***
Мэр Монгранд(*) занимался самими обычными делами в самый обычный рабочий день. На столе у него были аккуратными стопочками разложены всякие приказы, указания, жалобы и просьбы горожан. Как ему всё это надоело, он поглядывал каждую минуту на часы и ждал окончания рабочего дня. А столе перед ним лежали бумаги, бумаги и снова бумаги. Вдруг к нему ворвался охранник. — Господин мэр, там какой-то ненормальный просится к вам на приём. — Так впустите его, — бросил мэр, не гляда на охранника. — Да он... Но охранник не смог договорить фразу, кто-то вытолкал его в коридор и закрыл дверь. Мэр поднял глаза, и они вылезли на лоб. В кабинете мэра стоял юноша, одетый только в одни только кальсоны, сзади он держал большой и странный мешок. — Зачем вы пришли? — еле-еле проговорил от изумления он. — Господин мэр, — промолвил юноша. — Научите меня шить. А то у меня уже вся одежда пришла в негодность, скоро придётся ходить в чём мать родила. — Да как ты смеешь! — поднялся со стула мэр и вышел к юноше. — Прошу понять меня, господин мэр, — взмолился юноша. — Помогите мне. Я даже своего друга не могу обнять, как-то больновато становится. Юноша достал из-за спины мешок и положил его на стол мэра. Из мешка вылез дикобраз. Испуганное животное, которому в глаза резко попал яркий свет, свалилось со стола. Первым кого он увидел, был мэр. Дикобраз зашипел и направился на Монгранда. Мэр попятился назад, он посинел от страха, споткнулся об собственный стол и упал. — Спасите, убивают! — закричал мэр. Но дикобраз не собирался оставлять мужчину в покое. Он посильнее вытаращил иголки и пошёл вперёд. Мэр с криком рванулся назад. Его громкий голос напугал животное, и оно понеслось прочь от Монгранда, сбив с ног ворвавшихся в кабинет охранников.***
Пьеру дали несколько суток заключение за нарушение общественного спокойствия. Сбежавший дикобраз хорошенько погромил кабинет Модгранда и остальную мэрию, за что Пьер должен был выплатить и штраф. В отношении его хотели возбудить дело и о покушении на жизнь градоначальника, но стражи порядка всё же смиловались над юношей. Но Пьер не был расстроен временным заключением — он скоро увидит Софи. А это самое главное. Ради Софи можно и тюрьму потерпеть. На следующий день к Пьеру пришёл посетитель — приёмный отец. — Здравствуй, узник, — невесело сказал Шарль. — Как всё это объяснить? — А чего объяснять? — усмехнулся Пьер. — Я пришёл с просьбой к мэру, а а ему не понравился мой визит. — Зачем ты это сделал? — строго спросил Шарль. — Пари проиграл. — И что же ты не сумел выполнить? — Отец, я смог стать счастливым. Шарль удивился словам сына. Он пристально посмотрел на него. Сын, действительно, был другим. На его лице сияла улыбка, несмотря на тюремные решётки, он был весел. Наконец-то Шарль смог испытать радость за сына. — Откуда дикобраза взял? — по-дружески толкнул он Пьера. — Купил у знакомого зоолога. Надеюсь, со зверем всё в порядке? — Да, его отдали в зоосад. Пьер посмотрел на отца. — Папа, мне нужно... — таинственно сказал он, но Шарль перебил сына. — Ну уж нет, дорогой, взятку за тебя я давать не буду, — хлопнул он Пьера по плечу. — Посиди уж здесь, нарушитель спокойствия. — Я не прошу взятку. Мне нужно в Париж, — заявил он. Шарль радостно изменился в лице и воскликнул, обняв Пьера: — Наконец-то ты захотел встретиться с родителями. — Нет, я хочу встретиться с одной девушкой, Софи Дюшен. Новость о девушке оказалась для Шарля неожиданной и приятной, он сам засиял от счастья. Давно он ждал этого для, давно. Шарль мог только мечтать о том, что его сын когда-нибудь сможет влюбиться. Но была проблема — Шарль слышал о Софи Дюшен. Он испугался, что будет, кода Пьер узнает правду о своей возлюбленной? Сын хорошо знал буйный и принципиальный характер приёмного сына, доставшегося тому от родного деда и отца. — Прежде чем ты к ней поедешь, я должен кое-что тебе сказать, — заговорил Шарль. Он решил, будет лучше, если Пьер услышит всё сейчас, хоть от новых бед избавит сына. — Я уже знаю, — перебил Пьер. — Софи может быть сестрой Анны. Мне всё равно, кто её родня. Пьер менялся на глазах. Шарль расчувствовался и крепко обнял сына, пожелав ему удачи.***
В карцере Пьера продержали недолго, и когда он отплатил все штрафы, то выпустили на волю. Выйдя на свободу, Пьер забежал домой только чтобы взять деньги на дорогу и вещи первой необходимости. Лишь бы Софи была ещё в Париже! Мечтал он. Пьер приехал в Париж. Он несколько лет проучился в столице Франции, но всегда, когда он приезжал, воспоминания по далёкому детству захлёстывали его. Пьер решил пожить у Дэвида, но сейчас он не стал даже забегать к другу, чтобы отнести вещи, так сильно он хотел увидеть Софи. Вероятность возможного родства Софи с Анной не выходили у него из головы, но это меньше всего теперь волновало Пьера. "Такова судьба", — смиренно говорил он себе. Лишь бы только Софи была у Изабелль, лишь бы она не отвергла его... "Интересно, как бы отреагировали мои родители, узнав, к кому я еду?" — призадумался Пьер. Внезапно он захотел сделать невозможное. Он не мог даже поверить, что эта мысль появилась в его сознании. Пьер попросил извозчика повернуть на другую улицу, на Конде. "Нельзя откладывать на потом. Я должен выполнить обещание Марани", — сказал он себе. Пьер стоял перед особняком своих родных родителей, маркизов де Лоре. Пустым и тёмный казался ему дом. Когда он жил с родителями, дом не источал запах одиночества и пустоты, с его уходом всё изменилось. Пьер позвонил в звонок. — Кто это? — раздался из-за двери голос камердинера отца, которого Пьер тут же узнал. — Супруги Лоре дома? — встревожено спросил он. — Нет, они в гостях у маркизы де Ландро, — ответил слуга. — Хозяева приедут скоро, вы можете подождать их здесь. Камердинер поспешил открыть дверь, но Пьер быстро поспешил удалиться: — Нет, спасибо. Я поеду, — ответил он и скрылся в карете, пока слуга не смог его разглядеть. "Нет, я ещё не готов, — говорил Пьер себе. — Прости меня, Марани".***
Пьер приехал к дому Изабелль спустя пятнадцать минут, но эти минуты были настолько волнительны для него, что ему казалось, будто бы прошло несколько часов. Сердце бешено билось в груди. Он вглядывался в окна дома, надеясь, убедится, что Софи здесь. Но только когда он захотел позвонил, то вспомнил, что явился к девушке без всего, со своим же чемоданом в руке. Пьер рванул к цветочным магазинам, но ему не нравились восхитительные и роскошные цветы на витринах. Они не подходили для Софи. Он так и не нашёл нужного букета. Пьер позвонил. Ему открыла дверь стройная женщина лет сорока. Женщина была приятно ухожена и выглядела очень молодо. — Здравствуйте, вы мадам Брюне? — спросил он. — Ваша племянница Софи у вас? — Я не мадам де Брюне, а мадам Дюшен, — любезно ответила женщина. — Моя дочка Софи сейчас в своей комнате вместе с Изабелль. Я позову её, подождите в гостиной. Пьер даже не мог сесть на диван. Минута, в которую ожидал он Софи, оказалось ещё длиннее, чем когда ехал к её дому. Пьер был приятно удивлён матери Софи. Она казалась ему развратной надменной женщиной, немного даже хамкой. Но мадам Дюшен оказалась милой и приятной женщиной, Пьер нашёл в ней прекрасные черты Софи. Наконец-то после долгого и мучительного ожидания Пьер услышал шаги ног. К нему спустилась Софи. Она была одета в шёлковое синеватое платье, она ещё похорошела после их первой и последней встречи. — Приятно тебя снова увидеть, Уэйт, — улыбнулась прекрасной улыбкой Софи. — Мне тоже. Я скучал по вас, Софи — прошептал Пьер и протянул Софи букет из полевых цветов, за которыми бежал в ближайший парк. — Спасибо большое! — Софи вздохнула аромат цветов. — Проходи, мы как раз обедать будем. Приглашаю тебя на обед. Софи привела Пьера в столовую, где собралась вся её семья. Кузина Изабелль и её родители, мама и даже бабушка Софи. Домочадцы любезно приняли Пьера. Бабушка была сильно обрадована, увидев столько красивого юношу, который пришёл к её внучке. Пожилая Леонтина обладала очень пышной фигурой, по сравнению с дочерью и внучкой. Лицо и руки её было покрыто морщинами, время не пощадило главную мужскую обольстительницу. Но старушка её была полна сил. — Софи, почему ты не сказала, что у тебя жених есть? Я бы так вам подарки уже на свадьбу готовить стала! — воскликнула старуха. — Сколько ж лет вы уже знакомы, почему мне ничего не говорили? — Мы видим друг друга второй день, — улыбнулась Софи. — Бабушка, не трогай Уэйта, — она немножко было неловко за юморную бабульку. За стол Пьера посадили рядом с Софи и Изабелль. Родные не давали ему покоя, забрасывая различные вопросами, а ему хотелось побыть в тишине, побыть одному с Софи. — Нас хоть на свадьбу пригласите? – не унималась Леонтина. — Бабушка, пожалуйста, — краснела Софи. Изабелль же шептала Пьеру: — А Дэвид почему не пришёл? Он же обещал, — она влюбилась в друга Пьера, хотя не хотела этого признавать. Пьеру сильно понравилась семья Софи. Мама и бабушка оказались вполне приличными и хорошими женщинами, и дядя с тётей были чудесными. Обед закончился. Софи пригласила Пьера в гостинную, но надоедливая бабушка не собиралась и там оставлять внучку. — Вот в моё время сватовство долгим было, как же у вас, молодые, всё просто. Один день лишь виделись и уже семья. Пьер и Софи переглянулись. — Приглашаю тебя погулять по городу, — сказали они одновременно и тут же рассмеялись. Они быстро собрались, им не верилось, что они смогут побыть наедине с друг другом. — Если с ней что-то случится... — пригрозил дядя Пьеру, но отпустил племянницу. Пьер рассматривал Софи. Дэвид был прав, Софи была не прекрасна, а восхитительна. — Я так рад вас снова увидеть, — сказал он. — Почему ты называешь меня на "вы", мы ж уже давно стали говорить друг другу "ты"? — спросила Софи. — Да боюсь, что может тебе сейчас это не понравится или твоя семья будет против, если я обращусь к тебе на "ты". Я очень боялся, тебя увидеть, я думал, что ты даже не пустишь меня на порог дома. Софи взяла Пьер за руку и печально вздохнула. — Уэйт, пожалуйста, будь честен. Больше всего на свете я не люблю ложь, когда люди лгут другим или себе. Ложь превращает реальность человека в иллюзию, он начинает жить в другом мире и затаскивает туда других. Не лги мне и себе, хочешь говорить мне "ты", так говори. Мы ведь перестали быть чужими людьми. — Расскажи о себе, — попросил Пьер, присев с Софи на скамейку и обняв её. — Что ты любишь? Что ненавидишь? Софи прижалалась к Пьеру. Им казалось, что они знакомы сотню лет, а не два дня. — Я даже не знаю, что я люблю. Кажется, я всё люблю. Всё, что не причиняет людям боль, что не делаем им внутренними рабами. Больше всего ненавижу я сомнение в самом себе. Если человек не может верить в себя, то может ли он верить другим? — она посмотрела на Пьера. — Теперь твоя очередь. — Я люблю радугу и дождь, люблю снег и лужу, я люблю свет, который подарила ты мне! — пропел Пьер. — Ненавижу я несправедливость, ненавижу войны, рабство, нищету, голод, эгоизм, смерть, ненавижу ненависть. — его голос изменился. Софи почувствовала злобу в голосе Пьера. Но взяв её руку, Пьер успокоился. — Чем ты увлекаешься, Дэвид говорил, что у тебя много увлечений. Кем ты видишь тебя в будущем? — Я пока не думаю о будущем, — вздохнула Софи, она снова чем-то опечалилась. — Я хочу стать врачом, с Дэвидом я познакомилась на курсах враченивания, но сейчас у меня другие дела. Увлечений у меня много: книги, верховая езда, рисование, пение, наблюдение за животными в лесах, нравится сидеть с малышами. Но больше всего я люблю прыгать по крышам! — По чему? — удивился Пьер. — По крышам? Ты ведь прыгал в детстве с одной крыши на другую? — спросила она. Пьер вспомнил, как он забавлялся с Ричардом, Денисом, а потом и с Экене. Они находили дома, которые стояли рядом друг с другом и прыгали по крышам, пугая людей, смотрящих на них снизу. — Давай попрыгаем вместе? — вдруг предложила Софи. — Как я давно этим не занималась. Как же безмятежна была Софи. Пьер последовал за ней. Они забрались на крышу, и Софи грациозно перепрыгнула на другую, не смотря вниз. — Давай, Уэйт! — закричала она. На улице на них смотрели люди. Экая невидаль, двое взрослых людей как детишки забавляются, это неприемлемо! Но Софи не слышала их голоса. Юноша и девушка чувствовали себя птицами, взлетевшими над пропастями. Тёплый воздух грел их, они кружились и смеялись, перепрыгивая с крыши на крышу. А затем Пьер спрыгнул вниз и поймал Софи. Люди стыдливо смотрели на них. Но Софи не замечала их взгляды. — Что о нас люди думают, — совестливо сказал Пьер. — А тебе это важно? Твоя жизнь изменится, если тот мужчина с тростью скажет "какой невоспитанный парень" или та женщина с собачкой "вот молодец, юноша!"? Если твоя жизнь не изменится, то тогда зачем тебе волноваться об их мнении? — Люди же возмущены нашим поведением, — возразил Пьер. — Знаешь, — обняла Софи Пьера. — Я люблю идти против толпы и рушить спокойную жизнь обывателей. Им не нравится, что молодая девушка прыгает по крыше, это возмутительно же, так почему мне не побыть преступницей? Софи смеялась. Впервые Пьер видел человека, свободного он общественного мнения. Они пришли в парк. Софи заметила искусственный пруд, с ловкостью кошки она вскочила на перила моста. — Смотри, я танцую на канате! Присоединяйся! — крикнула она. — Да на нас люди смотрят! — закричал Пьер. Софи строго посмотрела на него: — Ты сказал, что не ненавидишь рабство? Чем же держание в неволе одного человека другим отличается внутренней неволей? Ты сейчас сам лишаешь себя удовольствия и радости, завися от чужого мнения, чужих мыслей. Нужно быть свободным не только по документам, у тебя должна быть свободной и душа. Софи танцевала на мосту. Она казалась самой счастливой на свете, её улыбка затмевала недовольные взгляды случайных прохожих. Внезапно Софи поскользнулась, Пьер бросился к ней, но не успел её схватить. Софи упала в пруд. — Ничего страшного. Подумаешь, промокла. Высохну, — вытерла она себя платком Пьера и, увидя его удивленный взгляд, сказала. — В детстве тебе волновало мокрый ты или сухой? Почему же сейчас тебе это волнует. Почему из-за чужого мнения ты должен лишать себя радостей, ведь в детстве ты не думал о взглядах прохожих. Если человек не может себе позволить такую мелкую забаву, как попрыгать по крыше, то каких высоких жизненных благ он может лишить себя, только чтобы люди не подумали о нём "не так"? Пьер с каждой секундой всё больше восхищался Софи. Она не зависела ни от чего, ни от общества, ни от страхов и комплексов. Она была поистине свобода. Пьер и Софи обошли почти весь город. Он замечал в ней, не только свободу, но и любовь. Софи словно любила весь мир. Она безвозмездно дала маленькой девочке деньги на мороженное, согласилась покачать на качели малыша, который гулял один. Помогла старушке собрать рассыпанные яблоки и донесла их до дома. Незнакомый мужчина поранил ногу, так Софи на свои деньги купила ему бинты и перевязала рану. Доброта Софи очаровывала Пьера. Но только нищим любящая и добрая Софи не подала ни су и попросила не давать милостыню Пьера: — Ты не поможешь этими деньгами им. Скорее всего они пойдут во зло. Проходя мимо ювелирного магазина, Пьер захотел купить Софи ожерелье или серьги, подчёркивающие красоту её глаза. Но Софи отказалась: — Хочешь купить мне подарок? Купи мне красивые ткани, чтобы я сделала тебе подарок. Пьер и Софи рассказывали о себе почти всё. Они доверяли друг другу как самым лучшим друзьям, видясь всего второй день. Но рассказывали они только хорошее. Пьеру тяжело было вспоминать про погибших друзей, у Софи тоже в сердце сидела боль. Она смогла рассказать ему только о своей любимой собаке, которая прожила с ней пятнадцать лет и недавно умерла. Софи тяжело переживала смерть любимицы. — А давай я тебе подарю другого щенка? — предложил Пьер, желая осчастливить девушку, которую он полюбил. — Я не смогу забыть своего друга и никто мне не заменит его, — вздохнула Софи. — Но если ты хочешь порадовать меня, то я не против другой собачки. Пьер знал одно место, где продавали животных. — Там столько самых разных щенков будет. Кто-нибудь тебе точно понравится. Он повёл девушку к птичьему рынку, описывая на ходу собак различных мастей и пород. Софи с удовольствием слушала его. Но вдруг она остановилась и сказала: — Не нужно покупать мне собаку. — Почему? — удивился Пьер. Софи указала рукой на кабак. Возле него сидела облезлая колченогая собачонка, которая ждала пока кто-нибудь даст ей хотя бы кусок хлеба. — Я хочу вон ту собаку. Софи поманила дворнягу рукой. Пёс, испуганно озираясь по сторонам, подошёл к девушке. Софи хотела его погладить, но пёс не давался. Тогда Софи купила для неё пирожок и бросила псу, но и после пирожка пёс не подошёл. Она купила ещё один пирожок, а затем и третий. Наконец-то пёс разрешил погладить. — У тех щенков обязательно появится любящий человек, а вот у этого старого пса никогда, — сказала она, обнимая дворнягу. Пьер и Софи гуляли до самой полночи. Они бы прогуляли и до самого утра, но Софи поспешила домой, чтобы мама не беспокоилась о ней. Старый пёс шёл рядом с Софи, ничуть её не боясь. — До свидания! — сказала она Пьеру и обняла на прощание его. — Буду ждать в гостях. — Пока, — ответил Пьер. Вдруг Пьер заметил, дамская сумочка Софи была разрезана, кошелёк исчез. — Софи, тебе обворовали, — зло сказал он, мечтая придушить ту сволочь, которая посмела обворовать Софи. — Надеюсь, ему мои деньги принесут пользу, — улыбнулась Софи, не расстроившись краже. — Пока, Уэйт. Пьер поцеловал на прощание её руку, Софи зашла в дом. Пьер последний раз окинул взглядом дом её родственников и помрачнел. Из окна на втором этаже на него смотрела Анна де Ландро. Фонарь хорошо освещал девушку. Анна превратилась в настоящую женщину. Лицо её вытянулось, груди стали пышнее, каштановые волосы — короче. Фигура Аннв излучала величие и статность. В голубых глазах горела гордость. Анна разглядывала Пьера. Он присмотрелся к ней. Девушка была необычайно красива. Её шоколадные волосы были одного цвета с волосами Софи, девушки имели одинаковый рост. Анна недолго рассматривала Пьера, она ушла, не проявив никаких эмоций. "Какие же разные эти две сестры", — сказал себе Пьер. ___________________________________________ * Мэр Жан-Батист де Монгранд — реально существовавший человек, мэр Марселя в период с 1815 по 1830 год.