова в затылок…       - Тихо, тихо…       Тихо.       Да, и впрямь тихо.       Ни шума, ни гогота.       - Вы живы, сэр?..       Кому это?       - Слышите меня?..       Тишина теперь звенит.       И из нее выплывает голос.       - Давайте-ка, подымайтесь…       Зачем подниматься? Так было хорошо лежать.       - Вот так, потихоньку…       Чьи-то руки держат крепко.       Не надо, чтобы держали.       Сам…       - Сам...       - Это уж как скажете, сэр.       Дышать нечем.       На лице что-то…       - Эк вы угостили палубу! Каково-то там пришлось бимсам**! Осторожней, осторожней, сэр! Подволок-то*** пожалейте! Он нам, чай, еще пригодится.       На лице что-то.       Мокрое.       Липкое.       Противно.       - Вы уж пригибайтесь, сэр, коли ростом вышли…       Не хватало еще советов от… от…       Дышать нечем.       - Вот что, сэр, ступайте-ка вы лучше на верхнюю палубу. Да пускай лягушатники вас увидят, всего такого окровавленного да с выпученными глазами. Мигом, поди, разбегутся. А, ребята? Чего застыли? Поаплодируйте нашему вояке с кормы!       Боже…       - Дружней, парни!       Перед глазами плывет.       Пальцы цепляются за что-то.       Ноги увязают в ступеньках трапа.       Наверх.       На воздух.       Хватит уже этого!       Сзади гогот и хлопки.