***
- "Гермес", это Митч Хендерсон. Как обычно, Йоханссен расположилась за пультом управления. Бек и Мартинез стояли позади нее, напряженно вглядываясь в плазменный экран, откуда исходил голос невидимого собеседника. Льюис охватила внезапная паника. Интуиция командира подсказывала ей, что наступил кульминационный момент. Что-то должно произойти. Событие, которое повернет ход событий на все триста шестьдесят градусов...***
...И в какой-то момент все обязательно полетит к черту.***
- Конец сообщения. Секунду ничего не происходит. Вторую, третью, и вдруг в моей груди взрывается атомная бомба. Гигантская волна, взявшаяся из ниоткуда, с рокотом проносится по моему телу, сметая всю печаль, все тревоги и слезы, которые я выплакала за эти месяцы. Это все краски, взятые вместе. Это боль каждой подстреленной птицы, каждого срубленного дерева. Я могу различить треск своих ребер. Комната оживает. Фогель и Бек. Мартинез. Кристофер. Их лица и руки смешиваются в одно вопящее на непонятном мне языке животное. Кто-то трясет меня за плечо, кто-то кричит мне на ухо, но я не могу разобрать ни слова. Все что я слышу - тишина. Благословенная долгожданная тишина. Это свет неоновых ламп. Это двенадцати цилиндровый "мерседес-бенц", летящий с обрыва. Ощущение, будто сияю изнутри. Я смотрю на Бека, я смотрю на Йоханссен, и мне начинает казаться, будто весь мир прислушивается к грохоту моего сердца. Нарастающий откуда-то звон. Повсюду звезды, но ведь звезды - просто белые мерцающие огоньки. Внезапно я понимаю, еще немного - и я потеряю сознание. Фогель окликает меня, но мои ноги уже мчатся с капитанского мостика.***
Я выключаю освещение и ложусь. Через минуту на восточной панели по очереди загораются лампочки, по очереди высвечивая показания приборов. Давление - в норме. Оксигенатор - в норме. СО2 фильтры - в норме. Вот тут я окончательно прихожу в себя. Я не знаю, как я сумела добраться до своей каюты. Все, что я чувствую - как мои ребра горят огнем, но сейчас никакая физическая боль сможет затмить душевную. Возбуждение утихает, уступая место отчаянию. Во мне нарастает пылающий огненный шар - злость. Почему НАСА не сообщило нам об Уотни? Почему целых два месяца нас держали в неведении? Успокойся, Льюис. Они делали это для вашего же блага. Спустя несколько мгновений я понимаю, что на самом деле злюсь на себя. Я бы могла попытаться что-нибудь сделать. Я бы могла попытаться спасти его. Мрак повсюду, и мне становится трудно дышать. Ярость отравляет мои органы. Гнев прожигает горло. Мое сердце лопается и с вытекает через глаза тонкими прозрачными струйками. Я тону в своих слезах. Я буду винить себя, потому что это единственное, что я могу сделать для тебя.***
Выход есть - едва уловимый призрачный свет. Мы придумаем. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты только держись, слышишь? Держись. Мы прилетим за тобой, Уотни.