Бензак для суперсолдат

Немолчное сердце — Источник желаний — Иссякло. Пустыня Осталась. © Ф.Г. Лорка „Пустыня“

„Мне больше ста лет. Не думал, что доживу до такого, и, признаться, лучше бы не дожил. Все, за что я сражался, все, что защищал, все мои идеалы, все союзники и друзья — все мертво!“ — случайная мысль пронзила сознание, отчего пальцы сжались на черном круге руля. Он ехал на ржавом джипе-фургоне по пустыне, а над головой раскинулась сеть палящих лучей бесконечного безумного солнца. Только чередование дня и ночи оставалось неизменным в том мире, все прочее перевернулось, рассыпалось прахом. Не уцелело ни городов, ни дорог, ни океанов — все истощили люди, в войнах за ресурсы яростно уничтожая последнее, что оставалось. Вместо обществ и государств образовались банды и закрытые общины, бьющиеся за воду и еду, вернее за то, что ею формально считалось. Война всех против всех — никогда раньше не реализовывался этот принцип более отчетливо. В этом мире не нашлось места для великих целей и супергероев, что не сумели защитить его. И он тоже не являлся больше героем, „гордостью нации“, как он иногда саркастично теперь говорил о себе, не помня точно, как и когда очутился в Австралии. После горького пробуждения прошло несколько лет. Мир оказался относительно обитаем, полтора года прошли на службе в патруле, который напоминал старую полицию и охранял небольшое поселение. Но раздробленный разум и образы друзей не давали покоя, поэтому он ушел, считая, что продолжает поиски. Стив, Стив Роджерс — вот все, что от него осталось, имя и фамилия, которыми наделили его родители в далеком тысяча девятьсот восемнадцатом. Впервые Стив был рад, что эти добрые люди умерли, не дожив до середины двадцатого века. Они не видели всего, что довелось повидать их никчемному сыну, которого уверяли на протяжении девяноста лет, что он герой. Вернее, уверяли чуть больше тридцати: бессчетное количество дней он провел в глыбе льда, а потом его нашли, он вернулся, пополнив ряды суперсолдат в команде „Мстителей“. Тогда мнилось, что они — настоящие герои. Но оказалось, что они могли защитить Землю от злобных пришельцев или восстания машин, но не сумели оградить людей от самих себя, от неизвестного „вируса“ безумия. Он не поддавался анализу, не размножался спорами и не носился по воздуху. Нет, речь шла о недуге душ: сумасшествие, разложение моральных устоев, культуры и идеалов, жадность, жажда власти и забвение о взаимопомощи – вот, что охватило человечество. Эту „болезнь“ не могли диагностировать, но распространялась она хуже чумы, словно кто-то действовал на умы, излучая негативные импульсы. „«Гидра»… Я уверен, что эти бесконечные войны за ресурсы спровоцировала «Гидра»“, — твердил себе одинокий воин дороги. Он придумал теорию заговора и обвинил себя в том, что не распознал угрозу. Но в иллюзиях, даже с самообвинением, жить оказывалось проще: они придавали вечной дороге хоть какую-то осмысленность. Он бежал, то есть ехал, прочь от себя самого. Однако его размышления прервало появление машины, похожей на дикобраза своими крупными стальными шипами, припаянными к ржавому пыльному корпусу. Она ехала навстречу по подобию дороги, состоявшей из укатанного песка. — „Стервятники“! — прошипел сквозь зубы водитель джипа и по привычке пошел на таран, опережая встречного. Решетка „кенгурятника“ с треском врезалась в стальной борт вражеской машины, сминая место водителя, но „стервятник“ не собирался сдаваться так легко. Враг попытался уйти, развернуться и, в свою очередь, пойти на таран, что с его шипами было чревато для джипа пробоем бензобака или колеса. Так что, пока бандит съезжал с дороги, поднимая клубы песка, Стив крутанул руль, совершая резкий разворот так, что удалось поравняться с врагом и почти прицелиться перпендикулярно его траектории движения. На маневр был отведено не больше пары секунд, но водитель уверенно вдавил педаль газа. Стрелка спидометра подскочила почти до пятидесяти миль. Машина рванулась, оставляя глубокие колеи на песке от резкого старта, и врезалась решеткой в радиатор вражеского транспорта, отчего неплохо встряхнуло обоих, однако автомобилям это не принесло ощутимого урона. Нет, надо было метить в погнутую дверь водителя, который, кажется, уже подумывал о побеге с места стычки, пытаясь вырулить обратно на дорогу. Но Роджерс теснил его к скале, удачно оказавшейся на их пути. „Стервятник“ же вырывался, скребя своими мерзкими шипами по капоту. Стоило вдавить педаль газа еще раз, чтобы предотвратить попытки врага вырваться. Однако это привело к тому, что собственная машина, подпрыгнув, развернулась, невыгодно подставляя свои бурые бока тарану противника, который не преминул воспользоваться минутным превосходством. Джип содрогнулся, водитель ударился головой о рамку двери, оттого лишь больше разъярился, не рассчитывая, что обычный дорожный бой так затянется. „Стервятник“ намеревался протаранить еще раз, но тогда Стив выскочил из своей машины, почти на полном ходу, однако сыворотка суперсолдата в нем вполне позволяла такие фокусы. Он ринулся к шипованному металлолому, который после столкновения начинал пятиться задним ходом, чтобы нанести еще один удар. Но не успел: сильная рука Роджерса молниеносно схватила водителя в маске за шею, выгребая из покореженной машины. Бандит попытался сопротивляться, продемонстрировав нечеловеческую изворотливость, но Стив резко ударил плечом, затем вывернул врагу руку, опрокидывая, добивая ногой, ломая хребет. Вообще-то у Роджерса к поясу был приторочен видавший виды обрез, но патроны попадались слишком редко, чтобы тратить их на такую шваль, как „Стервятники“. Вот все и закончилось. Бандит только что-то прохрипел напоследок, прокаркал, словно ворона, и затих в песке. Предстояло заняться поисками полезных вещей, „поживой“, проще говоря. На полуголом человеке в черных штанах и с импровизированным перьями „Стервятников“ вокруг черной маски ничего ценного не оказалось, хотя Стив на всякий случай пошарил, надеясь обнаружить подобие карманов. Но настоящую ценность представляла машина, к которой и направился воин дороги. Когда-то он не шел на убийства, уж точно не ради наживы. Но в этом мире действовал один принцип — если не ты убьешь, то тебя. И теперь бывший герой с наслаждением копался в останках транспорта бандита, воровато озираясь, торопливо закидывая найденные вещи в свой джип, чувствуя, что придется потратить время на небольшой ремонт. Благо деталей теперь хватало. Стив, как все, радовался каждой новой разгромленной машине врага, разбираемой на запчасти, как новогодним подаркам. В ход шел любой лом: диски от колес, части руля, болты (из которых помимо прочего получались отличные кастеты), обломки труб, обрывки проводов — буквально все. Разве только сидения и кузов приходилось бросить. Но главное — бензин! О да, это новый идол, которому теперь все поклонялись. Бензин, „бензак“! Он давал возможность выжить, найти ресурсы. Его не хватало, но его с маниакальной радостью тратили те, кто сидел на найденных скважинах, оставшихся от рухнувшей цивилизации. Они становились главарями, преступной элитой. А такие одинокие воины, как Стив, просто колесили без дома и приюта по дорогам, вынужденные отбирать канистры с топливом у таких вот случайных негодяев. Собственно, вины за произошедшее убийство Роджерс не ощущал. „Стервятники“ оправдывали свое название — налетали стаей, грабили наиболее слабых. Криминальный сброд везде оставался сбродом. Все-таки Стив какое-то время честно защищал те жалкие остатки человечества, которые еще пытались не впасть в способ существования, базирующийся на жесткой тирании. Они еще помнили старые законы, но в этом мире не осталось книг, все сгорело, все сделалось обрывками изречений без автора и названия — „чизбургер слов“. Вот был еще патруль из более-менее честных, оборонявших простых беспомощных людей от великого множества разномастных отморозков. Но Роджерс недавно покинул всех, ощущая, что не в силах больше играть эту фальшивую роль героя, когда некого оказалось защищать. Он не предотвратил падения земной цивилизации с его силой суперсолдата. Он не успел, потому что войны за ресурсы не являлись единичным нашествием. Они тянулись долго, мучительно, постепенно истощая планету, подтачивая души людей, ожесточая военных, многие из которых вскоре и стали преступными „королями“. Достоверных сведений о событиях не удавалось получить, все обросло какими-то легендами, слухами. Старики-сказители, сохранившие память о крахе человечества, все твердили о Рагнарёке... Когда начали пересыхать океаны, никакая сила суперсолдата не сумела отвести неминуемый крах. Поэтому Стив отныне просто ехал вперед. Куда? Не ведал, страдая от своей ненужности. Прошло время пафосных речей и великих целей. По жестокой иронии из „Мстителей“ остался в живых он один. Какое-то время хотелось верить, что кто-то еще уцелел, что вскоре они соберутся все вместе и найдут решение этой проблемы, подключат гениальные технологии. Слабая надежда убеждала, что именно за этим он и едет в неизвестность, без ориентиров и маршрута: он искал уцелевших товарищей. Это являлось смыслом бессрочного путешествия, хотя Стив прекрасно понимал, что эта миссия не более реальна, чем выдуманная страна, где душа находит утешение. В нее направился один знакомый, Макс Рокотански из патруля, отличный солдат, сильный, выносливый и не до конца порвавший с моральными нормами. Его разрушало, подтачивало чувство вины за гибель семьи — жены и сына. Не так масштабно, как в случае супергероя, который возлагал на себя ответственность за мучительную агонию всего человечества. Но ведь всякая вина соразмерна силе. Они с Максом примерно в одно время оставили людей, разъехавшись в разные стороны, предпочитая существование отшельника дороги. С тех пор вокруг расстилались только пейзажи безысходности и разложения — ржавые остовы машин, горы мусора, разломанные куски нефтепроводов, развалины старинных сооружений — памятники недалекого прошлого. Все поглощал песок, словно отсчитывая время до полного исчезновения людей в гигантских часах, которые перевернул некий жестокий великан. Уже подрастало поколение тех, кто не помнил изобилия и процветания, кто с радостью ел даже червей, рано умирая от невиданных раньше болезней. „Дети Апокалипсиса“, как с горечью называл их Стив, которому сыворотка суперсолдата не позволяла быстро стареть, делая более сильным и крепким, чем все остальные несчастные, вступившие в эти страшные времена распада. Он все верил и верил, что кто-то из его друзей остался жив, но сам не мог выбраться дальше „Великого Ничто“ — места, где раньше начинался океан, но ныне расстилался лишь бескрайний солончак, откуда приходили гибельные ураганы и смерчи. Там никто не выживал. Зоркий глаз заметил к вечеру, что издалека надвигается новая песчаная буря, из-за чего пришлось срочно менять маршрут, чтобы не идти ей навстречу и, возможно, найти укрытие. Стив рассчитал, что на материк она нагрянет не раньше утра. Порой хотелось ринуться прямо навстречу шторму — и умереть в нем. Самоубийственные и мазохистские порывы не являлись редкостью среди выживших безумцев, а в здравом уме остаться не мог никто, психика просто не выдерживала такого накала, такого слома. Но Роджерс все-таки останавливал себя, его зыбкая цель берегла рассудок. Мир вокруг медленно умирал, и уже никто не пытался предотвратить это гниение, никто не ведал, как можно вернуть былое благополучие или хотя бы дать надежду на возрождение, так как почва не принимала семян, не давала больше всходов. У человечества не существовало будущего, но его остатки упрямо занимались выживанием день ото дня, не задумываясь о том, что ждет их потомков, многие из которых рождались больными инвалидами. Никто не размышлял об этом, превратив в культ бензин и воду. Где добыть еду? Где наполнить флягу? На кого напасть, чтобы отнять канистру с бензином? Вот и все, что занимало ежесекундно мысли. Стив закончил ремонт двигателя, убрал бережно инструменты и тронулся дальше в неизвестность. Так прошел день. Надо было отправляться дальше: в помятой фляжке совсем не оставалось воды. Суперсолдата мучила вполне человеческая жажда, хотя он мог дольше обычных смертных не получать питательных веществ. Но голод тоже медленно разъедал кислотой желудок. Последний раз два дня назад удалось поймать двух сочных ящериц. Жареные рептилии только выглядели несъедобными угольками: по вкусу они показались невероятным деликатесом. Не важно, что, возможно, содержали какие-то токсины и радиацию. Здесь каждый сантиметр почвы пропитался ядом, каждый вдох сокращал жизненный срок. Желтовато-красная луна ложилась на барханы ровным свечением, не замутненная ни единым облачком, ведь это явление природы невозможно без циркуляции воды. Никто не помнил, когда последний раз шел дождь, он не омывал отравленную землю многие годы, оттого ничто в ней не приживалось. Ходили слухи, что где-то есть очаги жизни возле разведанных артезианских скважин. Где? Не имело значения. Порой казалось, что мир совершенно опустел и обезлюдел. Но стоило только возникнуть новым врагам, иллюзия рассеивалась. Великая Белизна — пустыня — стелилась по обе стороны подобия дороги насколько хватало глаз. За этими местами располагался Мертвый Пустырь, а на самом севере — Газтаун, как говорила истрепанная карта, снятая с одного из "Стервятников". Но Стивену не было дела до того, что и где располагается. Он все равно не намеревался долго задерживаться в неприветливой местности, впрочем, пейзажи не отличались от всего остального известного мира. За все дни своего путешествия водитель не видел иного, а времени минуло немало. Внезапно раздались отчетливые стенания: — Воды… Воды! В них переливалось столько оттенков горечи, отчаяния и мольбы, что Стив резко остановился: возле обочины на коленях, простирая руки, застыли трое мужчин. Высохшие до состояния скелетов, обтянутых пережженной на солнце сизо-бурой кожей, заросшие косматыми бородами, нищие просили хоть глоток влаги у любой машины. Стив ощутил, как сердце его сжимается. Странно, ведь порой казалось, что оно совсем очерствело. В пересохшем горле наждаком застревали слова: — У меня нет. В подтверждение, поймав недоверчивые разочарованные взгляды, Стив приподнял и опрокинул вверх дном свою фляжку, с нагретого дна которой не стекло и капельки. Люди безразлично замолчали, опуская руки, словно на самом деле уже не ожидая никакой помощи. Он намеревался отвернуться и ринуться прочь — от несчастных, что страдали от жажды, и от себя самого. Но водитель задумался, приподнимая голову: — Может, вы знаете, где ближайший источник? Один из живых скелетов воодушевленно вскочил, осторожно приближаясь к машине, чтобы его действия не приняли за атаку, а то хватало на просторах Пустоши и тех, кто под видом таких вот умирающих готовил хитрые ловушки, особенно для человека с довольно мощной машиной. — Ты добрый странник. Ты сильный. Мы видим это. Да, тебе благоволит Автомобильный Бог, — обнажая бурые десны и гнилые зубы, с тайным воодушевлением негромко проговорил человек. — Если сможешь отбить лагерь каннибалов, то там найдется много воды! И бензина! Стив заинтересованно сощурился: — Где он находится? — К западу отсюда; ты увидишь гору, а рядом с ней лужу нефти, в горе есть узкий лаз, — заискивающе продолжил человек, нервно теребя утлые лохмотья, заменявшие ему одежду. — Прошу, добрый странник… Добрый странник! Прошу! Только отпугни каннибалов. — Хорошо, я скоро вернусь, — серьезно кивнул Роджерс, соболиные брови его сурово сдвинулись, а в сизо-голубых глазах зажглась непривычная ненависть. Он отправился на поиски туманно указанной скалы. Если еще „Стервятники“ являлись чем-то вроде организованной секты, то людоеды рассредоточились по Пустоши, словно подводные мины. Никто не мог ощущать себя в безопасности. Они не только грабили людей, но и поедали убитых, словно вороны, которых расплодилось великое множество. — Странник! — окликнул усталый голос. — Еще... Опасайся патрулей Несмертного Джо. Недавно проезжала сама Фуриоса с отрядом. — Я не знаю, кто это, но буду осторожен, — торопился Стив, не ведая, в какие места он заехал. — Мы предупредили, — будто снимали с себя ответственность нищие. Гора и нефтяное пятно обнаружились сравнительно быстро — рассвет едва-едва тронул верхушки песчаных холмов, ветер крепчал. Стив оставил свою машину возле скалы, таким образом укрывая ее. Затем воин осмотрелся, ожидая подвох. Неприятно ощущать себя чьей-то потенциальной едой, отвратительно ждать, что кто-то атакует со спины. Но, в целом, привычно, не считая самого по себе скотского образа врагов. Все-таки в мясе и крови — мистическая сила. Стоит впервые убить — уже что-то переворачивается в мировосприятии. А стоит попробовать человеческую плоть — так и вовсе душа отмирает. Все без исключения каннибалы постепенно теряли способность членораздельно разговаривать, превращаясь в агрессивных животных, которые при всем этом умели собирать машины. Стив поправил потертую кожаную куртку, неторопливо и дотошно исследуя жутковатое местечко. Вскоре он наткнулся на потухшую жаровню из листа железа: наверняка здесь раскладывали разделанные останки людей. Однако лаза в гору не различалось. Стив поднялся чуть выше по каменистому склону, обходя со всех сторон предполагаемое логово, но хозяев так и не нашел. Задумался, что уходит далеко от машины, и вернулся к месту с разлитым нефтяным пятном, в котором валялось пару старых бочек, увязавших в этой жиже. Воин подошел к машине, вытаскивая из нее мощный карманный фонарик, до этого не желая привлекать внимания ненужным светом. Узкий луч ощупывал ребристую серую поверхность скалы. Казалось, что лаз находился все это время где-то рядом, но ускользал из виду. На то оно и укрытие — ненадежные пристанища выбирали такие, как те трое несчастливцев с дороги. Они обычно являлись бывшими рядовыми гражданами городов, которые, чудом уцелев, уходили из гибельных бетонных громад скитаться в поисках пропитания. Каннибалы — существа другого пошиба. Хитрые, проворные, жаждущие крови. Стиву, в конце концов, удалось рассмотреть в скале узкий-преузкий лаз, взгляд случайно на него наткнулся. Возникли сомнения, удастся ли протиснуться широкоплечему суперсолдату в этот проход. Впрочем, в последнее время здоровые сочные мышцы от недоедания опали, заменившись жесткими жилами. Так что, тесно приникая спиной и грудью к камням, воин начал медленно продвигаться внутрь логова, не рискуя тушить фонарик, зная, что придется открыто вступать в бой. Да и не привык он, как тать ночной, прятаться в тени. Стоило только преодолеть щель между нагромождениями камней, как раздались неразборчивые возгласы, вроде: „У нас гости!“ Стивен заметил, что узкий туннель уходит уступом куда-то вниз, там тоже чернела мутная жижа возле бочки, на каменном полу лежали мостки из древней железной сетки. Как только нежданный гость спустился, из-за поворота в него полетели камни, крупные булыжники и мелкий острый металлолом. От этой атаки не составило труда увернуться. Первый, самый отчаянный, каннибал вылетел на противника, как бык на корриде, загребая ногами, пыхтя и рыча. Косматое чудовище надеялось ударить под дых, то ли руками, то ли боднуть прямо головой. Стивен резко перехватил его за плечи, развернул, откидывая от себя прямо на стену. Но, видимо, удар не отрезвил людоеда, он немедленно атаковал второй раз, летя торпедой. Со спины Стивена пытались поймать еще двое, видимо, надеясь заломить руки и подставить под удар первого берсеркера. Сыворотка суперсолдата в крови Роджерса хоть и не служила больше для спасения мира, но по-прежнему неслабо помогала тренированному телу справляться с неприятелями. Да еще с такими неопытными и неуравновешенными. Стивен позволил на миг вцепиться врагам в свои руки, но потом резко подался назад, дернув плечами, с силой сшибая лбами неудачливых маньяков. Третий каннибал налетел на два повалившихся тела и получил удар, свернувший ему челюсть. Оставлять в живых этих тварей даже такой великодушный человек, как бывший герой Стивен Роджерс, не намеревался. Он являлся солдатом и прекрасно знал, кто такой враг и почему не стоит проявлять к нему излишнее милосердие. Короткий бой закончился, Стивен посветил притороченным к куртке фонариком в поисках обещанной скитальцами воды, но обнаружил, что логово уходит куда-то дальше внутрь плоской горы. И, скорее всего, там поджидала новая засада. Чутье не подвело старого солдата, заскучать он не успел: его попытались атаковать из-за поворота. Однако свет фонарика ослепил врага, который прятался во тьме, дав Стиву преимущество. Шея каннибала хрустнула, зажатая в тиски сильной руки. Да, врагов приходилось убивать, но мучить их цели не было. Все происходило быстро. Еще трое людоедов, издавая яростные восклицания, вновь попытались атаковать со спины. Роджерс развернулся на сто восемьдесят градусов, тут же ловя кулак одного из противников, ударяя умело лбом в лоб, одновременно отбрасывая от себя второго противника ногой, уклоняясь от третьего, опрокидывая его стремительным приемом. Топтать лежачих удовольствия не доставляло, как и сам факт убийства, но каннибал намеревался вскочить и опрокинуть, норовя уцепиться за ноги, как противный репейник, словно желая прямо сырым съесть вместе с брючиной. Пришлось стряхивать его и с размаху ударять тяжелым сапогом в позвоночник, отчего кости не выдержали и сломались. Враг обмяк и больше не представлял угрозу. Однако двое других пуще прежнего разъярились, борясь с рвением раненного медведя. Но тело суперсолдата двигалось четко, каждое движение оттачивалось годами, а достаточно ясный разум позволял контролировать каждый свой прием. Стив вынырнул из-под неудавшегося захвата людоеда, отбегая к стене, подпрыгивая и отталкиваясь от нее, нанося сокрушительный удар в прыжке сначала одному врагу, а затем, после короткого переката, и второму снизу-вверх. Так что, с оставшимися каннибалами Стив покончил быстро, при свете дня мог бы еще скорее. Здесь мешали мелькающие блики фонарика и догоравшего костра. Жгли нефть, ведь деревьев не осталось, а в бензин ее переработать все равно не умели. Однако изначальной целью „нескромного визита“ была вода. Стив обошел двухуровневую пещеру-туннель еще два раза, чтобы убедиться, что ни в одном углу не затаился коварный неприятель. Помимо этого, он внимательно искал источник воды. Вскоре стало понятно, почему бандиты так держались за свою крепость: в самом дальнем уголке, скапливаясь на донышке перевернутого цельного диска от колеса, стекала со сталагмитов долгожданная вода. Стив секунду заворожено рассматривал ее, но потом тут же решил наполнить захваченную с собой фляжку: не для себя, а для тех несчастных. Он надеялся привести страждущих в зачищенные катакомбы, чтобы они там обустроились. Воин уже собирался уходить, когда заметил небольшой костер. На железном прутике подгорали над углями две тощие крысы. Видимо, людоеды не могли каждый день ловить одиноких путников, а такая напасть, как крысы и вороны, водилась везде, хотя и считалась ядовитой. Стив подошел. От запаха дрянной еды желудок совершенно неприветливо отозвался вновь пробудившимся голодом. Да, Капитан Америка с удивлением бы взирал на нынешнего Стива Роджерса, который торопливо, обжигаясь и нервно улыбаясь, впивался зубами в пересушенное мясо, не ощущая вкуса. Рядом с жаровней изголодавшийся заметил истрепанный прямоугольный кусочек бумаги. Фотография. Рука невольно потянулась к нему, переворачивая: на исполосованной трещинами потускневшей карточке изображался чей-то дом. Вряд ли кого-то из убитых каннибалов. Просто такие безделицы иногда встречались на Пустоши. «Дом… Раньше почти у каждого он был. Макс, кажется, собирает такое. „Реликвии прошлого“. Заберу с собой, вдруг встречу его. Но надо возвращаться!» — подумал Стив, сунув фото во внутренний карман куртки и поспешив прочь из пещеры. Стоило только выйти, вновь едва протиснувшись через узкую трещину в скале, как стало ясно — песчаная буря уже пронеслась над местностью. Не меньше четверти часа пришлось откапывать свою машину — повезло, что ему удалось недавно раздобыть ветровое стекло. Жестокая логика уже подсказывала, что спешить не к кому. Только прошлый героизм, желание быть кому-то полезным, заставляли вернуться на то место, где его встретили добрые люди, указавшие источник воды. Странник притормозил, бессильно ища взглядом тех, кому пытался помочь, или возможное их укрытие — никого. Только пустыня молчала, в ней ничто не выживало, даже колючки не росли. Прибавилось обломков, принесенных бешеным суховеем. Все исчезло. Только пустыня осталась. «Герой… Я —„герой“. „Герой“, голова с дырой. Кому ты нужен? Прими уже, что никому! Ты никого не в силах здесь спасти!» — с жестоким сарказмом обзывал себя Стивен, глаза его тревожно блестели бессильной холодной яростью. Он унесся за водой, забыв предупредить своих благодетелей о надвигавшемся песчаном шторме. Они заметили опасность слишком поздно, потому что не проходили вдоль бывшего побережья. Их начисто занесло песком. Стив и нашел-то их случайно, совершенно в другом месте. Несчастные пытались бежать, скрываться возле скалы, но на открытом пространстве это не спасало, а в относительно укрепленные лагеря бандитов их никто не пускал. Кем они были? Может, успели пожить еще до всеобщей катастрофы. Может, судя по речи, были даже уважаемыми людьми когда-то. Или нет… Никто не сказал бы, только песок сделался их могилой. Странная дрожь проходила вдоль сжатых в кулаки рук, словно в крови эритроциты превратились в мелкие шипы и иголки, колющие изнутри постоянной изнуряющей болью. Нет хуже кары, чем бессилие. И за какие грехи он заслужил это? Грехи… да, когда-то Стивен Роджерс был верующим человеком, а еще с детства его учили помогать людям, не лгать и не браниться. Патологически хороший с гипертрофированным чувством ответственности, он всегда старался не навредить добропорядочным людям, оградить их от опасных преступников, и знал, что поступает правильно. Но потом — раз! — и случился Апокалипсис. Никого не стало. Ни веры, ни возможности защитить, хоть все еще он упрямо цеплялся за свои идеалы, но щит покоился в машине, к нему прикасаться было почти физически больно, как ворошить рану из прошлого, где он являлся действительно нужным, где он приносил пользу. Стивен тяжко вздохнул, успокаиваясь, погружаясь в привычную апатию. Мотор гулко затарахтел, в бензобаке прибавилось топлива, да и с собой удалось захватить немного. Во фляжке плескалась вода. Только совесть жгла хуже любой жажды. И от нее бежал и бежал одинокий странник. Наверное, Макс в это время тоже бороздил Пустошь в поисках выдуманной страны. Безумный Макс. Стив понимал, что не имеет права осуждать его. И чтобы не свихнуться окончательно, следовало просто ехать дальше, чтобы не преследовал ворох прошедших лет, тени убитых и разбитые мечты. Прошлая жизнь иссякла, все ее надежды и радости, горячее сердце — остывало. Пустыня осталась. Порой в голове мелькало подобие плана: „Я должен найти Радужный Мост, Асгард уж точно не мог пострадать от этой катастрофы. Возможно, там удастся что-то узнать“. Но Стив прекрасно помнил, что людям никогда не дозволялось пересекать границу девяти миров. Однако в команде "Мстителей" когда-то сражался сам Тор. Только куда подевались все эти древние существа? Но бессистемные поиски уцелевших товарищей и Радужного Моста позволяли сохранить крупицы рассудка. Они все, бесприютные скитальцы, бороздили пустыню с какой-то призрачной целью, чтобы не впасть в безумие. Поэтому сходили с ума в поисках несуществующих мест. Время героев бесследно ушло. Пустыня осталась.