Приключения Красной Шапочки v2.0

Через три месяца после того, как Пауль начал на «официальных» правах жить в доме Круспе, он освоился окончательно. Нет, он не простил его и ни в коем случае не воспылал к тому дружескими чувствами, но и ненависть в нем поутихла и он уже стал чувствовать себя намного комфортней, на сколько это вообще возможно, в присутствии Рихарда и в его доме. Через какое-то время Пауль даже, кажется, начал верить в чистоту намерений бывшего насильника, а ныне гостеприимного хозяина, и перестал ожидать подвоха в каждом его действии. Хотя скорее он просто устал: ежесекундно тщательно следить за каждым словом и за каждым действием – это невероятно выматывает. Да и Рихард сам не давал Паулю ни малейшего повода хоть как-то усомниться в себе. Никаких намеков, никаких прикосновений, никаких разговоров – ничего. Он скорее даже наоборот, немного сторонился Пауля, держал дистанцию, как в эмоциональном, так и в пространственном плане. И Пауль был этому только рад. Да и он уже как-то привык вот так жить. Жаловаться было не на что, а куда-то идти или что-то делать не хотелось совершенно. Его, можно сказать, устраивала такая жизнь в четырех стенах. После того, дебютного совместного ужина, подобные трапезы стали происходить все чаще и чаще, а через время и вовсе стали традицией. Теперь каждый вечер они ужинали вместе, иногда тем, что привезет Рихард (чаще всего по заказу Пауля), а иногда кто-то из них даже сам готовил еду. Днем Рихарда по-прежнему никогда не бывало дома, да и утром, когда Пауль просыпался, он уже успевал испариться, так что целый день весь дом был в полном распоряжении парня, чем он вскоре стал пользовался, прогуливаясь и исследуя разные комнаты, старательно избегая того самого коридорчика из прихожей, где располагалась тяжелая дубовая дверь, ведущая в подвал. Однажды он нашел библиотеку, в которой провел несколько последующих дней, перечитывая огромную коллекцию комиксов (и откуда она здесь только взялась), но это только до тех пор, пока он не наткнулся на еще одну комнату, в которой было такое обилие и разнообразие музыкальных инструментов, что Паулю лишь через несколько минут удалось вставить съехавшую челюсть на место. Трогать их, без ведома хозяина, Пауль все же не рискнул, ведь он знал, что большинство музыкантов, хоть это и не про Рихарда, очень трепетно относятся к своим инструментам, а спрашивать было ему как-то очень неудобно. А потом, забредя как-то в часть дома, в которой до этого не был, Ландерс к своему изумлению обнаружил приличных размеров спортзал, оснащенный, кажется, всем, чем только можно, начиная от мелких снарядов, вроде скакалок и гирек, заканчивая суперсовременными тренажерами. Тут уж Пауль засунул свое неудобство глубоко в задницу и в тот же день за ужином решил спросить Рихарда. - Рихард, эм… - Пауль отложил вилку, - я сегодня гулял по дому и случайно набрел на спортзал. И вот, я хотел спросить, можно мне, иногда туда ходить заниматься? - Ну, Пауль, - Рихард улыбнулся, - я же тебе столько раз уже говорил – ты можешь пользоваться ВСЕМ, и делать ВСЕ, что тебе хочется. Не нужно каждый раз спрашивать у меня разрешения. Меня это ставит в неудобное положение. - Да, ладно, спасибо. Ну, тогда, раз уж ты сказал, - Пауль снова взял вилку и начал крутить ее в руках, - я ведь могу взять какую-нибудь гитару, поиграть? - О, ты нашел «комнату с бесполезным хламом». Считай, что они все твои. Мне они все равно без надобности. - Круто! Спасибо. - И да, Пауль, еще одно, по поводу спортзала, - Рихард опустил глаза в тарелку, ковыряя остывшую пасту, - я занимаюсь три раза в неделю – в понедельник, в среду и в субботу, примерно с четырех до шести. Это на случай, если ты не захочешь… то есть, если ты захочешь тренироваться в одиночку. Паулю вдруг снова стало неудобно и он не нашел, что ответить, поэтому просто кивнул и принялся сосредоточенно жевать лист салата. Спортзал сейчас Паулю был как нельзя кстати. Скука брала свое, да и собственное отражение в зеркале ему совершенно перестало нравится: хоть он и «отъелся» до своей обычной формы, но, бывший до этого, какой-никакой, а все же рельеф, исчез без остатка. Именно это Паулю и захотелось изменить, чем он и собирался в серьез заняться, благо времени свободного у него было хоть отбавляй, да и заниматься в таком-то шикарном зале было безумно приятно. И вот, спустя неделю усердных тренировок, Пауль вертелся перед большим зеркалом, висящим в зале, осматривая и ощупывая свой живот, на котором, как ему казалось, уже стали появляться желанные кубики пресса. Вдоволь налюбовавшись, он закинул майку на плечо, прикрыл дверь и отправился в свою комнату, мечтая поскорей залезть в большую ванную и смыть запах пота. Пауль как раз собирался свернуть на лестницу, но услышал тихий звук открывающейся входной двери. Причем тот, кто ее открывал, явно не хотел, чтобы о его прибытии знали. «Воры!». Пауль на секунду замер в испуге, но потом заскочил за угол, прячась от взора входящего, и осторожно выглянул из укрытия, и к своему удивлению обнаружил в прихожей Рихарда. Он уже хотел выйти и поздороваться, но Круспе выглядел очень странно: волосы взъерошены, куртка нараспашку, а под глазом у него расцвел фиолетовый синяк. Все также тихо он закрыл дверь и, не разуваясь, сразу же кинулся к той самой дубовой двери. В два движения отперев тяжелый замок, он скрылся за ней. Все это время Пауль практически не дышал, боясь быть замеченным. В голове тут же возникло миллион вопросов без ответа, а по спине пробежал холодок. Парень сполз по стене вниз и закрыл глаза, пытаясь понять, что именно он только что видел, но чем больше догадок всплывало у него в мыслях, тем сильней он жалел, что стал свидетелем всего этого. Наконец, собрав всю волю в кулак, Пауль поднялся на ноги и отправился в свою комнату, четко решив, что он ничего не видел, не слышал, и вообще - мало ли зачем человеку в подвал нужно было спуститься. И думать Пауль точно об этом больше не будет. Никогда. Однако с задачей «не думать» он не справился уже в тот же вечер, когда не захотел спускаться на ужин, а затем всю ночь крутился в постели, силясь выбросить образ той самой двери из головы. Измученный и не выспавшийся, Пауль едва дождался утра и звука отъезжающей машины Рихарда, натянул одежду и поплелся на кухню. Преодолевая последние ступеньки лестницы, он только собирался отвернуться, чтобы даже краем глаза не увидеть дверь в подвал, но не успел, потому что та самая дверь приковала его взгляд тем, что была не до конца закрытой. Пауль протер глаза, думая, что это он просто еще не проснулся, но нет – между дверью и косяком действительно темнела полоска пустоты. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, уже через секунду Пауль стоял на верхней ступеньке, вглядываясь в темноту. Послав сомнения и страх куда подальше, он стал осторожно спускаться в прохладу подземелья, но пройдя половину пути, застыл на месте. Это был тот самый изгиб лестницы, с которого его тогда так ловко сбросил Рихард, а потом бил… так долго… Страх, тот самый животный страх, такой знакомый, рождаемый одним видом этой каменной кладки стен, охватил Пауля так неожиданно, что ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть. Пауль зажмурился, прогоняя воспоминания и мнимую боль от всех тех ударов. Но ничего не проходило. Дышать стало совсем трудно и он уже собирался рвануть обратно, закрыть эту треклятую дверь и больше никогда ее не видеть, но вдруг у него перед глазами развернулась невероятно яркая картинка, как вот он поворачивается, поднимается на пару ступенек и видит наверху злобно ухмыляющегося Рихарда, который в очередной раз с размахом захлопнет дверь, а ударная волна собьет Пауля с ног, помогая ему достигнуть конца лестницы. Это видение было настолько красочным, что он не сомневался – стоит обернуться и это непременно случится. Еще шаг. И еще. Кое-как, на негнущихся ногах, добравшись до последней ступеньки и ступив на каменный пол, Пауль поставил руки на колени и постарался восстановить дыхание и справиться с паникой. Когда же ему это более-менее удалось, он заставил себя распрямиться и открыть глаза, и тут же ему показалось, что он тронулся рассудком. Это все было похоже на чудовищное дежавю: в том же углу, на том же матрасе, в точно таких же бесцветных штанах, лежал молодой парень. Все его тело было покрыто свежими синяками и ссадинами, а рука была неестественно вывернута, что заставляло задуматься - а жив ли он вообще. Как во сне, находясь на грани обморока, Пауль присел возле юноши и тут же облегченно выдохнул, услышав тихое размеренное дыхание спящего человека. Парень был немногим старше самого Пауля, но выглядел он ужасно: помимо синяков, он был очень истощен, а лицо приобрело серовато-землистый оттенок, то ли от отсутствия солнечного света, то ли от общего состояния организма, а неестественно вывернутая рука была явно сломана. - Что ты здесь делаешь? И без того не тихий голос Рихарда отразился от голых стен и прогремел подобно органу в пустом помещении. Пауль отскочил от моментально пробудившегося парня и постарался вжаться в стену. - Я… я… прости… я не хотел… Рихард стоял, загораживая собой лестницу, и буравил взглядом Пауля, который больше всего на свете мечтал сейчас провалиться сквозь землю. - Уходи отсюда. - Рихард, кто он? Ему нужно помочь… - Пауль, я сказал, ПОШЕЛ ВОН! Рихард выглядел совершенно безумно и этот его потемневший взгляд… Пауль очень хорошо знал этот взгляд и знал, что за ним обычно следует, поэтому третий раз повторять не нужно было. Он со всех ног бросился мимо Круспе, вверх по лестнице, до последнего не веря, что ему так просто удастся выйти отсюда, снова… и не верил даже тогда, когда оказался в своей комнате и забрался в кровать, накрывшись одеялом, как в детстве, будто это спасет его. Может от бессонной ночи, а может от столь сильного потрясения, вскоре он уснул, а проснулся от того, что кто-то тихо звал его по имени. Рихард восседал в кресле, держа в руках открытую бутылку виски. Если бы не вновь накативший страх, Пауль, наверное, даже посмеялся бы с этой такой знакомой картины. Сегодня день дежавю, что ли? Он сел и натянул одеяло до подбородка, внимательно всматриваясь в мужчину. Бутылка была открыта, но почти полная, да и Рихард, уткнувшийся взглядом в пол, вроде как, был трезвым. Ни один из них не произнес ни звука, а последней вообще казалось, разбудил Пауля, чтобы поигнорировать его. Пауль не выдержал первым. - Рихард, кто тот парень? - Ты не должен был этого видеть, - его голос был лишен всех эмоций, а сам Рихард ни на секунду не отвлекался от созерцания ковра на полу. - Тот парень такой же, как… как я? Рихард поморщился, словно от боли, приложился к горлышку бутылки и, наконец, поднял голову. - Пауль, лучше бы тебе забыть то, что ты видел. - Рихард, зачем ты это делаешь? – страх улетучился, а ему на смену пришла страшная злоба, буквально разрывающая Паулю внутренности и заставляющая вскочить с кровати и перейти на крик. В тот момент он совсем забыл думать о собственной безопасности, - Зачем ты мучаешь его? И меня? Ты ненормальный! И что теперь будет с тем парнем? А? Ты убьешь его? Или подождешь пока он сам сдохнет там? И сколько он там вообще уже? Рихард в мгновение оказался возле Пауля, схватил того за плечи и слегка тряхнув, несильно толкнул к кровати, чтобы тот сел приземлился на нее. - Пауль, успокойся. Как ни странно, но это возымело действие. Хотя, скорее, Пауль, вновь почувствовав ту грубую силу, исходящую из Рихарда, просто вспомнил, что именно он может с ним сделать и предпочел снова забраться на кровать с ногами и заткнуться. Рихард же сел рядом, но спиной к нему и опустил голову. - Прости. Пауль, тот парень… он вообще не должен быть здесь быть. Он… - Круспе глубоко вдохнул, приложился к бутылке и продолжил, - он приехал сюда в тот день, когда ты… когда ты пытался сбежать. Ты, очевидно, этого не помнишь, но он сначала хотел тебе помочь, а потом... потом он вошел в дом и нашел меня… Рихард затих, а через несколько секунд Пауль, заметил, что он весь дрожит. Не до конца понимая, что делает, он протянул руку и уже хотел положить ее мужчине на плечо, как вдруг тот резко обернулся и его взгляд был чернее тучи. - Короче. Он видел подвал, и я просто не знал, что с ним делать. Это вышло само собой. А сейчас… сейчас тем более не знаю, - он встал и направился к двери. - Зачем ты его избиваешь? – слова вырвались сами собой, и Пауль чуть было не зажал рот рукой. - Пауль, - Рихард остановился, но не обернулся, - я клянусь тебе, я тронул его лишь дважды: когда ты только ушел, и вчера. Тогда я был зол. А вчера… мне было больно. Я не смог сдержаться. - Больно? Рихард развернулся и взглянул на парня. - Пауль, тебе не к чему это знать. Тебя это никак не касается. Он вновь сделал шаг к двери, однако Пауль не хотел сдаваться. Он вновь вскочил на ноги. - Знаешь, а мне кажется, что меня это как раз касается, ведь до этого парня, там был я! - Слушай, парень, - Рихард хлопнул дверью и развернулся, - не проходит ни дня, чтобы я не сожалел обо всем, что сделал! Ни дня, ясно тебе! Каждый чертов день, каждый чертов взгляд в твою сторону, порождает во мне желание пойти и избавить этот чертов мир от такого урода, как я! И ты ошибаешься, если думаешь, что я не пытался! И последний раз, как раз когда ты ушел, был бы успешным, если бы не этот парнишка! А вчера, после того, что сделали со мной, я просто не мог не сорваться, вот для чего он мне! Так что знаешь что, повторяю – не лезь в мои проблемы! Пауль стоял как вкопанный, силясь понять хотя бы половину сказанного Рихардом, но, похоже, что уловил он только предпоследнюю фразу. - Что с тобой сделали? Рихард подлетел к нему и замер всего в паре сантиметров, испепеляя его взглядом. В тот момент Пауль очень сильно пожалел, что не заткнулся, и на мгновение ему показалось, что тот его сейчас ударит, и кончатся прекрасные денечки, но спустя несколько секунд, Рихард отвел взгляд и, сделав пару шагов в сторону, упал в кресло и снова потянулся к бутылке. - Пауль, ну зачем тебе это? – сделав глоток, он откинулся в кресле и прикрыл ладонью глаза. - Я хочу знать, что происходит. Я все-таки живу с тобой… если это что-нибудь значит… - «Живу с тобой», уж извини, но звучит это, конечно… - Рихард грустно усмехнулся и уставился на Пауля, протягивая ему бутылку, вновь обретая серьезное выражение лица, - ну, раз уж такое дело… ай, к черту. Что я теряю? Уже нечего. Гордость, разве что… Пей. Рассказ будет длинным и не для слабонервных.