***
Алисия плыла навстречу закату. Розовое зарево слилось с цветом ее заплаканных глаз. Она хотела чувствовать лишь усталость в мышцах, гребла все сильнее и быстрее, чтобы телесная боль заглушила душевную. Выходило скверно. Места хватало для обеих. Сколько еще боли она сможет в себя вместить? Есть ли предел? Алисия оглянулась на берег. Маленький домик растворялся в надвигающихся сумерках. Девушка барахталась на одном месте, устремив свой взгляд вдаль. Может, она поступила неправильно, оставив Криса там одного? Оставив его умирать в одиночестве. Но он просил слишком много. И это было слишком жестоко с его стороны. Поэтому сцена прощания вышла никудышной. Таких сцен не покажут в фильмах. Вот если бы они держали друг друга за руку, говорили всякие красивые слова: «Ты мне очень дорог, пожалуйста, не оставляй меня», или «мы с тобой еще обязательно встретимся, но, надеюсь, еще очень нескоро…» А у них с Крисом… Да, он был прав, все не так, даже самое страшное происходит совсем не так, как хотелось бы, точнее, как «смирилось» бы. Алисия продолжила плыть, направляя всю свою обиду в размашистые гребки. Повернуть назад заставила лишь смертельная усталость. Нужно поберечь силы, ведь ей еще придется «поработать» топором.***
Она тащила его по земле, и лезвие периодически звенело от ударов о камни. Посиневшая от холода, в мокрой одежде, с шаткой походкой, она сама напоминала зомби, вышедшего погреть свои косточки на утреннем солнышке. Какую же ошибку она совершила, пожалев прежде всего себя, а не Криса, сбежав и не прекратив мучения обоих. Чудовищно тяжелым оказалось не убийство живого человека, а ожидание смерти живого, чтобы его убить. Как бы парадоксально ни звучало раньше, сейчас в этом содержался определенный смысл. Но Алисия уже не видела смысла ни в чем, кроме как в просьбе, которую она была обязана выполнить, хоть она и не обещала ничего. Алисия замерла у самого крыльца. Точно, она ведь ничего не обещала. После нервного срыва, рекордного заплыва и бессонной ночи, каждую секунду которой заполняли миллионы мыслей, она уже едва помнила кто она такая, что происходит, и что нужно сделать. Девушка прислонилась к двери лбом, и та резко отворилась, заставив Алисию перепрыгнуть через порог, чтобы не распластаться на земле. В темном помещении было так же тихо, как и в первый раз, но ведь все самое страшное просто обожает тишину. Алисия подошла к телу, которое еще не потеряло свой естественный цвет, и замахнулась топором у самого лица. У нее уже не осталось никаких чувств, и, словно робот, она выбирала лучшую траекторию, чтобы лезвие вошло прямо в череп и не пришлось напрягаться еще раз. Топор повис в воздухе. — Ахрррр, — Алисия склонила голову на бок, издав звук похожий на рычание зомби. — Ахррр, — совсем потеряв рассудок, девушка говорила с Крисом на языке мертвецов. Раз она так и не попрощалась с ним тогда, то сделает это сейчас. — Ахррр, — топор то поднимался вверх, то опускался к самому лбу, бесшумно разрезая воздух. — Ахррр… Карие глаза. На нее смотрели испуганные карие глаза. Девушка выронила топор из рук, и тот упал на подушку, зацепив край уха парня. — Ай, — взвыл тот об боли. Алисия метнулась назад, но, тут же передумав, опять схватила топор в руки и начала целиться в Криса. — Лиша? — тот недоуменно поднял голову. — Что? Я еще жив? Дрожащие руки не давали девушке нормально прицелиться. — Вот! Какого хрена? Какого хрена ты еще жив?! Сдохни ты уже наконец!!! — Алисия размахнулась, но парень успел вывернуться из-под врезающегося в постель топора. Алисия захрипела: — Блять! — руки едва смогли поднять оружие с кровати. — Стой! — Крис ухватился за ее кисть свободной от веревок рукой. — Стой… Погоди, Лиша! — Нахер! Не могу больше, — она попыталась вырваться. — Я убью тебя прямо сейчас, сам просил, иначе я сойду с ума… — девушка вывернулась из руки Криса. Она снова замахнулась топором, прикидывая, с какой стороны лучше это сделать, чтобы Крис больше не мог ее задержать. — Алиша, я не могу понять! Кажется… Мне стало лучше?! Алисия решила атаковать с другой стороны кровати. — Мне уже хорошо, я чувствую себя лучше, — выпалил Крис. — Зомби хорошо себя чувствуют? — Бля, Лиша, я еще не мертвяк. Опусти топор, дай мне минутку… — Ага, эта хрень у тебя в мозгу уже начала меня забалтывать. — Какая хрень? Что ты несешь? — Ну та, что передалась с укусом, бактерия, вирус, не знаю, — нашла хорошее место для удара. — Меня никто не кусал. — Что? — Алисия опустила руки от удивления. Крис выдохнул: — Ну, я поранил себя тогда ножом в бассейне, когда доставал его, чтобы убить мертвеца, а потом, когда мы плыли обратно, мне становилось все хуже, я думал, что болезнь передалась через рану из воды в бассейне или типа того. Но сейчас я проснулся, и мне ничего не болит. Кроме самой раны. — Не понимаю, — Алисию перекосило от недоумения. — Я уже тоже ничего не понимаю, поэтому и прошу тебя подожди немного с этим, — Крис кивнул в сторону топора. —Почему ты не сказал мне про то, что поранился ножом? — Я сразу сказал тебе, ты разве не помнишь? — Идиот! Ты видел, в каком состоянии я была? Крис не нашелся, что ответить, сейчас были вопросы поважнее: — И что теперь? — А что теперь? — Ну, мне еще подождать или что? — Или что? — Ты не рада? — Я не рада, Крис? Да я хочу сдохнуть! Что это? Что это за жизнь такая? Это сплошное сумасшествие! Американские горки! Только что ты умирал, а теперь уже нет? Да ты хоть представляешь, что я пережила этой ночью? Ты хоть представляешь себе это? Я уже не отличаю реальность от своих галлюцинаций! И ты еще чего-то от меня хочешь? Радости??? Серьезно? Придумал себе превращение, эта твоя гребаная записка... ничего мне не объяснил, но заставил бросаться на тебя с топором, и теперь я должна радоваться, что ты такой идиот? — Прости, я думал защитить тебя от себя, как я мог точно знать, что со мной происходит? Да я и сейчас, честно говоря… — Бензин, — перебила его Алисия и обессиленная легла рядом. — Ты просто отравился бензином. — Бензин, — Крис хлопнул себя по лбу. — Вот оно! Алисия повернула к нему голову, уставившись не верящим взглядом: — Если я в сотый раз назову тебя идиотом, ты ведь не перестанешь им быть? Крис отрицательно покачал головой. Алисия молчала, а Крис развязывал веревки. Их взгляды снова встретились. — Знаешь… А я ведь пиздец как рада. Они смеялись до потери сознания, до слез, до боли в груди. Топор одиноко валялся в углу.