Звездные войны: кредо джедая

Дзио вела ситха тайными тропами своего племени, уводя все дальше от людей и все глубже в лес. - Почему нельзя было взять транспорт? - возмутился Хэйтем через некоторое время. - Никто, кроме тебя, не должен видеть, - она упрямо шагала вперед, несмотря на глубокие сугробы, - это священная тайна. - Восхитительно. Я не то чтобы жалуюсь, а просто мы теряем время. - Кенуэй топал следом, удивляясь, почему он, владеющий Силой, проваливается в снег, а Гадзидзио спокойно себе идет, будто в ее мокасинах вшита антигравитационная установка. - Ты устал? Можем отдохнуть, - у нее даже дыхание не сбилось, да и голос был невозмутим, но казалось, что это кобра плюнула ядом. Сердито шмыгнув, Хэйтем ускорил шаг, по крайней мере так ему показалось, а на лице спутницы заиграла легкая улыбка. - Расскажи мне про ваш мир, - неожиданно попросила она, и ситх едва не закашлялся. Вырос-то он на Корусанте, но в мозгу вспыхнула картина совсем иного мира, того, где он был рожден: пустынная, песчаная планета, где веяли жаркие ветра и не было надежды на лучшую жизнь. Однако случилось то, что некоторые назвали бы чудом: на планетку занесло ситха, и волею судьбы, или Силы, он наткнулся на угрюмого мальчишку, в котором хватало жажды мести и приключений. Парнишка оказался талантливым и упорным учеником и заслужил свой билет в новую жизнь на Корусанте. Вспоминать прошлую жизнь не хотелось категорически. - Он совсем не похож на твой, - подобрать слова оказалось непростым делом. - Живущие в нем чаще впадают в крайности, природа почти уничтожена, но небо одно на всех, хоть звезды почти не видны из-за яркого света городов. Слишком много людей, переизбыток условностей. Никто до конца себе не принадлежит, свобода вроде бы и есть, но это только иллюзия. И эта иллюзия - залог порядка, без которого мир рухнет в хаос... - Ты красиво говоришь, но в твоих словах грусть, - Дзио бросила на Хэйтема мимолетный взгляд. Ему послышалось или в ее голосе действительно появилось тепло? - Почему? - Твой мир мне нравится больше, - неожиданно для себя признался ситх. - Здесь не чувствуешь, что кто-то имеет над тобой власть. Это ощущение я почти забыл. И у вас очень красиво, хоть и холодно. Столько деревьев, столько простора. Можно даже представить, что больше никого нет, кроме нас... - он запнулся, смутившись. Фраза прозвучала излишне многозначительно, чего Хэйтем не хотел. Точнее, не хотел бы, чтобы ее истолковали неверно. Или же, если задуматься, он в глубине души желал именно этого? Женщина, не подавая вида или же действительно не заметив подтекст, невозмутимо шла к храму. Отчего-то на душе ситха заскребли кошки. Повела бы она его, знай, что он не джедай, что он убивал рыцарей ради своей великой цели? Что храм позволит уничтожить всех "духов неба", которых ее народ чтил и ждал? Конечно нет. Она бы даже попыталась уничтожить его, осквернителя, и точно бы проиграла в этой неравной схватке. Ситх аж фыркнул - так его возмутили собственные мысли. Дзио осторожно наблюдала за пришельцем, стараясь не выдать себя и своих мыслей. Да, он доказал, что был союзником ей и ее народу. Он был одним из духов неба, о которых рассказывала бабушка. Могла ли Гадзидзио хоть когда-нибудь представить, что именно ей предназначено повстречать сказочного персонажа? Вот он, настоящий, идет следом за ней, и он такой же человек, как и она, и совершенно не умеет ходить по лесу. Если бы не его дивное оружие, то Дзио расхохоталась бы в лицо тому, кто назвал бы его сильнейшим воином. Однако ж судьба сыграла с ней шутку. Мало того, он оказался вполне себе очарователен. Женщину веселило то, с каким упорством он боролся со снегом, и восхищало, насколько силен и ловок он был в бою. У него могли бы быть красивые и сильные сыновья... Дзио удивленно прислушалась к себе: с каких пор ее заботило продолжение рода чужого мужчины и откуда появилось чувство досады? Неужели ей небезынтересно, есть ли у него спутница жизни? Вот еще новости. Но когда они дойдут до храма, то, возможно, получив что желает, дух неба навсегда исчезнет. И никогда она больше не увидит ироничной усмешки и пронзительных, но смешливых глаз. Это навевало печаль и обиду то ли на себя, то ли на богов. Дожила, воительница, предупреждала тебя мать рода... Вот показалась старая скала, в которой сокрыт храм. Вход в пещеру был известен лишь матери рода да ее бестолковой, беспутной внучке...