Бензак для суперсолдат

Непонятная путаница закоптившихся звезд расставляет сети моим почти увядшим иллюзиям. © Ф.Г. Лорка «Потемки моей души»

В многоликой пустыне время равнялось песчинке, текло не по кругу, а лишь по воле ветра, задевая черепки прошлых столетий призрачной дланью порывов шершавых. Дорога вновь вела заблудших, чьи души исходили в камни мелкие, что на пути разбросаны. Настала эпоха их сбора. И каждый брошенный грешником в грешных возвращался ударом сквозь поколения. «Стивен… Стивен…» — голос звал отчетливо, но едва касался сознания. Странник приподнялся, разгребая песок, вытряхивая его из одежды, просеивая сквозь щетину. Он едва вспоминал свое имя, лицо, возраст. А дни в пути и вовсе не считал, путая сон и явь, бред и реальность, воспоминания и настоящее. Он затерялся среди расколотых часов, лишний на гигантском циферблате, четвертая стрелка, отмеряющая неизвестные единицы. «Твой главный враг находится не вне тебя…» — шептал некто. Более всего тон напоминал голос Пегги Картер, чудилось, что она приблизилась и протянула руку, помогая подняться, решительная, несгибаемая. Если бы она была рядом, его ангел… Если бы хоть кто-то был рядом. Но вокруг фургона носилась пустыня, перепахивая барханы жаркой пятерней незримой кисти. Голоса приходили и уходили, они обретали формы и образы людей, которым принадлежали. И уже ничто не служило достоверной гранью, отделявшей нормальность от безумия. Он находился вне всего, как в тот день, когда встретился с загадочным мистиком. — Шаман? Опять ты? — встрепенулся Стивен, пытаясь понять, где оказался. Он лежал возле машины на окраине мертвого города, скалящегося развалинами небоскребов, исходящего картинами разрушения. Давно забытая боль сотен людей теснилась в нем холодными призраками. «Возможно я, но более вероятно, что это твой голос разума», — усмехнулся кривыми зубами темнокожий человек с коробом за спиной. Развернулся и — растаял, как мираж, рассыпался лепестками старого гербария. — Ох… Отлично. Я совсем сошел с ума, — горько посетовал Стив, но знал, что никого это не взволнует, ведь и самих критериев нормальности не осталось. Они ушли вместе с водой, когда сама природа обезумела. «Загляни в свое сердце, посмотри, что за человек в нем», — вновь отвечала Пегги. Или же мама, образ которой почти стерся. Стив боялся, что однажды не вспомнит даже ее лица, слишком давно видел его. Не сохранилось ни единой фотографии, ни единой реликвии прошлого. Только до боли знакомый голос вторил гулу. Или вновь колдовал шаман, стирая различия между разумом и восприятием. Вновь мелькнул силуэт с коробом, точно в насмешку. — Я должен вспомнить свое прошлое? — разозлился Стивен, намереваясь схватить шамана, который вздумал играть с ним в прятки. — Это как-то поможет… этому миру? — суперсолдат недовольно фыркнул: — Еще скажи, что в пустыне пойдет дождь. «Помочь всему миру сразу невозможно», — эхом отозвался в голове голос отца. Да, совершенно точно расколотый разум посетил второй самый родной человек. Решительный, твердый, несгибаемый, как и положено гордому ирландцу. Как же давно все минуло. Названия рас и национальностей стерлись, на карты наносились нелепые обозначения территорий банд. Вот он — мир без политики, без стран. Но где же равенство и благоденствие? Исчезло, не наступив. Может, от того, что слишком долго тянули в разные стороны края мира, как паршивые вороватые коты кусок хозяйского мяса, украденный со стола. Никто не уступал, но ткань мироздания тоже не вечна, и она дала трещину, что нарастала, превращая величавое полотно в жалкие лоскуты. — Я видел Баки! — лихорадочно обежал вокруг машины странник, удостоверившись, что заветная надпись, оставленная возле руля, никуда не пропала. Нет, друг не мог оказаться очередным вымыслом. Но как так вышло, что они снова разминулись? Стивен с болезненным упорством вспоминал несколько предыдущих часов. Или дней? Или минут? Он отчетливо помнил встречу с местным горным народцем, у которого он забрал немного воды и некоторые припасы из украденной седельной сумки мотоцикла. (Фляга уже опустела, значит, путь длился достаточно долго). Дальше… Дальше до него донесся гул моторов, он свернул на горную тропу… Дальше — туман. Стивен сдавил виски, чтобы сосредоточиться. Отчего-то сознание словно блокировало момент встречи с другом, запрещало. Почему? Что не желал вспоминать упрямый рассудок, который все еще берег расколотую личность от последней формы безумия? Но Стивен не привык лгать, как другим, так и себе. Не привык лицемерить, поэтому напрягал последние силы, чтобы выудить подробности встречи. Кажется, он увидел джип на противоположной стороне пропасти среди скал, а за рулем удалось распознать знакомый силуэт, который тоже как будто узнал желтый фургон. Но дальше… Что-то повелело ринуться прочь. Не навстречу, а невесть куда, в разрушенный город, из которого Роджерс торопливо сбегал при невольном «пробуждении». Тогда его гнала паника непонимания, тогда он искал просто хоть каких-то людей. И нашел Внешний Патруль — линчевателей, которые называли себя полицией, воюя с разбушевавшимися бандами. Среди этой новой полиции Макс Рокотански слыл самым сильным и беспощадным. Роджерс вскоре тоже стал на хорошем счету, там понял, что нет иного способа бороться с новой преступностью — только убивать. Тогда он почти не задумывался о поисках Баки, какое-то время тупо выполнял, что поручали. Сознание его словно дремало, воля не направляла, но однажды он окончательно проснулся. С тех пор бороздил пустыню. И вместо дремоты находился в бреду… — Мне надо двигаться дальше, за ущелье. Я уверен, что он находится где-то там, — твердо решил суперсолдат, однако осознал, что забрался очень далеко от места предполагаемой встречи. «Вас разделяет отряд из сотен машин. И во главе них стоит Несмертный Джо», — констатировал шаман или навязчивая тульпа. Стивен уже не разбирался, почти смирился, что отныне его судьба — парить среди призраков, ведь и сам он являлся в какой-то мере ошибкой природы, насилием над естественным течением времени, наступлением старения. Когда соглашался на эксперимент, не думал, что он настолько затянется, хотел только послужить своей стране наравне с сотнями молодых людей, брошенных в страшный плавильный котел. Он видел, он помнил до сих пор те дни, когда они сражались бок о бок с Баки. Тогда, в начале всего, до сыворотки, он мог только в красках нарисовать боль мира, злодейства и несправедливость; провести черным углем по белой бумаге, как черной копотью по беленой стене, только красного не хватало, под цвет крови и огня. Но он счел, что такой помощи мало, что он способен на большее. Жизнь скоротечна, но и искусство не вечно — это доказал разрушенный мир. — Мне все равно, на то во мне и сыворотка. Впятером и не таких укладывали на лопатки, — прорычал суперсолдат, вспоминая свою работу в команде «Мстителей». Образы роились в сознании бесцветными слайдами, но как только на них падал свет, как только их извлекали из пыльной коробки, они обретали объем, начинали двигаться, почти подменяя безбрежный ковер дюн, к которому не хватало верных слов для описания. Ничто — вот и все. «Ох, не понимаешь ты, Стивен, кто такой Джо Мур», — покачал головой шаман, упрямо указывая на город, вырисовывающийся темной громадой, поедавшей лучи немилосердного солнца. — Почему это так важно? Это ключ к моему прошлому? — встревожился Роджерс, всматриваясь туда, куда указывала тульпа, не позволявшая удостовериться в своей реальности, так как постоянно исчезала, когда Стив пытался дотронуться до нее. «Пока что сверни с Дороги Ярости, отправляйся в разрушенный город. К месту, где началась твоя новая — третья — жизнь», — загадочно отвечал собеседник. Или же собственное сознание, которое вело куда-то помимо воли, словно разрывало надвое. Одна часть велела забыть все, все свои две «предыдущие» жизни, а другая взывала к справедливости. — А как же Баки?! Он отправился вперед! — кинулся за руль фургона Стивен и даже развернулся, ориентируясь предположительно на запад, где оставались красные скалы. Он вспомнил, что ехал не по своей воле: не успел он спуститься, как поднялась новая буря, и закружила его, сбивая с направления, загоняя в Великое Ничто. Стихия гнала его разъяренным драконом до самых развалин небоскребов и проспектов. А там остановилась, стихла, как мрачный предвестник некой неизбежности. «Мне было видение о будущем. Когда ты вернешься к истоку и найдешь первый ключ к памяти, то немедленно возвращайся на Дорогу Ярости», — шаман спокойно смотрел сквозь стекла круглых очков, что защищали глаза от песка, делая их невидимыми за крупными бликами, лишь выражением безмятежности сквозило сквозь любые стекла. Он все не садился в «коробки смерти», перегораживая путь машине, словно оттесняя к проклятому городу. — Это ущелье и есть Дорога Ярости? — уточнил тревожно Стивен. «Не только оно, — покачал головой собеседник, поднимая многозначительно руку, указывая неопределенно себе за спину, просеивая сквозь пальцы песок. — Но там сойдутся все линии. Истинная Дорога Ярости — это твоя душа». Шаман что-то знал. Стивен знал, один из тех Стивенов, которые теснились в обломках бывшего супергероя, как облезлые птицы в разрушенной башне. Он направился знакомой дорогой в заброшенный бункер, предчувствуя неприятные ощущения от пребывания в гигантском склепе как неминуемость жажды, голода и усталости в его нескончаемой дороге. *** Когда вокруг заметались женщины в белом во главе с опасным военачальником, который тоже оказался довольно склочной женщиной, Макс ощутил себя огромным псом, которому на морду кинулись шесть кошек. Хотя он не видел этих животных со времен службы во Внешнем Патруле, где еще бродил странный человек по имени Стивен, местный лунатик, если так разобраться. Сколько лет минуло в пути, странник разучился считать, он просто ехал. Но вот его Перехватчик достался какой-то банде, из него выкачали кровь, нацепили намордник, он чудом остался жив в эпицентре самой страшной из виденных им песчаных бурь. И в итоге рисковал остаться в пустыне наедине с трупом противного Воина Полураспада, который оказался вскоре вовсе не трупом, за что получил под дых на всякий случай. Но Макса-то это не волновало. Он увидел транспортное средство и после короткой потасовки занял место у руля — вот и все, что ему требовалось на самом деле. А какие-то неясные для его понимания разборки Несмертного с его женами и подчиненными нисколько не интересовали. Макс уже завел мотор, который зарычал, словно атакующий медведь, и намеревался отправиться дальше. Куда? Он себя даже не спросил. После всего пережитого направление не имело принципиального значения, да он никогда не помнил, куда направлялся. Вперед, в Безмолвную Равнину! Его не мучила совесть от того, что он бросал на верную смерть невольных попутчиц. Он — бесприютный ветер в пустыне, не имеющий ни возраста, ни наименования, ни моральных принципов. Так бы и уехал, но меньше чем через сто метров отличный движок начал медленно глохнуть. Зверь не слушался чужого укротителя. Следовало догадаться, что неудачи последних дней не закончатся так быстро. Макс тогда только по рулю ударил, понимая, что его снова впутывают в совершенно ненужную ему авантюру, возможно, более опасную, чем все то, что довелось пережить до того. Предчувствия подтвердились, когда в кабину просунулась механическая рука военачальника, которая убеждала: — Еще есть шанс оторваться! Оказалось, что у машины под капотом два двигателя на V8, что делало крепость невероятно быстроходной — мечта любого жителя Пустоши во плоти. Еще женщина твердила о каких-то Зеленых Землях, и отдаленной частью сознания Макс догадывался, что цель маршрута беглянок не более реальна, чем его Безмолвная Равнина. Хотя кто знает… Но выбора у него просто не оставалось: фура заводилась только при непосредственном контакте с механической рукой водителя. При местном разложении нравов не приходилось рассчитывать на дешевые сигнализации; придумывались средства от угона похитрее. Единственным преимуществом для Макса оставалось наличие в кабине огромного количества оружия. Он взял на борт бывших владелиц транспорта, переместился на место пассажира, но держал на прицеле водителя. Последняя только бросала на него полные презрения взгляды. — Продать нас решил? — фыркали на него остальные женщины. — Как же, товар испортил. Несмертный его теперь не простит. Столько ног вокруг, а он прострелил его самую любимую, Ангхарат! — заметила одна из женщин, которые уже на заднем сидении бинтовали голень беременной блондинки. Макса не интересовало, чья это была нога. Стрелять он тоже тогда не намеревался, в целом. Как-то само вышло в запальчивости и хаосе происходящего. Продавать он тоже никого не собирался, как и принимать чью-либо сторону. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое! Но нет же, оказался в самой гуще. — Может, он тоже едет в Зеленые Земли? — мирно предположила одна из них. Макс даже не словами, а сиплым злым мычанием потребовал сложить в потрепанную сумку все оружие, намереваясь присвоить себе и при первой возможности сойти с транспорта, если бы нашелся более подходящий. Он был сбит с толку. Да еще он одичал, отвык от людей и, если честно, не имел никакой потребности к ним снова привыкать. Для него отрывистые переговоры женщин, показавшихся на одно лицо, воспринимались невыносимой какофонией. Но фура уже тронулась, на пятки наступали, вернее, наезжали, колонны черных бронированных машин с намалеванными черепами. Множество оголтелых фанатиков выкрикивали имя своего вождя, поднимая пыль. Восторженные вопли одного из них до сих пор звенели в голове, но его, к счастью, на борт не взяли. Зубы от них сводило. Или во всем был виноват проклятый намордник, в которого набилось много песка, наждачной бумагой трущегося между щетиной запыленного лица и раскаленным железом. Поэтому Макс после погружения оружия в сумку яро потребовал напильник. Куртку и обрез он свои вернул, предстояло избавиться от одной досадной детали — и все, он уже прежний, никто не свернет с поисков, даже если придется сделать крюк. В тот момент что-то начало тормозить фуру. — Я посмотрю! — добровольно вызывался воин дороги, уже постепенно смекая, что ему предстоит с этой крепостью на колесах долгий путь. Да еще нашедшееся дело позволяло избавиться от надоедливого гомона наивных дурочек в кабине. Макс полез на крышу, накидывая свою неизменную черную кожаную куртку с одним рукавом, остервенело пиля постылый намордник. Вскоре это занятие надоело, мужчина применил силу, подточенный металл поддался, и настала долгожданная свобода от последних оков. Если бы так же получалось подпилить что-нибудь у себя в голове, чтобы выбраться из темницы воспоминаний… Причиной замедления оказалась пузатая небольшая цистерна, прицепленная в нагрузку к основной. Вылетел один из шлангов, обеспечивавших ее ровное перемещение. Макс без боязни, цепляясь за разогретые на солнце поручни и случайные выступы, спустился практически под колеса. Сильные руки знали свое дело, тренированное выносливое тело не жаловалось. По сравнению с тем, что пережил — и что еще предстояло пережить! — инцидент оказался сущей мелочью. Когда Макс залезал обратно в кабину, он увидел, как из нее в песок выпадает уже оскомину набивший своими появлениями долговязый Воин Полураспада. Как он туда попал, как его вытурили и дальнейшая его судьба интересовали не больше, чем жизнь жука или крысы, так что Макс даже спрашивать не стал. Он все еще не питал особого доверия к окружавшим его подозрительным женщинам. Но самое паршивое ждало еще минут через пять езды: на подмогу Несмертному с трех сторон прибыли его сообщники, дружественные ему банды. Фура ускорялась, женщина за рулем уверенно направлялась к красным скалам, раскинувшим свою пасть впереди. — У меня с местными был договор. Я им отдам бензин, они завалят проход между скалами, — объяснила вскоре она твердым голосом. — Но есть условие: я в машине одна. Полезайте все вниз! Она открыла люк в «подполье» под кабиной, жены немедленно повиновались, проворно спускаясь вниз, в душный полумрак. Но на Макса вновь накатила волна недоверия и даже озлобленности, он грубо схватил одну из женщин за руку, тыча ей в грудь обрезом, бормоча: — Ты… Ты остаешься! И вновь на него все посмотрели с укоризной. Как будто он был в чем-то виноват! Как будто он затеял эту безумную гонку! В мире, где бензак и вода стали мерилом человеческой добродетели, сбегать в поисках Зеленых Земель было, по меньшей мере, ненормально. А, впрочем, об этом никто и не говорил. Все обстояло проще, настало время предельно простых форм, даже не звериных, а почти неодушевленных, наподобие камней под колесами. — Фуриоса? — в растерянности обратилась к водителю взятая в заложницы жена. В голосе ее звучала явная обида и ненависть к человеку, который портил их планы. — Ладно, оставайтесь здесь, — окинув уничтожающим взглядом Макса, позволила водитель. — Только, чтобы вас не было видно! Воин дороги, не переставая целиться в растерянную заложницу, сполз немного вниз, воровато озираясь по сторонам, уже не зная, чего ждать. Происходящее казалось бредовым кошмаром тяжелой лихорадки. Фуриоса доехала где-то до середины каньона, который покоился в безмолвии и выглядел необитаемым, но стоило только женщине выйти с поднятыми руками и возвестить вместе с эхом о том, что она пришла с мирными намерениями и привезла топливо в той самой пузатой цистерне, как со всех сторон раздался гул мощных моторов. И по камням наверху поскакали неприветливые силуэты на мотоциклах. Водитель бесстрашно стояла без оружия, лишь следя за теми, кто мог в любой миг обстрелять их со скал. Местный народец вряд ли отличался приветливостью, да еще, судя по их поведению и нежеланию спускаться за желанной цистерной бензина, их кто-то нешуточно напугал. По обе стороны каньона рассредоточились неприветливые существа в лохматых пончо. — Я привезла топливо! У нас ведь был уговор! — громогласно обратилась ко всем сразу Фуриоса. Горный народец некоторое время неприветливо молчал. А со стороны захода все приближались клубы пыли — несметные полчища врагов. Вскоре их заметили и те, с кем якобы был уговор. И такой расклад вещей им явно не пришелся по душе. Один из них, наверное, местный главарь, испуганно воскликнул в ответ: — Никаких договоров! Ты не говорила, что за тобой прибудет столько машин! — Да они нас всех перебьют! — запаниковали с другой стороны ущелья. Голос резонировал вдоль воздуха, опускаясь вниз, точно плеть палача на спину пленника. — Целая банда Несмертного! — ужасались дозорные, которые до этого что-то устанавливали на узком перешейке, соединявшем стороны ущелья. При его обрушении определенно проехать не удалось бы. — Если мы выдадим ее Джо, то, возможно, нас не тронут, — прошелся нехороший шепоток, который, тем не менее, отчетливо донесся до зажатых внизу пассажиров фуры. Макс немо злился на то, в каком положении они оказались: сверху в узком пространстве их бы легко закидали гранатами или бум-палками, а грузный транспорт при всех своих боевых достоинствах не сумел бы развернуться. Да и отступать оказывалось некуда: каждая секунда бессмысленного разговора давала преимущество преследователям. Со стороны беглянок, может, и смело, но явно бессмысленно заключать такие непрочные договоры и надеяться только на них. К счастью, Фуриоса очень скоро сама поняла, что переговоры зашли в тупик. К тому времени она уже отцепила мешавшую движению цистерну. Бесстрашная до безрассудства женщина вскочила за руль, с силой вдавливая педаль газа, стремительно переключая скорости. Ее верная крепость рванулась вперед, не обращая внимания на отрывистые случайные выстрелы. Макс высунулся с обрезом из окна и ответил огнем. И даже попал в кого-то, судя по кувыркнувшемуся через руль мотоциклисту, который неудачно попытался спуститься со скалы. Жители красных гор тоже атаковали, сверху полетели зажигательные смеси, которые взрывались, расплескивая брызги огня, в полуметре от крепости на колесах. — Стреляй! — приказывала Фуриоса Максу, как будто тот всегда являлся ее подчиненным. Но в данном случае их объединили общие враги, так что воин дороги отпустил заложницу, которая поспешила скрыться внизу, и использовал обрез по назначению, правда, дальности оружия не хватало, чтобы достать из окна кабины разбросанных по скалам агрессивных байкеров. Узкие стены каньона сжимались стальными клещами. Но в какой-то момент в игру вмешалась еще одна неизвестная сила… — Однорукий! К нам влез Однорукий! — с ужасом возвестил некто на все ущелье, но его голос оборвался, а мотоцикл полетел вниз, в пропасть, скатываясь к подножью около фуры. — Нам еще Однорукого не хватало! — яростно посетовал главарь, который стоял на перешейке возле детонатора. — Однорукий! Он здесь! — с этими словами байкеры, находившиеся по правую сторону ущелья, унеслись дальше в горы по склону. Судя по звукам, там завязалась перестрелка, что отвлекло недоброжелателей от фуры. — Ходу! Ходу! — взревел на всю округу человек, внезапно появившийся на скале возле заложенной взрывчатки, подгоняя возгласом фуру. Рассмотреть его не удалось, только блеснул в солнечных лучах стальной протез руки. Через миг он с силой вжал ручку древнего детонатора, скрываясь в поднявшейся каменной пыли. Прогремел мощнейший взрыв, обрушивая массивные древние валуны на первых рьяных фанатиков Несмертного, которые лезли через самое узкое место неприветливого каньона. — Баки… — как показалось, слетели на миг с губ Фуриосы непонятные для Макса слова. Или имя. Он не разобрал, но понял, что дело приобретает очень нехороший оборот. Особенно, когда клубы пыли, настигавшие с тыла, превратились в машины. Но теперь их засыпало камнями, все звуки потонули в гуле двигателя и реве обвала. Скалы словно ожили на несколько мгновений, рассыпались и складывались в неприступный бастион, перегораживая дорогу, да еще вскоре последовал новый обвал — это взорвалась малая цистерна с бензином. Макс осторожно высунулся из окна, чтобы оценить масштабы разрушений: все-таки они оторвались от преследователей, хотя в прорехи между камнями уже пытались пролезть самые мелкие машины. Крупногабаритному монстру главаря расчищали постепенно путь. Возле него, если не обманывали зоркие глаза, размахивал белой тряпицей, похожей на кусок платья одной из жен, долговязый ненормальный водитель. Тот самый, который вместе с его дружком сделал из Макса кровяное украшение на капот. Кстати, товарищ его тоже не сгинул посреди бури, он размахивал сапогом, что-то выкрикивал. Стоило догадаться, что это тот сапог Макса, который враг стянул во время их потасовки на месте гарпунщика. Опять эти двое! Но в тот момент они почти не занимали мысли, скорее мелькнули случайно знакомыми фигурами. Намного важнее оставался факт того, что даже два огромных обвала не давали беглецам и дня форы. На хвост сел опаснейший противник, хотя Макс все еще не понимал до конца причин подобной суеты. Однако у него не оставалось выбора, отныне он, сам не ведая когда, сделался верным пособником мятежниц. Фура неслась через каньон, и оставалось только позавидовать непоколебимому хладнокровию Фуриосы, будто она каждый миг знала, что делать дальше. Хотя ее план договора с местным населением провалился. — Назад пути нет, — вкрадчиво обратилась она к Максу, когда стены скал расступились, вновь выпуская на бескрайние просторы неизведанной пустыни. — Мы едем в Зеленые Земли. Воин дороги только раздраженно вздохнул, прохрипев нечто неопределенное. Его опять втянули во что-то смертельно опасное. Что ж… По крайней мере, от царящего вокруг хаоса голоса в голове приутихли. — Я избранный! О, Несмертный! Несмертный Джо! — доносился вдогонку гулким эхо истошно звонкий голос проклятого фанатика-водителя. Пощады от этих ненормальных ждать не приходилось. *** Брошенный камень порой оставляет круги, поднимаясь со дна. Парадоксально, но любая теория не всегда верна. Выбора не остается, если само мироздание дает сбой, если вместо памяти остается липкое болото, а провалы в ней сквозят немотой глаз слепца. Так, может, никто на самом деле не являлся зрячим? И ни сверхсила, ни мощь, ни выучка не давали права называться разумным. Кто-то знал. Что-то хранило правду. Хотелось в это верить. Мертвый город представал скалами разрушенных домов, вился замершими криками боли, стенаниями тысяч загубленных жизней. Стивен хорошо помнил, как бродил среди застывшего разрушения потерянным призраком, как не хватало воздуха от невозможного непонимания происходящего. Словно в кошмарном сне, в тяжелом бреду. Он все не мог проснуться. Оставалось только принять факт того, что это и есть реальность. А, может, ад. Описываемые картины ада не так уж отличались от того, что представало наяву: обрушившиеся мосты, сотни столкнувшихся проржавевших машин, разбросанные фрагменты скелетов. И все заносил, стирая очертания и краски, песок. Он — вечный гробовщик, который хоронит целые эпохи под своим душным неустойчивым телом. Но Стивен отчетливо помнил путь к бункеру: оттуда он намеревался начать поиски. Город вокруг молчал, в нем даже банд не обитало, так как нигде не осталось и подобия источника воды. Все выжившие ушли дальше, туда, где раньше плескался океан. Материк превратился в одну бесконечную страшную пустыню. Так что задерживаться в городе не стоило, но ради истины порой не жалко потерпеть и жажду. Если бы только истина нашлась, а не зола сожженных архивов. Внезапно сознание вновь обожгло воспоминанием. Из двадцать первого века, как раз из тех времен, когда он служил с командой «Мстителей». Только неверно что-то представало все в нем: на запястьях Стивена смыкались наручники из особого сплава, который не сумел бы разорвать сверхчеловек. Даже отчетливо вспомнилось это ощущение вывернутых кистей. Его куда-то вели: «Суд? За что меня судят? Что я сделал? Это как-то связано с Тони Старком? Да, мы никогда не были друзьями. Но ведь… Но…» Ужас накатывал обескураживающими волнами, вгоняя в холодный пот. Стивен, как на экране, отчетливо видел, как его ведут под охраной, практически выкидывают из машины, подводя к побеленному зданию. Он покорно шел, согнутый, раздавленный, словно от него отвернулся весь мир. Словно нет причин куда-либо стремиться, словно он полностью признавал свою вину. Но за что? Что он сделал? Ведь он поклялся защищать людей. А клятвы, как известно, не нарушаются. Они сильнее жизни, важнее смерти. Неужели он предал? Неужели убил кого-то? Нет! Нет! Даже безумный, Стивен не посмел бы, хотя после тех фантасмагорий, что являлись ему в пустыне, одинокий скиталец ни о чем не говорил наверняка. Он принял как факт новое явление из недр памяти: его готовились ввести в здание суда. Но потом вдруг — резкий хлопок, едва уловимый из-за расстояния, обжигающая боль, пронизывающая все тело. И кромешная темнота. Так наступает смерть. Стивен словно вынырнул из вязкого омута, точно провалился в колодец с нефтью, обнаруживая себя сидящим за рулем фургона, который застыл посреди загроможденной остовами машин улице, едва не врезавшись в бетонный забор у ее края. «Был суд, — сосредоточился на случайно узнанной сомнительной информации Роджерс. — Меня судили. Но не успели довести до здания, кто-то стрелял. Я был убит? Стоп! Не может быть. Я не призрак. Это важно. Я должен вспомнить, потому что все связано. Я уверен». Факты не сходились, хотя существовала вероятность, что тот инцидент и послужил отправной точкой новой заморозки суперсолдата. Кто-то желал его заключения в тюрьму, а кто-то — смерти. Клубок загадок делался еще более тугим и запутанным. Единственной возможностью разобраться казались записи в бункере, где он себя и обнаружил. А сколько лет назад? Он не помнил, сбился со счета дней, давно не придавая значения часам. Здесь секунда — капля воды, только она продлевала жизнь, но никак не стрелки часов. Они ее вечно только отнимают. Стивен продвигался дальше по мертвому городу, а на сердце нехорошо теснилась хищная птица тревоги, перебирая острыми когтями по кровяному трепещущему уступу: где-то далеко оставался Баки, единственный человек, которому суперсолдат все еще хотел бы доверять. Так почему же последовал указаниям иллюзорного шамана? Что-то заставило. Что-то страшное, что хранила его память. Вскоре суперсолдат оставил фургон, предварительно накинув на него ошметки рекламного щита, чтобы замаскировать под одну из древних машин, которые не были на ходу. Тишина и мнимая необитаемость всегда оборачивались ловушкой; рисковать и слишком светиться не стоило. Дальше пришлось пробираться пешком, минуя незнакомые переулки, заваленные обломками зданий. Вскоре отыскался и вход, в лучшие времена он обманчиво считался то ли жилым домом, то ли каким-то предприятием. Но среди бурых запыленных конструкций с выбитыми стеклами уже не угадывалось назначение строений. Однако несколько предметов казались здесь лишними, а именно, три бронированные черных автомобиля с намалеванными белыми черепами в круге. Стив присмотрелся, удивляясь: «Да это же машины Воинов Полураспада! Возле бункера… Значит… Несмертный искал меня! — пронзила сознание едкая мысль, отчего мозаика памяти приобретала новые фрагменты. — Он знал, где искать. И ему понадобился суперсолдат, он целенаправленно отправлял отряды на поиски. Хотя кто-то помешал им вернуться». — Джо Мур что-то знал. И я узнаю, — сипло и неожиданно озлобленно сказал сам себе странник. Стивен Рождерс начал медленно спускаться в бункер, насторожило, что дверь поддалась подозрительно легко. Из темноты нежданно донеслись неприятные звуки. Выходило, что город был обманчиво необитаемым. Вскоре из полумрака вылетело зазубренное примитивное копье, метнулись в сторону какие-то рычащие тени с красными глазами. — «Старые знакомые» — Стервятники! Вы и здесь! — вздохнул Стив, готовясь к неизбежной драке.