Бензак для суперсолдат

Души моей зрелость давно уже знает, что смутная тайна мой дух разрушает. © Ф.Г. Лорка „Есть души, где скрыты“

Стивен заблудился, если можно сбиться с пути, когда нет дороги. У него появилась цель — обыскать пустырь у разрушенного моста, ведь там оставил послание Баки. Только обрывок старой карты не рассказывал, где она заканчивается, донося информацию о старых водостоках, о паре поселений людоедов, местоположении нескольких главарей. Но это все не интересовало, ни крепость-маяк Джита, ни разрушенный укрепленный корабль Брюхореза. Все эти имена и названия ничего не говорили, ничего не обещали. После отбытия от маяка, суперсолдат направился к месту, где недавно наткнулся на конвой. Чутье подсказывало, что разобрался с ним не кто иной, как Баки, потому что обычному человеку не под силу уничтожить столько бронированных машин, а видимых следов стычки отряда одной банды с отрядом другой не обнаружилось. Стивен направился за мост, туда, где на горизонте к западу от него маячил разрушенный город. „Что если мне надо туда? Покопаться в архивах. Может, я бы нашел сведения о Джо Муре. Допустим, он и есть Несмертный Джо. Хотя почему я должен считать, что это важно? Но что если это — один из ключей к моей памяти? Хотя откуда обо мне может что-то знать бродячий сумасшедший, мнящий себя мудрецом? Нет, туда я не поеду“, — размышлял Роджерс, проезжая мимо, все дальше и дальше, туда, где с каждой милей все сильнее становится ветер. Он продвигался по неизведанным землям, считая, что пересекает пустошь у моста. Ехал он сначала под гору, спускаясь все ниже по морскому дну, потом после многих часов пути очутился посреди совершенно незнакомых гор. Тогда он понял, что регион не напоминает ничего из того, что он видел на известной ему карте, да и мост давным-давно скрылся из виду, поэтому вряд ли кто-то мог назвать эти места „пустошью у моста“. „Куда я попал? Нет, надо поворачивать. Я должен еще Макса вытащить. А это вовсе не то направление, в котором его уволокли“, — решил для себя Роджерс, не ведая, куда должен направиться, но понимая, что надо разворачиваться. Казалось, что здесь нет жизни, как и источников воды. Только красные камни ущелья, расстилавшиеся по обе стороны дороги, между которыми носился ветер. Непонятным языком шептали отдаленные камнепады. Водитель развернул фургон, понимая, что рискует застрять в ненаселенной непригодной для выживания местности, если продолжит ехать куда-то вперед. Следовало вернуться в те регионы, где еще обитали люди. А плохие или хорошие — не суть важно, главное, что живые, располагавшие ресурсами. Стивен выехал вновь на открытое пространство, однако обратный путь отрезало жуткое облако черной пыли, смешавшее небосвод с землей — огромные смерчи закручивали дюны, выстраивая непроходимую стену для одинокого путника. Ураган расстилался вдали, надвигался, гудя и стеная, точно сотни рушащихся зданий. „О, не хотел бы я там сейчас оказаться“, — подумал Стивен, оценивая, что таких бурь он не видел уже давно, а в бессмысленных поисках даже не задумался о возможном укрытии, рассекая совершенно открытое пространство. Пришлось спешно возвращаться в горы, куда буря не сумела бы добраться, разделенная и разрезанная ландшафтом. Фургон остановился возле надежно нависавшей скалы, образующей наполовину открытую пещеру. Стив намеревался переждать шторм и, может быть, немного подремать. В своей одержимости найти друзей — хоть кого-то из них — он забывал об элементарных потребностях организма. Даже не вспомнил за пару дней, что отдал последние капли из высушенной фляжки измученному ребенку. И что его заставляло помогать совершенно случайным людям? Привычка героя, выработанная годами или осознанный выбор? Впрочем, скитальцам мотивы не важны, они просто просили милосердия. За этими рассуждениями перед глазами вновь поплыли картины прошлого, где находилось место и Пегги, и Баки — два любимых сокращения от полных имен друзей, такие уютные, домашние. Вскоре явились и Мстители, снова отмечали какую-то победу, безуспешно на спор поднимали молот Тора, а асгардское божество смеялось, глядя на их отчаянные попытки. И кто придумал все это колдовство? Асгард… Стивена никогда не интересовало, сколько миров существует, что их связывает. Девять, значит, девять. Это вотчина Тора, который вовсе не являлся божеством, просто в его мире была некая магия, и пять тысяч лет считалось нормальной продолжительностью жизни. А Стив защищал свой мир… Защищал. Но не защитил! Вновь как молния резанули картины распада, где не нашлось место ни Тору, ни Клинту, ни Романов, ни Беннеру, ни остальным Мстителям, только они вдвоем с Баки, уставшие и озлобленные, бились с Тони Старком. Почему? Стивен ужаснулся, открывая глаза; теперь он боялся спать, опасался, что вновь увидит этот кошмар, который он не мог считать реальностью. Он словно похоронил это воспоминание в далеком уголке сознания, запер в сейфе, выбросив ключ от него, однако чудовище рвалось из клетки. Но от прогулок по потаенным уголкам памяти отвлек голос, усиленный отвратительно резонирующим рупором: — Кто ты и зачем приехал? Суперсолдат прильнул к лобовому стеклу и огляделся: на скале, на самой вершине, торчал человек на мотоцикле в окружении группы из еще нескольких мотоциклистов. — А вам какое дело? — огрызнулся Стивен невольно, слегка приоткрывая дверь, чтобы его услышали, немного удивляясь, как поспешно выплеснулась нежданная агрессия, но нервы у него давно уже натянулись гитарной струной. — Славный фургон! Нам подойдет! — крикнул человек со скал. Выходило, что места обманули своей необитаемостью, скорее те, кто их контролировал, просто затаились, выслеживая чужака. — Сначала попробуйте забрать! — невольно нарывался на новое сражение Стив, хотя очень и очень устал от них. Никогда не нравилось ему приносить кому-то боль, никогда он не ощущал радости от борьбы. Оценивал как необходимость, когда речь шла о защите и спасении жизни, но не как развлечение. Однако сверху уже спускались непокорные байкеры, перескакивая по камням, точно горные козлы. Стало быть, он очутился на территории безымянной банды, одной из тех, на которые раскололся мир. А раньше-то все ждали некой глобальной катастрофы, после которой не осталось бы никого. Но все оказалось намного хуже — вместо великого бедствия человечество само себя изгрызло в междоусобицах под стать средневековью. Ничего не менялось, ни в ком не находилось спасения. Стивен вышел из фургона, оценив, что он не сумеет выехать из пещеры. Враги немедленно окружили его, гогоча что-то похабное. Не очень мощный транспорт, приспособленный для передвижения по камням и прыжков, принялся кружить коршунами возле суперсолдата, который немо выжидал. Убивать он не намеревался, потому что не ведал, в чем вина всех этих людей в маскировочных кирпичного цвета пончо-лохмотьях и круглых очках от пыли. В конце концов, он сам невольно нарушил границу их территории. Стоило только одному из мотоциклистов совершить наезд, как Стивен резко подпрыгнул, взлетая в воздух, схватывая врага за плечи и опрокидывая, сбивая с транспорта. — Он демон! Демон! — вскричал один из противников, когда Роджерс с легкостью прорвал оцепление, приземлившись на скалу, продемонстрировав нечеловеческой высоты прыжок. Эффект шока не заставил себя ждать. — Убирайся, демон! Убирайся! — затряс посохом с человеческими черепами сгорбленный субъект на крупном мотоцикле, не иначе местный шаман. — Благодарю, — кивнул Стивен, медленно отходя к своему транспорту с самым миролюбивым видом, но торопился, пока его считали не совсем человеком. — Я уже покидаю вас! На ходу он все же подхватил выпавшую у одного байкера седельную сумку, подумав мимоходом: „Ты благородный мародер, Стив. Иначе это не называется, несмотря на всю абсурдность“. Но его мелкий грабеж никого не заботил, враги таращились на него, словно дикие звери на огонь. — Ну все, никого не пропускать, даже если Фуриоса привезет бензин! — переговаривались перепуганные байкеры, шипя друг другу негромко, но слух заводившего двигатель суперсолдата улавливал каждое слово. — Точно, убить ее! Забрать бензак! Чужаки не нужны! — отвечал ему в такт союзник. — Все чужаки — демоны. *** Жив. Снова жив. Мысль эта пришла не сразу, скорее как следствие того, что вокруг рассыпался песок, а в голове бешено стучало, и горло царапал нестерпимая жажда. Тело само вскочило, рассекая бархан, в который его превратила пронесшаяся буря. „Макс… меня зовут Макс…“ — говорило само с собой сознание, пока человек озирался, потерянно, дезориентировано. То, что случилось до всего этого, едва ли вспоминалось, потому что в такой ситуации нет смысла в воспоминаниях. Мир вокруг тонул и плыл нечеткими очертаниями, но первым делом одинокий воин дороги нащупал на шее проклятую кривую иглу, посредством которой из него выкачали немало крови, и выдернул ее, отчего сразу стало как-то легче. „Макс… да, меня зовут Макс“, — это ведь и все, что он о себе помнил достоверно. Прошлое вполне может оказаться выдумкой искаженного сознания. Будущее всегда неведомо и туманно, будущего нет, оно каждый миг становится настоящим, а настоящее прошлым, так что времени тоже нет, поэтому он давно забыл, какой идет год и сколько ему лет. Только жизнь — его вечное проклятье, с которым он не желал расставаться. Макс понял одно: он теперь свободен, хотя все еще жгла тяжесть намордника, но уж в клетку его точно не загнали бы. Когда вся безумная орава понеслась догонять некую фуру, он был просто в ярости — мало того, что его превратили в тушу, приковали к машине, так еще он заметил в колонне врагов свою машину, его родной „Перехватчик“. Впрочем, теперь даже это не интересовало, мысли расплывались бредовыми видениями. Все не верилось, что он пережил бурю, что снова его выкинула судьба в этот неприветливый мир. Рад или не рад — просто жив. Только Макс попытался дернуться, как нащупал цепь, о которой почти забыл. Она натянулась, показываясь из песка, приводя к обломкам машины, к великому сожалению уже непригодной для каких бы то ни было перемещений. За рулем болталось обмякшее тело водителя, занесенное песком. Удивило, что машина после всех манипуляций с бензином и сигнальными ракетами вообще не взорвалась. Но нет: цепь обреталась на том же месте, прикованная к запястью проклятого фанатика, который попытался покончить с собой, врезавшись в треклятую фуру. Макса не интересовало, что затеяла очередная банда, куда несутся все эти люди, потому что они всегда куда-то мчатся, ищут что-то, но не находят. Макс желал одного: просто уйти подальше от всей этой заварушки. Единственное хорошо — он покинул клетку, а то выкачали бы его до последней капли, как пакет с кровью. Он попытался стянуть наручники, разорвать цепь, но водитель намертво приковал себя к „туше“. Тогда в песке возле машины замаячил верный дробовик. И даже заряженный! Макс выхватил его, приставил к запястью трупа и немедленно выстрелил, надеясь, что разнесет в клочья и руку, и цепь. Но не тут-то было! Оружие тоже с трудом переносило песчаные бури и вместо бодрого выстрела только устало фыркнуло, вспыхнув слабыми искрами. От злости на нелепую свою судьбу Макс попытался откусить большой палец ненавистного врага, тело которого мешало двигаться дальше, но здесь намордник не позволил. Разнести бы в кашу кисть дверью от машины, но она отвалилась, как и большинство других деталей, и скромно лежала в стороне от петель. Помимо всего прочего, после потасовки на крыше с гарпунщиком, Макс остался без сапога — когда скидывал врага с автомобиля, тот уцепился, как клещ, и стянул ботинок, надеясь увлечь за собой в дорожную пыль. Так что ступню теперь жег раскаленный песок, но эту проблему Макс решил быстро, стащив недостающую деталь одежды с трупа. В тот миг освобожденный услышал отдаленное гудение машины. Посреди пустыни — это лучший звук. И не важно, кто находился за рулем. Макс намеревался отобрать транспорт любой ценой. Он различил и силуэт той самой фуры. Он помнил, что за рулем маячила какая-то оголтелая баба, которой неведомо почему вдруг понадобилось нестись прямо в эпицентр шторма. Думать, как освободиться от цепи, не было времени, ведь транспорт мог в любую секунду исчезнуть, поэтому Макс, злобно вздохнув, подхватил на плечи долговязое тело водителя и потащился вперед вместе с нежданным грузом. Сумасшествие ситуации усугубилось тем, что цепь оказалась вмонтирована в оторванную дверь, которую тоже пришлось тянуть с собой. Одно хорошо — хотя бы не вместе с машиной. Впрочем, оптимизм — это для тех, кто надеется куда-то добраться. А его цель оставалась прежней — достигнуть Безмолвной Равнины, потому что даже в бурю голоса никуда не девались. Они преследовали, деформировались, никто не сказал бы, кому они принадлежат, что просят. С каждым днем все громче, все больше поглощали реальность… Но что в ней? Только пустыня. И он, бредущий сквозь нее, желавший одного — избавиться от общества людей, которые даже на огромных просторах Великого Ничто все равно непостижимым образом находили его и впутывали в решение своих проблем. А он, одинокий отшельник, просил малого: просто ехать дальше, мимо. В умирающем мире его не интересовала ничья судьба. *** Баки злился, что, впрочем, являлось его обычным состоянием с момента пробуждения и пребывания в банде, да и после побега из нее. Но он злился на то, что вместо великой радости от встречи с другом его ждало великое разочарование из-за нелепых видений некого Гиффы. Да еще порошок, вероятно, негативно сказался на его расшатанной психике — он периодически начал видеть снова странный оазис, где каждой твари по паре, словом, мифический несуществующий Ковчег, от которого никому нет пользы, как от любого миража. И что имелось в виду под названием Дорога Ярости? Нет, Баки счел, что наткнулся на очередного лунатика, который придумал себе новую веру, ведь если старая исходит, если нет четких границ дозволенного, люди сами изобретают, кому поклоняться. Да еще — ко всем прочим напастям — со Стивеном они разминулись, всем существом он чувствовал, что разминулись, особенно когда вернулся на место фургона, решив подождать хозяина, и не нашел машину на месте. Возможно, его уже забрали ворюги-каннибалы. Пугали страшные картины, в которых Стивен лежал при смерти где-то посреди пустыни, а Баки не ведал, где он и как ему помочь. Нет! Это бледное избитое лицо Стивена не желало отпускать. В тот день, когда едва не убил своей рукой давнего товарища, когда вытащил с самого дна. Тогда он тоже не до конца был уверен, выживет ли его друг с пятью пулевыми ранениями, но уходил от него, не дожидаясь прибытия помощи. Но тогда он едва ли вспоминал о том, кто он, действуя скорее на интуиции. А теперь… После всего, что они вместе прошли, после того, что сделал с ними Тони Старк… И вот так уходить? Злой рок довлел над ними, иначе это кружение без встречи не называлось. Возможно, это являлось их расплатой за Гражданскую Войну Мстителей. Интересно, а Стивен-то помнил все это? Как оценивал? Баки не любил давать характеристик, только злился на гибельную глупость упертых людей, шипя тихо: — Ну и кто разрушил мир? „Гидра“? Но собственный голос тонул в гуле мотора. Он снова бороздил Пустошь, перечерченную пестрыми суглинками и непроницаемыми нефтяными пятнами. — Как всегда! — прошипел сквозь зубы Баки, когда на его пути показалась колонна разномастных боевых машин. Кто-то осаждал небольшой конвой, который обычно возил нефть в Газтаун, где ее превращали в заветный бензин. Добывали ее всюду на Пустоши, которая раньше была морским дном. Вероятно, головорезы возвращались с готовым продуктом, раз привлекли более мелких сошек, которые не напоминали одичавших каннибалов, так как организованно и методично отстреливали гарпунами колеса у машин, стаскивали броню, метя в водителей. Баки надеялся объехать опасное место, не ввязываясь в потасовку, да поживиться остатками. Но потом оценил степень возможной опасности, поглядел, сколько у него самого топлива, и решил, что вполне сумеет заполучить себе пару лишних канистр и немало металлолома. — Вали их! — слышались команды водителя мощного внедорожника. Не иначе за рулем восседал главарь местной банды, если разъезжал на такой бронированной колымаге. Но уровнем неизмеримо ниже Несмертного, потому что опускался до мелких грабежей, чтобы получить ресурсы. Охрана конвоя отбивалась, но местная банда наступала, превосходя числом. Вскоре остались только люди в разномастных обносках. Они уже садились в пикап, в кузове которого разместилось три бочки с горючим, готовясь к отправлению в их логово. Целых три бочки! Наверняка полные до краев. Баки от этой мысли почти замурлыкал, сипло рыча, словно тигр: он жаждал получить хоть что-то в эти несколько дней тотального невезения. Джип на полном ходу врезался во внедорожник царька, сминая его правое крыло, неосторожно впечатывая в машину с топливом. Кто-то с ужасом воскликнул, заикаясь: — Это… Это Однорукий! Да, его знали даже те, о ком он никогда не слышал. Баки выскочил из машины, парочку самых ненормальных противников, которые попытались кинуть в него бум-палками, он быстро усмирил шипами, но одно из копий, пролетев над головой, устремилось прямо в резервуары с бензином. Дальше Баки только успел отскочить с дороги, зарываясь в песок, что отчасти спасло от взрывной волны. Но в ушах зазвенело, а в глазах на мгновение полетели разноцветные звезды. — Косорукие выродки! Проклятье! — ударил по песку Однорукий, глядя на догоравшие в песке обломки автомобиля, который вез вожделенные бочки с бензином. Еще секунду назад — ценный ресурс. А из-за одного идиота — только груда обломков. Баки дико злился от таких нелепостей судьбы. Какие-то пару часов — и разминулся безвозвратно со Стивеном, какой-то неверный бросок копья — и нет целой машины с драгоценным топливом. Какие-то пару слов — и начало войны, что повлекла истощение ресурсов и гибель мира. Хотя нет, пару слов — это только повод, а причины зреют годами, а то и веками. Обещало рвануть еще пару раз, поэтому не стоило приближаться, надеясь отыскать среди обломков что-то полезное. Баки, помотав головой, направился к своей машине, которую тоже задело, сетуя на свою полосу невезения. Глупо вышло, неосторожно. Глупее, чем можно представить. Баки, не замечая оглушенных, впавших в оцепление врагов, прошествовал к своему авто, заводя мотор, намереваясь убраться подальше от места своего позора, потому что иначе досадный промах он назвать не мог. Но кому промах, кому трагедия — воздух сотрясали нечеловеческие стоны обгоревших бандитов, среди которых оказался и их главарь. — Джит! Джит?! — обращался кто-то к нему, скача возле разбитого горящего внедорожника, который еще не взорвался только благодаря хорошей броне. — А-а! Ррр! Возвращаемся! — орал царек, хватаясь за правую половину головы и тела, от невыносимой боли сам выскакивая из закопченной машины, не своим голосом хрипя вслед, перемежая речь с ругательствами и стонами страдания: — Отомщу! Я отомщу! Однорукий! Ты слышал меня?! Его обступили прочие водители и солдаты, пытаясь содрать горящую одежду, засыпая песком, вскоре спешно покидая место инцидента на уцелевших машинах. Только пыль на дороге поднялась. Суперсолдат направлялся в противоположную от них сторону, подбирая отброшенные уцелевшие пару взрывающихся копий, не ведая, как оценивать эту странную встречу. Баки усмехнулся и счел, что враг уже ходячий труп, потому что от ожогов всегда начинается отмирание тканей, множество токсинов выделяется в кровь, сводя с ума и доводя до агонии. Так что возможной мести бояться не стоило. Кто боится мести мертвецов? «Бесполезные поиски! Пошло оно все на***! Пора получить свои восемь цилиндров, еще зря взрывчатку потратил на одно „гнездо“, ничего не добыв», — разочарованно подумал Баки, ударяя по рулю, больше не веря ни во что, направляясь старым курсом к кладбищу разобранных машин, нагло заезжая прямо на территорию Стервятников. Он никого не боялся, его все боялись — и это главное в разрушенном разобщенном мире. Хотя его жестокие законы мало поменялись, просто больше не скрывались лицемерной ложью красивых вывесок. *** Кейпабл никогда еще не ощущала такой радости от простой возможности дышать, вкушать пропитанный пылью воздух, ощущать, как он переливается в легких. Они открыли люк, когда в него постучала освободительница, и лицезрели спокойную пустыню, где только засыпанная песком фура напоминала о пронесшейся буре. В остальном разве только положение барханов изменилось, но новые очертания однообразного пейзажа никого не волновали. Небо и песок — синее и желтое. И так на сотни миль. — Фуриоса, мы застряли? — уже интересовалась Ангхарат, вылезая из люка под кабиной водителя, так как они остановились посреди пустыни. Но, Император, кажется, отлично знала, куда держать путь и что делать дальше, доставая гаечный ключ, уверенно утешая: — Скоро все исправлю. Можете пока помыться. — А как же экономить воду? — удивилась Кейпабл, пока Император отцепляла от цистерны длинный шланг. — В Зеленых землях ее больше, чем в Цитадели! Через пару дней мы туда прибудем, — улыбнулась Император, и ее зеленые глаза засветились невероятной радостью свободы. — Если ее там так много, почему люди тянутся к Цитадели? — не верила Чидо, потерянно стоя возле фуры, переминаясь с ноги на ногу от горячего песка, который немного жег даже через подошвы. — Вот, держите, — не ответила на вопрос Император, протягивая крупные силовые кусачки, указывая на пояса верности. О! Как же жены мечтали освободиться от них! Женщины засуетились, помогая друг другу. Вскоре на землю полетели уродливые изобретения Несмертного Джо, а из шланга мощной струей хлынула прозрачная вода, которая не досталась бандитам из Газтауна. Бывшие жены устроили небольшой праздник в честь своего освобождения: вода больше не принадлежала Несмертному, больше не он открывал и закрывал большие краны, устанавливая время и продолжительность великого водопада. Пусть и небольшая часть горы теперь принадлежала им, но они теперь сами распоряжались ею. Кейпабл и ее подруги радостно смывали с себя мазут и пыль, от удовольствия закрывая глаза. Песок под ногами делался влажным, темно-бурым, рыхлым и податливым. Рассказывали, что он выглядел так всегда после дождя, а еще возле рек и океанов… Но этого всего не стало, кто-то разрушил мир. Кто же? Кто? От случайных мыслей отвлекло нежданное появление человека с оружием, вышедшего из-за фуры. Он выглядел странно: коренастый, угрюмый, с коротким темно-русым взъерошенным ежиком; лицо его скрывало непонятное железное сооружение, наподобие намордника, а на плечах он тащил Воина Полураспада, из-за чего Ангхарат тут же бесстрашно отозвалась: — Мы не вернемся! Кейпабл неуверенно остановилась возле подруги, отмечая про себя, что этот человек в бурой бесформенной рубашке и кожаных штанах не очень похож на воинов Цитадели. Может быть, просто мародер с Пустоши? Мало ли кого могла принести буря вместе с сотнями обломков. Так или иначе, женщины испуганно застыли под прицелом двуствольного обреза, даже Фуриоса, осуждающе буравя суровым взглядом, отбросила тяжелый разводной ключ, поднимая руки. Ангхарат так и держала включенным шланг, на который тут же завороженно уставился человек, искривляя лицо, рыча: — Воды! Он указал оружием на Ангхарат, заставляя женщину подойти к нему с заветной водой. У Кейпабл все холодело, когда их бесстрашная подруга медленно, как и полагается заложнице, шла по направлению к мародеру, таща ему шланг с водой. Нет, он явно не принадлежал к Воинам Цитадели, а это означало, что он не пощадит жен Несмертного, ему никто не давал приказа их не трогать. И от этого вдруг стало страшно, Кейпабл поняла, как мало знает этот жестокий внешний мир за пределами Купола, но они уже сделали первый шаг, возможно, в пропасть. А раз так — приходилось учиться летать, не терять сознание от страха, преодолевая любые трудности. Жадно напившись, враг снова неразборчиво зарычал, показывая обрезом на тощую малосильную Дэг, дергая за цепь, которой он оказался скован с трупом Воина Полураспада, намекая, что девушка должна перекусить оковы. Страшный человек, напоминавший дикого зверя. Кейпабл вдруг вспомнила, что видела кого-то похожего в клетке в тот вечер, когда они сбежали. Может, он теперь так мстил им? Теперь под прицелом прошла и Дэг, Кейпабл и Чидо с ужасом провожали ее взглядом, а она, как обычно, не до конца понимала, где находится, она существовала где-то на грани пересечения реальностей, отчего страх ее мучил иначе. Вот только перекусить цепь ее слабые, похожие на две тростинки, руки не сумели, и этот миг Фуриоса использовала для стремительно рывка, повалив противника, начиная бить его, выхватывая обрез, готовясь выстрелить… Но оружие то ли заклинило, то ли вовсе было сломано. Зверь-человек атаковал мощно и в рукопашную, намереваясь убить их Фуриосу, их спасительницу. Этого женщины не могли допустить, решив, что пришло время действовать, и первой разорвала паутину оцепенения Ангхарат, потянув за цепь, которая мешала мародеру. Остальные тоже закружили по песку, оттягивая врага за цепь, всячески стремясь помешать ему. Но много ли в их руках обреталось силы?