Глава 14. Tuelanen ama na.
Она уже давно пришла в себя, но продолжала притворяться, что находится в бессознательном состоянии. Все это время ФенʼХарел не отходил от нее. Возможно он уже знал о ее притворстве и просто не подавал виду, а может и нет. Девушка не могла понять, где находится, но рисковать и сообщать о своем пробуждении она не торопилась, да и не хотела сейчас снова ссориться с Ужасным Волком. Каждый раз это было для нее все равно что кинжал в сердце. В дверь громко постучали, и ФенʼХарел отпустил ее руку, видимо, решив открыть тому, кто вошел. Послышался женский голос, который оказался ей незнаком. Энлеа не могла расслышать о чем они говорили, так как разговор вёлся полушепотом. Не сдержав любопытства, девушка чуть приоткрыла глаза. Находясь в горизонтальном положении она мало что могла разглядеть, но было похоже на то, что она находилась в своей комнате. В дверях спиной к ней стоял ФенʼХарел и разговаривал с девушкой одетой в длинный темный плащ. Обычно такие длинные плащи носили разведчики Защитников, гостья была скорее всего одной из них. Ее голос был чем-то похож на голос Оналы, но это была не она. В отличии от рыжеволосой Оналы девушка, стоявшая там рядом с ФенʼХарелом, была высокой и имела длинные льняные волосы ниже талии, которые проглядывали из-под капюшона и спадали на грудь непослушными волнами. ФенʼХарел что-то прошептал девушке на ухо, а гостья положила ему руку на плечо, чуть приобняв, и затем к удивлению Энлеи ФенʼХарел крепко обнял ее. Глаза Энлеи защипало, смотреть на это было выше ее сил. Она знала, что у нее нет права на какие-то надежды, она непременно должна забыть его, должна отпустить и продолжать служить Митал, но ревность все же продолжала колоть сердце. Ее мысли снова возвращались к его словами и от этого ей стало так грустно. Как он мог говорить ей о своих чувствах, так обнимать, так целовать и в то же время, пока она без сознания, обнимать так же и другую. Она не знала кто это, не знала почему она здесь и не могла унять ревности и жалости к этой другой девушке. Может она такая же как она, глупая влюбленная дурочка, а может его истинная любовь, с которой он делит свои секреты и вместе посмеивается над ее глупостью. Ей так хотелось на самом деле быть без сознания, на самом деле провалиться в темноту, в небытие и спокойствие бессознательного и не чувствовать горечи разочарования, чувства предательства и опустошения. Она словно погрузилась в холодную воду, ледяным саваном обступившую ее со всех сторон, пока до нее не донесся звук затворяемой двери. ФенʼХарел вернулся к ней, он снова взял ее за руку и продолжил изводить ее своим присутствием. Она так хотела, чтобы он ушел, больше не могла сдерживать слез и готова была разрыдаться, но в ту же секунду, словно в ответ на свои мольбы, она услышала его тихий голос: — Больше не надо притворяться дален, я сейчас уйду. Он был спокойный и немного грустный, слегка сжав ее руку, он наконец отпустил ее, и девушка, сама не желая того, открыла глаза, чтобы увидеть как он уходит. Его спину и последний взгляд из-за двери, брошенный на нее. Обычно когда это происходило, ей казалось, что мир словно замирал для них, но это было тогда. Когда она еще могла ему доверять, но теперь ей безумно хотелось отвернуться, и она отвернулась, чтобы задохнуться от подступивших рыданий, накативших удвоенным чувством одиночества, которое он всегда оставлял после своего ухода. Но она оставалась немой, сдерживая их и сдерживая боль в своем сердце, глотая эти соленые слезы, такие же соленые, как и вода в их Источнике Скорби. Сегодняшнюю ночь она не проведет, оплакивая свое разбитое сердце. Слишком много слез она пролила из-за своей глупой сердечной привязанности.*__*__*
Глядя в зеркало она не видела причин, почему все вокруг смотрят на нее с беспокойством. Сама она не ощущала никакого дискомфорта, разве что по ночам свежая печать на ее лице слегка нагревалась, но на утро все снова приходило в норму. Девушка попыталась не обращать на это никакого внимания и отстраниться от своих внутренних переживаний, полностью посвятив себя обучению с Йевеном и Защитниками. Эльф-командующий был еще не в очень хорошей форме после того, как почти всех Алых рыцарей перебили в Старом Подземном городе, но уже с ловкостью орудовал заклинаниями и мечом, поэтому сомневаться в его быстром восстановлении не приходилось. Закончив тренировку с новыми рекрутами, Йевен подошел к Энлее и, слегка улыбнувшись, сказал: — Ты неплохо справляешься. Я бы даже назвал тебя одной из лучших среди новых рекрутов. — Меня хорошо обучают, — возвращая улыбку ответила девушка. Она пыталась не показывать свою подавленность, которую тщательно скрывала, отдавая свои силы полностью тренировкам, но рыцаря-чародея было очень трудно обмануть, поэтому неудивительно, что Йевен тут же спросил: — Ты все еще переживаешь за Оналу? И что она могла ответить? К её внутренней боли из-за ФенʼХарела сейчас примешивалось чувство вины за то, что произошло с ее почти что единственной подругой в этом месте. Онала с того случая все так же избегала ее общества, и им так и не удалось как следует поговорить. — Она так и не захотела встретиться, — ответила грустно девушка, на что Йевен ободрительно возразил: — Ты слишком плохо о себе думаешь. На самом деле Онала очень хотела, но Митал придумала ей задание. Как выживший представитель разведчиков она сейчас очень ценна, и я уверен, что как только она освободится вы сможете поговорить. Затем он слегка потупил взгляд и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Мы все очень волнуемся за тебя. Посвящение впервые проходит так…необычно. Необычно? Да, пожалуй это будет подходящее слово к тому, что вообще происходит в ее жизни от самого рождения и до сегодняшнего дня. Больше как «необычно» и не назовешь. — Я уже это почувствовала. Все вокруг боятся даже смотреть в мою сторону, — ответила Энлеа и, тяжело вздохнув, посмотрела в сторону новых рекрутов. Те с гордостью носили свои красные валласлины Защитников, еще раз напоминая ей какая она «необычная», но Йевен вывел ее из мрачных мыслей. — На самом деле хорошо, что ты упомянула об этом. Ты же знаешь, что нас сейчас очень мало. Тех, кто остался из Рыцарей после Старого Подземного города. Эльгарнан, конечно же, пожаловал Митал нескольких из своих людей, но пока они привыкнут, пройдет время. Смысл его слов не сразу дошел до нее, и она ждала слов Йевена, которые подтвердят ее догадку. — Я хочу, чтобы ты отправилась со мной и моим отрядом в низины. Я знаю, что это может быть немного болезненным для тебя, — одобрительно кивнув, сказал рыцарь-чародей, внимательно ожидая ответа Энлеи, который она дала незамедлительно: — Я так устала от рутины и бездействия, что мне уже все равно. Нельзя сказать, что такой ответ его полностью удовлетворил, но все же по лицу Йевена было видно — эльф был рад, что она пойдет с ним. Она понимала, что ему было еще слишком тяжело управляться одному и ему нужны были преданные люди. К новичкам, присланным Эльгарнаном, он относился слегка подозрительно, отмечая в их технике некоторые несовершенства. — Не слишком хороший настрой Энлеа, но я понимаю. Однако, из-за интриг Митал и ФенʼХарела ты не должна терять своей целеустремленности. Как бы странно это ни звучало, ты изменилась, и за то время пока ты здесь мир там, за стенами, тоже изменился, но мне сейчас очень нужна ты прежняя и твоя сила на моей стороне. Конечно же, за то время, что она пробыла здесь, все изменилось. Такие поступки, как резня целой деревни, оставляют шрамы на сердце народа. Тем более, что в последнее время и в храме раздавались слухи о призывах к мятежам. Возможно, когда-то она бы точно так же ради мести за своего отца, если бы была свободна, призывала народ к свержению богов, но не сейчас. Сейчас она находилась по другую сторону. Где ее научили ценить порядок и правосудие для каждого, и что бездумное правление кучки фанатиков, объединенное общей идеей, может привести только к хаосу. Поэтому она должна снова найти свою цель и не позволить сломать себя. Завтра она пойдет вместе с Йевеном в низины, и что бы ни ждало ее там, оно не должно повлиять на ее решение быть частью Защитников. Ведь она должна быть здесь и нести правосудие всем, как повелели духи.*__*__*
У них не было и шанса устоять. Жалкая горстка эльфов-оборванцев против даже небольшой армии обученных солдат, разведчиков и рыцарей-чародеев. Отчаянные эльфы, в доспехах из дубовой древесины, лишенные воли, свободы и крова, вознамерившиеся вторгнуться на небеса, но не чтобы молить о правосудии и милости Митал, а чтобы убивать и грабить. Но не из-за корысти, а из-за того, что на этих землях больше не осталось правосудия, не осталось свободы, только руины и кровь убитых детей, мужей и матерей. Усыпанное трупами поле, политая слезами трава — вот, что теперь зовется Низинами. Это тот мир, из которого ее забрали, потому что ей просто повезло. Но не этим эльфам, которые сейчас, преклонив колени, сидят перед ними. Они не молили о правосудии, и они его не получат. Их предводителем был молодой рыжий эльф, как и Энлеа обладавший силой, даром магии. Сомниари-сновидец, который всего лишь в своих снах нашел способ открыть один из Элувианов. Ведомый духами, он воспользовался этой возможностью и проник на другую сторону. То, что он увидел, очаровало его, и он в попытках поделиться этим с другими стал невольным участником мятежа, той идеей, которую так лелеют фанатики. Воодушевленные надеждой, отчаявшиеся эльфы быстро пополняли ряды его последователей. Открыть зеркало непосвященному — преступление, такой поступок никогда не останется тайной для Алых Рыцарей, и в этот раз тоже не стал. Отряд Алых Рыцарей во главе с Йевеном явился сюда, чтобы наказать их за это. Энлеа оглядываясь по сторонам, все больше не узнавала родные места и этих людей, все вокруг было холодным, темным и мрачным. Отчаянные эльфы замирали навсегда от ударов серебряных магических клинков, кинжалов и атакующих заклинаний. Она с замиранием сердца наблюдала, как опадают безжизненные тела на холодный снег, как в мгновение замерзают слезы на их глазах, превращаясь в прозрачные жемчужины. В пылу сражения внезапно она заметила, как с правой стороны, обнажив оружие, на нее бежит одна из них. Темноволосая, в грязных оборванных вещах, с железным мечем в руках и яростью в зеленых глазах, с единственным желанием убить того, кого даже не знает, только потому, что они пришли с той стороны зеркала. Энлеа заклинанием выбила железку из ее рук и барьером ударила девушку в противоположную сторону. Темноволосая бродяжка от удара Энлеи хорошо приложилась об снег, разбив ладони и колени в кровь, но все же снова старалась подняться и, не потеряв решительности, найти свое оружие и закончить то, что начала — убить Энлею. — Прекрати, я использовала свою силу не в полную мощность. Нет причин, чтобы умирать, — сказала Энлеа девушке на снегу, чтобы успокоить и переубедить в необдуманном поступке, но та лишь хищно уставилась на чародейку и прошипела: — Это у вас нет причин. Вы все у нас забрали. — Если у тебя кто-то что-то отнял, тебе лишь надо попросить суда у Митал, разве ты не знаешь? — ответила Энлеа девушке, но та лишь рассмеялась и проговорила: — Ты что, правда такая глупая? Разве для таких как мы есть правосудие? Энлеа лишь снисходительно присела возле бродяжки и ответила: — Есть, я знаю. Вознеси свой голос к Митал, вершительнице правосудия, защитнице солнца и земли и посмотри, что будет. Вокруг все стихло, отряд Йевена уже расправился со всеми мятежниками и направлялся к Энлее. Девушка на снегу, оглянувшись вокруг, уже поняла, что произошло с остальными, и не смогла сдержать слез. — Это ты называешь правосудием? Может ты сама Митал? Мне у тебя молить о мести и правосудии? Ты мне дашь справедливость? Ты мне вернешь брата, сына, мужа? — ответила жестко эльфийка, в ней говорило горе. Когда-то и в ней тоже говорило горе, в этой оборванке она видела себя, ту далекую себя, которой она была когда-то. Она словно застыла и вернулась в прошлое, в тот снежный день, где она, сидя на снегу, держала на своих коленях бездыханное тело своего отца и молила о справедливости. Из этого состояния ее вывел Йевен, который подошел ближе к ним и проговорил: — Что случилось? Эта женщина… Но эльфийка-оборванка перебила Йевена на полуслове и, плюнув ему под ноги, сказала: — Я не буду молить какую-то богиню о справедливости, ведь это она отняла у меня все. Я не буду молить никого из вас о справедливости, потому что вы рабы. И я не стану такой как вы, рабыней с клеймом на лице, потому что я свободна, и я выбираю смерть рядом со свободным народом. После этих жестких слов, обращенных к Энлее и Йевену, быстрая стрела разведчика вонзилась прямо в шею эльфийки-оборванки, за секунду оборвав ее короткую жизнь прямо перед глазами у Энлеи. — Йевен, как же так? Когда же они перестали верить? Я ведь была такой же, но я не теряла надежды, — недоуменно спросила Энлеа у Йевена, потрясенная тем, что случилось, на что рыцарь-чародей, тяжело вздохнув, ответил: — Но все же меж вами есть разница. Все изменилось, с тех пор как ты покинула это место. Девушка не могла поверить в то, что произошло, и что мир, который она знала, стал таким чужим и жестоким. Еще недавно она мечтала выбраться из Храма и вернуться сюда, но теперь, оказывается, ей и возвращаться-то некуда. Йевен легко коснулся ее плеча, желая поддержать, и указал в сторону элувиана. Большая часть отряда уже возвращалась назад, и им с Энлеей тоже уже нужно было возвращаться. Сама девушка хоть и не совсем еще отошла от случившегося, все же понимала, что им тут больше делать нечего. По возвращению в Храм она все не могла выкинуть из головы слова той девушки. Она увидела в ней себя, но ошиблась. Девушка не понимала, как можно было предпочесть смерть во имя сомнительной идеи — шансу что-то сделать, что-то изменить и получить помощь. Будь она в таком состоянии и положении стала бы она верить людям, пришедшим из мира, который причастен к смерти ее родных? Приняла бы их помощь? Скорее всего — нет. Она вернулась в свою комнату в надежде побыть немного в одиночестве, тем более, что валласлин начал беспокоить ее еще в лесу. Но ее надеждам не суждено было сбыться — рядом с комнатой ее уже поджидал Абелас. — Рада тебя видеть, Абелас, — проговорила девушка сухо, но с улыбкой. Абелас же проигнорировал ее дружелюбный жест и серьезно проговорил: — Энлеа, Митал желает видеть тебя. Сейчас.