Глава 5.
23 сентября 2012 г. в 17:36
После того случая мое существование не преобразилось, вовсе нет, но этот человек внёс в малую долю моей жизни что-то неизвестное. Странное. Такое, которого я не ощущал, а если и ощущал, то это было очень давно. Еще до красного неба и судорог.
Он вошел в очередной раз внутрь моей камеры. В руках – поднос. Мне кажется, или помимо стандартной еды заключенным начали приносить что-то новое? Потому что уже который день на подносе сверх всего была булочка или что-то сладкое. Зачем это надо? Я не люблю сладкое.
Я сидел, как обычно, уставившись в одну точку. И лишь боковым зрением наблюдал за действиями Йесона. Поставил, бросил взгляд на меня, развернулся, подошел к двери. Сейчас я могу наблюдать за ним свободно. Развернул шею. Его спина совершенно обычная. Он в рабочей черной непримечательной одежде, на поясе – ремень, в котором на прикреплениях держатся небольшой пистолет (в чьих марках я не разбираюсь, огнестрельное оружие – не мое) и дубинка. Их делают из легкого металла, который при даже несильном термическом воздействии теряет свою форму, а то и вовсе ломается. Термическое воздействие достигаемо и механическим повреждением...
Он замер перед дверью. Секунда, вторая... И всё не выходит. Странно. Резко развернулся в мою сторону и успел поймать мой взгляд. Теперь уже замер и я.
Зрительный контакт – самое лучшее воздействие на человека. Я знаю, что таких как он легко прогнуть под себя. Не зря же он поддался мне. Он хочет помочь? Отлично. Знает ли он, что копает сам себе тем самым могилу?..
Я смотрю в его глаза твердо и уверенно. Впервые так долго. Но и он не отводит взгляда. Я чувствую, что внутри него очень глубоко. У него черные глаза и мутные, расплывающиеся зрачки. Пальцы, неожиданно короткие, как-то нервно подрагивают, и тюремщик только этим выдает свое волнение.
Я не знаю, что прячется за этим спокойным взглядом, кроме нервозности... Но что-то определенно есть. И это что-то, что я никогда не испытывал на себе. Это его чувство по отношению ко мне. Очень странно. Ведь все отрицательные эмоции, что может чувствовать человек, я знаю. Меня ненавидели, презирали, угнетали, проклинали... А он – нет. Внутри него что-то другое...
Он смотрит на меня, и я отчего-то чувствую какую-то мистику внутри камеры. Причем я понимаю, что так только здесь. Едва воздух выходит за стены помещения, мистика пропадает.
Его глаза говорят слишком много...
Он медленно, словно борясь с собой или с чем-то еще, подносит руку к лицу, и оно искажается болью. Йесон морщится и крепко сжимает пальцами щеку, полностью уродуя свои черты. Кожа стягивается в одном месте, а на лице отражается еще больше боли.
И тут контакт разрывается. Он опускает взгляд вниз и так же опускает руку. Значит, сейчас уйдет. Он очень странно себя ведет. А в следующий миг срывается с места и подлетает ко мне. С болью, не глядя в мои глаза, хватает меня за плечи и вдавливает в бетонную холодную стену. Я хочу избавиться от захвата, подаваясь вперед, но он сильнее, и прижимает меня еще больше.
Поднимаю взгляд на него и опускаю руки. А он смотрит на меня... Куда-то вниз. На мои губы.
А в следующий миг я чувствую, как колючие и обветренные губы касаются моей нижней губы. Касаются и пытаются слегка оттянуть, но я сразу отстраняюсь.
С ужасом смотрю на него, но не вижу его глаз из-за спадающей на них черной челки. Он резко выпрямляется, сжимает руки в кулаки и закусывает губу. Из его рта доносится совсем тихое «черт!», и он развернувшись, вылетает из камеры. Кажется он даже забыл закрыть два замка.
А я заметил, что его веки покрасневшие...
Как будто он собирался реветь. Но ведь мужчины не плачут. А тюремщики – и подавно.
Закусываю нижнюю губу, сохранившую слюну Йесона, облизываю. Вспоминаю, как один раз изнасиловал молодого парня лет шестнадцати, перед тем как зарезать его. Кровищи из его ануса было много. Как и из артерий и вен шеи, которую я после разрезал. Я не некрофил, чтобы иметь мертвые тела.
И почему это воспоминание пришло сейчас?.. Неужели, из-за того, что меня поцеловал парень?
***
Я то в сознании, то нет.
Тело сковывает боль и холод. Я не чувствую совершенно ничего, кроме этого. В голове всё красно. Как тогда, в детстве. Надежда только на одно – чтобы эта ужасная боль поскорее прошла. И тогда я смогу адекватно оценивать происходящее.
Сейчас всё какое-то сумасшедшее. Открываю глаза – вижу красно-черные круги, закрываю – они то увеличиваются, то уменьшаются.
Кажется, у меня галлюцинации от адской боли.
Ну, ничего. Я заслужил. Хотя без разницы, заслужил или нет. Это может быть с каждым. Наверное...
Ногу сводит, и я снова отключаюсь...