Бензак для суперсолдат

Пусть снова встанут Миражи счастья с красивой тоскою, Пусть нас обманут, Что в замке смерти живет красота. © С. Черный «Театр»

Солнце застыло в зените, расчертив пустыню желтым светом, на горизонте Великого Ничто клубилась буря. Но пейзаж не назывался безмолвным и безжизненным, как раз наоборот — все бурлило движением. «Какой день! Какой прекрасный день!» — эта мысль вертелась в голове Накса с момента отправления в погоню за фурой. Мотор ревел, пыль летела из-под колес, на капоте, словно диковинное украшение, маячила туша, привязанная к бум-палкам, перечерчивавшим крестообразно горизонт. Слит поудобнее перехватывал гарпун, готовый в любой миг бросить его в мятежного Императора, отряд которого все не показывался. Душа Накса ликовала — преследование Фуриосы обещало быть захватывающим и смертельно опасным. Но Воин Полураспада не боялся гибели, он ждал, вожделел этот день! Перед ним расстилалась Дорога Ярости — верный путь прямо в Вальхаллу. Да еще сам Несмертный ринулся возвращать своих «кобылиц»! Их «божество» неслось на своем великом автомобиле вместе с ними! Вместе с огромным отрядом воинов, оседлавших разные машины. Никогда еще не совершалось погонь таких масштабов. Но против боевой фуры, крепости на колесах, не могли послать слабаков. Автомобиль Несмертного мчался впереди, в самом начале колонны. Накс увлеченно вдавил педаль газа, чтобы нагнать его, это многоярусное сооружение из трех спаянных кузовов, с огромными задними колесами и вспыхивавшими языками пламени — словом, все как полагается настоящему грозному кумиру. Сверху зорко всматривались вдаль два оставшихся верных Императора, немалое количество вооруженных воинов обреталось и внутри. За рулем восседал лучший водитель — вождь! Вот в окне показался сам Несмертный. Так близко! Обычно водители глядели на правителя издалека, снизу вверх на скалу, когда он направлял их своими речами. А теперь машины разделяло не больше пары метров. Накс и Слит почти синхронно сложили руки над головой, скандируя хором: — Несмертный! Несмертный! Накс даже отпустил руль — автомобиль ехал исправно прямо — и высунулся из окна, чтобы еще усерднее выказать свое величайшее почтение. Он ощущал священный восторг и трепет, и словно молния пронзила его невероятным зарядом энергии, когда сам Несмертный Джо небрежно слегка обернулся, встретившись взглядом с водителем. Гипноз, оцепенение! Казалось, что этот суровый взгляд пронзал насквозь, выворачивал душу. А Накс в ней ничего и не таил против его обожаемого идола. Все ради него! Водитель вздрогнул, отпрянув, схватил нервно руль, онемев на секунду, остекленевшим взглядом уставился на дорогу, едва не умирая от снизошедшей на него радости, граничившей с шоком. — Он посмотрел на меня! Посмотрел на меня! — глотая слова, восклицал Накс. — Он смотрел не на тебя! А на тушу, которую мы так славно приспособили! — завистливо возражал Слит, вцепляясь в поручни позади машины. Снова ему не повезло, он точно так же преклонялся перед Несмертным Джо, готовый выполнить любой его приказ, точно так же скандировал имя главного, но последний почему-то удостоил своим великим взглядом только Накса! — Он повернулся и посмотрел мне прямо в глаза! — жарко протестовал водитель. — Он вдаль смотрел, а не на тебя! — искал, чем утешить себя Слит, который наряду со всеми не менее усердно молился восьмицилиндровым двигателям и Несмертному. Поэтому не желал верить, что такой высокой награды, такого невероятного духовного заряда, удостоился не он, а его водитель, который мотал головой, рыча, хрипя, ликуя: — Нет! Я избран! Он встретит меня в Вальхалле! Ощущать себя избранным — вечное счастье. Большего не надо, главное – вера, а ценность ее человек для себя сам устанавливает. Накс со всей искренностью проникся идеей, что теперь-то врата прекрасного мира откроются, а его не самая мощная машина в сознании уже почти превратилась в Хромированного Коня. В ушах смешивался гул моторов и безумная гитарная музыка горлана-гитариста, который воодушевлял всю колонну. Для него выделили целую огромную машину с динамиками, шестеркой барабанщиков и факелами. И ему отлично удавалось поддерживать общий боевой дух, так что все неслись дружным строем. Но, конечно, главным являлось то, что сам Несмертный покинул Цитадель и вел их. А куда и за кем — не столь важно. Не важно ничто, если во славу божества. «Какой день! Какой чудесный день!!! Я избран! Я избран!» — едва не выпрыгивало сердце из груди, ему вторили всполохи пламени, вырывавшиеся по случаю ускорения из выхлопных труб, что располагались по обе стороны на крыльях машины, торчали кверху, как два трезубца. Парень от невероятного воодушевления, сам не замечая, вырывался вперед всей колонны, обгоняя даже железного коня командира. — Несмертный!!! — рискуя потерять голос, громче всех орал Накс, отрываясь бесстрашно ото всех, снимая свой руль и, как знамя, выставляя его над головой через люк в крыше. Машина стремительно неслась вперед, рассекая пустыню. *** Духота мешала дышать, наваливалась, словно подушка, положенная на лицо. Запах бензина и пота еще никогда ни казался столь отвратительным. Голова немилосердно кружилась, но Кейпабл, сцепив крепко пальцы, сидела тихо вместе со всеми сбежавшими женами в потайном отделении цистерны. Ночью они еще держали открытой крышку, но с первыми лучами солнца возле машины засновали Воины Полураспада, готовившие ее к отправлению, так что пришлось закрыть и его, да затаиться тише мышей. Ночью в цистерне пронзал холод, а потом металл раскалился на солнце, превращая начало опасного путешествия в медленную пытку. Но все понимали — это их единственный шанс спастись, а Фуриоса сама очень рискует. Внезапно машина резко дернулась, уходя с прямой дороги, отчего женщины едва не покатились кубарем, не имея под рукой ничего, за что сумели бы зацепиться. Дорога стала менее ровной, отчего усилилась тряска. Глаза не различали очертаний предметов в темноте. Казалось, что исчезли они, растаяли, даже собственные лица не различались. — Переговариваются, — прислушалась Дэг к звукам, что шли снаружи. Она боялась не меньше остальных, но словно прибывала в другом измерении. — О чем? — интересовалась Кейпабл, собственный голос звучал странно, глухо и словно не совпадал с артикуляцией. Не хватало еще галлюцинаций… Нет, они решили выбраться, все вместе, обрести свободу. Отчетливо простучали шаги по крыше, охрана фуры явно направлялась к кабине Императора. Что если они уже вычислили по странному направлению истинный план их командира? Не ведали они, насколько каждого из них ненавидит Фуриоса, это читалось в ее зеленых озлобленных глазах при каждом упоминании Воинов Полураспада. — Мы сменили курс. Наверное, просят объяснений, — предположила спокойно Ангхарат. Как ни странно, она из них, запертых в цистерне, держалась увереннее всего, вероятно, потому что сама спровоцировала этот побег. А Несмертный-то считал ее любимой кобылицей, особенно, когда выяснилось по всем признакам, что она ждет сына. Ведь это давало невероятное преимущество, привилегии. Вождь не понимал, что герметичный купол для жен давно стал хуже самой темной и грязной тюрьмы. Да еще они видели, как измучилась сморщенная высушенная мисс Гидди, которая в свое время, очень давно, тоже была одной из пленниц тирана. От участи быть прикованной к молокозаводу ее спасло только то, что она хранила много знаний прошлых людей, так ее и прикрепили наставницей к новым девушкам. Кажется, Несмертному последние лет пять-десять начало казаться, что тот же Риктус вырос слабоумным из-за того, что был рожден от безвестной рабыни без подобия образования, поэтому новых жен старый маразматик заставлял ко всему прочему учиться. Бредовые навязчивые идеи — вот во что превратился весь мир, каждый придумывал новые теории, сначала обманывал ими другим, потом сам начинал в них верить. — А что если не поверят? — все больше дрожала Чидо, которую плотно прижала к себе Кейпабл, понимая, что девочке необходимо ощущение защиты, даже такой призрачной. Вот если бы стать белой птицей с огромными крыльями, чтобы весь мир под ними укрыть, всех страждущих защитить… Но сил так мало, так ничтожны возможности. — Тихо! — шикнула на них Тост, особенно когда снаружи донеслись возгласы дозорных на башнях: — Дикобразы! — Идем напролом! — командовала бесстрашно Фуриоса. — О чем они? — стучала зубами Чидо, не понимая, кто атаковал и что подразумевал план их освободительницы. — На нас напали, — растерянно констатировала Дэг. — Ты слышала? — сжалась еще больше Чидо, до боли вцепляясь ногтями в плечи Кейпабл, которая старательно боролась с желанием закричать от стресса. Но нельзя, иначе они бы все сорвались. Все сдерживались, еще друг друга подбадривали. — Это был взрыв? — пыталась определить природу звука женщины, озираясь в темноте, не решаясь приоткрыть люк. В пустыне творилось что-то ужасающее, и неизвестность рисовала сокрушающие картины. — Ой, мамочки! — плакала Чидо, когда снаружи донесся жуткий звук циркулярки, сталкивающейся с железными боками грузовика. — Они пилят корпус? — Не знаю! — бессильно охнула Кейпабл, проводя вдоль головы руками. Нервы у нее тоже сдавали, истончались, словно оазис, заносимый песчаной бурей. — Только спокойно. Все, что мы можем — не поддаваться панике. Понятно? — сурово оборвала бесполезный разговор Ангхарат, хрипло закашлявшись от духоты. — Да, — неуверенно отозвалась Кейпабл, при этом еще гладя по спине перепуганную подругу: — Все будет хорошо, Чидо, вот увидишь… *** Накс неизменно несся первым, за ним вслед от общей колонны отделилась еще одна машина и мотоцикл. Они первыми заметили, что фуру, как насекомые-кровопийцы, облепили Стервятники. Кобылиц приказали вернуть невредимыми, поэтому взрывать грузовик или поспешно уничтожать водителя опасались. Нагнали довольно быстро, вот только как раз в тот миг из-за бархана показались проклятые ночные охотники! И это при свете дня! Видимо, заехали на их территорию, раз они настолько обнаглели. «Шипоконы», «дикобразы» — самые мощные машины полезли со всех сторон. Они позарились на огромный кусок металлолома — фуру. Выставили против нее не менее устрашающее творение, представлявшее собой гибрид грузовика и экскаватора, сплошь усыпанного шипами. Стервятники жертвовали аэродинамическими характеристиками, так как обычно не преследовали добычу, а нападали из засады, тараня пиками, насаживая на них и машину, и водителя. Экскаватор, явно их секретное оружие, выглядел более чем устрашающе; огромный ковш уже пытался врезаться в бока фуры, намереваясь расковырять ее, вскрыть, как банку. У Стервятников не стояло цели оставлять кого-то в живых, а всем воинам Несмертного еще до отправления внушили, что жен надо вернуть невредимыми. Калечить их имел право только Несмертный, если бы пожелал. Для остальных они являлись ценнейшим товаром, ресурсом. Драгоценностями! Воины Несмертного летели наперерез Стервятникам, поднимая тучу пыли. Отряд, посланный с Фуриосой, тоже не сидел сложа руки, уже взорвав бум-палками несколько вражеских машин, не просто так боевая фура возила ценнейшие ресурсы, без защиты она бы давно стала лакомым куском для остальных банд. Но ночные охотники не знали, каков гнев воина, что желал совершить подвиг во имя своего божества. — Она наша, Слит! Мы ее достанем! — восхищенно восклицал Накс, все прибавляя скорость, нещадно вдавливая педаль газа. Он полностью сросся с этой машиной, уже не разделяя, где настоящее, где Вальхалла. Он ощущал себя героем всех мифов, которые рассказывал им вождь, особенно, когда расстояние до фуры стало стремительно сокращаться. — Сначала надо стряхнуть с нее дикобразов! — уже с нотками тревоги замечал Слит, готовя гарпун. Что думала туша на капоте, никого не интересовало, кровяной мешок только ругался. — Готовьсь! — приказал Накс, поравнявшись с машиной врагов. Слит немедленно метнул гарпун с взрывчаткой на конце. Когда дело касалось сражений, воины забывали мелкие противоречия и то, кто там пытается сам себя повысить. — У меня тут голова! — неразборчиво воскликнула туша, будто считая, что это кого-то волнует. Его голова только обзору мешала, на копье смотрелась бы куда лучше для устрашения противников. Гарпун полетел прямо в цель, от взрыва рассыпались в разные стороны стальные куски машины, обрамленные облаком яркого пламени. В отсутствии меткости Слита не приходилось обвинять, хотя у него нормально видел только один левый глаз, потому что правый, кажется, после сражения с Одноруким заплыл кровью и деформировался. Но это ему не мешало: ударная команда готовилась разнести и остальных врагов, а потом добраться до самой Фуриосы, тем самым заслужив высочайшую похвалу от Несмертного. Дух захватывало от происходящего, и Накс радостно улыбался, скалился, как на великом празднике. Внезапно в их машину с левой стороны влетел автомобиль Стервятников, примерно такой же по размерам и количеству брони. В него тут же устремился брошенный гарпун-шип со стороны автомобиля отряда, который охранял изменницу-Фуриосу, что позволило Слиту прицелиться и метнуть второе смертоносное копье. Однако машина не взорвалась сразу: снесли только несколько шипов на крыше. Враг прицепился на поводок из гарпуна, носился из стороны в сторону, что теперь только мешало. Машину Накса неслабо тряхнуло, веселья сразу поубавилось. Стервятники отличались невероятным упрямством: когда у них оторвалась крыша, они не сдались, а наоборот немедленно воспользовались этим и выстрелили из арбалета в гарпунщика машины, которая охраняла фуру. Две короткие стрелы пробили насквозь грудную клетку, одна скулу. «Он умрет не как герой?!» — с горечью подумал Накс, замечая, как повалился навзничь незнакомый товарищ, отпуская гарпун. Да, он желал не только себе великого будущего в Вальхалле, он надеялся там встретить всех павших в боях, поэтому хотел, чтобы каждый из них успел совершить подвиг. Накс боялся в своей жизни только одного — глупо погибнуть или умереть, не совершив подвиг. Остальные воины, вероятно, тоже. Только это и заставляло быть относительно осторожным и выжидать случай для того, что, по его мнению, возносило прямо в Вальхаллу. — Вставай! Сражайся! — с надрывом воскликнул Накс, обращаясь к умирающему гарпунщику. Казалось, он передает ему часть своих сил, настолько он старался, столько эмоций вкладывал в свой яростный призыв. Да, это вершилось на его глазах: серебряная краска из предсмертного баллончика берсеркера покрывала зубы и губы умирающего. Он упрямо вставал, глядя прямо в лицо своей смерти, балансируя на краю машины. — Запомните меня! — Запомним! — Запомним! — оглашал пустыню их великий клич, когда гарпунщик встал в полный рост и кинулся прямо на машину Стервятников с двумя взрывающимися копьями. Слит внес свою лепту в уничтожение постылых врагов, кинув еще третью. Машина перевернулась, покатилась неразборчивым куском горящего лома, Слит и Накс с благоговением обернулись, крича, как заклинание: — Запомним! А туша только морду воротила, словно что-то отвратительное увидала. Куда уж ему понять все величие этот момента! Поэтому и стал тушей, что не принял их великой идеи единства в Вальхалле. — Фиговая смерть, — небрежно замечал кто-то из воинов, когда все закончилось, когда еще не рассеялся дым от этой знаменательной гибели, отчего получался странный цинизм со стороны некоторых. Нет, Накс уж если желал, то не врал, в его представлении даже камикадзе заслуживали Вальхаллы. Ведь вроде бы об этом говорил Несмертный? *** — Мы здесь все задохнемся. Задохнемся! — хватаясь за горло, полезла к выходу Чидо. Она не соображала, что творит, паника окончательно сбила ее с их общей цели. Девочку стащили обратно, она билась, вскидывая руки и ноги, даже кусалась, а потом бессильно зарыдала, отчего еще больше стала задыхаться. — Да замолчи ты! — рычала на нее Тост, которая и рада была бы помочь наверху Фуриосе, но понимала, что ей не хватит сил и сноровки. Только хуже сделает в сложившейся ситуации. — Нельзя плакать, Чидо! Дыши глубоко! Да, вот так. Спокойно! С-спокойно, да, — говорила с ней успокаивающим тоном Кейпабл, хотя сама едва не теряла сознание от ужаса и удушья, однако заставляла ранимую девушку успокоиться, но пришлось отвлечься от утешений: — Ангхарат! Женщина молча, стиснув зубы, сидела возле стены, не жаловалась ни на что, не выказывала страха, только мужественно терпела все, абсолютно все во имя свободы. Но вот она не выдержала, начала клониться набок. Кейпабл проворно подскочила к подруге с полупустой фляжкой: — На, попей. У Фуриосы еще целая цистерна. — Надо наверх… Мы здесь долго не протянем! — прошипела Ангхарат, и первая ринулась к выходу со словами: — Сидите здесь! Я узнаю... Она перелезла к кабину Фуриосы, пыталась ей что-то сказать, но, как видели оставшиеся женщины через приоткрытый люк, снаружи творился ужас во плоти: огромный грузовик, утыканный шипами, снабженный ковшом и массивными циркулярными пилами по бокам, готовился разнести их всех. Фуриоса в кабине уклонялась от лезвия пилы. Ангхарат только высунулась из потайного люка под кабиной, да нырнула обратно. Кейпабл закрыла и их люк, дернув на себя узкую дверку. Сердце сжималось, виски сдавливало, словно их обвивали холодные змеи. — С ней все будет нормально?! — ужаснулась Дэг, которая в последнее время особенно сблизилась с Ангхарат. — Надеюсь, — неуверенно пробормотала Тост. И что им всем оставалось? Только ждать, эта мучительная участь большинства женщин: не действовать, а ждать, желать удачи, молиться неизвестным высшим силам, устремляясь душой к тем, кого слабые создания не в силах уберечь, защитить. Таких, как Фуриоса — единицы. И сбежавшие пленницы молча заклинали, чтобы рука Императора оставалась верна, чтобы фура беспрекословно слушалась указаний, а пустыня хоть немного сжалилась над ними всеми. Если этот мир наказывал за причиненную ему боль, не мог ли он помочь тем, кто его не разрушал, кто страдал от расточительной неосторожности и озлобленности прошлых людей, деяния которых привели к краху? Только солнце оставалось безмолвным свидетелем, неизменное, высокое, беспощадное, не ведавшее, что на странной планете по имени Земля копошатся крошечные букашки с душой и разумом. *** Одна из машин, довольно крупная и мощная, обогнала Стервятников, гарпунщик пытался прицелиться, но враги поддели их, практически насадили на капот, как сцинка на вертел, поднимая и опрокидывая на скорости. Экипаж успел повыскакивать в песок, их судьба оставалась неизвестной, люди проносились мимо, мир смешивался, но приходилось предельно концентрироваться на противниках, потому что здесь был важен каждый маневр. В бою так всегда, враги не дают вторых попыток, им тоже помирать неохота. Машина Накса не сбавляла хода, совершая маневры, уклоняясь от вражеских атак, стремительная и мощная, точно ураганный ветер. — Не ерзай! — жестко приказывал своему водителю Слит, бесстрашно намереваясь совершить свой коронный бросок копья, когда он ни за что не держался, балансируя на самом краю узкой площадки. Накс держал руль, с тревогой оборачиваясь, следя за действиями брата по оружию. Миг — Слит метнул гарпун прямо в кабину проклятого бронированного экскаватора. Но последний вырвался вперед, не торопясь взрываться, и въехал прямо в их машину, снося площадку для гарпунщика, который, к счастью, на тот момент успел прыгнуть на крышу и частично капот. Приходилось срочно вырываться вперед, чтобы не повторить судьбу менее везучих воинов. Трусливо убегать они не намеревались. Накс достаточно оторвался от экскаватора, а потом совершил моментальный разворот, подняв тучу песка. Теперь он ехал задним ходом, не сбавляя при этом скорости, позволяя Слиту прицелиться. Они действовали слаженно, понимая друг друга без слов и команд. Из вырвавшихся вперед машин они остались практически одни, не считая охраны, которая отбивалась, стоя на крыше фуры. Уши закладывало от беспрестанного гула взрывов от копий, которые впивались в мощную машину. Здесь уже забывали, кого они преследовали — предательница Фуриоса не собиралась гибнуть от рук Стервятников, тем более они уже пилили ее кабину. А ведь там могли прятаться кобылицы! У Слита заканчивался запас копий, гарпунщик что-то рычал. Перед глазами Накса маячила туша, привязанная к трем бум-палкам, которые бы теперь очень пригодились. Внезапно, не иначе по велению высших сил (то есть Несмертного), ответивших на немую просьбу, циркулярная пила врагов попыталась достать их машину, но водитель сдал еще назад, уходя от них — и три опаснейших наконечника бум-палок полетели на дорогу прямо под брюхо проклятого экскаватора. Новый мощнейший взрыв сотряс округу. Не верилось, что это все они — все это одна их машина, будто она действительно превратилась в настоящего Хромированного Коня! Стервятники отстали, исчезли, испуганные, раздавленные. Они отстали… Но вскоре стало ясно, что сокрушительный отпор не являлся единственной причиной их ухода — фура неслась прямо в Великое Ничто, прямо в огромный песчаный шторм, который издали напоминал неровную стену или извержение вулкана. Небо заволакивало черной завесой, в него поднималась сама пустыня, смешивая стихии и измерения. — Верни ее! Гони! — орал громче всех уже Слит, стуча по крыше, такой же преданный идее подвигов и Вальхаллы. Он уже тоже ничего не боялся, он тоже несся во имя Несмертного за Фуриосой. Они летели, едва касаясь земли, в авангарде всего отряда, но немного отстали от фуры. Ехать прямо в шторм никому не хотелось, потому что все знали, что за Великим Ничто нет жизни, там все пропадали. И если Фуриоса совсем сошла с ума, это не давало ей права губить кобылиц Несмертного и мешать Наксу совершить самый великий в его жизни подвиг. Накс выхватил короткий обрез дробовика — прекрасное оружие, отнятое у туши — и выстрелил, целясь в Фуриосу, когда поравнялся с предательницей, потребовав отвалить попытавшегося ее атаковать командира отряда охраны фуры, но Император к тому времени ударила ему в лицо, скидывая под колеса в песок. Это еще больше разозлило Накса — великий Несмертный милостиво пригрел у себя сущую подлую змею. Водитель без колебаний нажимал на спусковой крючок. Но мощная пуля, устремившаяся в цель с гулким хлопком, только царапнула бронированную дверь кабины, высекая искру. Разъяренный Император, сверкая своим наглыми злыми глазами, резко сдала вправо. Удар от массивного грузовика напрочь снес переднее колесо, и Накс со Слитом начали стремительно отставать, загребая пыль. Машина не желала слушаться, но на растерянность времени не хватало. Накс судорожно соображал, как им продолжить погоню. И в нужный момент вспомнил, что если все сбалансировать и распределить, то машина поедет и на трех колесах. — Противовес! Перекидывай тушу назад! — приказал он Слиту, который до такого сам не додумался, но без оговорок принялся выполнять, бесстрашно перелезая по машине. Слит дернул тушу, которая на миг ударилась в лобовое стекло, грозно глянув на водителя. Да, не иначе теперь в жилах Накса текла яростная высококтановая кровь! Судя по возне на крыше, Слит попытался убить непокорную тушу. Противостояние продолжилось на остатках площадки для гарпунщика, отчего появился требуемый противовес. Кто-то бил ногами, хотелось верить, что это Слит, но вскоре стало ясно, что пленник взбунтовался, воспользовался тем, что его развязали. А ведь утром с ним вдвоем едва справились! Накс только краем сознания понял, что остался один, когда Слит полетел в песок. Один! Избранный, который направлялся прямиком в бурю, но не собирался останавливаться. Только вперед — здесь иначе нельзя. Он быстро задраил люк на крыше, поднял стекла и надел очки, чтобы не ослепнуть от летящего песка. А буря тем временем приближалась, рычала, сама стремительно надвигалась, да еще в ее распростертые объятья ехали на полной скорости. Не иначе врата Вальхаллы открывались. Первыми в них полетели мотоциклисты, которые сопровождали до этого фуру — их снесло, как бумажные фигурки. И вот машина врезалась с ревом на полной скорости в этот кипящий ад. В первый миг ослепила молния, но потом силуэт фуры проступил достаточно четко для преследования. Сзади все еще обреталась туша, пленник ошалело таращился в стекло. Зато Накс уже ничего не боялся, вновь он улыбался, буквально сиял. Да, он несся один из всего отряда за мятежницей, но раз уж выдался такой чудесный день, раз уж его назначили избранным, то и дикая буря не умаляла его собственной ярости. Молнии били прямо в землю, извивающиеся, острые, оставлявшие почерневшие круги. Приходилось объезжать их, пару раз водитель в последний миг уходил резко в сторону, заметив, как в воздухе формируются яркие искры. Машина на трех колесах, вопреки всем законам, через бурю нагоняла фуру, которая утаскивала драгоценности Несмертного все дальше в этот кошмар наяву — вокруг уже не просто шторм развернулся, но закручивали жадные лапы настоящие смерчи, а фура не сбавляла скорости. Ее преследовал автомобиль, который раньше охранял ее. Проклятый беспощадный Император отправила своих же людей прямо в жерло воздушного завихрения, толкнув их тяжелым боком грузовика, с которого беспощадно сдувало тех, кто еще недавно оборонял его от Стервятников. Накс видел, как в колоссальном вихре закружилась полыхавшая машина, а вокруг нее люди. Ощущение реальности таяло, Накс пригибался к рулю, надеясь увернуться от летящих обломков. Кто-то с криком ударился о крышу, пролетая мимо, еще живой… Но это лишь на пару лишних мгновений. А дальше — Вальхалла! Ведь смерть в такой погоне да посреди бури иначе как подвигом не называлась. Водитель обернулся, ощущая, как в его душе все больше возрастает ликование: — Какой день! Чудесный день! — уже вслух восклицал он, откручивая до предела рычаг нитро-ускорения, над которым бился на пружинке крошечный жестяной череп птицы. Машина победно взревела, вторя веселью души. Вернуть кобылиц – нет, это цели уже не стояло, оставались только навязчивые идеи. Вот и наставал тот миг, когда предстояло исполнить то, что он пообещал Слиту утром: погибнуть на Дороге Ярости! Взорвать вместе с собой мятежного Императора. — Я смогу дотянуться до солнца! Я отправлюсь в Вальхаллу! — восклицал Накс, открывая краны всех запасных бензобаков, топливо хлынуло в машину зеленоватой жидкостью, заливая разбросанные гаечные ключи и педали. И не важно, что «противовес» не желал ехать вместе с ним на смерть, пытаясь выбить заднее стекло. Конечно, ведь ему не светил прекрасный край с Хромированным Конем и вечным солнцем. — Запомни меня, туша! Запомни! — восклицал водитель, выхватывая свой баллончик с серебряной краской. Вот и настал тот миг! Да, тот чудесный миг, когда открывались врата Вальхаллы. И никто не имел права мешать, и никто не… Внезапно плотное стекло все-таки разбилось, пленник собирался помешать в восхождении к Хромированному Коню и всему тому великолепию, о котором так вдохновенно рассказывал порой щенкам Накс. Но нет! Спутанная цепь, которой сковали еще до отправления тушу и водителя, не позволила пленнику помешать. У Накса уже созрел отличный план, вернее намерение на грани интуиции, потому что на планы не хватало слов, мыслей, стремлений. Все существо уже направлялось в Вальхаллу, оставалось только невероятно завершить этот чудесный день, достигнуть апогея этого восторга, предстать перед вратами из сваренных корпусов легендарных машин. Он герой! Он уже герой! А что еще надо в этой короткой жизни? Автомобиль вылетел вперед, тратя все нитро-ускорение, обогнав фуру, несмотря на сильнейший ветер. Вот и все — при взрыве машины, несомненно, кабину водителя тоже накрыло бы, значит, существовал шанс поразить Императора, да еще оставить Несмертому его сокровища. Вот и все! Накс зажег сигнальную ракету, готовясь кинуть ее искрящееся огненное тело в озеро бензина, которое образовалось в салоне. — Я жил! Я умер! Я снова жив! — отрывистым лаем слышался собственный голос, водитель остервенело смотрел перед собой. Посреди бури он видел врата Вальхаллы. Не страшно! Ничуть не страшно! Ни боли, ни трепета — все изошло в сознание избранности. Врата открывались перед ним посреди бури, Вальхалла ждала его со всеми ее чудесами. Порывом ветра снесло крышу, и тут все высшие силы как будто отвернулись от него — протестующая жизнелюбивая злобная туша кинулась вперед, перехватывая руку с алеющей заветной ракетой. Фура рванулась, снося разорванную вихрем машину, переворачивая ее, сминая. Невыносимо! Нелепо! Несправедливо! В мгновение ока рушилось все! Мир закружился перед глазами, сигнальная ракета полетела в песок, очерчивая тусклый меркнущий след света. Это последнее, что видел Накс, ощущая невыносимую горечь — врата Вальхаллы с неимоверной скоростью захлопнулись перед ним, их сияние померкло, его не принимали. Прощай, Сияющий Хромированный Конь! Прощай, вечная слава с героями и самим Несмертным! Вот она — настоящая боль после такой невероятной радости. Прощай все!.. Невыносимо… Тело куда-то дернулось, цепь, связывавшая с тушей, натянулась. Кажется, водитель полетел через крышу прочь из машины… Но все утратило смысл. Все поглотила темнота. Невыносимо… За что?