Корабли в океане

      Должен сознаться: отправляясь побеседовать с миссис Андерсон, я весьма смутно представлял себе, что я ей скажу. Повторять доводы Боулса, пытаться вызвать сострадание к дочерям Пайка… Разумеется, я дал обещание и намеревался его исполнить. Однако я не в силах был избавиться от странного ощущения, которое не могу назвать иначе, чем предчувствием: что предстоящий разговор по каким-либо причинам не оправдает ожиданий «комитета».       Поскольку час был еще ранний, я вновь понадеялся, что застану миссис Андерсон одну, – и в этот раз удача сопутствовала мне. По крайней мере, в том смысле, что поблизости не оказалось капитана.       Я вышел – или, точнее сказать, выполз – на палубу, хватаясь за все, что подворачивалось под руку, ибо джентльмены были правы: трясло нашу жалкую посудину нещадно. Погода, к тому же, стояла премерзкая. Свинцовые тучи низко нависали над остатками наших мачт, свинцовые же волны с шумом бились о борт. Лило, как мне показалось, со всех сторон – не только сверху, но справа, слева и даже снизу. Брызги были ледяные и соленые – не разберешь, дождь это или морская вода. Вероятнее всего, то и другое вместе.       Мокрая палуба под ногами ходила ходуном – добираться до шканцев пришлось медленно и осторожно. Вахту нес лейтенант Бене. Он, по обыкновению, лучезарно улыбнулся и поприветствовал меня очень учтиво. Я опасался возможных расспросов, но, по счастью, мистер Бене был явно занят: поклонившись мне, он тотчас повернулся к нашему штурману мистеру Смайлсу и продолжил разговор, прерванный моим появлением. Мои познания в мореходных терминах слишком скромны, чтобы я мог передать здесь содержание этой беседы хотя бы в общих чертах. Тем паче, что я в нее не вслушивался. Улучив момент, когда лейтенант отвернулся, я стукнул в дверь капитанской каюты и, не дожидаясь разрешения, скользнул внутрь.       Дверь скрипнула за спиной.       - О…       - Мистер Толбот?       Надо заметить, что «скользнул» я в самом прямом смысле. Я почувствовал, как мокрые доски уходят из-под ног, и в какой-то момент испугался, что сейчас растянусь во весь рост прямо на капитанском пороге. Что могло быть нелепее для «посланника комитета»!       Боже правый…       Что за вздор!       Пальцы ухватили торопливо.       - Эм… прошу прощения… дамы…       Блеснули в серых глазах смешинки.       - Мистер Толбот. Какая приятная неожиданность.       Другие, темные, глядят удивленно.       Выпрямился, как сумел.       - Эм… Миссис Андерсон… мисс Грэнхем… Еще раз – мои извинения…       Менее всего я ожидал застать в капитанской каюте мисс Грэнхем, а потому несколько растерялся. Я был убежден, что досточтимая гувернантка придерживается более чем суровых взглядов в вопросах нравственности и постарается избегать общения с девицей, которая… Впрочем, я тут же осекся, сказав себе, что в данном случае разумнее последовать примеру лейтенанта Бене и смотреть на супругу капитана как на жену Цезаря. Тем паче, что судьба моих товарищей по несчастью, доверившихся мне и рассчитывавших на мою поддержку и помощь, равно как и – в определенной степени – моя собственная судьба были сейчас в руках этой дамы.       Не исключено, что мисс Грэнхем руководствовалась схожими соображениями, что нисколько бы меня не удивило, ибо я успел убедиться, что она наделена живым и весьма практичным умом.       Как бы то ни было, на момент моего вторжения она находилась с миссис Андерсон в самых дружественных отношениях. Обе они сидели под кормовым окном (свет из него падал скудный, не только потому, что погода стояла пасмурная, но также по той причине, что большую часть стекол загораживали пышные листья капитанской оранжереи) за длинным деревянным столом. Мне тоже однажды довелось сидеть за ним – когда Андерсон привлек меня к обсуждению пресловутого «дела» о смерти Колли. Воспоминание было не из приятных – я невольно потупился.       - Мистер Толбот?       Серые глаза в упор.       Я заметил, что на столе что-то разложено – белая ткань, тонкая и легкая, словно для бального платья. Мисс Грэнхем, сидевшая ближе ко мне, одной рукой держалась за угол стола, другой – за спинку своего стула. Судя по цвету лица, бедняжка боролась с качкой из последних сил.       Что же касается миссис Андерсон… Я ничего не мог с собой поделать, в моих ушах сам собой зазвучал басовитый смешок Брокльбанка: жена капитана цветет как роза из его теплицы… Дьявол! Старый негодяй был совершенно прав!       - Прошу прощения… Я стучал, но качка…       Смешинки блеснули.       - Разумеется. Всем пассажирам, да и команде приходится нелегко.       Судя по ее румянцу – не скажешь.       - Эм…       - Прошу вас, мистер Толбот, проходите.       Пальцы цепляют выступы.       - И присаживайтесь.       - Эм… Благодарю, миссис Андерсон, я… всего на минуту…       - Присаживайтесь. Вы долго хворали, вам ни в коем случае нельзя стоять в такую качку.       Потерялся под взглядами.       - Нет, нет, не туда, мистер Толбот, к столу. Прошу вас, не пользуйтесь этим ящиком в качестве подставки для ног. В нем хранятся все три наших хронометра*.       - Эм… Прошу прощения…       Выпрямился.       Шагнул по скрипучим доскам.       - К несчастью, я не могу предложить вам чай, горячей воды нет. Но если угодно, я попрошу мистера Хоукинса принести вам эля.       - Право же, не стоит беспокойства, миссис Андерсон. Я…       В тоненьких пальцах блеснуло что-то.       Игла?       Боже правый, неужто она умудряется штопать, когда вся каюта так и ходит ходуном?       - Я не хотел прерывать вашу беседу, дамы…       - Какие пустяки, сэр.       - Полагаю, Лидия, мистер Толбот пришел к вам по делу. К тому же, от меня немного пользы, - темноволосая голова в простом полотняном чепце кивнула на раскинувшуюся на столе ткань.       - Ну что вы, Летиция, мы с вами уже почти одолели подол.       Миссис Андерсон улыбнулась своей привычной, чуть насмешливой улыбкой (я не мог отделаться от ощущения, всякий раз посещавшего меня в ее присутствии, что насмешка эта направлена в мой адрес), и, к моему удивлению, мисс Грэнхем ответила улыбкой – настолько, насколько это было возможно в ее явно изнуренном состоянии. Право, не знаю, чему я изумился больше – этому обмену понимающими взглядами, или же тому обстоятельству, что дамы называли друг друга по именам.       Впрочем, мне…       Дверь скрипнула.       В проеме качнулась невысокая коренастая фигура.       Потрепанный синий мундир.       - Миссис Андерсон… Мисс Грэнхэм… - Взгляд скользнул, но не остановился. - Мистер Толбот…       - Доброе утро, мистер Саммерс. Подумать только, моя каюта, кажется, превращается в настоящий светский салон.       - Прошу извинить, миссис Андерсон, капитан послал меня за хронометром.       - Как кстати. Мистер Толбот как раз едва не лишил нас всех трех.       Смешинки блеснули.       Тоненькая фигурка поднялась, качнулась, легко выровнялась, проплыла к загадочному ящику в углу.       - Мисс Грэнхем, ваш жених спрашивал о вас.       Моргнул удивленно.       - Жених?       Смешинки.       - Мистер Толбот, я склонна предположить, что только хорошие новости ходят по кораблю неделями, а плохие долетают в секунду. Мистер Преттимен сделал предложение мисс Грэнхем.       Повернулся.       Бледное изможденное лицо вдруг как будто изнутри озарилось. Почти красиво.       - Это правда, мисс Грэнхем?       Ресницы вздрогнули, опустились.       Надо же.       Раньше не замечал, что такие длинные.       - Позволю себе заметить, сэр, что с вашей стороны было бы уместнее выразить поздравления.       - Да. Я хочу сказать… Поздравляю, мадам…       - Я передам ваши поздравления мистеру Преттимену. Лидия, если позволите, я вас оставлю.       Стул отъехал в сторону, колыхнулись сладки простого коричневого платья.       - Конечно. Мистер Саммерс, вы не будете так любезны проводить мисс Грэнхем на пассажирскую палубу?       - Разумеется, миссис Андерсон.       Я терпеливо дождался, пока все формальности были улажены, первый помощник удалился, неся под мышкой небольшой деревянный ящичек, который миссис Андерсон только что извлекла из другого, большого ящика, и сопровождая мисс Грэнхем. Наконец я остался наедине с женой капитана, и следовало незамедлительно переходить к делу, с которым я явился, но мои мысли были в беспорядке и бродили весьма далеко от «комитета». Мисс Грэнхем выходит замуж?..       - Забавно, не правда ли, мистер Толбот? Если нашему кораблю не слишком сопутствует в море удача, по крайней мере на нем случаются и приятные неожиданности.       Будто мысли прочла – вздрогнул невольно.       - Я… эм…       Повернулся.       В серых глазах смешинки.       - Знаю, вы с мистером Преттименом придерживаетесь разных взглядов на политику и общество, да и на жизнь в целом. Но это очень достойный джентльмен.       - Несомненно.       - Что ж, мистер Толбот, судя по всему, мисс Грэнхем угадала: вы явились ко мне по делу.       - Мисс Грэнхем весьма проницательна.       - В таком случае – говорите, прошу вас. Вас не смутит, если я буду работать?       В тонких пальцах заструилась белая ткань.       - Что вы, миссис Андерсон.       - Я не слишком искусна в рукоделии, но времени до свадьбы осталось мало, а в такую качку нелегко удержать иглу…       - Да. Качка.       Серые глаза взглянули.       - Мистер Толбот?       - Прошу прощения. Признаюсь, я сам несколько изнурен, и, очевидно, мои слова опережают мысли.       Тоненькая фигурка вдруг качнулась у самой двери.       - Мистер Хоукинс!       - Миссис Андерсон…       Что она…       - Мистер Хоукинс, принесите, пожалуйста, эля мистеру Толботу.       - Что вы, мадам, не стоит…       - Сию минуту, миссис Андерсон.       - Благодарю вас. Мистер Толбот, поверьте, не стоит пренебрегать пищей и питьем. В тех обстоятельствах, в которых мы находимся…       - Я именно об этом хотел с вами поговорить, мадам.       Серые глаза в упор.       - Разумеется. Наше путешествие затянулось, условия весьма тяжелые даже для бывалых мореходов и, что таить греха, судно не совсем исправно. Поверьте, мистер Толбот, я все это прекрасно понимаю и от души сочувствую вам и прочим пассажирам.       - В таком случае я могу рассчитывать… Видите ли, миссис Андерсон… Дело в том, что пассажиры… Пассажиры встревожены, они собрали комитет…       В упор.       - Вот как?       - Они… то есть… мы… Мы хотели бы сообщить капитану о нашем… мнении… что ради женщин и детей необходимо изменить курс и направиться к Южной Америке… чтобы там…       В упор.       - Мистер Толбот, вам доводилось слышать о мертвой точке?       Моргнул.       - Насколько я помню – нет.       Дверь скрипнула.       - О, вот и ваш эль. Спасибо, мистер Хоукинс. Будьте так любезны, найдите мистера Саммерса и, если он не занят, попросите его прийти сюда.       - Да, миссис Андерсон.       Повернулась.       - Вы не будете возражать, мистер Толбот, если старший помощник присоединится к нам? Разговор, как я понимаю, предстоит более чем серьезный.       - Откровенно говоря, мадам, я надеялся, что у меня будет возможность побеседовать также и с мистером Саммерсом.       - Тем лучше. А пока – прошу вас.       Тонкие пальцы пододвинули жестяную кружку.       - Надеюсь, вы завтракали?       Боже, как с ребенком!       - Да, благодарю вас.       Или она это нарочно?       Покосился. Взгляд непривычно серьезный. Но смешинки не пропали. Где-то глубоко-глубоко…       - Миссис Андерсон, вы хотели меня видеть?       - Да, мистер Саммерс, я надеялась, вы сможете уделить нам с мистером Толботом несколько минут.       - Конечно.       - Благодарю вас.       И впрямь салон!       Боже, о чем я…       - Мистер Саммерс, мистер Толбот только что передал мне просьбу пассажиров об изменении курса.       Карие глаза взглянули устало.       - Это невозможно.       - Я понимаю, капитан…       - Дело не в капитане, сэр.       - Я как раз пыталась объяснить мистеру Толботу наше положение. Но полагаю, вам это удастся лучше, мистер Саммерс.       Они что, издеваются?       Карие глаза – устало.       - Дело в том, сэр, что мы – в мертвой точке.       - Эм…       - Так иногда называют место, где сходятся два течения и образуют стоячую воду.       - В имеете в виду, что мы…       Ткань заструилась в тонких пальцах – отложила в сторону. Перегнулась через стол.       В упор.       - Мистер Толбот, вопрос не в том, направимся мы к Южной Америке или нет. Насколько я понимаю, вы подразумевали залив Ла-Плата**. Мы не сможем двигаться в том направлении. Более того, мы не сможем причалить где-либо у Мыса. Мы слишком сместились к югу.       - Это он, чтоб его, завел нас…       Вырвалось само.       - Мистер Толбот.       - Эм…       Карие глаза устало.       - Миссис Андерсон, прошу вас заметить, я выражаю полное несогласие с высказыванием мистера Толбота о капитане.       - Конечно, мистер Саммерс.       - Но ведь корабли ходят южнее! Господи, как же их… китобои! Они проводят в южных морях годы.       Спокойно, почти снисходительно.       Как с ребенком.       - Боюсь, что вы не поняли, мистер Толбот.       - Все сводится к тому – поскольку речь идет о корабле – к тому, как его строили.       - Объяснитесь, мистер Саммерс.       - Про такие суда говорят, что их строят целыми милями, а потом нарезают на куски.       Ну конечно, Беатриче не может без острот!       А впрочем…       - Некачественное строительство, мистер Толбот, если вам угодно называть вещи своими именами.       - Для военных кораблей, сэр, это дело обычное. Медные сквозные болты иногда одна видимость: снаружи фальшивая головка, а изнутри – тонкий стержень. Так, понимаете ли, сберегается много меди, что идет на пользу чьим-то карманам.       Сглотнул невольно.       - Люди способны на такое?       Карие глаза – устало.       - Обычно об этом узнают, когда корабль разваливается.       - И, конечно, в море – когда дыры начинают течь, да только об этом не всегда докладывают.       - Вы хотите сказать…       - Неизвестно, есть ли подобные недостатки у нашего корабля, мистер Толбот. Они еще не все полностью обнаружились. Но судно, вы сами чувствуете, ходуном ходит, да и пакли из него вылезло много. Вдобавок ветер поменялся на дюжину румбов – в тот самый момент, когда некий блестящий молодой офицер, ощутив жажду, покинул вахту, доверив корабль курсанту. Это досадное стечение обстоятельств, но что случилось, то случилось, и теперь мы вынуждены иметь дело с последствиями.       - Постойте, миссис Андерсон… Я не совсем понимаю, как все это связано…       - Мистер Саммерс.       Боже, словно двое учителей экзаменуют нерадивого мальчишку!       - Мы вышли из ветра, сэр, хотя любой грамотный офицер такого не допустил бы. Корабль накренило, и мы бы опрокинулись, если бы не сломались стеньги. Кроме того, фок-мачта повернулась в гнезде, и оно треснуло. Фок-мачтой пользоваться невозможно, а значит, и на бизань-мачте парусов ставить нельзя, даже если удастся починить стеньги.       Боже!       - Теперь заметьте – тот самый ветер, который нас изувечил, отнес неуправляемое судно назад, в теплые воды. Мы заштилели, обросли, стали из-за этого еще более беспомощными. В результате у нас нет выбора. Остается только двигаться туда, куда нас несет.       Пальцы вцепились в угол стола.       Но не потому, что качнуло.       - Выходит… мы пропали?       - Подчиняясь силам природы, мы сможем перехитрить их.       - Что вы этим хотите сказать, сэр?       - Мистер Толбот, вам доводилось видеть карту с проложенным на ней маршрутом корабля из одного пункта в другой?       Головой только мотнул.       Пальцы еще сжимают холодное дерево.       - Думаю, вам это было бы небезынтересно. Например, корабль, идущий в Индию с Мыса, не отправится по прямой линии через Индийский океан, но опишет огромную кривую, которая выведет его почти в Австралию.       - Мы снова встретимся с «Альционой»!       Само…       Смешинки блеснули.       - Нет, мистер Толбот, боюсь, мы не встретимся. «Альциона» на всех парусах пойдет по ветру и обогнет Мыс. Мистер Саммерс имеет в виду, что нам тоже придется пойти по ветру.       - Курс, который мы возьмем из нашей мертвой точки, лежит обратно, в южные широты. Там господствующие ветра изменятся и подуют с запада. Они понесут нас в Австралию. - Карие глаза мягко. - Видите, подчиняясь неизбежному, мы достигнем цели.       - Это все равно что ехать под гору, когда вам не по силам подняться, а спуститься все равно нужно. Весь путь до Сиднейской бухты мы будем ехать под гору.       Улыбнулась.       Словно ребенку.       - Понятно.       Взгляд поймал – карие глаза усталые.       - Это будет долгое путешествие, мистер Толбот.       - И мы… мы можем…       - Сэр?       Сглотнул.       - Мы можем затонуть?       Не шевельнулись оба. В лице не изменились. Не переглянулись.       Спросил – ровно:       - Я могу доверять вам, мистер Толбот?       Кивнул только.       - Тогда – да. Мы можем затонуть.       Вдох.       Пальцы вцепились.       - А теперь возвращаясь к главному, сэр. Готовы ли вы – я не скажу: солгать, – но преуменьшить серьезность нашей ситуации, поскольку пассажиры обеспокоены…       - Черт побери! Что я скажу им?       - Мистер Толбот…       - Если я скажу, что мы не попадем ни в Африку, ни в Южную Америку, они станут опасаться самого худшего! Если сказать, что таков приказ капитана, они поверят и обвинят его в том, что он намеренно подвергает их мукам и серьезной опасности.       - Я понимаю, сэр, задача непростая…       - Мистер Толбот. Старший помощник хочет сказать, что вы могли бы слегка запутать этот комитет. Скажите им, что мы изменим курс к югу и что им станет легче. Скажите, что офицеры делают все возможное – тем более, что это чистая правда.       - Но если корабль… если он неисправен…       Серые глаза прищурились.       - С этим уже ничего не поделаешь, мистер Толбот. В адмиралтействе обошлись тем, что было под рукой. А из-за небрежности лейтенанта Деверэла мы имеем сломанные стеньги, треснувшую фок-мачту и разболтанный корпус. Если угодно, считайте это роком.       - Капитану Андерсону следовало отказаться от такого судна!       Вырвалось само.       Серые глаза – спокойно…       - Капитану, который отказывается от судна, другого не дадут.       - Но если мы… если мы… затонем…       Потрепанный синий мундир качнулся и выровнялся.       - Мистер Толбот, я считаю своим долгом заметить, что капитан Андерсон отличный моряк. Вам повезло, что ваша судьба в руках такого офицера. Если хотите найти виноватых, подумайте лучше о чиновниках адмиралтейства, которые равнодушно доверили вас такой… такой…       Серые глаза блеснули.       - Мистер Толбот иногда употребляет слово «посудина».       Карие ответили усталой улыбкой.       - Совершенно верно, миссис Андерсон, я сам слышал именно это слово.       Да что они…       Синий мундир рядом.       - Пойдемте, мистер Толбот. Возможно, сегодня мы не затонем, и, возможно, не затонем завтра. С Божьей помощью, мы, может, вообще не затонем.