Всем дорогам конец - тьма.

прим. автора: вся глава - флэшбек, поэтому курсивом не выделяю Советую читать под Yasuharu Takanashi – Epitaph - Прости, - тихое слово вспышкой ядерного взрыва на мгновение ослепило Кюхёна. Он резко повернулся к вошедшему тюремщику, как всегда с подносом и новым комплектом постельного белья. - За что? – еще тише, словно желая, чтобы Йесон не заметил заинтересованности в его голосе. Темноволосый парень опустил взгляд на пол и прошел вглубь камеры, ставя поднос на стол. - Этого не повторится. Кюхён ухмыльнулся. Как банально звучат эти слова. Такое ощущение, что они в какой-то мыльной опере. Йесон замер рядом со столом, до сих пор сжимая пальцами края подноса, который чуть трясся от напряжения в руках тюремщика. Лицо преступника вновь исказила кривая усмешка. - Ладно, забудь. Парень откинулся на стену и вознес глаза в потолку, вытянув шею, поймав тем самым на себе взгляд Йесона. - Ты точно поможешь мне? – очень тихий голос. Йесон испуганно огляделся. - Я давно сломал её. Камеру. За нами не следят. Тюремщик успокоился и, развернувшись к парню, помедлив, кивнул. Кюхён не смотрел на него, но как обычно следил боковым зрением. - Ты же знаешь, как? - Думаю, да. Кюхён развернул голову к нему и ткнулся взглядом в его черные глаза. Остановил все процессы внутри себя на какую-то долю секунды, которая растянулась на больше, чем на вечность, чтобы вся энергия ушла в его взгляд. Человек перед ним – единственное спасение. Если он хочет его, Чо, - пусть берет. Ему плевать. Лишь бы он не отказался помочь. Если ему нравятся парни – пожалуйста, Кюхёну плевать еще больше. Ведь побег – превыше всего. А что под побегом? Да ничего. Ни совести, ни морали, ни каких-либо чувств. - Я тебе нужен? Зачем печешься обо мне? Молчание разорвано. Как и взгляды, которые едва успели коснуться друг друга... Йесон едва заметно облизнул кончиком языка нижнюю губу. В одно мгновение тюремщик преодолел расстояние между ними и оказался возле заключенного. Он аккуратно взял его подбородок своими пальцами и приподнял его. Кюхён не удивился, просто прикрыл глаза. А через секунду почувствовал, как его губ коснулись уже знакомые колючие и обветренные губы Йесона. Ткнулись, стараясь получить ответ на свои действия. Кюхён чуть приоткрыл рот, а темноволосый легко надавил на него, заставляя откинуть голову в шее, и теперь, в таком псевдо-подчиняющем положении, тюремщик чувствовал себе более уверенно... А когда контакт губ был сломан толщью воздуха, Йесон, чуть запыхавшись, произнёс. - Когда зазвенит колокол, готовься. Кюхён открыл глаза и кивнул. Тюремщик вышел из камеры, и преступник только тогда начал ожесточенно тереть тыльной стороной руки губы. *** Ноги подкашивались, в коленях – слабость. А в душе – непонятно откуда взявшийся намек на счастье. Кюхён вернул ему и эту эмоцию... Чонун, чуть качаясь, медленно перемещался по коридору по направлению в свою каморку. Он даже не заметил, что все пролеты, связывающие ходы тюрьмы, были пустыми, хотя обычно другие тюремщики тут постоянно сновали. Очень тихо. И Чонун, который не слышал гулкие звуки от своих стучащих по плитам сапог. У кого-то в камере протекал кран, и капли звонко бились об эмалированную поверхность раковины. Скрипела открывающаяся дверь и гудели навесные лампы. Тюрьма была полна тихих и оглушающих звуков. Но Чонун не слышал ровно ничего... И не чувствовал ничего, кроме зарождающегося в сердце чувства. Кроме того, что могло вернуть его в нормальную жизнь. Надежда на что-то светлое, тёплое... Не услышал и тяжелые шаги по коридору. Не ощутил, как крепкие мужские руки придавили его грудью к стене. Не понял, что вторая пара таких же мужских рук схватила его за шею, а третья – быстро перерезала ему горло. Не заметил ничего, даже когда горячая кровь тоннами литров спускалась по его робе, орошая всё вокруг: и плиты на полу, и стену, и тюремщиков... Не почувствовал боли даже в тот момент, когда жизнь покидала его, по крупицам, оставляя истекать тело кровью на бетонных плитах. Ни-че-го. Кроме зарождающегося в его груди чувства... *** Кюхён очнулся ото сна, разбуженный громким, ужасающим и несущим смерть колоколом где-то вдалеке. Значит, началось. Нужно готовиться...