Осмелившиеся

Яри понимал, что это неправильно и неразумно. Но его тело думало иначе. Как и разум, мечущийся, зверино требующий мести, крови, смерти. И они мстили. Все трое. Как ураган, оставшиеся трое из команды атаковали ненавистных мертвяков, из-за которых погиб Зеро. "Если бы не они! ЕСЛИ БЫ НЕ ОНИ!!" - лин еле держал себя в руках, едва не становясь на четыре конечности, уподобляясь кошке. Трещали молнии, вырывающиеся из меча имперца, грохотали огненные снаряды культистки... Жажда мести за товарища схлестнулась с жаждой мести, которую испытывал каждый мёртвый по отношению к живущему. Потянулись секунды сражения на износ, равные по длительности минутам. И тут вылезло ещё пятеро скелетов, противно скрипящих, целых, ждущих не одно столетие свежей крови. "Если бы не они, я... не наступил бы на ту кнопку..." - Яри взмахнул жезлом, вкладывая в это всю свою чи. Мертвецы оказались во внезапно возникшем зелёном круге, и в каждом пророс, раздирая лохмотья и гнилую плоть, красивый пурпурный вьюнок. Лин почувствовал, как его переполняет полученная энергия, переполняет настолько, что вот-вот разорвёт на части. С рёвом, никак не соотносящимся с его ростом, коллекционер антиквариата начал перекачивать силу в Эгвейн и Шаора. Их раны, который они и не чувствовали, мгновенно начали затягиваться. Теперь нечисть лишилась своего последнего преимущества - бессмертия. Гандзи, скелеты, шаманы... их всех было никак не меньше десятка, но они проигрывали, отступали, гибли позорно и глупо, толкаясь и беспорядочно размахивая оружием. У них не было лидера, и нечего им было противопоставить той первобытной ярости, что обрушилась на них, круша и раздирая на части. В мыслях Лин всё отматывал, и отматывал события назад, тщетно пытаясь не наступать на камень. И каждый раз - наступал. *** Рицуко очнулась от того, что на неё плеснули водой. Отфыркиваясь, она приоткрыла один глаз под нестройный хохот бандитских глоток. Всё её тело ныло и болело, особенно кожа головы. Гонша догадалась, что сюда её тащили за волосы. Сама она оказалась привязана к двум доскам, сколоченным крест-накрест, и не могла даже пошевельнуться. Босые ноги, лишённые сапогов, начали чуть мёрзнуть. Естественно, кастетов тоже не было, и без них бандитка почувствовала себя так, будто её полностью раздели. Логово бандитов, по всей видимости, на данный момент являлось главной базой бандитов: по углам лежали слитки с золотом, на импровизированных, сколоченных кое-как полках стояли объёмистые глиняные горшки (очевидно, с вином настолько древним, что можно на одном этом сколотить целое состояние), мешки, набитыми монетами и разного рода артефактами древности, за которые любой историк империи Ун, скорее всего, хоть Императора удавит. Около десятка Пок Гонповцев играли в кости, весело переругивались и ржали, наливая себе ещё, и ещё. И тут Рицуко увидела учёного. Он не был связан, но сидел на стуле со скованными руками и что-то пытался объяснить, пытаясь поправить запястьями сползающие очки. Напротив него сидел рослый мужчина с короткими, светло-каштановыми волосами и агрессивно выпяченной нижней челюстью, в котором легко узнавался Сок Мунсве, правая рука главы патрульных. Трезвый и серьёзный. - Куда пялимся, ша***а? - бесцеремонно повернул её подбородок к себе подошедший сбоку Квон Ган. Его жестокие серые глаза хищно осмотрели её с головы до ног. Бандитка в ответ плюнула, но промахнулась. Глава патрульных рассмеялся, запрокинув назад голову с гладко зачёсанными светлыми волосами. Затем коротко ударил её по лицу. В ушах зазвенело, и сама голова будто превратилось в колокол. Рицуко сплюнула снова, на этот раз уже кровь, и снова встретила взгляд Квон Гана. Тот опёрся запястьем об одну из досок, к которой была привязана бандитка и довольно втянул носом воздух. - Догадываешься, зачем тебя крестом распяли? Дога-адываешься... - протянул бандит, доставая из-за пояса короткий нож - а поэтому расслабляйся и получай удовольствие. Рицуко бросила ненавидящий взгляд и сжала зубы. Она не могла поддаваться панике. Всегда быть сильной. Всегда. Квон Ган недовольно нахмурился и отошёл, поигрывая ножичком. Затем отошёл к столу, брезгливо взял тряпицу и развернул. Тряхнул. Окровавленные зубы посыпались на пол. - Значит, ты пришла требовать долг, который банда Пок Гонпе взяла у банды Чёрных Драконов? Тогда позволь сообщить тебе кое-что. А то ты такая вся зажатая, твёрдая и сухая... Бандит показал безымянный палец, на котором красовалось широкое серебристое кольцо с незатейливым плетением в виде буквы "И". Затем развёл руками и провёл ребром руки по горлу, предварительно похлопав по торцу сжатого кулака ладонью. "Иньлун. Нет. Только не это." - слёзы выступили на глазах Рицуко против её воли; она закусила губу, чтобы не закричать. Маленькая девочка-послушница в Храме Сосен. Сиротка, подобранная после очередного нападения пиратов. Она сбежала в тот момент, когда наконец поняла, для чего на самом деле монахи берут в ученики и ученицы маленьких детей. Ушла вовремя, скиталась, научилась воровать. Какое-то время провела у банды Хмелеваров, просто заставляющих её таскать грузы. Но не выказывающих никакого интереса к её полу, за что она уже была благодарна, засыпая в крошечной палатке, пропахшей зверьём и вином. Рицуко засыпала ругательствами, и в ответ раздался лишь хохот бандитов. Квон Ган подошёл и хватил ножиком по кожаным ремням. Затем рванул болтающийся золотой нагрудник женщины на себя, обнажая её. Кан отвернулся и стал наигрывать что-то похабное на свиристелке, сунутой ему кем-то из Пок Гонповцев, требовавшем "музики". Песенку тут же узнали, и стали подпевать бандиты, тыкающие мечами в учёного, заставляя того сбиваться с ритма. Тот день стал проблеском солнца для рабыни зверьков-хмелеваров, вечно таскающей на себе бомбы и тяжеленные кувшины. Началась битва за Сосновый кряж, с Чёрными Драконами с одной стороны и союзом Хмелеваров и капп с другой. Сеча началась такая, что даже патрули Бамбуковой стражи прятались по храмам. Нелюдей потом долго гнали, до самого моря, затем скинули в него. И топили, пока не затих последний крик. Её улыбка. Сияющая секира, серебристое кольцо, Рицуко хорошо его запомнила, когда жадно, исступлённо целовала руку, поранив свои губы о него. Светлые волосы, забранные в пучок, и золотая одежда. "Кто сказал тебе, милочка, что всем здесь правят мужчины? Ты достаточно натерпелась от них, погляжу. Пойдём со мной. Больше тебя никто из них не тронет". Нож резал золотую ткань штанов, оставляя красную полосу на коже за собой. *** Огонь не желал уходить. Яри совсем рассопливился от ползания по сырой земле и пережитого горя, случившегося по его вине. Он просто сидел на камне, безучастно смотря в огонь. Шаор и Эгвейн, страхуя друг друга, проверяли каждый камень, ища нужный. Сам Лин даже вспомнить не мог, где он тогда находится. Из-за пламени не осталось ничего, ни тела На Чуона, ни тела Зеро. Яри почувствовал мягкий тычок и погладил кошку, пытающуюся утешить своего хозяина. Мертвецы, вернее, то, что от них оставалось, всё ещё подрагивало. Из состояния самобичевания Лина вывел еле слышимый вдали свист. И звук крошащегося камня. Услышала это и двоица, проверяющая камни. Все четверо, включая и кошку, принялись в скоростном темпе наступать на пол. Шаор почувствовал, как им завладевает паника, и холодный пот выступает по всему телу. "О н о спустилось. Идёт сюда. Мы в ловушке". "Нас разделяет несколько поворотов и коридоров. Но теперь не осталось ни дверей, ни межэтажных перекрытий." - Эгвейн поняла, что от волнения не дышит и выдохнула, ступая на очередной камень. Жуткие пересвисты приближались; Яри почувствовал, как его волосы встают дыбом. Он животным чутьем понимал, что там н е ч т о, что хуже, чем смерть. И что если о н о придёт, он лучше бросится в огонь. Только три пятых территории было оттоптано до огня, а кнопки всё не было. Свист приближался, к нему добавилось какое-то почмокивание. Лин начал бегать, забыв о безопасности, пропуская камни. И тут он услышал. В своей голове. Оставалась одна пятая. Шаор и Эгвейн, не сговариваясь, инстинктивно рванулись к огню. Дальше от голоса, зазвучавшего внутри них, парализующего волю. Яри закрыл глаза и прыгнул наудачу. Имперец увидел, как лин, будучи дальше всех от огня, шлёпнулся, встал и медленно пошёл от них. К повороту, откуда доносился свист. Пламя разорвалось и исчезло; мечник одним прыжком догнал лина и схватил его в одну руку и кошку, держащуюся за его одежду зубами, в другую. Голос в себе он резко припечатал образом отца, его смехом, его сильными руками. И рванулся обратно. Этого хватило, чтобы Эгвейн оттащила его гравитацией и понесла вперед, по открывшемуся коридору. Нужно было бежать. Всё дальше и дальше... Яри успел выбросить руку со сжатым жезлом в ней и выпустить шип от розы в полёт на нужный камень. Секунда - и жаркое пламя вспыхнуло за спиной Суан, опустившей наконец Шаора на землю. Все дружно выдохнули и проследовали в зал, в углу которого стояла полуразрушенная каменная цистерна. Тут уже имперец высказал слова, которым учат только в армии. Проход спереди тоже был закрыт огнём. *** Сок Мунсве криво усмехнулся, глядя на своего начальника, чувствуя, как в нем самом пробуждается желание. Понимая, что его очередь будет следующей, встал, перешагнул через чей-то стаканчик с костями и пристроился в углу, начав справлять нужду. Мысли о том, как он скоро выберется из этого задрипанного местечка и станет богатым, прервала странная, мутно-белая жидкость, капнувшая рядом с лужей. Думая о том, не слишком ли он долго смотрел на ту аппетитную Гоншу, бандит всё же посмотрел наверх. И обомлел. Над всей комнатой нависла огромная паукоподобная тварь, смахивающая и на скорпиона благодаря своим лапам-клешням. Множество её блестящих глаз неотрывно смотрела на всех, а с огромных жвал начинал капать белесой яд. Помощник главы патруля завизжал как маленькая девочка, выхватывая меч, забыв даже о том, чтобы прикрыть своё достоинство. Бандиты в пьяном ужасе похватали оружие, кто-то, видимо, особо набравшийся, пустил огненный шар прямо в глаза Паучихи. Двое погибло сразу, не успев увернуться от свистящих клешней приземляющегося чудовища. Сок Мунсве корчился от яда, которым был облит теперь с головы до ног. Квон Ган, грязно ругаясь, выбежал из комнаты, зычно зовя всех за собой. Бандиты побежали вслед за ним, падая и крича от ужаса. Полуослепшая тварь кинулась в погоню, застряв в проёме, отчаянно суча лапами и возмущённо вереща. Кан бросился к распятой Рицуко, смотревшей перед собой невидящим взглядом. Резко хлопнул два раза по её щекам и создал секиру, надрезая лезвием веревки. Та наконец пришла в себя, оперевшись на руку учёного. Тот стянул с себя широкую хламиду, оставшись в льняной белой рубахе странного, незнакомого покроя. Бандитка благодарно кивнула и оделась. Осмысленно поискала глазами и нашла кастеты, лежащие между кучками денег, оставленными игроками в кости. Сапогов, к сожалению, не было. Чудовище уже шипело как гигантская рассерженная кошка, протискиваясь через проход, кроша камень вокруг себя. Бандиты снаружи смеялись и выпускали огненные снаряды вперемешку с ледяными в упор по Паучихе. - Нужно убираться отсюда, дорогая. Но я не знаю, как... - смущённо забормотал учёный. - Очень просто. Нужен всего один. Хороший. Пинок. *** *** На этот раз нужная кнопка нашлась быстро. Яри сам не понял, как он догадался коснуться бока цистерны. Как раз там, где некогда был оправлен какой-то драгоценный камень. У всех троих вырвался крик облегчения, компания рванула вперёд. Не забыв аналогично закрыть за собой путь огнём. "Осмотр гробницы... разведка..." - зло думал имперец, чеканя шаг по камню - "какая к чертям собачим разведка? Мы потеряли половину состава, и даже не остановились, чтобы хоть что-то исследовать! Мы превратились в добычу, и бежим, бежим неизвестно куда, и к чему..." Висело тягостное молчание. Яри опять в мыслях корил себя, Эгвейн просто молчала и шла, становясь с каждым шагом словно чуточку бледнее. Было видно, что её личный страх всё больше овладевает ею. Следующая дверь оказалась заперта. И без охраны. Троица остановилась, буравя взглядами возникшую преграду. Затем Эгвейн шагнула вперед, и, неожиданно для себя, постучала. Оттуда послышался взрыв женского смеха, и затем шаги. Бархатный голос женщины из-за двери спросил пароль. Кунша ответила, стараясь унять дрожь в голосе. Яри стал невидимым и притаился сбоку от двери. Имперец с удивлением понял, что между всеми бандформированиями Пустыни действительно существует система условных знаков. И тут же почувствовал, насколько ему на это плевать. Эгвейн повернулась к нему, в её глазах загорелся решительный огонёк. Прежде, чем он успел среагировать, она поцеловала его. Он почувствовал её чуть пересохшие губы, затем подвижный язычок, проникающий в его рот, касающийся его нёба. И неожиданно протолкнувший скользкую пилюлю прямо в горло Шаора. - Входи, Сумрачный культ! - с этими словами дверь поднялась, открывая вход. Девушка шагнула вперед, чуть не наступив на прошмыгнувших Яри с кошкой, которых выдало еле слышное клацанье коготков по полу. За ней, покачиваясь, ступил имперец, чей взгляд был абсолютно расфокусирован. В центре зала, наблюдая за вошедшими, стоял человек, при виде которого у культистки ноги словно примёрзли к полу. Она планировала пройти дальше, одурачить бандитов... Но этого человека одурачить было почти невозможно. Перед неё стоял советник Син Муган. С наградой за свою голову, равняющейся девяноста золотым.