Приключения Красной Шапочки v2.0

Рихард проснулся с полной дезориентацией во времени и пространстве. Комната была наполнена солнечным светом, но это была не его комната. Он хотел подняться и только сейчас заметил свернувшегося калачиком парня, сопящего у него под боком и утыкающегося носом ему куда-то в ребра. Аккуратно поднявшись, стараясь не разбудить спящего, Рихард вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Все то время, что он шел до кухни и наливал себе кофе, он пытался понять, какого черта они оказались в одной постели. «Разговор был, виски был, и все, больше ничего не было! Разговор…» Рихарда как по голове стукнули, когда он детально вспомнил ЧТО он вчера рассказал этому пацану. Кружка с кофе так и осталась на столе. Уже парой минут позже Рихард кружил по собственной комнате, повторяя как заклинание: - Дебил! Нахрена? Нахрена надо было ему рассказывать? Ой олень! Блять, не мог язык свой за зубами сдержать, мудила?! Намотав так кругов «н-дцать» и назвав себя всеми известными ругательствами, он, наконец, рухнул на кровать и зарылся головой в подушки, как когда-то в детстве, когда пытался спрятаться от мамы, играя с ней в прятки. Что делать дальше, привыкший всегда и все держать в себе Рихард, понятия не имел. Стойкое ощущение, что земля вот-вот расколется под ногами, не покидало. Последней мыслью, промелькнувшей в засыпающем сознании, было: «После Марко… после разговора… дааа, после такого Пауль точно свалит куда подальше… ну, и слава богу, пусть валит! Так же даже лучше будет…» Рихард не то, что разговаривать с Паулем не хотел, он его видеть не мог. Ему было чудовищно стыдно, причем не перед ним, а перед собой. Стыдно за то, что проявил эмоции, и этот мальчик был ходячим напоминанием слабости. Именно поэтому два следующих дня он не выходил из комнаты - чтобы не нарваться на парня. Который, как ни странно, все еще был тут: тихие шаги то и дело раздавались в коридоре, а пару раз он так вообще подбирался к двери Рихарда и, кажется, даже хотел постучать, но вместо этого сопел пару минут и уходил. Терпеть это было невыносимо, и к концу второго дня Рихард сдался - решающим фактором, конечно, стало чудовищное урчание желудка, требующего чего-нибудь существенней воды из-под крана и мюслиевых батончиков, которые, кстати, уже подходили к концу. Дождавшись ночи и звука захлопывающийся двери в комнату Пауля, Рихард, стараясь производить как можно меньше шума, прокрался на кухню. В темноте, намазывая ореховую пасту на булочку, ему стало как-то легче - отвратительное чувство, сжигавшее изнутри, немного отступило, и Рихард даже улыбнулся всей комичности данной ситуации: в собственном доме, крадется в темноте как преступник. - Привет... Рихард замер с поднесенной ко рту булочкой и медленно повернул голову. В дверях топтался Пауль, внимательно изучая свои кроссовки. - Я хотел зайти к тебе, но услышал звук на кухне, и вот. В общем, я это... - Рихарду на секунду показалось, что парень весь дрожит, - я решил, что я пойду, - а может и не показалось. - Куда? - Не знаю, - он пожал плечами, так и не поднимая головы, - куда-нибудь. Придумаю. -А, ладно. Ты надолго? – Рихард постарался придать голосу безразличие и снова поднял булочку, намереваясь ее откусить, старательно не смотря в сторону парня. - Ну… насовсем. Я лучше сейчас уйду, а то я же... ну… - Пауль, ты что? - Рихард, - парень наконец поднял голову и уставился на него круглыми глазами, - ну, я же понял, что ты не хочешь меня видеть. Я не дурак. Сейчас, глядя на сутулую фигуру, жмущуюся к дверному косяку, слыша этот пустой голос, Рихард неожиданно понял, каким идиотом был. У него не у одного здесь проблемы, причем у этого паренька проблемы из-за него, из-за РИХАРДА! И он не имеет право так относиться к тому, кому он испортил жизнь. Он не может вот так просто взять, и в очередной раз избавиться от кого-то. Не в этот раз. Тем более от Пауля - человека, который, не смотря на все, не ушел, хотя имел на это полное право. Может быть, он сделал это просто из-за того, что идти было некуда, но это неважно. Так или иначе, он остался и, как бы Рихарду не было страшно это признавать, но он привык к парню и стал испытывать к нему действительно искренние теплые чувства. И он не мог, да и не хотел, его отпускать. - Слушай, - Рихард, с долей сожаления, но все же положил так и не откушенную булочку на стол и сделал пару шагов к Паулю, - я не должен был тебе все рассказывать. Но это никак не повлияло на мое отношение к тебе, - он осторожно протянул руку и коснулся плеча парня, привлекая его внимание. Пауль посмотрел на руку на своем плече, не скинув ее, вопреки ожиданиям Рихарда, а затем перевел взгляд него самого. - Рихард, у меня же больше никого нет... совсем. Как бы странно и дико это все не выглядело, но они очень даже хорошо прижились вместе. Паулю все еще было не по себе от того, что садист, которого всего пять месяцев назад он мечтал сжечь заживо, стал ему, едва ли, не лучшим другом. Всякий раз он старался как можно быстрее гнать подобные мысли прочь, и со временем ему стало удаваться это все лучше и лучше. Как бы ненормально это все не было, но теперь это была его жизнь. Причем жизнь далеко не самая плохая. Ведь мог бы сейчас гнить заживо в какой-нибудь подворотне с иголкой в вене… а может и сдох бы уже… В виду большого количества свободного времени, Пауль стал довольно много читать (благо библиотека Круспе предлагала широчайший выбор литературы), и в какой-то книге прочел о неком психическом расстройстве, когда жертва начинает испытывать привязанность к своему мучителю. И, разумеется, сразу же приписал это себе и даже хотел (уже в тысячный раз) все же уйти. Однако, по прошествии пары недель, когда они с Рихардом в очередной раз разыгрывали партию в настольный теннис (что стало у них довольно частым явлением), убедился, что никакой привязанности к "мучителю" у него нет. Рихард действительно изменился, ну или очень хорошо притворялся. Он предстал совершенно другим человеком, и этот человек Паулю нравился. Хоть он и по-прежнему понятия не имел, что творилось в голове новоиспеченного друга, на душе все равно стало как-то легче, да и напряженности между ними стало значительно меньше. К тому разговору они больше не возвращались и не вспоминали никаких деталей. Делать вид, что его не было - было намного проще для обоих. Единственное, что никак не давало покоя Паулю, это мысли о том парне, Марко. Рихард, еще тогда заверил его, что разберется с этим, а когда Пауль с ужасом вытаращил на него глаза, засмеялся и сказал, что просто «откупится» от мальчика. И это не составило огромного труда. Как понял Пауль из рассказа Рихарда, стоило измученному пареньку услышать слово «Мерседес», как глаза его засияли, а силы наполнили худенькое тело. - Он оказался таким же, как и большинство этих «мальчиков» - продажной шлюхой, - усмехнулся Рихард, вернувшись домой, после того, как проводил довольного парня, наряженного в костюм из новой коллекции от «Armani», стоявший, возможно, дороже, чем весь его гардероб, до автосалона. Правда уже потом он добавил, что, возможно, здесь сыграло не сколько алчность и продажность, сколько то, что мальчишка, даже после всего, был влюблен в своего «героя». - Чокнутый, одним словом, - усмехнулся тогда Рихард. А Паулю ничего не оставалось, кроме как улыбнуться, смолчать и изо всех сил постараться забыть избитого парня. Двух избитых парней.