***
Пьер открыл дверь. На пороге стоял его старший близкий друг Дэвид Басс. — Пьер, дружище, сколько лет, сколь зим! — закричал Дэвид. Молодой человек знал истинное имя Пьера и всегда называл друга только настоящему имени, к большому удивлению их общих знакомых, ведь по паспорту Пьер считался Уэйтом Барре. Дэвид тоже сильно изменился. Он стал ещё красивее и привлекательнее для представительниц прекрасного пола. Слегка вьющиеся золотистые волосы Дэвид отрастил, они стали чуть ниже подбородка. На щеках сохранялся небольшой румянец, а раскосый разрез глаз подчёркивал острые, но нежные черты лица. Дэвид был мускулист и широкоплеч. Его голубые глаза излучали солнечный свет, а на лбу горела печать высокого интеллекта. Дэвид повзрослел и внутренне, став менее расточительным в деньгах, но только увлечение прекрасным полом он не бросил. Дэвид продолжал оставался главным женским сердцеедом в Париже. Друзья завидовали Дэвиду, умевшему покорять самых привередливых кокеток всего за три дня, за которыми они гонялись порой месяцами. Юный обольститель забирал сердца самых гордых жеманниц. К каждой даме он находил такие слова, выслушав которые, Дэвид за короткий срок становился для девушки не просто возлюбленным, а богом. Но больше месяца Дэвид не оставался ни с какой девушкой. Не потому что они прекращали ему нравиться, нет, он помнил имя каждой из своих невест, он просто не мог им изменять. Покорив сердце одной из прекрасных дам, спустя время Дэвид встречал другую, которую считал более прекрасной, чем прежняя. И тогда он бросал девушку, говоря ей всего несколько слов: "Нам не судьба быть вместе". В любовных сетях Дэвида побывало много девушек. Среди них были аристократки, горожанки, крестьянки, иногда в них попадали даже простые служанки. Дэвид не был зависим от социальных предрассудков, он считал, что все люди равны. Он смотрел на качества и сердце человека, а не на размер его кошелька и происхождение. Ему было всё равно какую девушку сделать самой счастливой на свете, дочь знаменитого графа или бедную горничную, а через месяц причинить ей страшную боль. Дэвид любил путешествовать. Орлеан, где жили его родственники, уже поднадоел ему, и он хотел побывать в других странах. Когда Пьер собирался в Тинуваку навестить Экене, то Дэвид предложил свою компанию, но ему было отказано. Пьер опасался за своих африканских подруг. Пьер презирал "увлечения" друга. Пару раз он попортил Аполлону его прекрасное лицо, видя слёзы очередной его брошенной девушки. Но Басс всё равно продолжал оставаться его другом. Дэвид сильно отличался от других донжуанов. Он никогда не вскруживал голову девушкам, у которых уже был жених или муж, Дэвид не хотел портить чью-то любовь или ломать чужую жизнь. Если у девушки был строгий отец или стервозная мать, которые не выносили Дэвида и могли серьёзно попортить жизнь дочери, начни она встречаться с этим бабником, то Дэвид никогда не сводил эту девушку с ума. Легкомысленные приятели советовали соблазнить девушек, которые в силу определённых обстоятельств ненавидели всю мужскую половину человечества, но Дэвид никогда не соглашался влюбить их в себя. — Они и так недолюбливают нас, мужчин. Хотите, чтобы после меня они возненавидели нас? Чтобы я окончательно сломал им жизнь и разрушил веру в людей? Нет. Дэвида знал весь Париж, начиная высшим светом и заканчивая своими беднейшими кварталами. Часть парижских девушек всем сердцем ненавидела его и хотела ему отомстить, представительницы другой части восторгались Дэвидом и считали, что они единственные, кто сможет привязать Аполлона к себе. Остальная часть боялась Дэвида, она не хотела попасть в его дьявольские сети, но на самом деле лишь единицы могли устоять против колдовских чар Дэвида. За свою честность и достоинство молодой человек получил прозвище "Благородный бабник". Если он узнавал, что с его бывшей случилась беда, девушка нуждается в материальной помощи или у неё появились враги, то Дэвид непременно бежал к ней на помощь и помогал справиться со всеми проблемами. Подрабатывал он скрипачом на светских вечерах, а работал Благородный бабник врачом, не раз достававшим людей с того света. Дэвид был у Пьера единственным другом во Франции, заводить новые дружеские связи Пьер не хотел. У него были только приятели и знакомые. Дэвид жил в Париже. Когда Пьер учился в университете, они встречались каждый день. С окончанием учёбы и возвращением в Марсель, встречи стали не такими частыми. Последний раз друзья виделись около двух месяцев назад. Встреча двух друзей была тёплая, они сильно соскучились друг по другу. Дэвид и Пьер сидели на креслах у последнего, Благородному бабнику жутко хотелось рассказать другу о своих новых любовных приключениях, но зная, что приятелю эта тема, мягко сказать, не нравится, то рассказывал про работу. Пьер сильно обрадовался приезду друга, но печаль не сходила с его лица. Дэвид заметил это. — Пьер, а давай этим вечером сходим с тобой в тир, постреляем, или может в бильярдную пойдём? — любезно потом предложил он. — Да ну, — уныло ответил Пьер. — А может тогда на природу выберемся? Ты же любишь парки, леса и поля, — не терял Дэвид надежды, развеселить друга. — В такую погоду? В окно посмотри. Я в дождь ни на какую природу не поеду. — Чёрт! Пьер, хоть солнце ясное светит, тебя ничего не интересует! — воскликнул Дэвид. — Давай уже, начинай жить! Пьер ничего не ответил ему.. Как сказать, что ему наскучила жизнь? — Ты хоть на улицу-то выходишь? Людей видишь? Кажется, что так и сидишь всеми днями напролёт в своей квартире. Тебе бы надо табличку на дверь привесить: "Молодой отшельник". — Сегодня за хлебом в лавку выходил, — буркнул Пьер. Дэвид призадумался, как же ему растормошить друга. — Послушай, — вспомнил он. — Я, как приехал, сразу знакомого встретил. Граф де Тригель устраивает сегодня званный вечер, он меня тоже пригласил. Поехали со мной, тебе там понравится. — Что мне понравится на этих светских вечерах? — отказался Пьер. — Мужчины будут обсуждать Карла X с видом мудрых политиков, а женщины будут рассказывать друг другу различные сплетни. — Ну всяких вкусностей поешь, потанцуешь. — Вкусностей я могу и дома поесть и потанцевать тоже. Но Дэвид не унимался. Он хотел оживить Пьера, за четыре года он перепробовал множество средств, но ничто не помогало. Может быть, хоть на празднике его друг чуть-чуть повеселеет? — Я недавно расстался с девушкой и свободен, а у Тригеля будет много красоток. Ты же не хочешь, чтобы я влюбил снова одну из них? А если я буду с тобой, то, обещаю, что на девушек и внимания не обращу. — Не сегодня, так завтра ты закружишь одной из них голову, — ответил Пьер. Дэвид уже начинал терять надежду, чтобы упрямец смог дать своё согласие. — Ну поверь мне, — взмолился он. — Точно говорю, тебе понравится. Граф де Тригель такие праздники устраивает, что ого-го! Вот, спорим, что тебе понравиться. Спорим? Если тебе не получится хорошо провести время, то я в одних кальсонах приду в мэрию к мэру Монгранду с какой-нибудь глупой-преглупой просьбой. А если ты получишь удовольствие от вечера, то в кальсонах к нему придёшь ты. Тут Дэвид спохватился. Он быстро хотел отменить пари. Он побледнел, ведь ему никогда раньше не удавалось вернуть жизнь в глаза Пьера, сейчас же он подписал себе почти что смертный приговор. Но Пьер вовремя опередил Благородного бабника. — Идёт, по рукам, — воскликнул Пьер, пока Дэвид успел только открыть рот. Что ж, пускай он не сможет получить удовольствия он вечера, но зато вдоволь посмеётся над Пьером.***
Пьер ехал на вечер через силу. Правда, одел он свой лучший костюм и сделал красивую причёску. Есть ли у тебя настроение или нет, надо всё же выглядеть джентльменом на празднике, а не босяком. На Дэвиде практически не было лица, он был уверен на все девяносто девять процентов, что проиграет. А как настоящий мужчина он должен будет выполнить пари. "Может быть, мой позор осчастливит Пьера", — успокаивал он себя. Дождь не переставал идти. Стук капель нервировал Пьера. — Лучше бы настоящий ливень пошёл. Как меня эта детская лейка раздражает, — ворчал он. — Прощай мой репутация, — вздыхал Дэвид. Граф де Тригель жил на окраине Марселя в роскошном особняке, который напоминал дворец. Возле его ворот уже столпились кареты гостей. Народу было приглашено немеренно, некоторые брали с собой родственников и друзей, так что половина гостей даже не знала друг друга. Но граф де Тригель любил устраивать пышные праздники, на которых собиралось кучу людей. Как и предсказывал Пьер, ничего интересного на вечере не было. Мужчины обсуждали политиков, говоря, как бы мудро поступили они на их месте, а женщины перемывали косточки барышням, которых не было на вечере. Впрочем, Дэвид получал кое-какое удовольствие от вечера, несмотря на будущий проигрыш, — он сумел найти хороших собеседников. А Пьер даже и не хотел к ним присоединяться. — Да хоть как-нибудь развлекись, не ходи таким хмурым как смерть, — советовал Дэвид. "Я и есть сама смерть", — думал про себя Пьер. — Посмотри, какой вкусный торт, съешь хотя бы кусочек. Дэвид потащил его столу. Внимания Дэвиду тут же привлекли две очаровательные девушки, которые стояли неподалёку. Он подошёл к ним и услышал их разговор: — Граф де Тригель и графиню де Брюне-младшую пригласил, — сказала одна девушка другой. — Как? Изабелль де Брюне у нас в Марселе? — удивилась вторая. — Она две недели как гостит в Марселе. Подруга, ты даёшь, как можно было такого не знать? — воскликнула первая. На лице у Дэвида впервые с момента пари засияла улыбка. — Сама Изабелль де Брюне, — прошептал он Пьеру. — Да я год пытался покорить её душу и сердце, только вот всё встретиться с Изабелль не мог. Дэвид передал Пьеру свой бокал вина и исчез в толпе, пытаясь отыскать графиню. Не переставать же радоваться жизни самому из-за проигравшего пари. Дэвид убежал. Пьер прислонился к окну и наблюдал за публикой. Он хотел было уехать домой, но не покидать же Дэвида одного. Раз приехали вдвоём, то вдвоём и уехать надо. Пьеру хотелось спать, в душе у него было темно как за промокшем окном. Дэвида он смог заметить только спустя полчаса. Ловелас шёл рядом с молодой рыжеволосой девушкой. Девица внимательно слушала своего спутника, видно было, что Дэвид пытается закружить ей голову. Изабелль слушала его с большим удовольствием, но она с недоверием смотрела на него, тои дело поглядывая на кого-то в толпе, спрашивая взглядом, а не врёт ли он. Ведь мало кто из девушек не слышал рассказы о легендарном обольстителе. И тут Пьер оцепенел. Его взгляд застыл на спутнице Изабелль, на которую та всё поглядывала. Эта была самая прекрасная на свете девушка, которую когда-либо видел Пьер. Шатеновые волнистые волосы нежно падали на её восхитительные плечи, они слегка были заколоты белым цветком, на щеках горел нежный румянец. Девушка была грациозна, стройна и мила. Её подругу украшало роскошное цветное платье, она же была одета в довольно простое для таких вечеров голубое платье, но её платье смотрелось лучше всех расписных нарядов во дворце. И, о, чудо! Девушка посмотрела на Пьера. Комната озарилась ярким солнечным светом. Пьер перестал дышать. Девушка улыбнулась, никогда он ещё не видел такой прекрасной улыбки. Он хотел любоваться и любоваться загадочной красоткой, но тут Дэвид и Изабелль поспешили удалиться, девушка последовала за ними. Пьеру хотелось закричать ей: "Постой, не уходи!" Но это бы выглядело очень глупо с его стороны, он бы только отпугнул от себя девушку. Вскоре она исчезла. Пьер стал пытаться найти её, хотя бы для того, чтобы услышать её чудный голос. Но девушки слово и дух простыл. Пьер не смог отыскать даже её заметную рыжеволосую спутницу и Дэвида Басса, который всегда привлекал к себе внимание. Начались танцы, весёлая мазурка. А Пьер всё искал и искал таинственную незнакомку. Несколько смелых девушек подошли к нему и сами пригласи его на танец, но Пьер вежливо отказал им, ему нужна была только та неизвестная девица. Ему казалось, что он обрёл новое дыхание. Мазурка кончилась, и вдруг Пьер увидел её в толпе. Девушка стояла рядом с Дэвидом Бассом и своей рыжей подругой. Он немедленно подозвал к себе друга. — Что это за девушка? — спросил он у Дэвида и указал на шатенку. — Это Софи Дюшен, кузина графини Изабелль де Брюне, — ответил Дэвид. — Пожалуйста, — с волнением прошептал Пьер, — познакомь, меня с ней. — С удовольствием. Дэвид привёл Пьера к девушкам и представил им друга: — Милые дамы, это мой друг Уэйт Барре. Уэйт, — представил он девушек. — Это кузины Софи Дюшен и Изабелль де Брюне. Пьер от волнения не мог выполнить ни слова. Он поднёс руку Изабелль к губам и слегка поцеловал её, когда же Пьер взял руку Софи, он застыл, не зная что и делать ему. Софи заметила его смущение и нежно убрала руку. — Приятно познакомиться, — тихо ответила она. Голос Софи звучал для Пьера как звуки флейты. Девушка широко улыбнулась, показав белоснежные зубы. А Пьер стоял и не знал, даже как начать разговор. В этот миг прозвучал голос хозяина торжества, графа Тригеля: — А сейчас, дамы и господа, медленный танец. Джентльмены, пригласите дам на танец. Заиграла спокойная тихая музыка. Пьер узнал её, это была оркестровая сюита ре-мажор Баха номер три. — Разрешите вас пригласить, — спросил он у Софи. — Разрешаю, — ответила девушка. Пьер никогда не танцевал на балах. Ещё учась в университете, он записался на занятия по танцам, просто так, от скуки. Но потом и не думал показывать свои способности на публику. Никогда он не думал, что занятия ему пригодятся. Софи двигалась так грациозно, так легко, будто бы птица парила в воздухе. Пьер волновался, он боялся наступить ей на ноги, боялся споткнуться. Софи заметила это и осторожно показывала ему каждое движение. Она улыбалась. Улыбалась глазами. Её светло-серые глаза сияли как само солнце. Пьер хотел заговорить с ней, но он терялся. — Как вас зовут? — спросил он первое, что пришло в голову. — Софи Дюшен, — засмеялась она из-за неловкости Пьера. — А ваше имя я уже знаю — Уэйт Барре. — Где вы живёте, Софи? — спросил он снова. — Я живу в Лионе. А сейчас мы с кузиной навещаем нашу общую подругу в Марселе. А где ваш дом? — В Африке в племени Тинуваку, — ответил Пьер. Он не мог лгать девушке, ведь его дом был в Тинуваку, вместе с братом, в Марселе он просто жил. Софи улыбнулась: — Вы шутник. — Нет, я говорю правду. Мой дом в племени Тинуваку, — Пьер привык, что ему никто не верил. — Я вам верю, — спокойно ответила Софи. В её голосе не было ни нотки иронии или сарказма. Она действительно поверила ему. Музыка продолжала играть. Пьер не чувствовал больше прежней скованности. Он танцевал, словно дышал. Весь мир исчез. Оставались только он и она. Пьер чувствовал, как колотится у него сердце, давно умершие чувства вновь оживают в нём. Для Софи тоже всё исчезло. Не было ни физического мира, ни духовного. Только она и он. Пьер и Софи случайно столкнулись с Дэвидом и Изабелль. Дэвид что-то шепнул Пьеру, но он не слышал его. У него была только Софи. — Уэйт, вы очень хороший танцор, — сказала Софи. — Да я первый раз танцую на празднике, — признался Пьер. — Я очень редко выхожу в свет. Мне не нравится слушать постоянные разговоры о своей карьере, хвастовство, грязные сплетни. — На самом деле не все люди могут говорить только о карьере или сплетничать, есть очень хорошие и умные собеседники, например, ваш Дэвид, — возразила Софи. — Но я тоже редко выхожу в свет. Я предпочитаю торжественным праздникам тихие прогулки в парке или лесу. Неожиданно она воскликнула: — Как же прекрасен Бах! — Он восхитителен, — ответил Пьер. — Но мне больше нравится Моцарт. Софи взглянула ему в глаза, она нежно вглядывалась в них и вдруг спросила: — А хотите услышать музыку, которая лучше сюит Баха и симфоний Моцарта? — А есть такая? — удивился Пьер — Да, — ответила Софи. Она прекратила танцевать, взяла его за руку и побежала из зала. Пьер ничего не понимал, но он последовал за ней. Софи выбежала в сад и привела Пьера в маленькую беседку. Она присела и рукой попросила его сделать тоже самое. — Послушайте, — тихо сказала она. Пьер прислушался. По крыше беседки барабанил маленький дождь. Капли с небес ударялись и об землю, листву, наполняя сад лёгким шорохом. Журчал маленький ручей. Тихий ветер ласково обхаживал листья на яблонях и создавал дружный шелест листьев. В листве дерева нежно пела малиновка. — Это моя самая любимая музыка — сказала Софи. — Отныне и моя тоже, — произнёс задумчиво Пьер. Он смотрел на Софи. Сколько он всего хотел у неё спросить, столько сказать. Но не мог вымолнить ни слова. — А где лучше жить во Франции или Африке? — вновь Софи начала разговор первая. — Неважно, где ты живёшь, главное, чтобы у тебя были люди которых ты любишь, а они любят тебя, — ответил он. — У вас там живут близкие? — Да, два брата и три сестры. — Вы счастливый, — вздохнула с радостью и грустью Софи. — А я единственный ребёнок у мамы, у меня только кузина есть. Пьер взял руку Софи. Ему хотелось поцеловать её: — Вы божественны, — промолвил он. — А вы видели богинь, чтобы знать, как они выглядели? — засмеялась она, но не убрала руку. Пьер мотнул головой. Неожиданно Софи спросила: — А вы верите в Бога? — Ну да. — Ну да? — переспросила она и таинственно посмотрела на Пьера. Её пронзительный взгляд заставил его задумался, а действительно ли он верит в Бога. Раньше в детстве его вера была сильна, ради неё он готов был даже покинуть племя Тинуваку, когда вождь Азубуик выдвинул ему условие: или отказываешься от своей веры или мы не принимает тебя к себе. Но что сейчас представляет его вера? Ходит он в церковь по воле собственной или "потому что это надо", читает он молитвы, потому что думает, они помогут ему или это простая привычка? — Не знаю, — Пьер не мог лгать Софи. Он взял её руку и, не замечая это, прижал к губам. Софи тоже ничего не замечала. — Софи, ты, ой, то есть, вы! — резко опомнился он и, боясь, что Софи обидится такой фамильярности, поправил себя . — Вы долго ещё будете в Марселе? Но она не обиделась.Лишь добро улыбнулась и сказала: — Уэйт, можешь говорить мне "ты". К сожалению, я уезжаю уже завтра. — Ты возвращаешься в Марсель? — Пьер перешёл на "ты". — Нет, поживу немного у кузины, — Софи замолчала. Она опустила глаза вниз и задумалась о чём-то своём. Пьер понял, её что-то тревожит. Он хотел спросить её об этом, если что — оказать помощь. Но Софи быстро повеселела, она подняла глаза и произнесла: — А ты можешь рассказать мне об Африке и Тинуваку, вижу, ты не только в Африке побывал, но и в других странах. А я мало где путешествовала. Мне бы хотелось тебя послушать, Уэйт. Пьер готов был пройти над пропастью по протянутой верёвке, лишь бы только Софи была счастлива. Он с удовольствием принялся рассказывать ей о Тинуваку, о детских забавных приключениях с друзьями. Он рассказывал ей самые счастливые и весёлые моменты в своей жизни, забыв обо всём плохом. А Софи с великим интересом и удовольствием его слушала. Они держались за руки и забыли про всё и про всех. Но их блаженству долго длиться было не суждено. В сад забежала кузина Софи Изабелль. — Софи, нам уже пора! — закричала графиня. Софи подскочила. — Боюсь, нам придётся проститься, — печально вздохнула она. — Мы уже завтра утром уезжаем. Нам пора готовится к дороге. Пьер погрустнел. Вот и кончилось его недолгое и мимолётное счастье. Но в душе у него пели птицы. Он проводил Софи до её кареты и помог ей сесть. Карета уехала. Пьер ещё долго смотрел на дорогу. Его сердце пело от давно забытого счастья. Вдруг Дэвид сильно ударил его по спине. — Не забудь про наше пари. Проигравший обязан его выполнить. — С величайшим удовольствием я его выполню, — произнёс заворожено Дэвид. Пьер смотрел на тёмное небо, с которого не перестал капать дождь. Раньше его не радовало солнце — теперь он восторгался дождём.